last day

24 сентября, 13:01. Сегодня утром я проснулся в лесу. Один. Совершенно один. Хотя, я прекрасно помню вчерашний вечер. Как обычно выпив дозу таблеток, я залез под одеяло, положив под подушку новый том книги и ручку, успокоил свои нервы и принялся погружаться в беспокойный и неровный сон. В такой сон, каким он бывает у меня всегда. Но сегодняшнее утро было не обычным, совершенно необычным. Я проснулся завернутый в одеяло и сжимающий в руках подушку и увидел вокруг себя лес. Лес, который был полон яркими красками, казавшимися нереальными. Может быть, это потому, что я не выходил из дома уже третью неделю. Но теперь я был на воздухе. Я был свободен. Под подушкой нашлась книга и ручка. Хорошо, что в конце книги остались пустые страницы для заметок, иначе этого бы мини-дневника не было. А потом я кричал. Кричал на весь лес, и ни одна живая душа не отзывалась мне. В голове было так легко и пусто, что казалось, будто я мгновенно оторвусь от земли и улечу в атмосферу. Я кричал, кричал, кричал… Кричал так громко, что голос потихоньку начал садиться, но крик всё летел куда-то далеко ещё целый час, даже когда я закончил и сел на землю, в воздухе летали отголоски моего крика. Мне было хорошо. Хорошо и свободно. Мне больше не надо было принимать таблетки, потому что их не было. 24 сентября, 22:45. Мои наручные часы светятся в темноте так сильно, что, наверное, отпугивает зверей, которых тут, видимо, нет. За эти несколько часов я обошёл всю маленькую поляну, на которой неожиданно оказался. Поблизости был куст дикой черники, а рядом росла малина. Я съел совсем немного, но мне уже стало плохо. Очевидность того, что рядом нет таблеток, давит на мою голову всё сильнее. Я пытаюсь найти маму, услышать её голос, но уши прорезает лишь бесконечный звук тишины. Я не могу уснуть из-за страха. А книга, которую я взял, лишь бесконечно комично отображает глупость моей ситуации. Обложка стёрлась, но в произведении явно говорится о человеке, лишённом всего. Загнанным в ловушку на острове. Он понимает, что один, но не сдаётся. Кажется, я слышал, что ему даже ставили памятники. Это глупо. Он не победитель, не герой. Он, просто напросто, выживший. Не более. 25 сентября, 19:00. Весь день я ходил по лесу. Один раз даже заблудился. В голове всё больше гудит с каждым часом. Я нашёл ещё пару кустов с малиной, но не мог себя заставить съесть хотя бы одну ягодку. Этим утром жажда дала о себе знать. В нескольких метрах от поляны обнаружился родник с такой прозрачной водой, что я мог увидеть своё отражение. Припав к воде, глотал её, глотал, и так до бесконечности. А потом я вернулся назад и очень долго смотрел на солнце, которое так сильно меня ослепляло, что потом в глазах плавали солнечные зайчики, плавали даже до этого момента. Мне очень одиноко. Порой хочется рвать на себе волосы, от безысходности. Мне кажется, что я застрял тут. 26 сентября, 15:23. Мои руки трясутся так сильно, что я не могу толком написать что-либо в заметках. Чернила начинают кончаться, а кроме ягод здесь ничего нельзя найти. Ночи холоднеют, а иногда слышаться завывания волков. Мне страшно. Иногда я вижу каких-то людей. Они постоянно ходят вокруг меня, напирают. Их так много, что кажется, будто сейчас они задавят меня и ничего не останется. Даже воспоминания. Эти люди… Они без лица. Как будто какие-то роботы. Я хочу домой. В это время в книге мужчина, которого, как оказалось, зовут Робинзон, приспосабливается к жизни. А я не живу сейчас. Я существую. 28 сентября, 12:00. «Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда не ценим тех благ, которыми обладаем, покуда не лишимся их.» Эта фраза так сильно заползла мне в голову и коробит мозг, что мне становится плохо. Робинзон выжил, но я не выживу. Вчера был дождь. Он так сильно капал на мою голову, что облегчал боль в черепной коробке. Я постоянно думаю лишь о таблетках. После этого самого дождя ручей превратился в небольшую речку. Я плавал в ней, плавал и плавал, и думал о небе. А правда ли, что там есть люди? Может быть, это они спускаются ко мне с неба и ходят вокруг деревьев, не говоря ни слова и постоянно убегая, когда я пытаюсь к ним прикоснуться. Они проходят мимо ягодных кустов, с которых периодически пропадают ягоды, попадая в мой желудок, мимо диких яблочных деревьев, мимо груш, а один раз они прошли прямо около бегущего зайца. Вы представляете? Зайца. Мимо живого и такого пушистого. Значит, я не одинок, и в этом мире есть кто-то ещё. Например, это маленькое и пушистое существо. 30 сентября, 9:58. Часы тускнеют с каждым часом. Через пару дней я не буду знать, какое сейчас время суток. Каждый раз просыпаясь, я ожидая увидеть себя дома, в кровати. Где нет этих странных людей, а есть таблетки, облегчающие тупую и пронзающую боль в голове. Недавно я нашёл клоки своих волос на подушке. Это ничего. Я не умру. Я ведь поправлюсь, да? Свежий воздух помогал многим, разве что, еда здесь плоховатая. Одни ягоды да плодовые деревья. Ночи становятся холоднее, а я не знаю, как развести огонь. У меня ведь даже нет очков, чтобы хоть как-то поймать солнечный луч. Да и солнце здесь какое-то не настоящее. Оно светит в одно и тоже время, а такого не бывает. Зато, за это время я научился жить в одной только пижаме и даже без обуви. Периодически я её стираю, вспоминая, как мама в детстве умывала меня и с наигранно злым видом заставляла смывать с лица шоколад. А отец всегда смеялся над моими попытками научиться штопать носки, а ведь я старался быть самостоятельным. Но сейчас я так хочу прикоснуться к ним, почувствовать их родное тепло, обнять, а не обнимать во сне чёртово одеяло и спать, свернувшимся комочком, зная, что ты единственный человек в этом странном месте. Неизвестное время. Часы окончательно сели, и я выкинул их в воду, а они уплыли куда-то далеко. А потом в голову пришла мысль, мысль передвинуться с места и отправиться прямо по берегу реки в другие места. Может быть, там есть люди? Настоящие люди? Судя по ощущениям, следующий день, обед. Я смотал подушку и одеяло, положил книгу с почти кончающейся ручкой в один из карманов пижамы и этим утром отправился вниз по течению реки. Я шёл, шёл, а природа даже не менялась. Всё как будто стоит на месте и лишь иногда какой-нибудь из тех безлицых людей промелькнёт за деревом, обогнёт его и пропадёт в кустах малины. Мне кажется, что я это уже видел. Иногда я смотрю на дерево и точно представляю, что именно оно стояло рядом с той маленькой полянкой, где я проснулся в то злосчастное утро. А потом у меня так жутко закружилась голова, что я упал в ручей, а когда очнулся, пижамный верх был насквозь мокрым. Я решил не оставаться там и пройти чуть дальше. Нашёл это маленькое уютное местечко, мини полянка рядом с рекой. Она, оказывается, всё расширяется и расширяется, даже становится глубже. Мне так не хватает простого родного слова близкого человека. Я не говорю вслух с того дня, как оглушительно кричал. Мне кажется, что эти маленькие и никому не нужные записки — единственная моя связь с внешним миром.