В сплетении тьмы и света

       Было раннее утро.       Солнце только-только взошло на небосвод. Его алый диск сверкал ещё совсем низко, над самыми крышами домов, но мягкие лучи светила уже могли осветить спящий Палантас, величественный и по-осеннему прекрасный. Солнце заключило в объятия полуобнажённые кроны деревьев, дома с ещё задёрнутыми занавесями, от роскошных господских дворцов до бедных лачужек с покосившимися крышами. Гранитные мостовые, залитые светом, как бы приглашали первых прохожих пройтись по улицам и насладиться утренней свежестью.       Ночью прошёл дождь, и теперь в воздухе разливалась лёгкая прохлада. Глубокие лужи, усеивающие белые улицы, ярко блестели, отражая солнечный свет. Город сллвно бы вглядывался в своё отражение и открывал своему же взору собственное величие. Палантас сиял, как бы наслаждаясь своим великолепием.        Но сильнее всего был освещён храм Паладайна - великолепное сооружение в центре города, чьи остроконечные шпили возвышались над Палантасом. Несмотря на ранний час, двери и окна были распахнуты настежь, и стоило только заглянуть внутрь, чтобы увидеть снующих туда и сюда жрецов в белых одеждах. Тут и там можно было заметить коленоприклонённые фигурки мужчин и женщин, тихо молящихся со сложенными на груди руками и низко приклонёнными коленями.        Казалось, ничто не омрачало покой белого города, ничто не оттеняло его света.        Но было в Палантасе одно место, куда никогда не проникал ни солнечный, ни какой бы то ни было ещё свет. Среди Шайкановой рощи возвышалась башня высшего волшебства. Когда-то великолепное здание, где трудились и жили маги всех трёх ложь, стало средоточием зла. Теперь здесь царили лишь тишина и беспросветный мрак. Отовсюду в Шайкановой роще веяло холодом и смертью. Деревья молчаливыми стражами стояли здесь веками, мёртвые и ужасаюдие, давно уже истёкшие кровью, но всё ещё проливающие чёрные слёзы над своей участью. Повсюду витали запахи страха и тлена. Под стволами деревьев пролегли тени, напоминавшие собой хладных трупов, подрявшихся из могил, они затаились во тьме, как бы выжидая жертв, чтобы наброситься на них, сжать в своих ледяных объятиях и вобрать в себя всю их жизненную силу вместе с кровью. И посреди этого призрачного леса стояла чёрная башня, подобная царице мёртвой земли, гордиливой и смертоносной, и её тёмная сила хранила всё вокруг от чужих взоров. При первом взгляде на её шпиль, как бы разрезающий небо на части, можно было подумать, что там никто не живёт. Да и кто может жить в этой обители смерти? Но это было не так.        В башне, в своей маленькой спальне, у окна с зажжённой свечой в руках сидела молодая женщина с иссиня-чёрными волосами, волнами ниспадающими на плечи, и большими серыми глазами. На её бледном худом лице виднелись следы недавних слёз, а печальный взгляд был устремлён куда-то вдаль.       Она вспоминала. Вспоминала всё, произошедшее с ней за последние несколько месяцев.        После того, как чёрный маг и белая жрица вернулись из Бездны, они решили не поддерживать дальнейших отношений. Вообще-то это было решение Рейстлина, Крисанию же оно удручало, хотя она и смогла принять его и даже сделала вид, что весьма довольна. К тому времени жрецы Паладайна смогли исцелить раны, полученные её в бездне, и после их усилий даже зрение возвратились к девушке. И она уже хотела навсегда вернуться в свой храм, где к тому времени уже успела стать верховной жрицей, однако, путешествие в Бездну отняло у Рейстлина много сил, и прежняя болезнь вновь взяла в свой плен хилого мага. Он почти не вставал с постели и ничего не ел, а постоянные приступы кашля беспристанно вонзались в грудь чародея, подобно кривому кинжалу, чьё холодное лезвие безжалостно проливает кровь направо и налево, входя в плоть недругов по самую рукоятку, и не редко заканчивались полной потерей сознанья. Маг сражался с болезнью не на жизнь а на смерть.        А между тем, от Рейстлира не было слышно ни слвху, ни духу. По Палантасу поползли различные слухи о том, чем занят архимаг. В конце концов об этом узнали и в храме. Жрецов также охватило неимоверное волнение. Никто ничего не знал наверное, но самой распространённой версией, тенью перелетающей от одного горожанина к другому, было то, что маг готовит новое план по захвату мира. Тогда посвящённые решили отправить добровольца, чтобы узнать, что же случилось с магом Маджере. Этим добровольцев стала Крисария Таринская. Она вступила в угрюмое убежище тёмного мага.       Девушка ожидала найти могущественного чародея, набравшего ещё большую мощь, а увидела слабого больного человека. Крисанию глубоко паразило изменение произошедшее с ним, и она решила остаться в обители тьмы, пока Рефстлиру не станет лучше, ибо только её целительские способности могли помочь ему.       Но была и другая причина. При взгляде на худое бледное лицо Рейстлина с золотыми глазами в форме песочных часов в ней всколыхнулись застарелые чувства. Девушка всё ещё хранила в душе надежду на ответную любовь, от которой по телу от сердца разливалось бы блаженное тепло, а не пустота и отчаяньп, вызванные отчуждённостью и холодностью. Все её надежды, столкнувшись с твёрдым камнем, закованном в ледяной доспех, и огранённом холодным умом, рассыпались миллионами цветных осколков, ненужных и острых..       Невесёлые мысли девушки прервал тихий стук в дверь.        - Госпожа Крисания, могу ли я войти? - раздался снаружи голос Даламара.        - Входи.        Дверь отворилась, и на пороге возник эльф.        - Приветствую тебя, Даламар, - сказала Крисания, слабо улыбнувшись, а затем спросила с чуть различимым оттенком волнения в голосе, - как здоровье твоего учителя?       - Шалафи чувствует себя гораздо лучше. Он уже встаёт и даже пытается читать.        Это хорошо, - тон Крисании вновь стал спокойным. - могу я сейчас проведать его?        Да, конечно. Он уже встал.        Одно слово на магическом языке, лёгкий взмах руки, и вот уже тёмный эльф и посвящённая стоят перед дубовой резной дверью.       - Могу я идти, госпожа? - спросил Даламар.        -Да.        Эльф изящно поклонился и быстро исчез. Одно мгновение Крисания даже сомневалась, что он и вовсе был здесь. Но как бы там ни было, дверь в комнату Рейстлина была прямо перед ней, и девушке не оставалось ничего, кроме как войти внутрь.        Покалебавшись несколько секунд, она постучала.        -Входи, посвящённая, - донёсся из комнаты тихий Шёпот.        И жрица отворила дверь и робко переступила через порог.        Рейстлин сидел в высоком бархатном кресле перед огнём с книгой заклинаний в руках. При виде девушки он оторовался от чтения и повернулся к ней.        -- Здравствуй, посвящённая, - ровным тоном произнёс чародей.        - Здравствуй, Рейстлин, - ответила ,крисания.        В голосе мага сквозила прохлада и некое равнодушие, словно бы приход девушки ничего для него не значил, да и сама Крисания была лишь случайной и не очень желанной проходимицей, которая вскоре исчезнет. Холодный и даже чуть официальный тон Рейстлира заставил молодую женщину ввнутренне содрогнуться, хотя внешне она и осталась спокойна. Она толька спросила :        - Как ты себя чувствуешь?        - как видишь, уже могу подняться с постели.        Он хотел улыбнуться, но внезаный приступ кашля заставил его согнуться пополам. Чародей скорчился в клесле, лицо его исказилось от муки. Крисания, полная тревоги, быстро подошла к нему и поддержала. Она крепко взяла мага за плечи и помогла ему облокотиться на спину. Девушка возложила руки на содрооавшуюся от кашля грудь архимага и вознесла лечебную молитву Паладайну. Медленно кашель отступил, и Рейстлин снова смог свободно вздохнуть.        - Спасибо, - холодно поблагодарил жрицу маг и оттолкнул её руки, - иди, Крисания, я хочу отдохнуть.        Слова прозвучали несколько грубо, но Рейстлин не стал извиняться.        - До свидания, Рейстлин.        Гордость помешала жрице показать, что эта грубость глубоко её ранила.       Крисания подошла к двери и уже хотела уйти, но в последний момент задержалась.        - Я хочу попросить... - Медленно начала она, сама не понимая, зачем говорить ему всё это, - Не засиживайся за книгой, и... Береги себя.        Последние слова она произнесла уже совсем тихо, чтобы маг не слышал. Затем Крисания тихо вышла. А Рейстлин вновь повернулся к камину и продолжил читать, будто ничего и не случилось.