***
Это случилось еще в поезде, по дороге на Квартальную бойню. Ночью Эффи и Хеймитч долго-долго беседовали и были при этом предельно честны друг с другом, должно быть, потому что устали скрывать чувства и эмоции за лживыми масками. Они говорили и говорили, без остановок, неловких пауз, ехидных шуток. Уже перед рассветом их взгляды надолго схлестнулись. Оба замерли, не дыша. Глядя на ситуацию сквозь время, Тринкет была уверена, что тогда могла бы поцеловать Хеймитча, если бы их зрительный контакт не был прерван. Помня о прекрасно проведенном времени, Эффи всю поездку задерживала свой взгляд на Эбернети гораздо чаще, чем обычно. И вдруг это произошло. Вечером, когда Пит и Китнисс уже отправились спать. Хеймитч резко наклонился к Тринкет и поцеловал. Потом оторвался и отскочил назад. Бормотал что-то, из чего Эффи поняла только "Прости", "Не мог сдержаться", "Больше этого не повторится". В следующую секунду хлопнула дверь в конце коридора. Эбернети сбежал к себе в комнату. Оттуда его теперь не достать. А Эффи так и стояла посреди комнаты; на щеках играл румянец, а губы растягивались в улыбке. Все это время они, как два слепых котенка, ходили друг рядом с другом, не замечая очевидных вещей. Вроде притяжения или симпатии... На следующее утро Эффи решительно дожидалась нужного момента. И вот он наступил. Китнисс и Пит, конечно же, ушли на тренировку, иначе Тринкет бы не смогла осуществить свой замысел. Хеймитч, немного понурив голову, все еще сидел за столом, хотя дети уже минут 10 назад ушли вниз. Должно быть, он ждал, что Эффи тоже исчезнет куда-то по делам, но уж этого он не дождется. Тринкет подошла к столу и протянула: -Хеймитч... Мужчина не реагировал, даже не вздрогнул: значит, ее приближение заметил сразу. -Эбернети, - пробовала Эффи снова, - посмотри мне в глаза. Уж неизвестно, что заставило мужчину послушаться, но он поднял голову и посмотрел Эффи в лицо. Мгновение колеблясь, Тринкет поцеловала его сама. Отрываясь, довольно сообщила: -Прощения не прошу - сдержаться не смогла... Потом подмигнула недоуменному Эбернети, а затем действительно ушла вниз по делам. Куратор всегда найдет себе занятие перед Играми. Весь день Эффи буквально избегала Хеймитча, одновременно предвкушая и боясь встречи за ужином. Хотя если Эбернети сам не появился бы вечером, они могли бы и не пересечься. Но Хеймитч присутствовал на ужине, причем с непроницаемым лицом. Тринкет всё время поглядывала на ментора, но на его лице ни разу даже не проскользнула хоть тень эмоции. Китнисс и Пит рассказывали о своей тренировке, знакомстве с Вайрос и Битти, Мэггс (хотя об этом лично Эбернети уже знал). Ментор давал советы, снова пытался убедить Китнисс в смене предположительных союзников, Пит и Эффи просто молчали. На секунду Тринкет показалось, что взгляд Мелларка говорил: "Так что, будет всегда? Пока наши половинки будут что-то обсуждать, мы будем сидеть в сторонке?" Но вряд ли Пит действительно так думал. Эффи и Хеймитч не вместе, а Китнисс только притворяется влюбленной в Пита. Хотя Тринкет кажется, что Эвердин, сама того не понимая пока, влюбляется в Пита по-настоящему... Глубоко уйдя в свои мысли, Эффи пропустила конец ужина и момент, когда дети ушли. Тринкет подняла голову и увидела, что в помещении только она и Эбернети, причем последний смотрел прямо ей в лицо. Эффи растеряна, но в следующую секунду Хеймитч подскочил со стула и подлетел к ней. -Что это было? - неопределенно спросил он, нависая над сидящей Тринкет. -Ты...ты о чем? -Я о поцелуе, Тринкет! Что это было?! Издеваешься надо мной?! Эбернети настолько плохого мнения о ней, что думает, будто она может так его разыграть?! После той ночи в поезде, когда она была полностью честна?! -Знаешь что, Эбернети, - Эффи тоже встала, пытаясь быть хоть чуть-чуть на одном уровне с ментором, - если ты правда думаешь, что я могу подшутить над чьими-то чувствами, то я больше никогда не скажу тебе ни слова правды! Тринкет попыталась отвернуться, но Хеймитч круто развернул ее к себе лицом. -Так этот поцелуй... правда? Немного сбитый вопрос, но Эффи просто кивнула и замолчала. Эбернети снова поцеловал ее. Медленно, осторожно, пробуя. И тогда Тринкет ответила ему, цепляясь пальцами за воротник рубашки. Через какое-то время они оторвались друг от друга. Эффи выглядела обрадованной, а Хеймитч... нахмуренным? -Что-то не так? - почти испуганно спросила Тринкет. Ментор посмотрел на неё немного отсутствующим взглядом, а потом попытался сформулировать ответ: -Нет, просто... Это было здорово, но... Я все еще тебе не верю. Куратор незаметно для Хеймитча закатывает глаза. Недоверие. Ну конечно. -И что же мне сделать, чтобы ты поверил и убедился в искренности моих слов? Хеймитч пожал плечами. Тогда Эффи просто отошла от него и села на диван. Через пару минут рядом с ней приземлился Эбернети. Тринкет чувствовала, что Хеймитч поминутно смотрит в ее сторону, а потом на свои руки, сцепленные в замок между колен. О чем он думает? Доверяет ли ей? Хочет ли Быть с ней? Эффи, конечно, не знала, но Эбернети думал, согласится ли она сбежать с ним из Капитолия, если действительно что-то к нему чувствует? Если нет, то не стоит сходиться на несколько дней, чтобы потом болезненно расстаться. В итоге Хеймитч сказал сам себе : "Если она захочет Быть со мной, то наверняка сможет бросить столицу ради меня" Эта мысль и стала решающей. Эбернети наклонился к Эффи и поцеловал ее. Снова. Глаза Тринкет непроизвольно закрылись, а на губах расцвела улыбка. -И теперь мы... вместе? - в её голосе слышалась надежда, хотя идея отношений с Хеймитчем поселилась в блондинистой головке совсем недавно. -Ага, вместе, солнышко,- Эбернети протянул последнее слово, почему-то хитро ухмыляясь. И с того момента они Вместе. В ту ночь Эффи не дала Хеймитчу уйти в его комнату, заставляя ментора остаться с ней и болтать несколько часов напролет. Потом Эбернети уговорил Тринкет снять парик и смыть косметику и минут двадцать ругался, что куратор скрывала тот факт, что без этой мишуры она просто красавица. Эффи краснела и отворачивалась, но от ментора было не уйти. Если бы в комнату Эффи кто-то заглянул бы в этот момент, то увидел, что ее голова лежала на коленях Эбернети, а он сам, что-то тихо бормоча, перебирал ее волосы. И щеки Тринкет пылали красным, а на лице Хеймитча играла улыбка. Следующие несколько дней Хеймитч и Эффи провели вместе столько времени, сколько вообще могли. И эти минуты были самыми прекрасными за все Игры, в которых Эффи принимала участие. Она просто наслаждалась, когда могла подбежать к Хеймитчу и поцеловать его, правда только если никого рядом не было... Когда пришло время отправлять Китнисс и Пита, Тринкет еле удержалась от того, чтобы бросится на грудь Хеймитчу, прося поддержки. Но она не смогла сдержать себя от жалостливого взгляда в его сторону. Через пару минут после того, как она убежала в свою комнату, Эбернети бесшумно вошел и безмолвно обнял её со спины. Эффи повернулась в кольце его рук, прижалась к нему сильнее, пряча лицо в изгибе шеи и комкая ткань его рубашки на спине. Слезы пришли только в его объятиях. Хеймитч ее не останавливал, поглаживая руками по спине в нежном жесте поддержки. Так она и заснула. У него на руках. В тепле. Может он и уходил ночью, но утром Тринкет проснулась у него на груди.***
Игры начались, и теперь они были на Двенадцатом этаже одни, но больше не могли беззаботно целоваться по углам. Теперь они сидели на диване, в обнимку, но с глазами, устремленными на экран. Немного повозмущавшись по поводу браслета Эбернети, Тринкет согласилась с ним, что так Китнисс точно поверит Одэйру. Весь первый день они провели перед экраном, а на ночь, когда на играх, все, вроде бы, успокоилось, Эффи заснула в объятиях ментора. Она не слышала, но Хеймитч тихо шептал ей в волосы, будто бы беседуя: -Вот, Эффи. Через 2 дня мы улетим отсюда. Ты же полетишь со мной? - тепло улыбнувшись, - Полетишь. Ты так во мне теперь нуждаешься... Да и я в тебе, в принципе, тоже... Как же я буду опустошен, если ты не поедешь. Только попробуй, Тринкет, не полететь со мной... Потом Эбернети зевнул, понимая, что устал за сегодня. Тихонько перекладывая голову Эффи сначала на диван, а потом и себе на грудь, ментор лег на диван и заснул. Проснулись оба от выстрела пушки на экране. Вскочили и испуганно заозирались. Это не Китнисс и не Пит. Тогда кто же? Так и не понимая, кто погиб, Хеймитч потёр глаза, а Эффи зевнула, прикрывая рот ладошкой. Тринкет предвкушала еще один день на диване в обществе Эбернети, но ментор, видимо, был другого мнения. Он сбегал от нее, не сказав не слова, а только пришедши, уходил вновь. Куратор не понимала, что происходит, а Хеймитч не останавливался даже на минутку, чтобы объяснить хоть что-то ей. Немая обида копилась у Эффи весь день, но она воображала, что Эбернети придет и тут же развеет весь негатив, но за ужином ментор лишь все больше подогревал ее злость и недовольство. Недоговаривал, хмурился, выпадал из разговора. Будто не мог сосредоточиться. А когда Тринкет попыталась выведать, что происходит, ментор лишь что-то пробурчал в ответ. Тогда Эффи окончательно потеряла надежду на хорошее завершение дня. Что она там ему сказала? Не помнит. Помнит только, что они разругались в пух и прах, поэтому спали каждый в своей комнате. А утром Эффи нашла записку на столе: "Надо серьезно поговорить. Будить не стал, выспись, солнышко. Жди к обеду в моей комнате. Хеймитч" Тринкет была очень заинтригована, но часы, как назло, ползли в два, а то и в три раза медленнее. Эффи смотрела Игры, осознавая только, что Китнисс и Пит живы, остальное место в голове занимали мысли о предстоящем разговоре. И вот Эффи сидела на кровати Эбернети и прожигала взглядом простую серую дверь. Наконец он вошел. Хмурый и задумчивый. Молча сел на кровать рядом с Эффи, избегая ее взгляда. И вот он заговорил: -Эффи... Нам надо поговорить... -Это о том, что вчера ты отвратительно себя вел? - не сдержалась Тринкет. Хеймитч, кажется, немного вспылил. -Что?! Это для тебя отвратительно?! Да я просто не рассказывал тебе абсолютно все! У меня есть личное пространство! Если бы Эффи не перебила Эбернети, то все бы, скорее всего, обошлось. Но Тринкет не сдержала язык за зубами, поэтому ментор и куратор разругались даже сильнее, чем днем ранее. Напоследок, выбегая из комнаты Хеймитча, Эффи проговорила: -Почему мы с тобой как кошка с собакой, Эбернети? Я лично не знаю, и тем более не хочу ссор. Успокоишься – приходи ко мне в комнату за примирением и взаимными извинениями. Но он не собирался идти к ней. Он был зол. Никакая капитолийка, даже родная, не имела права командовать Хеймитчем. Сидя на кровати, Эбернети долго думал и пришел к выводу, что Эффи нужно оставить здесь. В привычной атмосфере. Так для нее же было бы лучше. А с учетом их последних разногласий, они с Тринкет смогли бы во время революции побыть и порознь. А там посмотрят. Приняв такое решение, Хеймитч полностью отдал себя подготовке к скорому бегству. Ментор так и не пришел к Эффи, поэтому к ужину она вышла совершенно одна. Эбернети не было нигде. Тринкет пожала плечами, включила телевизор, полностью погружаясь в события на экране… Она очень испугалась, когда началась вся эта резня, когда Джоанна порезала Китнисс… А когда в съемку попал кусок звездного неба и размытое крыло планолета, до Эффи вдруг дошло, что происходило все это время с Хеймитчем. Женщина звала Хеймитча, но его не было. Конечно же, он улетел, взял Китнисс, а ее нет. Когда Эффи осела на пол, по щекам уже вовсю струились слезы, губы снова и снова шептали «Вернись за мной, Эбернети». За окном, оказывается, все еще лил дождь. Как и тогда, когда они с ментором виделись в последний раз... Тринкет начинала задыхаться от слез, как вдруг услышала чьи-то тяжелые шаги. И поняла: это конец, за ней пришли. Она же не выдержит ни одной пытки…***
...Эффи вскрикивает во сне и вскакивает. Тут же с соседней подушки поднимается лохматая и сонная, но очень взволнованная голова Эбернети. -Что случилось, милая? – обеспокоенно спрашивает он. Женщина рассказывает, не упуская ни одной мелочи. В конце Хеймитч тепло улыбается: -Я бы никогда не бросил тебя там одну. Слышишь? Сейчас ведь мы вместе. Легонько целует ее, укладывая обратно на подушку. Потом обнимает со спины, защищая сон любимой капитолийки от кошмаров. Засыпая, Эффи думает: «Это был всего лишь сон!», а также: «Он рядом, он не бросит, он защитит…» Отныне последние слова становятся мантрой для Тринкет, и Эбернети делает все возможное, чтобы никогда не подвести ожидания своей женщины.