Закрытая дверь

Сергей с трудом разлепил глаза, когда трель будильника прозвонила ему прямо на ухо. За окном пригревало майское солнышко, которое в 7.30 утра лениво выглядывало прозрачными лучами из-за высоких домов. Рядом с Сергеем, развалившись на всю кровать, спал Дима, который в свою очередь даже не шелохнулся от резких звуков рядом со своим ухом. Матвиенко понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Позов делает в его кровати и лишь потом он начал действовать. — Вали отсюда, пидор недоёбанный! — едва ли не истошным криком заорал Серёжа, со всей дури толкая бедного Диму в бок, от чего тот свалился с кровати. — Сука, — в ответ прошипел Поз, потирая ушибленные бока и корчась на полу. — Ты какого хуя творишь?! — немного придя в себя, гневно ответил мужчина. — А ты какого хуя делаешь в моей кровати? — не переставая орать, Матвиенко заполз в дальний угол кровати. — Спал, блять! — развёл руками Дмитрий, поднимая с пола джинсы и удаляясь в другую комнату. — И не смей сюда заходить, пидорас! — зло в ответ крикнул Серёжа, явно с испорченным настроением принимаясь собираться на новую работу. В 8.20 к дому 122 подъехала довольно вычурная темная машина. Каждый из парней стоял поодаль от другого. Диме было неприятно, что Сергей так отреагировал и так ужасно разбудил. И второе было явно хуже. Сергей считал, что сотрудничать с педиком это худшее, что с ним могло случиться. Из окошка машины, что развернулась ровно у подъезда, вылезла голова водителя в темных солнечных очках и жвачкой во рту. Он был довольно крупный, бородатый и если бы не официальный костюм, который, видимо, был частью формы, сошёл бы за хипстера. Окинув двух помятых и насупившихся мужчин, водитель лишь усмехнулся, жестом приглашая их сесть. Матвиенко плюхнулся на пассажирское кресло возле водителя, а Позов, удобно закинув ноги на окно, ещё немного покемарил по дороге в офис. Маршрут на этот раз оказался немного другим. В этот раз пришлось ехать прямо по проспекту сквозь «пробки», которые по сравнению с московскими и «пробками» назвать нельзя. Так, «затычки». Проехав гостиницу «Renesance», водитель выехал на небольшое, но загруженное кольцо. Слева оказался забор, ограничивавший стройку третьей ветки метро (ещё одна прелесть Минска), справа небольшая горка и съезд с кольца, которым и воспользовался мужчина за рулём. Дальше прямиком вниз до перекрёстка. — Сильвер тауэр! — гордо произнёс водитель, останавливаясь у высокого стеклобетонного здания. — Слабо тянет на нефтяников, — скептично пробормотал Сергей себе под нос, следуя к главному входу в здание. Дима его не услышал, лишь сонно переставляя ноги, пошёл за Серёжей, соблюдая дистанцию. Холл в здании оказался просторным и в нём не громоздились люди, в отличие от компании Арсения Сергеевича. В центре красовался небольшой фонтанчик и пару скамеечек, на которых разместились пара девушек, что-то обсуждающих. Слева от парней стояли лифты. Один из них как раз раскрылся и из него вышли двое в темно-зеленой форме. Высокий статный мужчина, на вид лет сорока, с папкой под рукой. Рядом с ним шла девушка, в такой же форме. Волос видно не было, ибо она заплела их и спрятала под фуражку, талию подчеркивал темный ремень, а полноватые ноги казались худее в прямых брюках. Когда они подошли ближе, остановившись у стойки «Справка», куда как раз и направлялись мужчины, стало слышно то, о чем они разговаривали. — Да, товарищ подполковник, я работаю над этим, но у меня к вам просьба. Я не хочу, чтобы в моё дело кто-то вмешивался, — в строгом, но не приказном тоне, узнавался голос Маяковской. — Хорошо, лейтенант, спасибо за сотрудничество, — кивнул подполковник и одновременно с Лизой отдал ей честь. Мужчина развернулся на каблуках и едва ли не строевым шагом направился к выходу из здания. Девушка посмотрела ему в след, а после широко улыбнулась, снимая с головы фуражку, распуская тугой хвостик. — Доброе утро, — весело сказала Лиза, широко улыбаясь. — Доброе, — мрачно ответил Дима, а Серёжа и вовсе промолчал. Маяковская презрительно хмыкнула, окинув мужчин оценивающим взглядом, Лиза вновь улыбнулась, подмигивая девушке, что сидела за столом справки. — Две карты, Матвиенко Сергей Борисович и Позов Дмитрий Темурович. На имя Маяковской, — проговорила Лиза, плавным движением поправляя волосы. — Две карточки на ваше имя, — в ответ улыбнулась девушка, протягивая две пластиковые карты. — Спасибо, — девушка забрала их, а после протянула мужчинам. — Не потеряйте, пожалуйста. Здесь аванс в половину зарплаты, ваши личные данные и всё прочее. Мужчины кивнули всё ещё стараясь избегать друг друга. — Тогда за мной, — девушка направилась в правую сторону, подальше от лифтов. Оказалось, за справкой ещё длинный коридор, который заканчивается лестницей. — Первый этаж это в основном администрация. Бухгалтерия, всякие там организаторы, вахтёры, в общем, все, кто не занимается политической деятельностью в принципе. — Лиза прошла к лестнице, легко поднимаясь на четвертый этаж. — Дальше разделено всё на секции и крылья. В каждом крыле по две секции, в каждой секции свой отдел. Иногда отдел разделяется на свои подотделы, тогда отдел может и весь этаж занимать. Четвёртый этаж у нас зона отдыха. Многим агентам нет смысла возвращаться на место жительства во время задания, так что они проводят его здесь. Ну, а так же, любой обеденный перерыв. — Маяковская завернула за угол, жестом приказывая мужчинам стоять, а сама скрылась за дверью. Вышла она через пять минут, в укороченных джинсах и длинной белой рубашке без рукавов. — Парадная форма, все дела, — Лиза сложила форму в портфель, который тоже взяла из той комнаты. — Подожди, — на секунду прервал её Матвиенко. — Ты лейтенант? — Ну да, — усмехнулась девушка, — а кем мне ещё быть? По возрасту не подхожу на повышение. — Так я тебя старше по званию, выходит, — кивнул Дима сам себе. — Старше не старше, но вы не забывайте, где вы и кто сейчас прикрывает ваши задницы. У нас уровень агента не званием определяется, а опытом работы и способностями. И поверь, если я не смогу уложить тебя на лопатки, то тебя тут будут боготворить. Но я-то смогу, — Лиза немного злобно улыбнулась, а после направилась обратно вперёд по коридору, теперь к лифтам. — Продолжим. Мы с вами работаем на двадцать шестом этаже. Это отдел разведки, но, как я уже говорила, пока никаких полевых действий. Бумажную работу никто не отменял. Но вам даже повезло,— девушка обернулась, — я выклянчила у начальства для вас работу поинтереснее простого заполнения бумажек. Вам передадут дела, которые имеют свои собственные… Интрижки, что ли… В общем, искать несоответствия будете. У нас возникли проблемы с доверием служащим, поэтому всё тщательно проверяется. Не в ваших интересах кого-то прикрывать, правда? — Лиза вновь лучезарно улыбнулась, заходя в лифт. — Если что нароете, рассказывайте мне, будем разбираться. Пока не вызовут на операцию, я заведую отделом. Сообщайте, пожалуйста, обо всём, в конце концов, я же пытаюсь быть не только начальником, но другом, да? — Маяковская подмигнула мужчинам, дружески хлопнув их по плечам. — Вам выделили кабинет. Один на двоих, правда, но в тесноте да не в обиде, поэтому не ссорьтесь сильно. Налево, вперёд по коридору, 26Б 403, всё понятно? — Лиза, не дождавшись ответа, выпихнула мужчин в открывшиеся двери лифта, сама осталась внутри. — Вперёд и с песней! — успела сказать она, прежде чем продолжить путь. С секунды две мужчины смотрели на лифт, пытаясь вспомнить, куда идти. Потом ещё секунд 10 наслаждались тишиной и отсутствием безостановочного трещания их начальницы. И лишь потом, агенты направились в указанном направлении. Как и предупреждала Лиза, кабинет оказался небольшим. Светлые стены, большое окно, два стола по соседним углам, в центре ещё один стол со стульями, маленькая кофемашина на тумбочке возле большого шкафа со всякими документами, мягкий ворсовой ковёр, металлические стулья с кожаными сидениями и спинками. Как раз на столе в середине кабинета красовалась целая кипа бумаг и папок, где были собраны дела за много лет, как казалось на первый взгляд. Серёжа глубоко выдохнул, поставив портфель рядом с ножкой стола, и сел на стул, открывая первую папку. — Мы коллеги, — с трудом проговорил он, протягивая открытую папку Диме, который застыл в дверях. — Коллеги, — нехотя согласился тот, усаживаясь напротив и принимая папку. Дима глазами пробежался по обложке «Дела №437», а после открыл его, вглядываясь в заметки, сделанные ровным почерком со смешными пузатыми буквами и завитушками. Матвиенко в свою очередь, прошарил все стопки бумаг и папок, определяя, какая информация где находится. — Смотри, — проговорил он. — Это архивные данные, — он показал на стопку папок с края, — это личные доклады сотрудников, — он показал на соседнюю стопку папок, — это показания свидетелей и подозреваемых, — стопка с файлами немного разъехалась, — это данные с камер, звукозаписывающих устройств и другой посторонней ерунды, — самая маленькая папка с листами, где сверху каждого красовалось число, означающее номер дела. — Угу, я понял, — кивнул Позов, зачитавшись тем, что в папке. — Что там? — спросил Сережа, отыскивая среди папок папку с нужным номером. — Дело о хищении 3 миллионов долларов, — задумчиво проговорил Дмитрий. — Разве не обычное дело? Политики тащат в карман, все же знают, — пожал плечами Сергей. — Вот именно что. Это было связанно не с ворующими политиками. Следователь приписал эту кражу к убийству одного мелкого чиновника. Дело замяли, чтобы скандал не поднимать, а потом из резервов пропадает такая сумма. А код доступа этого человека, — пояснил Поз, всё глубже вчитываясь в строчки. — Ещё один живой мертвец. Сначала наш человек в Америке, потом мертвый вор чиновник. Что дальше? Господь обворует церковь? — раздосадовано воскликнул Сергей. — Заткнись, это хорошая идея для романа. Лучше найти мне личный доклад Василия Маринковича по этому делу, — отмахнулся Дима, а Матвиенко ему тут же протянул папку. Позов встал из-за стола и прошёл к тому, что стоял в углу. Он включил компьютер, а после жестом позвал Сергея к себе, который всё ещё недоумевал, что в этом такого интересного. — Вот смотри, сейчас май 2016, верно? — спросил Дмитрий, закладывая страничку пальцем. — Ну да, — кивнул Серёжа. — А наш господин чиновник был убит в ноябре 2008. Знаешь как его убили? — продолжал опрос Дима. — В голове дыру оставили, — сухо заметил Сергей. — Как? — Нет. Отравление. Стрихином, понимаешь? Он был немолодым, часто жаловался на то, что у него болят руки и ноги — работал много, жена сказала, отекали или просто перегружались, — а также, страдал астмой, а из-за своей рассеянности забывал ингалятор. В итоге, за обедом, по словам жены, начал говорить, что тяжело двигать руками, а после и вовсе задыхаться. Пока бедная женщина искала ингалятор, муженёк её и скончался. Менты уже успели всё принять за естественную смерть, если бы на тот момент стажёр Мартинкович не уговорил сделать вскрытие и анализ пищевода. И что ты думаешь? Нашли этот стрихин. — И что? — не понимал Серёжа, оперевшись руками и задницей на край стола. — Жена убила, чтобы бабло забрать или от мужа назойливого избавиться. — Да нет, — отмахнулся Позов, вставая из-за стола и находя в стопке с файлами нужный. — Вот, я был прав, слушай, — после заминки начал Дмитрий. — Со слов товарища покойного «Саша был добрым человеком. Даже если и воровал, то мало, да и для семьи и друзей, себе ничего не оставлял. Стеснительный был, заикался, когда волновался сильно, пить отказывался категорически. Маньку свою — жену — боготворил и лелеял, детей только вот у них не было. Я много раз удивлялся, как он в политику попал, а он пожимал плечами и говорил, что сам не знает». Понимаешь, серая мышка. Незаметный хорёк, чью смерть тоже не должны были заметить. — Если ты не начнёшь говорить нормально, то ещё одну смерть серого хорька придётся замять, — зло рыкнул Матвиенко. — Когда обнаружилось, что это убийство, — вздохнул Позов, — пришлось замять дело, чтобы не поднимать панику и среди политиков и среди народа. Василий этот расследование продолжил, но его перевели в другую часть вместе с повышением, поэтому дело осталось не закрытым. В 2013 произошла эта самая пропажа. Мартиновича к делу не допустили, хотя он знал больше всех. Вот это и странно в этом. — Ты думаешь, мы что-то накопали? — нахмурился Серёжа. — По документам всё сходится. Показания, записи трали-вали. Просто, новый следователь — Никита Партков — записывал крайне мало и его данные очень незначительные, скупые. Обвинили в итоге какую-то местную шайку интернет-воров и упекли за решётку, а те якобы всё признали. Но суд был закрытым, так что уверен никто быть не может. — Маяковская там была? — Сергей, наконец-то, уловил ход мысли Димы. — Судя по всему, она тогда ещё не была переведена сюда, — заметил Поз. — Интересно, — согласился Матвиенко. — Вор-невидимка и люди-призраки. Как-то всё это странно. — Предлагаю, отложить это дело и заняться другими, может ещё на что-то наткнёмся. *** Работа действительно оказалась интереснее, чем ожидалось. Маяковская заскочила всего дважды. Первый раз спросила, как успехи, а второй принесла парням кофе. Мужчины сошлись на мнении, что девушке пока не обязательно что-либо говорить, пока не будет известно что-то ещё или выяснится, что это всё, что им известно. За рабочий день и четверть не была просмотрена, потому что каждое дело приходилось разбирать и прочитывать досконально. Интересная работа может и сближает, но жутко выматывает. И вот наконец, долгожданный вечер, Дима, с бутылкой светлого пива и большой пачкой чипсов, расположился у телевизора. Сергей предпочёл общество собственного ноутбука. Позов с криком болел за свою команду, расплёскивая пиво на диван и на пол. Однако в самые напряжённые моменты можно было услышать, как Матвиенко орёт «ДА СУКА ТВОЮ МАТЬ КОСОЖОПЫЙ БАРАН ДА КТО ТАК СТРЕЛЯЕТ МУДАК ТЫ», что жутко сбивало настрой игры. Со стороны Матвиенко всё выглядело примерно так же. В итоге, к концу вечера, мужчины вновь успели крупно поссориться, ведь жить друг с другом адское мучение. Дима лег спать, завернувшись в мягкое, пушистое одеяло, которое успокаивало своими объятиями и отвлекало от ощущения неприятного дивана. Ему казалось, что надо съезжать куда-нибудь от Сергея, чтобы не трепать лишний раз нервы и не портить и так не сложившиеся отношения. Они слишком отличаются друг от друга, чтобы ужиться в одной квартире. И слишком гордые, чтобы первому идти на уступки.