i owe u.

      Когда медленно проводишь кончиками пальцев по возлюбленной коже, ты чувствуешь лёгкий разряд тока. Ты смущён, напряжён внизу живота и не понимаешь, что же сделать такого дальше, чтобы не спугнуть и не прервать столь прекрасный момент безвозвратности на твёрдую землю.       Шерлок облокотился на колени и сжимал кудрявую голову в руках, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. На мизинце висел дымящийся револьвер, из которого тот недавно палил в стену, а ступни замерзали из-за того, что детектив не имел привычки носить домашние тапочки.       Детектив поднял голову, и устало посмотрел на кресло напротив. На пустующее кресло напротив. Он потёр пальцем сухие губы и вздохнул. В конце концов, Джон не выдержал и ушёл. Он не выдержал того, что Шерлок начал в буквальном смысле сходить с ума. Он уже не просто принимал в себя химию, он её изготавливал у себя на кухне, в прекрасной кофеварке размером в целую лабораторию для экспериментов. Он, словно испытывал себя, проверял, сколько он так сможет продержаться. Как оказалось, достаточно долго, чтобы возненавидеть себя.       Новые дела ему давались трудно. У него дрожали руки, и он уже не в силах был сделать элементарное – удержать чашку с чаем. Чай выплёскивался, а чашка падала и разбивалась вдребезги. Так он разбил уже около десятка чашек, пока миссис Хадсон не принесла ему кружку из нержавеющей стали. Но вот когда дело доходило до оружия – то тут детектив оживал и стрелял, как в последний раз. Иногда выходил с оружием на улицу в одной простыне на голое тело и орал на всех мимо проходящих, что они идиоты, и должны держаться от него подальше, если не хотят получить пулю между глаз.       Итак, Шерлока Холмса прозвали безумцем.       Когда кончики пальцев касаются возлюбленного тела, они начинают дрожать, потом становятся холодными. Даже, если это всё на одну ночь, даже если они об этом позже пожалеют… кто сможет им сказать, что это есть неприятно? Когда погружаешь тонкие и взволнованные пальцы в густую шевелюру и ощущаешь всю мягкость возлюбленных волос, кто скажет, что это есть неправильно?       Шерлок, обняв колени, и прижав их к себе, лежал в кресле. Его прикрытые веки дрожали, а губы что-то бормотали, словно он произносил какое-то заклинание и начинал верить в него все своим естеством. Детектив, будто хотел, чтобы, когда он открыл глаза, перед ним кто-то сидел. Кто-то с лукавой улыбкой, вызывающим дерзким видом и с огнём в глазах.

IOU

      - Да, ты должен мне, - подумал Шерлок, открывая воспалённые, и покрасневшие от недосыпа глаза. – Ты должен мне ещё одну ночь.       Смятение, мнимая рассеянность и огромный простор отворился внутри. Как Чёрная Дыра, засасывает и выедает всё, что когда-то звалось чувством. Правда, если бы это чувство было просто внезапным ощущением, как, например, испуг, - образовавшаяся дыра была бы только на пользу.       - Я должен тебе ещё одну ночь, - сказал он, насмешливо заглянув детективу в глаза. Затем его руки шаловливо скользнули под одеяло и нежно провели по бедру, опускаясь всё ниже.       - Я это запомню, - усмехнулся Шерлок, а потом его смешок превратился в накатившийся стон удовольствия. Его рука потянулась к щеке Джеймса, но тот успел её перехватить.       - Ты всегда всё помнишь, - произнёс консультант, нежно касаясь губами его пальцев. Его горячий язык ловко прошёлся по коже, вызывая у детектива сильное желание не дышать. – Разве, это не скучно?       - Скучно… - судорожно повторил он, вздрагивая от настойчивых прикосновений Мориарти.       Джеймс не отводил от Шерлока взгляда, когда его язык блуждал по дрожащей руке детектива. Шерлок вырвался из несильной хватки Джеймса и приблизился лицом к нему. Он прикоснулся уже влажной ладонью к его щетинистой щеке (о, - подумал он, - он всегда такой небрежный по отношению к себе) и притянул к себе, чтобы впиться в его губы требовательным поцелуем.       Настойчивый, сладкий и влажный поцелуй сопровождался одышкой и негромким причмокиванием. Языки сливались в причудливом танце, и тут же отталкивались друг от друга, словно дразнились и смеялись. Джеймс оттянул нижнюю губу детектива и уже второй рукой крепко прижимал его обнажённое тело к себе. Его рука гладила Шерлока по спине, потом пальцы трепетно прошлись вдоль позвоночника и остановились у копчика, чтобы потом проникнуть между ягодицами.       Шерлок простонал сквозь жаркий поцелуй. Джеймс довольно ухмыльнулся, а потом провёл языком по его губам и облизнулся.       - Ты такой милый, когда возбуждённый, - проговорил он шепотом. – Сплошное открытие.       Джеймс запустил пальцы в кудрявые волосы детектива и поцеловал его в лоб. Горячие губы остались там отпечатком навсегда. Потом он принялся покрывать лёгкими, как взмах крыльев бабочки, поцелуями всё его лицо, будто пытался запомнить все его изъяны, форму, черты на ощущение.       Он погладил Шерлока за ухом и тепло улыбнулся, откинув голову на подушку.       - Не дразни меня, - едва слышно проговорил Шерлок, нахмурив брови.       - Но тебе же нравится, - сказал Джеймс. А потом посмотрел вниз, под одеяло. – Даже очень.       Брови Шерлока сдвинулись на лбу, но это не помогло ему скрыть своё смущение.       - На людях мы враги, - продолжил сыщик.       - Мы и в постели враги. Разве нет?       - Ты должен мне, - упрямо твердил Шерлок.       - Да-да-да… - ответил Джеймс, сгребая того в крепкие объятия.       Уткнувшись лицом ему в плечо, Джеймс заплакал.