Игра на троих

Их всегда пропускали в клуб, не спрашивая документов. При своем росте и Аомине, и Кагами вполне выглядели как совершеннолетние. А может, всем было просто плевать и не хотелось лишний раз связываться. Куроко охранники, наверное, не замечали, и в клуб Тецуя проникал с общим потоком посетителей. Подробности Тайге не были известны – они с Аомине всегда приходили позже и всегда вместе. Поначалу было очень страшно за Тецую. Оставлять его одного, в специализированном клубе, казалось, все равно, что кусок мяса в аквариум к акулам кинуть. Но очень скоро Тайга успокоился – Куроко не видел никто. Его и в обычной-то жизни не всегда замечали, а здесь – музыка, интимный полумрак, куда более интересные и вызывающе одетые люди. Но Кагами и Аомине могли найти Тецую всегда. Вскоре это даже перестало быть чем-то соревновательным, потому что устали доказывать друг другу, кто увидел его первым. Бармен, скорее всего, давно все понял. Потому что эти двое подсаживались каждый раз к одному и тому же парню, который словно бы ждал их здесь, и заговаривали всегда так, словно были незнакомы. Стандартные фразы, вроде «Ты тут один?» или «Купить тебе выпить что-нибудь?», и мальчик всегда заказывал сок, продолжая игру. Ближе к полуночи эти трое договаривались и уезжали вместе. Такая уж у них была игра, обычно в вечер субботы или пятницы, когда не нужно вставать рано. Эту игру придумал Аомине. Кагами втянулся в нее только раза с третьего, а Куроко, кажется, нравился только тот самый момент, когда они отыскивали его одного в огромном зале полутемного, забитого людьми клуба. А потом его увозили в пустующую квартиру Кагами, и там уже не нужно было включать свет. Впервые это случилось по пьянке и можно было считать ошибкой. Зачинщиком снова оказался Аомине. Как-то получилось, что когда квартиру покинул очередной празднующий, оставив Куроко, Кагами и Дайки втроем, Тецуя, не пивший в тот вечер и как всегда тихо-спокойный, собирался тоже уходить, но пьяный Аомине утянул его на диван, обняв. В голове у Кагами тогда шумело и, когда он увидел, как Дайки стаскивает с Куроко водолазку, опрокидывая безропотного Тецую спиной на диван, его только опалило ревностью. Ударить он не мог, потому что никакого недовольства Куроко не проявлял, хотя и не помогал. На время разговора Дайки и Тайги просто смотрел на Кагами снизу вверх с каким-то беспокойством, не пытаясь сбежать даже тогда, когда Аомине отмахнулся: - После меня. Если бы не я, ты бы вообще никогда его завалить не решился. Наверное, все можно было объяснить тем, что Кагами был пьян. Его перетряхивало от собственной ревности и словно передающейся ему боли Куроко в некоторых моментах, но, когда Аомине закончил, отдышавшись и перебравшись в кресло, напоминать не пришлось. Куроко вновь принял, не пытался как-то помешать или прекратить. Кагами много над этим думал: о том, что сопротивления не было, как и ответа. Думал потому, что, когда все закончилось, Тецуя заплакал. Беззвучно, только всхлипывая. Успокоить его пытались разволновавшиеся Аомине с Кагами, осторожно гладили по волосам, прижимали к себе, кричали друг на друга, пытаясь найти, кто виноват, пока Тайгу не осенило наконец, и, перетащив-таки Тецую к себе, он негромко произнес: - Мы не пользовались тобой. Просто были слишком пьяны и нам сорвало крышу. И мы сделали то, чего не осмелились бы сделать по трезвости. Мы тебя не оставим, если ты этого боишься. С тех пор их было трое. Тецуя сейчас вел себя уже более открыто, хотя и до сих пор не понимал, что такое флирт и как в него играть. Аомине с Кагами, конечно, тоже больше походили на пикаперов с затасканными фразами, но главное было не в этом. Главное в этой игре было именно то, что среди переполненного зала всегда был Куроко и они его находили, после чего играли плохой спектакль сами для себя, в котором Тецуя то был мальчиком-недотрогой, то напротив столь же прямолинеен и откровенен, и от его поведения зависело, что будет ночью – ласковые Аомине и Кагами, обращавшиеся с ним аккуратно, словно он еще девственник, или напротив, грубость, вседозволенность и низведение Тецуи до позиции вещи. Что же было между самими Аомине и Кагами? Между ними был Куроко и баскетбол, и больше их не объединяло ничего. Конечно, нигде не обговаривалось, что Куроко позволено трахать только вдвоем или в порядке очереди, поэтому иногда Кагами мог позволить себе приставать к Тецуе, пока Аомине не было рядом. Хотя в последнее время Дайки старался этому мешать, мстил за то утро, когда Тайга, услышав из ванной тихие просьбы «Не надо, я еще от ночи не отошел…», смог отбить Куроко у уже навострившегося на секс Аомине, потом долго громким шепотом выговаривая ему, что «Тецу никогда не отказывается, чтобы раззадорить или просто поломаться. Если он просит этого не делать, значит этого не нужно делать». Они ведь оба были выше и сильнее Куроко, и иногда приходилось присматривать, чтобы они сами же не сделали ему больно. Возможно, для Куроко плюс этих отношений был именно в этом, а впрочем… Кагами так и не мог понять, зачем все это самому Тецуе. Тот не производил впечатление человека, который согласился бы на такие явно ненормальные отношения. Иногда Тайгу грызла совесть, ему казалось, что они заставили Куроко, не оставили ему выбора, чтобы оправдывать ту, первую ночь, которую, наверное, нужно было назвать ошибкой. И тогда ему казалось, что все, что они делают с Тецуей – мерзко, и что тот просто снова не может отказать. Аомине так не считал. Когда Кагами сообщил ему свои опасения, Дайки хоть и говорил серьезно, но не выглядел при этом мрачным. - Однажды он вырастет и ему надоест играть, - раскрывая свои мысли по этому поводу, сообщил Аомине. – Тогда он просто выберет одного из нас. Тема тут же свернулась, Дайки не хотел обговаривать это дальше, потому что, видимо, дальнейшее развитие событий ему не нравилось. Может быть, потому, что все чаще он заставал Куроко и Кагами в мирной идиллии, когда Тайга перебирал задумчиво светлые волосы мальчика или обняв со спины смотрел вместе с Тецуей в экран телевизора, положив подбородок на плечо Куроко. И Аомине был абсолютно согласен с этим выбором, потому что не знал, что еще можно делать с Тецуей, кроме секса. Дайки только надеялся, что к тому времени, когда Куроко захочет прекратить эти игры, ему будет уже все равно. Как-то Аомине попробовал разнообразить традицию, обыграв уже не просто грубый секс, а изнасилование, попытавшись без предупреждения затащить Тецую в туалет ночного клуба. После того случая Кагами совсем перестал волноваться за Куроко, глядя, как тот, сидя у кровати рядом с Дайки, прикладывающим к скуле холодное полотенце и старавшимся не подавать виду, что что-то из внутренностей тоже задето, своим спокойным голосом выговаривал, что никогда и никому не позволил бы так поступить и, возможно, на этот раз просто слишком вжился в роль. И все же Аомине понимал Куроко лучше, чем Тайга. Тецуя даже в постели продолжал быть «тенью», подстраиваясь под настроения и желания партнеров. Иногда Кагами боялся, что Куроко только изображает удовольствие, потому что его безразличная рожа и в жизни-то бесила, но все же… Все же самым потрясающим было гладить завернувшегося в одеяло голого Тецую по щеке, словно прибалдевшего кота. Аомине отмахивался, смеялся над таким проявлением ласки, предпочитая зажимать Куроко в ванной, или подсаживать на кухонный стол, не разрывая поцелуя. Пытался брать от этих отношений максимум, думая, что ласка Кагами – просто попытки приручить или удержать, и не говорил ему, что Тецуя и так давно приручен и послушен, и еще какое-то время не будет всерьез думать над тем, что так продолжаться вечно не может и нужно сделать выбор. И будет просто наслаждаться этой игрой, своими чувствами, ощущением нужности, позволив и Аомине урвать свой кусок счастья. И все же, ночами, когда, вспревший и еще не желающий спать, Кагами выпутывался из-под одеяла, нащупывал пульт и включал телевизор, когда отдышавшись, Куроко залпом выпивал полбутылки минералки, будто отыграв сложный матч, а сидящий чуть сбоку Аомине заигрывая щекотал ему шею или гладил сырой от пота бок, никто из них троих не был лишним.