С извинениями и желаниями лучшего времяпровождения, ваш Соломон. (подпись)
» Решившись и все же отправив с птицей письмо, волшебник начал собираться сам. Объяснение просьбы переноса собрания были оставлены на затейницу сего деяния, пусть с него хотя бы только шкуру спустят, голову оставят. Шеба была искренне рада помощи Уго. Быстро найдя шипящего-вопящего-рычавшего, уже начавшего сборы на собрание Соломона она в ярких красках описала ему, как Амон вдруг потерял свою бороду, Фокалор вдруг резко заимел серьезные проблемы с девушками, а Паймон просто впала в депрессию испугавшись обыденного поведения Загана и без моральной, да и физической подготовки на собрание явиться не может. Все это считалось очень уважительными причинами с их стороны и они попросили перенести собрание на недельку, а лучше на две. Соломон на такой рассказ недоверчиво фыркнул и поразмыслив, что ему реально лень все же поверил любимой. Да и собственно, с чего бы ей врать ему, Соломону. Через минуту, он, вдернутый на балкон был мягко поражен. В свете полной луны на балконе стоял стол, накрытый белой скатертью с голубым узором. А на столе в свою очередь красовались свечи, горящие синим пламенем и идеально отражающие всю прелесть лунного сияния. И даже голубая каша из непонятных продуктов (о которых Абрахам знать не хотел, да и пробовать не особо) идеально разбавляла эту атмосферу. Стараясь не думать о содержимом еды, счастливый парень решил не тратить сил и времени на застолье (или просто боялся отравиться) и заняться Шебой. Умеет она готовить или нет, она ведь так старалась поднять ему настроение и за это получит вознаграждение в виде потрясающей ночи. Притянув ее к себе, заманив поцелуем в спальню и дав понять, как сильно ее любит Соломон был счастлив.***
А на утро их ждало ЭТО, большими буквами. Этим ЭТИМ был забившийся в угол и поскуливающий Уго. Весь помятый, в рваной одежде, он пустым взглядом смотрел в стену. В руках самого не пьющего человека отряда сопротивления был полупустой кувшин вина, а из уст доносилось невнятное бормотание, похожее больше на «мяу-мяу-мяу-мяу». Все это сначала ОЧЕНЬ поразило его друзей из сопротивления, потом они скинули это на недосыпание, а по прошествии четырех часов под серенаду «мяу-мяу-мяу-мяу» снова были поражены. Первой на сие происходящие откликнулась Фалан, но она ушла, не сумевшая хоть как-то изменить ситуацию. Следующими были Вахид, Иснан и Сетта, которые общими усилиями смогли заткнуть ученого на целую минуту. Тесс, что-то долго бормотав себе под нос, заявил, что боится такого дяденьки и ушел. Настала очередь немного подозревавшей о причине Шебы и не подозревавшего Соломона. На вопросы своего друга и главы «причина общего сборища» только мычала, а вот на вопрос волшебницы, — Уго, а ты чего в угол забился-то? — его прорвало. — Я…! Я…! И ты еще спрашиваешь?! Почему я в угол забился?! — он буквально взлетел с пола, и не стой рядом с Шебой Соломон, налетел бы на нее. — Да на твои авантюры в жизни больше не соглашусь! Все они адекватностью не блистали, но эта… Но эта, эта переходит просто все границы, — отряд сопротивления, да и мимо проходящие волшебники глазели на него так, будто увидели Илаха в розовом чепчике, танцующего тумбу-юмбу с Давидом, а Уго тем временем продолжал, — С самого ведь начала этот «пииир» не предвещал ничего хорошего! Да ты! …да тебе в жизни не представить, ЧТО они там творили. Они… — Успокойся Уго, у меня от твоего крика волосы дыбом встают, — человеком, решившимся прервать это гневно-нервную тираду стал Соломон, — Меня буквально сбивает с ног происходящее. Мой умный, молчаливый и единственный или уже не очень, полностью адекватный человек сопротивления сейчас несвязно вопит хуже мантикора в брачный период и говорит о каком-то пире, коих в ближайшее время точно не намечалось. Я хочу знать, что произошло и вы объясните мне это, — взгляд предназначался застывшим около друг друга двум друзьям, — немедленно. — Я все расскажу, Соломон, все расскажу, — ответ Уго последовал незамедлительно, — Мы должны быть предельно осторожными с другими расами, они куда опасней, чем есть на самом деле. — Внимательно выслу… — взгляд главы пал на уходящую волшебницу, — Шеба, ты кажется тоже замешана в этом «чем-то», постой послушай. — он продолжил, — Я внимательно выслушаю тебя, Уго. Поняв, что сейчас будет либо очень увлекательный рассказ, либо «кровь, кишки, мясо» обычные волшебники становились у стеночки, а отряд сопротивления занял место за столом. Ученый отряхнулся, вздохнул собираясь с духом и более-менее твердым голосом начал: — Итак, началось все со вчерашнего вечера, когда Соломону нужно было отправится на собрание рас. Шеба решила устроить ему приятный подарок. Я же, по ее просьбе помогал ей с приготовлениями, — впервые Уго отметил, что его действительно внимательно слушали, — Да вот только о скором отъезде Соломона она не знала. — его голову осенила гениальная идея устраивать такие концерты каждый раз, когда хочет рассказать новую магическую теорию, чтобы слушали, — На все приготовления ушло достаточно много сил и времени, и бросать все ей так просто не хотелось. Шантажируя и угрожая она заставила меня написать письмо расам. В этом самом письме говорилось о болезни лорда Соломона, как о причине его отсутствия на собрании. Вместо собрания расам предлагалось устроить пир, чтобы время зря не терять. Соломону же, было сказано о занятости рас и просьбе переноса собрания. — все как один уставились на выглядывающую из-за колонны, красную, как рак, девушку, — Но это только пол беды! — на этом моменте голос Уго сильно повысился и внимание с Шебы было возвращено обратно к рассказу, — Это всего лишь пол беды. Остальной половиной беды было то, что она отправила меня туда! — И где тут беда, ару? — прервала Фалан, — Отправила и отправила, беды не вижу. — Беда, Фалан, заключалась в том, что расы действительно пили! — позади кто-то хмыкнул, — И споили меня. — Продолжа-а-а-й, уже интересней! Уго вот не очень хотелось в красках рассказывать весь ужас, который, по его мнению, он пережил. Но настаивал даже Соломон, решивший ради этого рассказа отложить «казнь» розоволосой волшебницы. Хочешь не хочешь, но Уго все-таки вкратце, но пересказал события пира.***
Местом проведения собрания была нейтральная территория в нескольких часах езды, а для Уго в пару минутах перемещения, от базы отряда сопротивления. На этой самой территории было небольшое одноэтажное строение в котором кроме огромного зала, да пары не шибко нужных комнат ничего и не было. Довольно обветшалое здание надежности и гарантии, что не рухнет в любой момент не представляло. Поражали лишь громадные, но в тоже время легкие расписанные ворота. Единственное, что выделялось в этой пустынной местности, так это они. Что здесь было до того, как Соломон назначил это место местом общих собраний Уго понятия не имел. Знал только одно, от чего-то на этой небольшой территории не заселилась ни одна раса. Подумалось, что стоит сообщить отряду о сносе этого здания и постройке другого, более надежного. Но и передумывалось сразу, уж очень Уго нравились эти ворота. И вообще, не об этом время думать. Скорее всего остальные расы уже находились в помещении, поэтому ученый решил поспешить. Коленки дрожали от страха неизвестности, но Уралтуго, как истинный мужик, коим он себя считал, упрямо шел. Уже будучи, когда он стоял у самой двери у него возникло желание, чтобы письмо пришло позже него. Чтобы он сам мог объяснить отсутствие Соломона, без всяких там предложений пира. Хоть это и было маловероятно, он надеялся. А сердце тем временем бешено колотилось и посылало безумные удары в голову, голова в свою очередь тупила (или нет, решать хозяину) и дала команду рукам открыть ворота. Снимайся Уго в кино, именно за этот момент режиссеру дали бы Оскар. Ведь дверь начала с медленным, режущим по ушам скрипом открываться. Глазам волшебника медленно представлялся плохо освещенный зал, наполненный представителями других рас. Все надежды, что письмо придет позже почему-то сразу отпали. Что-то тут было не то. Никто не сидел за столом, не разбрелся по залу. Как статуи они стояли повернувшись лицом ко входу, в метрах пяти от него. Не искорки в глазах, ни намека на эмоцию. Их лица выражали лишь живой холод, про такие еще можно было сказать «лицо-кирпич». Ученый сглотнул и сделал шаг через порог, потом несколько шагов вперед и замер. Мысленно он уже готовился, сейчас его будут ругать, бить, насиловать и жечь на костре как ведьму, он же волшебник. А народ все оставался неподвижен, Уго потрясывало. Народ все еще оставался неподвижным, Уго чувствовал, что сейчас потеряет сознание. Народ моргнул, Уго сделал шаг назад, чтобы бежать в случае чего. От народа отделилась фигура и направилась в его сторону, сердце Уго решило отдышаться. Фигура медленно приближалась и приблизилась. Это был Фокалор. Его длинные, темные волосы развивались (не на ветру), а в глазах читалась непонятная для ученого эмоция, которую все-таки было принято считать за кирпич. Фигура приблизилась и ее рука потянулась к плечу Уралтуго, Уралтуго дернулся. Фокалор резко хлопнул рукой по плечу Уго и его сердце решило продолжить работу в еще более ускоренном графике. — Да не моя эта затея, не моя! Не бейте! Прошу! Что вам нужно: деньги, власть, развлечения? Все дам! — в порыве эмоций волшебник истерически замахал руками, — Пожалуйста! Ученый бился так наверное с минуту. Просто в один момент ему вдруг подумалось, что так он выглядел еще более убого, чем когда мялся в проходе. Из-за этого стало жутко стыдно и он прекратил. Прекратив же, он начал замечать, что все представители рас и их сопровождающие не менее истерично, чем Уго махал руками, смеялись. Фокалор и вовсе присел на корточки и что-то бормоча сквозь смех держался за живот. Уго был гением, одним из высших интеллектуалов всего населения Альма-Торан, но сейчас он ничего не понимал. Он вообще ничего не понимал. Его сознание и филейная часть, отвечающая за сбор необыкновенных жизненных моментов, ничего не понимали еще больше, чем сам Уралтуго и поэтому решили передохнуть. А то что, сердцу можно, а им значит нет? И вот, получив порцию смачного головокружения и дегустирования частью себя покрытия, именуемого полом волшебник потерял сознание. Услышав смачное БУМ расы заметно притихли. Все, как один, смотрели на распластавшуюся на полу тушу волшебника. Кто-то начал шептаться, а Паймон с Данталион и вовсе тихо хихикали в сторонке. Из толпы можно было разобрать возгласы очень похожие на «А он живой?» «Лорд Соломон покарает нас!» «Дураки!» «Круто он…». Как ни странно, но обсуждение это прервалось довольно быстро. Поднявшись с полу Фокалор решился первым проверить наличие жизни в Уго, однако его опередила Паймон. Нависнув над бедным парнем она со всей дури потянула того за уши. Кто знает, может в ее расе нужно было именно так проверять состояние тела, но у людей для этого точно был пульс. Фокалор знал это и поспешил упрекнуть девушку в насилии. Пока он упрекал ее, туша начала подавать признаки жизни. — Я же говорила, что так лучше, — первой конечно же заметила шевеление Паймон, — А ты все пульс, да пульс! — А ну цыц, женщина, мала еще с мужиками спорить. В чистом виде проигнорировав последние слова мужчины она нагло уселась на Уралтуго ожидая полного его пробуждения и явления миру. Уралтуго миру являться не спешил и вообще вроде забыл где он, что он, как он и куда он. А реальность все-таки нужно было принять. И вот, ничего не соображающий Уго разлепил свои очи. — С добрым утром, солнышко, — искренняя, добродушная улыбка и точно такой же крик в лицо, — Мы тебя заждались! — А-а-а-а-а-мх-мн-мх-хх, — волшебник решил, что пора начинать биться в предсмертной агонии, но Данталион обломала его доводы и заткнула ему рот, — Мх-мнм-мх. — Успокойся, дружище, — в дело решил вмешаться отчего-то раньше не вмешивающийся Барбатос, — Мы тебя не тронем, — он просто «светился добродушием» так же, как и Паймон, — пока что. — Пока что? Что? — ему сейчас показалось или на нем и правда сидит девушка. Ну да, девушка, на нем…на нем! девушка! — А…ты можешь слезть с меня? — кровь мгновенно прилила к щекам и разлилась по ним окрасив (его целиком) в красный. — Аха-ха, нет, — Паймон, как котенок, тут же была любезна за шкирку стащена и откинута на пол любезным Фокалором, — Ну да. Барбатос недолго думая протянул Уго руку, дабы тот встал. Уго, сомнительно взявшись поднялся и огляделся. Расы окружали его кругом. Теперь-то их лица не были такими холодными и от этого становилось легче. Они смотрели скорее с заинтересованностью и смешинкой в глазах, и не было такого страха, который ученый испытал только-только войдя в здание. — Что это было? — вопрос вырвался сам собой, — Когда я пришел. — Ты это о чем? — Барбатос как-то странно скосил глаза. — Да о том, о вашем поведении, когда я пришел сюда, — скажи сейчас кто-нибудь Уго, что они вели себя не странно, Уго бы не испугался, заехал по лицу, — Оно было странным. — Пх-пх-пх, почему ты так решил? — светловолосый парень присел на спину все еще собачкой блуждающей по полу Пай, Паймон от такого «а-ля моя скамейка» очень удивилась, но встретив «самый добрый» взгляд Загана решила, что это нормально и послужить на благо народа ей ничего не стоит, — Поясни. — Ну так как же… — все еще красный волшебник отводил взгляд куда-то в стены стараясь не смотреть на девушку, уж очень необычной была ее одежда, как в принципе и одежда большинства торанских женщин. — Я пришел, а вы все стояли с такими маньячными лицами, будто в любой момент сражаться кинетесь. — Ору! ой ору! — неудачно спародировала Фалан Данталион залившись громким смехом, — Ты бы себя видел для начала. Зашел весь взмокший, да перепуганный. Смотрел на нас так, как будто мы тебя сейчас на закуску пустим. — А что, не пустите? — Заган, как главная бака Альма-Торан прыснул в кулак, а остальные заржали — Простите… — Да ты нас сам перепугал, — вот она магия, Фокалор сохранил серьезное выражение лица, — Мы получили письмо и спокойно ожидали твоего прибытия. Было дико интересно, что же там за такой Уралтуго Нои Нуэф и одновременно боязно. Если сами мы за это время успели хорошо пообщаться, то тебя мы тебя буквально пару раз всего-то и видели. И то, ты все время что-то записывал прячась за спиной лорда Соломона. Кто знает, может нам монстра какого-нибудь пошлют, чтобы он нас по струнке гонял. А тут ты такой «красивый» являешься, вот мы и опешили все слегка. А я, как истинный мужчина пошел знакомиться первым. Хлопнул тебе в знак дружелюбия по плечу, а ты взял и упал. — Правда? — Уго ударили по голове стыд и осознание того, что он думал о народах такие вещи. Они ведь сами его боялись. — Вот значит как, — дабы хоть как-то исправить положение он решил поклониться, — Прошу, простите меня! — искренне бормотание. — Да разыграли мы тебя, придурок! — видимо «девушке-скамье» надоело служить нуждам народа работая стулом для Барбатоса. — Паймон! — хором завопили Барбатос, Данталион и молчавший до этого Зепар, — Зачем ты сказала это?! — Не верь ей, она бредит, — Фокалор угрожающее навис над уже присаживающейся обратно на пол под давлением «великого и ужасного, самого доброжелательного взгляда Фокалора» Паймон — Ты же пошутила, Пай? — Ра-зы-г-ра-ли, — еще раз, по слогам протянула та, — Как лоха! — Зачем? — в ученом будто опять выключили лампочку, отвечающую за «соображательный» центр, — Зачем меня разыгрывать? — За посмеяться же, — пояснил Зепар и ушел в нокаут от «улыбки Баала» — Зепар! Фу ка-ка так говорить! — Так зачем… — маг не успел договорить, а толпа уже погрузилась в большой хаос. Кто-то говорил, что не было никакого розыгрыша. Пай и Зепар орали, что был. Все они, а в особенности Паймон, говорили это с такими лицами, будто сам факт (Уго полностью решил, что факт) того, что они повели себя так был совсем не важен. И продолжалось бы так еще долго, пока… — Ох, ребята, походу скоро рожу. — пока не вмешался Амон. — Что? — Что? — Несите носилки, олухи! — отозвалось с какой-то из сторон, Уго удивленно посмотрел на довольно улыбающегося, на глаз находящегося в полном порядке Амона. — Ты что, Амон? — дождавшись, когда все поймут, что их нае…бманули, задал вопрос Баал. — А что Амон, ну что Амон, — старик сделал паузу, — Вы все спорите и деретесь, а Амон за порядок и равновесие. Амон, может, кушать хочет! — Ах ты старый пердун, — Заган засучил рукава которых у него не было и с кулаками полез на пошутившего (или нет) дедулю, — Чего тебе дома не сиделось? — «бака всея джиннов» был остановлен любезным Валефором. — А ведь у нас пир вообще-то, идем кушать. — как более адекватная согласилась Фенекс, и все, последовав этой «наверное самой гениальной идее, предложенной за всю историю Торана» сели за стол. Пир проходил как нельзя лучше. Все расы мирно сидели за столом, ели и разговаривали. Чем-то даже эта идиллия напоминала Уралтуго вечера в отряде сопротивления. Они так же, почти каждый день собираются вместе и ужинают после тяжелого трудового дня. Соломон, как сейчас Фокалор фыркает и жмурится от нападок своей девушки, а остальные заливисто хохочут, да просят к хлебу еще побольше зрелищ, Шеба тем временем захочет покормить лорда с ложечки или нацепить ему слюнявчик. Уго уже и забыл о «шутке», которой встретили его здесь и иногда переговариваясь с Амоном, как самой умной на его взгляд личностью, слушал разговоры других. Если сказать, что из этих бесед волшебник ничего не узнал, значит подло соврать. Волшебник узнал многое. Например, он даже не догадывался, что объединенные расы Фокалора и Лерайе настолько сблизятся. Точнее сблизятся их вожди. Ведь если верить рассказам и поведению они точно состояли в более, чем просто дружеских отношениях. Зепар, Вепар и Валефор тоже не плохо сдружились. Сейчас эта детская троица сидела с такими задумчивыми лицами и жуя рыбу обсуждала что-то, что не вольно могло показаться то, что речь идет о самых важных политических делах, не иначе. Очень поразили близкие, не в очень прямом смысле того слова, отношения Паймон и Загана. Про такие отношения еще говорят « Мы живем душа в душу. Рука в глаз, нога в живот. » Промолчать вообще стоило о Барбатосе и Данталион дружно приложившихся к кувшину с вином, эта парочка смотрелась как два лучших друга-алкоголика прошедших вместе через горы разбитого стекла, крепкие хватки дурмана и реки огненной воды. Они были так похожи на волшебников. Те же проблемы, те же решения. Такие же чувства, они также могли любить, смеяться и грустить. А сейчас, когда им были дарованы тела, максимально схожие с человеческими, волшебнику никак не хотелось верить, что они «животные». Мерзкие, живущие лишь по своим инстинктам, твари без разума. И будь проклят тот человек, не будем называть его имя, что додумался построить гунуды и лишить их разума. Когда-нибудь Соломон обязательно объединит Альма-Торан искоренив зло и эта счастливая атмосфера наполнит не только сердца волшебников, но и сердца всего живого в их мире. А Уго будет помогать ему, всеми силами и сердцем. Но сейчас помощь требовалось Уго, которому в лицо нагло прилетела пустая тарелка запущенная уже «не очень» трезвой Данталион при помощи такого же «не очень» трезвого Барбатоса. Стоило призадуматься, почему все расы сидели абсолютно трезвые, а эта парочка была уже в зю-зю. Где они вообще достали вино и как, буквально за час, втихаря у всех на виду сумели опустошить его? Неужели так работала одна из видов магии, которую Соломон даровал другим расам? Ученый точно где-то просчитался. Ему казалось, что если дать сравнить формулы магии и поведение их якобы использовавших маленькому ребенку, то даже он скажет, что никакая магия тут не замешана. Скорее многолетний стаж. — Даешь кровь, кишки, мясо! — зал разразил крик Паймон, а лицо Загана кулак, — Гуро рулит! Уго перепугался, мысль о прожаренной на медленном огне ножке волшебника снова посетила его голову и исказила гримасу лица. Амон, чей рассказ о всех недостатках старости и распущенности молодежи был прерван, поспешил успокоить парня, заверив, что в понимании Пай «Гуро» значит «Экшн». Уралтуго поверил на слово и понял, что попал. Алголь захватил всех и всея. Не пили пожалуй только Амон, как самый старый. Фенекс, как ходячий Здоровый Образ Жизни. Зепар, как самый младший, и Уго, потому что просто не пил. А нет, Фенекс уже вычеркиваем, только что она изъявила мысль, что ЗОЖ-для слабаков, и бухать она будет вместе со всеми. Гений продолжал медленно падать в пучину алкоголизма. Амон предал его. Амон только что, забрав Зепара и за ноги стащив с Баала Валефора и Вепара ушел в одну из пустующих комнат, чтобы переждать бурю там. Амон бросил его одного. Его, к которому сейчас непременно кто-нибудь привяжется с просьбой выпить. А ведь у него даже не было оправдания почему он не пьет. Он просто не пил и все. А если волшебник не пьет, значит можно смело закрывать его в псих-центр, как сильно выделяющегося из толпы. Пьют-то все, хоть влево ты, хоть вправо покрути. Хотя, может волшебнику еще удастся уйти. Да даже если и не удастся, попробовать все равно нужно. — А ты чего не пьешь, парень? — к нему обратилась зю-зю версия Лерайе, как осиновый лист приблизившаяся к нему. Уго понял, что вот он, тот самый момент, когда самое время уходить. Глубоко вздохнув и зажмурившись, чтобы не отвлекаться на происходящее он крутанулся и не глядя шел к выходу целую секунду. Его крайне редкий, переполненный решимостью путь преградила колонна. Видать она тоже была пьяна и не хотела отпускать единственного не пьющего здесь человека. Ведь какая это честь для пьяницы первый раз споить чью-нибудь девственную душу. Так посчитал и Баал, который разорвал поцелуй Уго и колонны напрочь оборвав все попытки волшебника завести себе девушку. Баал посчитал, а Фокалор начал действовать и усадил подопытного за стол. — И так, почему Вы не пьете, сударь? — он снял с Уралтуго очки и начал задавать вопросы с видом а-ля тут я ученый, провожу важный эксперимент, — Пили ли Вы когда-нибудь вообще? — Не пил и не буду, — Уго забрал свои очки, ибо отвечать пятну было как-то не удобно, — Никогда. — Сильное заявление и проверять мы его конечно же будем, — с лицом, полным решимости Фокалор встал, — Несите вино, бабы! — Не буду я, — мимо проползала Лерайе и принесла вино, — Ни при каких условиях. — А давай мы тебе что-нибудь взамен, а ты нажрешься, — отступать уже Баал, Фокалор, Лерайе и мистически появившийся Валефор не собирались, — Бухой Уго, вот развлекуха! — Нет, — нетвердый, краткий ответ, — Хочешь зубик? — предложил Валефор, — А слюнку? — предложила Лерайе, — А волос? — театрально-горделиво взмахнув своими локонами предложил Фокалор, видать очень гордился своей шевелюрой, — Да нет же! — ну что они все к нему пристали, пили бы сами…он-то что? — А может зубо-слюно-волос? — предложила раскачивающая на люстре Загана Паймон, — Есть что-нибудь еще? — ученый подумал, что если ближайшие пару часов он будет вести с ними торги, то времени на его спаивание уже просто не останется и все разойдутся не причинив вреда его сознанию. — И что-нибудь еще, пожалуйста! — крикнула Паймон, и Лерайе принесла тесак, У волшебника перехватило дух от вида того, какими умелыми в области торговли были другие расы. Кто бы мог подумать, что «что-нибудь еще» подразумевавшееся несуразным покупателем как ничего, может оказаться прекраснейшим оружием массового поражения. У волшебника перехватило дух, и дыхание. И руки у него затряслись и адреналин начал вырабатываться. А услышав, что тесак будет предназначен для спаивания эмоциям не было предела. — Сам выпью, сам! — пришлось сдаться. Да и было решено, что начинать когда-то все равно было нужно, а то на трезвую голову он еще парочку таких выходок Шебы точно не перенесет. — Бухать-бухать! Бухать-бухать! — разразили ситуацию представители рас решив спародировать Фейри Тейл. У Уго все еще оставалась надежда на то, что ему дадут пару стаканчиков и отстанут. Но это надежда что-то быстро тухла, когда по обе стороны от него сели Барбатос и Фокалор переполненные энтузиазмом и разливающие кувшин вина по бокалам. Вскоре надежда потухла совсем. Ученый и не предполагал, что когда-нибудь в своей жизни не он будет ставить опыты, а на нем будут ставить опыты. Сначала ему просто дали выпить, потом сказали соревноваться на скорость с Фокалором. Затем уговорили без рук, предложили выпить стоя на голове, что Уго не смог, а Барбатос смог и получил звание монашки, кое-подразумевало собой няшку. Удовольствия сия процедура не доставляла. Наоборот, его начинало тошнить, а в глазах расплываться. Мозг вообще заявил, что активом он не будет и решил уплыть в путешествие по миру внутренних органов. Окружающим, как и мозгу волшебника, тоже сие происходящее не нравилось. Они ожидали увидеть море эпичности и разгрома, а получили хныкающего, утекшего под стол как какая-то жидкость мага. И постепенно участники затеи и просто наблюдавшие начали расходиться в поисках более удачных собутыльников. Рядом остался лишь бормотавший себе под нос что-то на подобии « вот мой мальчик уже и вырос» Амон. Уралтуго тихо сидел под столом и от горя допивал второй кувшин вина. И вдруг ему просто невероятно сильно захотелось танцевать. Ему захотелось этого так сильно, что на то, что танцевать собирался он, а не кто-то другой ему было совершенно наплевать. Он буквально вытек из-под стола в поисках пары для танцев. Только все уже были как-то заняты и на жаждущего общения волшебника внимания не обращали. Это было жестоко по отношению к таланту вытекания Уралтуго, которому он научился у самой Шебы, когда та растекалась лужицей кавая. Это было жестоко, поэтому и пару для танца для танца Уго решил выбирать жестко. Шаловливо протекши мимо игравших в карты на раздевание Паймон и Загана и проплыв около митингующего в одиночку Валефора с табличкой « Я не песик и не киса, а волк-самец. Долой тисканье! » ученый все-таки нашел ту единственную, которую пригласит сегодня на танец. Его возлюбленная соответствовала всем параметрам идеальной женщины, которую заказал ему когда-то Иснан приведя в бордель. Ученый никогда не забудет лучшую работницу того сомнительного заведения назвавшую себя Перниллой (от автора: Пернилла со скандинавских языков будет как «маленькая скала». Намек на Торанскую версию Элизабет.:)), эта девушка навсегда оставила неисправимый след на душе и туше волшебника. Возлюбленная волшебника была так же высока, темноволоса, накачана и не в меру волосата. Пойдя к ней, для привлечения внимания положив руку на талию и получив в ответ высокое, басистое «Чего творишь?» он еще раз убедился, для любви нет никаких преград. Да, пусть у нее не было красивого голоса, широких бедер и даже намека на грудь…это было не важно, ведь для любви нет никаких преград! И было решено действовать решительно, как действовал Соломон с Шебой, когда та нарывалась на таинственное «что-то большее». Уралтуго просто взял и закинул девушку на плечо попутно отметив, что выбрав духи с запахом перегара она подчеркнула в себе остроумие и хороший вкус. Через семь потов удивленная, но в более высшей форме того слова, «девушка» была доставлена и поставлена на стол для танца. Сам кавалер залез следом и прокричал, что если сейчас же кто-нибудь не сыграет музыки, то будет покакан (!) самой мордой Соломона. — Смотрите, неудачник нажрался! — все внимание привлек крик Паймон, а уже потом стоящий на столе Фокалор. Ну ладно Фокалор, типичная ситуация на пьянке. Но что там делал обнимающий его Уралтуго неизвестно, и это напрягало. — Музыку влюбленным! — Заган, опять корча из себя серьезную личность хотел прыснуть в кулак, но, не сдержался и заржал в голос. Уго в это время подумал, что обязательно отомстит Паймон. Пока не знает за что, но обязательно отомстит. А музыку все-таки включили и закружилась в сказочном танце наша пара. И похлеще это любой «Царевны-лягушки» было. Там хоть в разные стороны кости с винами летали, а тут: стол, стул, тарелки, бокалы, кувшины, Башмачок, фея винкс, Синдбад, брови Давида, Пернилла и каким-то странным образом появившийся здесь Амон. Хоть Уго и не умел танцевать, от песни «Я не дам, я не дам. Я не дам и не проси!» посвященной когда-то груди Фалан, а сейчас в исполнении Баала, ему просто кружило голову, когда он то и дело падал со стола якобы перевести дыхание. Избранная красавица же судорожно вздыхала от каждого порыва страсти и бывало произносила что-то вроде «Ах, придурок!», «Проваливай!», «Я вообще-то не Фокалория!». — Уго жги! Гоните парный стриптиз! — разносилось с одной стороны, — Фокалория, я твой фанат! — разносилось с другой, И «Фокалория» видать наконец вжился в роль. Склонив Уралтуго в жарком танго он поцеловал его страстным, французским поцелуем попутно с колена ударив в прекрасную точку, пах. — Даешь яой, у-у-у-у-у! — заверещали женщины, — Педики мля, — заверещали вдруг протрезвевшие от такого события мужчины. А Фокалор настроился на веселье решительно и пошел на крайние меры. Сделав как можно более серьезное-трезвое лицо он встал на колено и решительным, твердым голосом прошептал заветное «Ты выйдешь за меня?» скорчившемуся от боли Уралтуго. — Да т… — внезапно протрезвевший Уго не успел договорить, — И у нас новая пара! — объявила Паймон и Фокалор надел на палец Уго луковое колечко. Почти все представители рас дружно захлопали. Не захлопала только слегка не трезвая Лерайе, которая уходила подышать свежим воздухом. — Что все это значит, Фокалор? — женский вопль перебил аплодисменты, — Как ты посмел? — Тише, я все объясню, Лерайе, — Фокалору очень не хотелось трезветь, но дабы его не убила Лерайе пришлось, — Это не то, о чем ты подумала. — Ах, так это еще и не то, о чем я подумала! — девушка чуть ли не подлетела к прижавшему уши, если бы они у него были, Фокалору, — Эх ты тварь! — она ударила его с кулака по роже, — Ах ты бабник! — она заехала ему ногой в солнечное сплетение, — Я тебе верила! — у него вылетел клок волос, — Мы расстаемся! — у парня на щеке появилась ярко-алая татуировка в виде женской ладони. — Ну и катись колбаской, — темноволосый все еще не до конца все понимал, что же он все-таки сделал-то. Сейчас его больше волновало то, что его, первого бабника Альма-Торан, главного похитителя девичьих сердец избила его же девушка. Избила больно и прилюдно, прощать ей этого он был не намерен и в тот же момент решил, что отношений с какой-то конкретной девушкой заводить больше не будет. Да здравствует гарем. — Уго, бро, идем выпьем. — Лерайе продолжила, — Ты-то только меня и понимаешь. Как мы с тобой похожи, вместе брошены злой судьбой под названием мужики, — ее вообще похоже не трогало, что Фокалора она застала именно с Уралтуго, — Выпьем за то, чтобы катились они все в бездну. А потом, всю жизнь, будем их презирать, — и она увела ошарашенного парня в темный угол и больше его никто не видел. Шутка, всем было просто в лом смотреть на него, ведь у всех было свое, важное занятие. Заган вот вспомнил, что в его расе пьяный человек (что являлось очень уважительной причиной) на следующее утро может ничего не делать. И сейчас, противореча своему канону, с радостными криками «Я же могу завтра делать… Совершенно! Ниху…гошеньки!» бегал вокруг Паймон, тащившей в одну из комнат мешок со змеями. Паймон решила, что очень хочет отомстить Уго за что-то, однако за что она пока не решила. И поняв, что одной творить добро скучно, попросила радостного Загана помочь подготовить ей загадочную «комнату счастья». Баал был против митингов и поэтому сейчас радостно тискал Валефора за все доступные места. Зепар и Вепар, будучи непьющими, потому что не разрешал дед Амон сейчас на пару занимались его преображением. Дед Амон был стариком не трезвым и добрым, из-за чего разрешил Вепару одеть его под монашку, а Зепару сделать ему дреды и макияж японской школьницы. Между Барбатосом и Данталион царила как никогда романтическая обстановка. Они сидели на краю разрушенного стола и смотря в чашку с рисом наблюдали за звездами. Барбатос аккуратно приобнял девушку за плечи, дабы не свалиться со стола и обдал ее нежным запахом алкоголя. Данталион ответила ему восхищенным, произнесенным без дыхания «Воняешь!» Страстная ночь…мата им была обеспечена. — Сама воняешь, дура! — Да в каком месте я воняю-то? — Тебе показать? — игранул бровями Барбатос, — Да заткнитесь вы, все вы мерзкие вонючки! — крикнули брови Давида, — Особенно старый пердун Амон, — ну, тут и так понятно кто это сказал, — Все мужики дно и вонючие твари, да, Угугуша? — теребя за ухо Уго заявила Лерайе, — Хочу гаремчик! — вмешался Фокалор, — Хочу домой… — хныкнул выползающий из объятий Лерайе Уралтуго, — Лорд Соломон покарает вас, -Соломон икнул и перепугал засыпавшую Шебу, — Божечки-кошечки, что я создал? — всплакнул Иль Илах и повесился. Выбравшемуся из риска удушения Уго вновь захотелось подумать о жизни. Только он успел подумать о том, что ему было очень стыдно за случившееся на столе. Только он успел подумать, что боится этих ребят и пора бежать отсюда. Только он успел заснуть, как…***
— Уго, а скажи «Мяу». — предложила Паймон, — Зачем? — осторожность никогда не помешает, тем более когда дело касается всего в мире. — Ну просто скажи. С разных сторон разнеслись крики «Не смей, Уго», «Будет больно, Уго», «Беги, малыш Уго». — Мяу… — Пха-а-а, слабак! — в тот же момент ученый оказался в странной комнате. Напоследок кто-то крикнул ему слова о прощении, но волшебник не обратил на них внимания. Он принялся осматривать помещение. Красный пол, стены и потолок. Какой дурак создавал эту комнату? Стол, наручники, ножи… Это шутка? Череп, мухи, змея… Что за…змея? К нему ползет змея! Помогите! Уго забрался на этот самый стол стараясь не задеть ножей. Что она задумала? На плечо Уго сверху упала змея. Уго с диким визгом переместился на какое-то подобие пуфика. Пуфик начал проседать и ноги ученого погрузились в море червей. Уго феей винкс перелетел на стул и готовый вот-вот расплакаться принялся скидывать червей ползающих по его ногам. — У-а-а-а-а-а-а! — из шкафа выпало гнилое подобие тела младенца, — У-а-а-а-а-а-а! — закричал в ответ Уралтуго и рванул по участку пола, не наполненному змеями, к выходу. Дверь как назло не открывалась минут пять, а змеи и ребенок все приближались. И вот, долгожданная дверь открылась. На выходе стояли представители рас с холодными, как лед, лицами. Теми самыми, про которые еще можно было сказать «лица-кирпичи». Ученый рванул обратно и традиционно споткнулся, как бывает во всех ужастиках. Колено было расцарапано и жутко ныло. Было ясно, что это конец и спастись он уже не сможет. К нему приблизилась Лерайе в одеянии Дарта Вейдера и раскрыв свою широкую пасть, из которой вылез Давид с маракасами, прошептала: — Ты украл моего парня, узри же…мою пре-е-е-е-лесть. — она достала из сумки чиби-Фокалора. — Ше-е-е-ба-а-а-а! — последнее, что успел произнести Уго перед тем как…перед тем как, проснуться!***
Уго лежал под столом в обнимку с Паймон и пустым кувшином. Мозг еще не вернулся из отпуска, поэтому понимать, что это все сон было некому. Он как ошпаренный выскочил из-под стола и посмотрел по сторонам. Где-то стрекотали кузнечики создавая полную, умиротворяющую идиллию. Представители рас мирно храпели парно-беспорядочно разбросанные по полу. От такой идиллии расам стоило надеяться на ораву полукровок. Ведь если присмотреться и мысленно откопать всех из-под гор хлама, можно было увидеть, что, например, Данталион все еще во сне наблюдала за звездами, а Барбатос разместился своим пузом у нее на лице. Паймон, причмокнув застрявшим в зубах тесаком ласково приобняла ногу Загана. А Фокалор сопел «аккуратно обнятый» ногами Лерайе. Амона и Баала видно не было, но скорее всего эта была вон та гора, подозрительно напоминавшая Перниллу. Детская отчего-то вдруг не троица, а двоица кругом растеклась в круге, напоминавшем пентаграмму. Ученого трясло от увиденного недавно, и двигаться с места ему совсем не хотелось. За каждым шагом его могло ожидать ужасающее «Скажи мяу». Понятно, что если он пережил такое один раз, по счастливой воле судьбы, то второй раз он точно такого не переживет. Постояв обездвижено минут пять он собрался с духом и для обороны прихватив полупустой кувшин вина, отправился домой.***
Домой Уго вернулся уже через пару минут, спасибо великой магии перемещения. На дворе уже стояла глубокая ночь и все волшебники, исключая может только Соломона с Шебой, спали. Крадущейся походкой, мысленно истерично вопя от каждого шороха и дуновения ветерка он пробирался сквозь главный зал. Ох, как ему было страшно в этот момент представить было сложно. Но Уго представил, когда за спиной вдруг разнеслось мистическое «Эй, парень!». Волшебник сглотнул и медленно повернулся, медленно приподнимая кувшин с вином, чтобы бить нападающего. — Эй парень, скажи «Мяу»! — звонко сказал голос и будь у Уго штаны, он бы в них наложил. Но их у него не было, поэтому он не наложил, а закричал. — Х-х-х-х-х-х! — кажется, Уралтуго вроде охрип, иначе бы от крика сбежалась бы уже вся база. Волшебник медленно осел по стеночке, глазами блюдцами наблюдая за убегающим Зепаром и принялся отвечать на просьбу монотонным «мяу-мяу-мяу-мяу» похожим на серенаду мартовского кота. Конец.***
— И ты еще спрашиваешь, почему я в угол забился?! — закричал Уралтуго на Шебу. Весь отряд сопротивления, без исключений присел на пол заливаясь безумным хохотом от услышанного только что рассказа. — А-а-а, Уго! Красавчик, ару! Ничего не сказать, ару! — истерила Фалан судорожно хватаясь за живот от накатывающих порывов смеха, — Фо-ка-ло-рия, твою бабайку… Фо-ка-ло-рия. — по слогам скулил потерявший свою серьезность Сетта, — Пернилла лучшая баба в Альма-Торан, я зуб давал. — гордо басил Иснан, — Респект и уважуха тебе, Уго. Респект и уважуха. — прервал комментарии Соломон и тут же приняв самый серьезный вид, который только можно было сейчас принять, произнес. — Шеба, я не буду наказывать тебя за это и даже вознагражу. Ты мое солнце, ты ведь предполагала, что такое может случиться? — А-ага, конечно предполагала. — довольно произнесла Шеба. Уго почувствовал, что его подло кинули. Но в какой-то степени он был даже рад, что смог хотя бы пообщаться с Амоном.ЭПИЛОГ
Прошло несколько недель со дня пира. Уго, на какое-то время бравший больничный уже оправился и теперь вовсю трудился в своей лаборатории помогая отряду сопротивления. Каждую ночь ему снились кошмары, но мощное снотворное спасало его и вырубало так, что никакой пир и в помине не приснится. Соломону пришло благодарственное письмо в котором лично от Фокалора говорилось, что благодаря Уралтуго Нои Нуефу он познал, что такое настоящая любовь и завел себе гарем. Между Данталион и Барбатосом укрепились отношения друзей-собутыльников и за это они выразили благодарность прислав бочку отборного вина, на которое Уго ощетинился и зашипел подобно коту. Заган выразил свою благодарность за лишний выходной, написав «Я слишком горд, чтобы говорить спасибо, берегите своего чудо-друга». Паймон выслала осколок тесака и пару строчек, написанных Лерайе. Зепар, как самый умный, прислал змею, из-за которой Уго отказывался входить в здание несколько дней. Больше, в принципе, ничего особенного сказано не было и будни потекли своим чередом.***
Маленький Аладдин уже целый час не отрываясь читал какой-то исторический свиток. Джинну было до жути интересно, что же там. Ведь если юный господин больше не плакал, значит там есть что-то стоящее. Уговорив его и взглянув на свиток глаза Уго стали круглее самых круглых тарелок. — Слушай, а это и правда когда-то произошло… Уго, а ты чего в угол забился-то? — Юный Маги покосился на огромного джинна в углу. — Нет, что ты…в реальности такого точно не было.***
— Ага, понятно. — произнес мальчик, когда ему неожиданно открылась мудрость Соломона, дающая возможность видеть прошлое. — Что? - переспросил Алибаба, Аладдин мотнул головой и рассмеялся.