I just wanna stay in the sun where I find...

— Может спать пойдешь? — коренастый охранник присел на корточки рядом с расслабленной на первый взгляд фигурой, вальяжно расположившейся на полу. — Мое время прошло, скоро придет Дэвид, — мужчина протянул руку, чтобы помочь парню подняться, но тот лишь вяло отмахнулся. — Не нужно, едь домой, твоя смена окончена. — Брендон, парень, не изводи себя, умоляю, её уже не вернуть, — Ури отвернулся, прижав колени в подбородку, обнял икры ног и махнул рукой собеседнику, что он свободен. Охранник несильно сжал плечо подростка, пробубнил что-то про жалость. Сердце громко бьется в грудной клетке, словно вольная птица, которую словили глупые люди ради забавы и держат взаперти, а она все еще мечтает выбраться и расправить крылья. В ушах стоит невыносимый звон от давящей тишины, она разъедает все изнутри, в груди спазм, который приносит физическую боль на каждом вдохе и выдохе. Больше не хочется дышать. Пальцы мелко дрожат, когда он открывает глаза узнать, кто ему звонит в такое время. Терпеть насилие тишины нет сил, сейчас даже противный голос отца был бы кстати. — Хей, Брен, как жизнь? Не хотел тебе звонить раньше, вдруг ты спал после вечеринки. Тебе дом не сильно разнесли? — веселый тон и смех на фоне звучат нелепо, будто не из этого мира. — Я не сплю, Джош, — голос точно не принадлежит вечно веселому парню. Больше напоминает мертвеца, который не может сделать даже вдох. — У тебя все нормально? — Вполне. — Я приеду, хочешь ты этого или нет. — Даже если я тебя выгоню? — впервые за вечер на лице промелькнула улыбка, темноволосый шумно вдохнул и прошептал: — Приезжай. Охране скажи, что я в курсе. Джош пообещал приехать в течение получаса, Ури выключил телефон, отбросил его подальше, устало потер глаза. На комнату надвигались беспощадные сумерки, или же это в глазах темнеет? Без разницы, все равно глупо сидеть в пустом помещении с грудой битого стекла напротив. Когда он успел все это сделать? Или это осталось после вечеринки? Рядом отвалившееся горлышко от бутылки виски, который обычно помогал затуманить разум, обмануть мозг, однако сегодня от алкоголя становилось только хуже. Осознание того, что ты один, совершенно один в этом мире, никому ты не сдался, как и сопутствующие проблемы. Несколько слезинок скатилось по скулам к подбородку, парень дернулся от неприятного ощущения и вытер уголки глаз, размазывая соленую жидкость по щекам, совсем как в детстве. Только вот тогда у него был настоящий друг. Хлопнула дверь, извещая хозяина о госте, тот быстро разделся и склонился над подростком. Убитый вид, пустой взгляд заставил повидавшего много человеческого горя Дана опуститься на колени перед Ури и обнять его. Сначала ответа не было, но кучерявый только сильнее прижал тело к себе и оно тихо всхлипнуло. — Ты холодный, — голос сорвался, ком еще раз подступил к горлу, Брендон поднес руки к горячему лицу, стараясь изо всех сил держать себя в руках. Джош заботливо убрал все стекло и относительно целые бутылки, пережившие удары о стену, пусть одну с каплей алкоголя на дне Ури и отобрал. Смел в кучу мелкие кусочки, хоть хозяин дома уверял, что домработница все сделает сама. Затем без слов сел на пол и странно осмотрел парня рядом. — Ты про костюм? У меня вроде как повод есть, — Брендон допил содержимое бутылки, с приоткрытым ртом вертикально перевернул ее и постучал по дну. Раздраженно подковырнул этикетку около горлышка, от истеричного смеха по коже бежали мурашки, его автор же сам старался не смотреть в сторону Дана, — Моя мать, Грейс, умерла этой ночью два года назад. Знаешь, я никогда не замечал ее. Правда, никогда не интересовался ее здоровьем, чувствами, присутствие рядом казалось таким нормальным и правильным. Мне думалось, что ничего не может случиться и что я всегда успею сказать ей самое главное: как сильно люблю ее, ценю, как мне легче от её ежедневной поддержки и понимания, только я, как самый настоящий выродок, отодвигал те самые слова благодарности на другое время. Только после частых головных болей, головокружений с обмороками я осознал, заметил, как сильно она похудела. Впалые щеки, пустой взгляд... Я умолял, чтобы она обследовалась у врача, но, предчувствуя что-то плохое, на эту тему мать запретила говорить. И только после галлюцинаций удалось насильно завезти в клинику. Как ты думаешь, что? — риторический вопрос, Джош громко выдохнул, взял трясущуюся руку друга в свою и сжал, — Опухоль головного мозга. Врачи пообещали ей полгода, но сначала паралич, а потом она угасла за несколько дней. Джош, тот момент, когда я бросал комочек земли в могилу, провожал в последний путь, зная, что больше никогда не почувствую тепла ее тела, запах волос, не прижмусь к ней как раньше, он навсегда останется в моей жизни. И если бы не руки отца, я бы сам прыгнул туда, потому что смысла жить особо не было. Дан окончательно без стеснения прижал к груди голову парня, ласково чмокнул в макушку рыдающего парня и похлопал по плечу. В его действиях была такая нужная сейчас поддержка и понимание. Ни капли жалости, которую не могли терпеть оба парня, Джош хотел показать парню, что он не один. — Знаю, что я ужасный сын. Я не смог найти в себе силы снова приехать на её могилу. Наверняка она расстроена моим поведением, считает меня предателем, да так и есть. Только теперь боюсь спать, Грейс приходит и во снах. Как только из горла перестали доноситься хриплые вздохи, лицо просохло от слез, а толстовка Джоша полностью пропиталась соленой жидкостью, Дан поднял на ноги друга и посмотрел ему в глаза, приказал тоном, не располагающим к пререканиям: — Поехали. Живо. — Джош, ночь уже. Куда? Но разве остановишь Дана, если он что-то решил? Скорее проще заставить танк свернуть, чем убедить его в чем-либо обратном. Усадив Ури на сиденье машины сбоку от себя, Джош завел "красотку", как выразился Брендон, ласково погладив по панели любимую девочку и глубоко вздохнул. Уже через несколько минут два парня ехали в полнейшей тишине, только за лобовым стеклом дворники смахивали легкие снежинки с характерным звуком. Брендон наклонился, настойчиво отмахиваясь от просьбы друга пристегнуться, как от назойливой мухи, нашел дряхлый диск в пыльном бардачке. На фоне заиграло что-то ритмичное, Джош подумал, что надо бы спросить название песни у Ури, но, мельком взглянув на парня, понял, что это плохая затея. — Только не говори, что мы едем туда... — подросток вжал голову в плечи, поднял воротник черного пальто и спрятал руки в карманах, несмотря на печку в салоне. — Тебе нужно поговорить с ней, чем быстрее, тем лучше. — Найди цветочный. Джош молча кивнул, сузил глаза и завернул. Недалеко от кафе, где он сидел с Тайлером в первый день их знакомства, была лавка с цветами. Мысли о его беззащитном мальчике заполнила голову, кудрявый набрал номер и зажал трубку между ухом и плечом. — Тайлер, блять, — обеспокоенно выдохнул Дан, когда на том конце провода наконец соизволили поднять трубку. — Попробуй еще раз, — немного нахальный голос игриво ответил, заставляя сжаться сердце и кулаки старшего от страха вперемешку с ревностью. — Он в душе, я обязательно ему передам, что звонил невоспитанный молодой человек, — возня и крики возмущения, после чего Джош услышал родной голос. — Тай... — Джош, тебе не стоит звонить сюда. — Но я скучал. — И я, но родители, — и уже мягче добавил: — Я буду сам звонить, как останусь один. А это проблематично, когда дома пять человек, не считая меня, — Джозеф усмехнулся, а внутри влюбленного парня ураган из чувств. Дан даже не заметил, как тихий до этого момента Ури похлопал его но плечу и попросил остановить. — Ты не один, — с металлом в голосе уточнил Тайлер, на что уже Джош засмеялся и ответил, когда Брендон скрылся за дверью магазина. — Я все еще с Брендоном, тут все так плохо, если честно. — Может я смогу помочь? Будь с ним аккуратнее, Джоши. — Все в порядке, я думаю, в скором времени ему должно полегчать. — Искренне на это надеюсь, Ури неплохой человек. Джош утвердительно промычал, ожидая продолжение разговора со стороны Тайлера, но они так и промолчали, слушая дыхание друг друга. — Джош, твое предложение еще в силе? — буквально на одном дыхании выпалил Джозеф, будто репетировал эту строчку достаточно давно. — Конечно, но если ты не хочешь, то я тебя не тороплю. Я готов ждать. — Я думаю, что пока не готов к новому уровню в отношениях, понимаешь? То, чем занимаются влюбленные... — Тайлер, не говори глупостей, я же не склоняю тебя к чему-либо, — с нотками раздражения в голосе ответил Джош, мечтая, чтобы пришел Ури и он мог закончить этот разговор, а точнее, сбежать. — Джош, давай не сейчас, пожалуйста, — тише ответил Джозеф. — Спокойной, блять, ночи, — Дан сбросил вызов и отключил телефон. На душе гадко, сам кареглазый понимает, что вспылил из-за мелочи. Это выбор Тайлера. Это свободный выбор Тайлера. Это выбор самого Тайлера. Осознанный, принятый и обдуманный. Джош пообещал понять это. Да и вообще, кто такой этот Джозеф, чтобы унижаться и просить прощения. Только почему першит в горле и сводит скулы? Ури плюхнулся на кресло, откинулся на сиденье с закрытыми глазами, но мозг усиленно работал, подбрасывал картины того, от чего непутевый сын бегал слишком долго. Так сложно встречаться с проблемами лицом к лицу. — Красные розы. Она их любила. В детстве перед домом всегда разводила кусты, так ухаживала за ними, — парень зажмурился, сладко улыбаясь, потер переносицу и швырнул букет. Пара лепестков упало на коврик под ногами, но в целом цветы остались невредимы. Спохватившись, подросток нежно собрал их, погладил крепкие бутоны, потуже перевязал алую ленту, обрамляющую стебли. — А потом я ей рассказал, что мне нравится девочка в младшей школе. И она почти все их срезала. Весь свой труд просто отдала мне. Мы могли купить другие цветы, но Грейс настояла. "Эти цветы настоящие". Разве это не настоящая любовь? Отдавать все то, над чем ты так долго трудился. Жертвовать своими интересами ради другого человека. Разве это не настоящие чувства? Джош повёл плечом, но ничего не ответил и только сильнее сжал руль до побелевших костяшек. — Все, оставишь меня одного? Я слишком долго бегал от этого, — решительный взгляд, руки трясутся от холодна вперемешку с волнением. — Джош, не совершай моих ошибок. Скажи ему все вовремя. Завтра для кого-то может и не наступить, — хлопок двери и удаляющаяся фигура за стеклом, такая стремительная и уверенная в себе. Руки сами включили телефон, набрали номер, с первого раза отпечатавшийся в памяти. — Да, Джош... — Тайлер, выслушай меня, умоляю. Молчание на другом конце провода воспринялось как знак, поэтому старший продолжил: — Прости меня за все. Я идиот, дурак, конченный мудак. Я знаю это, но только рядом с тобой я чувствую себя лучше, будто очищаюсь от грехов. Только рядом а тобой я по-настоящему счастлив, — дыхание Джозефа придает уверенности в том, что все слова сейчас услышаны, — мне твои слова, прикосновения, просто то, что ты рядом дает надежду в том, что я не такой и сломленный человек. Я влюблен в тебя, блядский ты Джозеф. В то, как ты сопишь, в твой голос и хрупкую фигуру. Даже в то, что ты кажешься загнанным и беззащитным, пусть это и не так. Ты самый сильный из тех, кого мне приходилось видеть. — Это не так. — Это так. Ты восхитительный и очаровательный человек. Я понимаю, почему ты отказал. Боишься мне довериться? — Да я уже как-то, — легкий, неловкий смех согревает лучше чашки горячего какао в морозную Рождественскую ночь, — ты многого обо мне не знаешь, Джош. А я не хочу терять и тебя из своей жизни. — Как и я тебя. — Когда-нибудь, совсем скоро ты все узнаешь. Дай мне время. — Укладывайся спать, малыш. Уже поздно. — Возвращайся скорее домой, Джоши. На заднем плане кто-то настойчиво стучится в дверь, на что Тайлер беспокойно прошептал: — Сладких снов. Увидимся в понедельник. Дан вздохнул, в поисках пачки сигарет обыскал взглядом салон, но как только нашел, перехотелось. Пора завязывать. С каждым шагом былая уверенность улетучивалась, и вот уже за 10 метров ноги приросли к заснеженной земле. Внезапно, словно в каком-то порыве Брендон подошел к памятнику, ласково погладил лицо на нем и аккуратно разложил цветы у подножия. — Мам, нам нужно поговорить.