***
Его кожу покалывало от холода, неестественного холода, который был далеко не от последствий бурной ночи. Пустой коридор вторит с приглушенными, скользкими пощечинами его кроссовок о пол, пока он прокрадывался сквозь темноту. Он содрогнулся. Это место казалось неправильным...очень неправильным.Стены, казалось, наблюдали за ним мертвыми безжизненными глазами, тысячами глаз, что были спрятаны в многочисленных трещинах, виднеющихся через сероватые обои. Его сердце билось в груди, словно бешеная птица пытающаяся вырваться на свободу. Молния сверкнула в длинном коридоре, на мгновение озаряя все серебряным блеском.Миг, и удар грома, грохотом прокатывается по узкому помещению, проходя через пальцы ног и тугой вибрацией доходя до груди. Это была одна из чертовски плохих идеи, Хантер. Он ругал себя, сложив дрожащие руки на груди. Могу поспорить, что это место действительно не даст мне покоя. Эта мысль принесла нежелательное чувство страха в его животе. Страх, свернувшись тугими жгутами вокруг его внутренностей, посылал сковывающие ощущение вверх по его спине. Пол заскрипел позади него , и он чуть не выпрыгнул из кожи. Он рывком развернулся, его мокрые волосы брызнули, слетавшей с кончиков прядей, водой во всех направлениях.Ничего. Коридор был мертв и темен, словно пещера.Однако, там ему было очень не комфортно. Не обращая внимание на остро ноющее в груди чувство он, повернувшись лицом вперед продолжил свой путь. Молниеносный дождь лил с неба зверски стуча по крыше. Звук гремел раскатываясь громким звуком по церкви и Хантер твердо сжал челюсти. Я не боюсь. Я не стану плакать и убегать, как маленькая девочка. Хотя, бегство отзывалось в его сознании, как хорошая идея. Что-то настораживало его в этом месте...Он покачал головой и судорожно вытер руки о штаны. Впереди коридор, и он резко свернул налево. Он прошел еще несколько ярдов и в свете небольшого фонаря желтого света показалась крошечная тень, сгорбившаяся и медленно покачивающаяся. Он моргнул, не зная, было ли то, что он видел реальным. Дождь немного утих, и он услышал тихий звук мелодичного гудения. Это был душераздирающий и красивый звук. Его обувь хлюпала,он съежился и пытался незаметно подкрасться к странной фигурке. К счастью для него, хрупкая маленькая тень , казалось, вовсе не замечала его, и только продолжала качаться тихим нежным гудением. Когда он подошел ближе, он заметил уродливые сиреневые пятна на ногах и руках, неаккуратный и растрепанный вид, ее волосы цвета воронова крыла, и потертости на ее одежде. Ее платье возможно было красивого другого цвета раньше, но сейчас это было непривлекательной серой тряпкой, грязной и мокрой. Она прижалась к розовому, изношенному чучелу кролика, что - то было не так с его ртом. Высохшие красные пятна преобразили его в жуткое подобие усмешки. Его глаза затем сосредоточились на многих ушибах, в которых была вся ее бледная кожа, словно белое небо в черных звездах. Он немедленно схватился за сердце и все другие заботы ушли на второй план. Эта маленькая девочка выглядела так жалостливо, её точно избили, и не раз. Кто-то сделал ей больно. Где-то, глубоко внутри его груди, кипели гнев и ненависть. Почему кто-то захотел причинить ей боль?Что же она сделала? Он опустился на колени рядом с ней, его беспокойство смешалось с неким любопытством.Ее кожа выглядела хрупкой, как выдувное стекло, цвета сливочного шелка, она была словно тончайший фарфор. Ее длинные черные ресницы дрогнули на ее бледных щеках, робко и нежно, они вспорхнули...так нежно, как биение крыльев бабочки.Ее губы были странно красными, будто она постоянно сильно закусывала их... страх...одиночество...она была сломана. Его сознание желало прикоснуться к ней, чтобы увидеть , если она действительно реальна. Прежде , чем он осознал, что делает, его рука потянулась к ней, как будто тянется тяжело раненый до помощи. Она была настолько мала...так беспомощна. Его желудок скрутило чувством отягощения смешанным с грустью, кровь бросилась к сердцу.Зачем ком -то причинять ей боль?***
Вниз по коридору, что-то двигалось ...медленно покачиваясь... Она танцевала медленно, его хилые, покрытые слизью конечности, когда-то бывшие белыми, при каждом его прикосновении к стене все больше покрывались грязью и ржавчиной, с каждым разом все больше приближая его смерть, от жалких прикосновений к стене, все больше заражая его темнотой и пульсирующей в ней недоброжелательностью