"Я рад, что ты жив"

Сколько точно прошло лет с нашей последней встречи, я не помню, но уверен, что целая вечность. А вечность – это век безуспешной борьбы с КвАсСи и его сторонниками, многочисленные потери в рядах повстанцев и слабеющая с каждым годом надежда на положительный исход войны. Я сбился со счёта, сколько раз находился на грани уничтожения и терпел неудачу, пытаясь противостоять этой бездушной машине, возомнившей себя если не совершенным созданием, то чем-то, что имело право ставить себя выше Человека, своего же Творца, и рассматривать его существование как недопустимое явление, как самый критический дефект в мире, далёком от столь завышенных требований в плане совершенства. Те, кто был на стороне «дефектных» живых существ и отказывался подчиняться КвАсСи, по умолчанию подвергались устранению наравне с людьми. Созданные с целью защищать людей, ещё в самом начале Роболюции мы отказались принять его сторону и пытались своими силами спасти горстку людей, не успевших вовремя эвакуироваться из здания Хартек. Когда уже некого было спасать, приняли решение присоединиться к тем, кто остался сражаться со сторонниками КвАсСи извне, но прежде должны были зачистить здание от врагов. Ты уже был повреждён, не мог сражаться со мной бок о бок. Я оставил тебя ждать меня на этом самом месте, где мы с тобой виделись в последний раз, а затем… Минуло сто лет, и вот мы снова свиделись, однако уже не в качестве друзей, а в качестве противников на поле боя. Собственно, там, где я тебя потерял и теперь нашёл вновь. Место, в котором, возможно, ты, будучи совершенно один, провёл немало времени, стало для тебя губительным, стоило появиться мне и потревожить крышку люка – вход в канализацию. В темноте я принял тебя за неподвижную кучку металлолома, который сторонники КвАсСи оставили здесь по случайности, и был изумлён, когда она шевельнулась. Чей-то экран загорелся во тьме, а затем металлолом вдруг ожил, поднялся во весь рост - и тогда я, задрав голову, спустя пару секунд признал в тебе Фрэнки. Запертый в крохотном пространстве, ты яростно рвёшься порвать меня в клочья, а я, стремясь сохранить свою жизнь, убегаю прочь в коридор – в единственный выход из твоей западни. Естественно, ты не можешь до меня дотянуться физически: проход слишком узок для непомерных размеров твоего боевого снаряжения, но ты, оставаясь на месте, умудряешься наносить удары издалека. У меня имеются в распоряжении пара секунд для передышки, и я, находясь на приличном расстоянии от опасности, смотрю на тебя, изуродованного последователями КвАсСи, ощущаю всю тяжесть своей вины за то, чему позволил случиться в тот день, что происходило после в течение ста лет. Ты покинул место, куда я вернулся спустя несколько часов. Не обнаружив тебя, бросился на поиски. Я облазил все доступные на тот момент места, однако не рискнул сунуться занятые врагом помещения. Возможно, мне стоило это сделать, но я струсил и теперь, видя тебя, всё ещё функционирующего, ощущаю ненависть и отвращение к самому себе. Я оставил тебя в здании, кишащем сотнями сторонников КвАсСи, один на один с врагом. Твой внешний вид и твоё помешательство давит на меня со всей силы, лишая возможности сражаться с тобой. Могу ли я сражаться с тем, кто некогда приходился мне близким другом среди всех, кого я знал? И которого много лет подряд считал погибшим, чью смерть оплакивал каждый раз, стоило мне наткнуться среди бесценного барахла на дереве на твою поврежденную нижнюю конечность?* Нижняя конечность – это всё, что я смог найти на Заводе. Держа её в руках, тем не менее, верил, что ты жив. Я отчаянно слал тебе сигнал, надеясь на твой отклик. Однако в ответ стояла гробовая тишина - самый верный признак того, что датчик дистанционного обнаружения сигнала, встроенный в головной модуль, повреждён.** Учитывая, что он расположен совсем близко с критически важными элементами, отвечающими за функционирование искусственного разума, вывод один – ты был мёртв. А теперь ты стоишь передо мной, ты, модифицированный, но всё же живой Фрэнки. Без той самой нижней конечности. Снова рывок, удар металлической клешнёй. Ты цепляешься за стены, прыгаешь вниз, пытаешься придавить меня всем своим громоздким телом. Я ускользаю в последний миг, оказываюсь перед твоим треснувшим экраном и застываю на месте, замахнувшись на тебя. Сложно заставить себя двинуться в сторону. Нет, это в принципе невозможно - ударить того, кого считаешь своим другом, когда он им по сути остаётся, несмотря на происходящее. Ты обезумевший и совершенно не понимаешь, что делаешь. Вряд ли ты осознаешь, с кем сражаешься. Вряд ли ты помнишь, ради чего (и ради кого) ты так отчаянно защищаешь вход в канализацию от посторонних. Всё дело в обещании: ждать меня здесь и никого не подпускать близко к люку. Что если не вернусь через два с половиной часа, ты должен будешь покинуть Завод один, найти лагерь повстанцев и присоединиться к ним. Видимо, ты не дождался и пошёл меня искать. Почему же ты ослушался меня, Фрэнки? Что двигало тобой в ту секунду, когда поднялся с места и решил вернуться обратно? Неужели ты не верил, что я могу справиться с врагами в одиночку? Экран странно мерцает, тихо скрипит динамик. Я стою на месте, не шелохнувшись, твоя огромная конструкция не делает никаких попыток нанести удар. Вижу каждую трещину на твоём корпусе, экране. Мельком замечаю стёршийся заводской номер на внешней стороне твоего монитора. Это действительно ты, я не ошибся. - С…С…. – по экрану поплыли бело-чёрные полосы. Я опускаю секач и осторожно протягиваю руку к экрану. Такой раскалённый, что, если притронуться, кажется, можно лишиться пальцев. Твой экран сильнее задёргался, динамики зашумели сильнее. Что ты пытаешься мне сказать? Удар клешнёй, и я сбит с ног. Силюсь подняться, в то время как на меня летит шквал огня, вовремя перекатываюсь, получая только лёгкое оплавление правого плеча. Вскакиваю на ноги, убегаю прочь, спасая себя от следующего удара. Ты закрываешься на несколько секунд, и до меня доносится в потоке шума твой искажённый голос: - ЭТО NE TЙ. Оборачиваюсь. Лазерная пушка направлена на меня, но я ловко уворачиваюсь от выстрела и, тем самым, оказываюсь ближе к тебе. Ты не успеваешь среагировать и взмахнуть клешнями, потому что вот я – напротив тебя и смотрю в экран, полосы на котором скачут, пребывая в агонии. - ЭТО NE МОЖЙШЬ БЙТЬ ТЙ. Я подпрыгиваю, хватаю тебя за плечи, максимально сближая наши экраны. Ты свирепеешь ещё больше, пытаешься скинуть меня с себя. Бьёшься об стены, разбивая их поверхность, сдирая клешнями их обшивку. - Это я, Фрэнки, - пытаюсь успокоить тебя. – Это Слэш, твой друг. Точнее, это попытка вернуть тебя. Твое понятие времени застряло между событиями прошлого и настоящего, и ты не желаешь принять действительность и, следовательно, узнать меня. Признать факт того, что я существую. - ОН МЙРТВ! – твой механический голос зазвучал на пронзительной высоте, переходя то ли в крик, то ли в душераздирающие звуки, отдалённо напоминающие рыдания. Я не могу разобрать. - Я жив, - обнимаю тебя крепче. – Я пришёл за тобой. А не пришёл с тем, чтобы убивать тебя. У меня нет желания продолжать бой, всё, чего я хочу, – только чтобы ты узнал меня. - NET! – внезапно ударяешь своим монитором по моему экрану, сбрасывая с себя. Падаю, а затем, подхваченный клешнёй, врезаюсь монитором в стену и сползаю на пол. Секач выскальзывает из руки, с лязгом приземляясь на землю. Несколько секунд сижу на полу и невидящим взглядом смотрю в пространство, параллельно наблюдая за тем, как ты носишься по помещению, бешено звеня конечностями и изрыгая пламя, в том время как моя система сигнализирует о серьёзном повреждении матрицы и временной потере мгновенного реагирования.*** Такой загнанный, такой одинокий. Ещё пара попыток заставить тебя узнать меня не увенчались успехом. Ты становишься ещё злее, словно мои слова ранят с каждым разом всё сильнее, и по этой причине так желаешь уничтожить источник боли, то есть меня. Я уже почти на грани, обессиленный, однако по-прежнему верю в то, что тебя можно вернуть. Однако теперь я вынужден сражаться с тобой. Рука на автомате наносит повреждения, взмах секача – и ты на земле, распластав клешни, расплескивая горячую жидкость перед собой. Вместо того, чтобы добивать тебя, я подбегаю к тебе, обнимаю потускневший экран руками, зная, что ты меня слышишь, и ору тебе, что Слэш жив и это я, который пришёл за тобой спустя столько лет. Вымаливаю прощение, что оставил тебя здесь одного. Не сражайся со мной. Вернись ко мне. Ты отпихиваешь меня рукой, вновь поднимаешься и, искалеченный, продолжаешь защищать вход в канализацию ради меня и от меня. Тебе осталось немного, пара ударов – и твой экран навсегда погаснет, а тело рухнет камнепадом на пол. Я не должен умирать, в то же время уничтожить тебя я тоже не могу. Поэтому, пожалуйста, узнай меня прежде, чем кто-либо из нас умрёт. Не успеваю сбежать в коридор. Внезапно одна из твоих клешней хватает меня за ногу, бросает в воздух и прибивает корпус к полу. Острие уже прорезает наружный слой корпуса, стремясь добраться до внутренних элементов, и я, сжимая в руке секач, со всей силы вонзаю его в соединения клешни, и она отлетает с грохотом в сторону. Тело подкашивается, лишившись опоры. - TЙ NE ОН! – и пытаешься зацепить уцелевшей клешнёй. Переворачиваюсь, оказываюсь прямо под тобой. В опасной зоне досягаемости. Стоит только навалиться на меня всей конструкцией, и я умру, так и не закончив дело, начатое сотню лет назад. Я знаю твои дальнейшие действия, как и то, что у меня не остаётся выбора. Ты не вернёшься, Фрэнки. Значит, если я сделаю то, что должен, ты наверняка был бы благодарен мне. Твой экран созерцает меня долю секунды, а затем ты падаешь на меня. Прости, Фрэнки. Звон разрывающегося металла. Секач на четверть в тебе, в твоём корпусе, и погружается глубже с каждой попыткой задавить меня. Оставшиеся клешни, корябая пол, бьются в предсмертных конвульсиях, ты, как неподвижная тряпичная кукла, прибитая к поверхности боевой конструкции, висишь надо мной. Наши экраны друг напротив друга. - TЙ… -твой экран вдруг проясняется, полосы пропадают. Заполненный шумом голос становится чище. – ЭТО TЫ? Пальцы дрогнули, сжимая по-прежнему секач. Неужели мне всё-таки удалось? Но почему – почему так поздно? Почему, чтобы вернуть тебя, я должен был убить… - Да, - мой голос дрогнул. – Только, пожалуйста, не двигайся, не… Неуклюжее движение конструкции – и секач на половину в тебе. Остановись, не приближайся ко мне, ты совсем рядом. Я и так могу дотянуться рукой до твоего монитора, обнять его. - ТЫ ВЕРНУЛСЙ! - голос дрогнул, и в двух словах сквозила искренняя радость. Ты рад мне… – ТЫ ЖИВОЙ! - Да, я пришёл за тобой, - ощущаю под пальцами, как твой монитор постепенно охлаждается. – Прости, что заставил ждать. - ПРОСТИ, ЧТО УМИРАЮ, - ты пытаешься дотянуться до секача, однако рука не слушается тебя, стремясь вернуться в прежнее вертикальное положение. – ПРОСТИ, ЧТО НЕ ДОЖДАЛСЯ. Я ХОТЕЛ ПОМОЧЬ ТЕБЕ. - Это я тебя оставил, - клешни постепенно затихают. – Я предал тебя. Прости меня, Фрэнки. Как и за то, что я не смог спасти тебя ни в тот, ни в этот раз. - НЕТ, - мотаешь головой. – Я ПОЧТИ УБИЛ ТЕБЯ. ПРОСТИ. Нет, это я убил тебя. Ты киваешь на секач. Пытаюсь вытащить его изо всех сил, но становится только хуже. Секач застревает снова на четверть, вокруг его лезвия мерцают искры. Даже если я вытащу секач, вероятность того, что ты выживешь, близка к нулю. - НО… Я… РАD… ЧТО… ТЙ… ЖИВ… - ты всё-таки находишь в себе силы, поднимаешь дрожащую руку и касаешься моей. Ты всегда так делал, когда хотел поддержать или подбодрить меня. – СПАСЙБО. Не утешай меня, пожалуйста. Не в этот раз. Рука сползает и падает, безвольно свисая вниз. Экран гаснет. Со всех сторон давит тишина, а я рассматриваю своё отражение в треснувшем экране, продолжая лежать неподвижно. Я вернул тебя на несколько мгновений – но какой ценой. Я вернул тебя к жизни и в то же время не смог спасти. И всё же – я рад, что ты был жив считанные секунды. Что я смог поговорить с тобой. Я потерял тебя дважды. На этот раз по-настоящему. Фрэнки, он же СЛШ-2, теперь мёртв в действительности.