Лжецы

Лелуш спускался по просторной лестнице школьного холла, держась за тонкие, позолоченные перила. Солнце ласково проникало через просторные окна, подсвечивая все вокруг всевозможными золотистыми оттенками и слепя глаза. Лелуш устало направлялся в библиотеку, намереваясь сдать очередную книгу, что он взял. Учеба становилась тяжелее, совмещать ее одновременно с другой жизнью было практически невозможно, а времени на чтение почти не оставалось, поэтому длинные, бессонные ночи опальный принц проводил за чтением. Когда он проходил мимо классов, ему показалось, что в полупустому коридоре мелькнула чья-то знакомая тень за огромной колонной. Он насторожился. Очередной преследователь? Обернулся, скользя недоверчивым взглядом по толпам студентов, что пересекали коридор. Из-за колонны показался Роллан. «Снова он?» - мелькнуло в голове Лелуша, он недовольно нахмурился, но когда названный брат подошел ближе, тотчас надел свою повседневную маску – искусственную улыбку, которая трогала лишь его губы, но не глаза. - О, брат, я так счастлив видеть тебя, - пробормотал Ролло, - я отнес твою книгу, ты можешь отдыхать. - Спасибо, Ролло, - склонил набок голову Лелуш, усмехаясь. «Твои действия мне безразличны, ты думаешь, я не вижу, как ты пытаешься мне понравиться и твои бесполезные услуги? Я использую тебя по-черному на поле боя и выкину как подделку. Ненужную фальшивку. Поддельная боль, поддельные воспоминания, поддельное тепло – тебе это правда нужно? Что ж, хватайся за это до последнего…» - Брат. - Да, Ролло? - Почему ты так смотришь на меня? Опальный принц внезапно поймал себя на том, что его эмоции вышли из-под контроля, и что он смотрит на брата с гневном, практически яростью, что мелькнула в его бездонных глазах. «Черт возьми». - Все в порядке, Роллан, - снова улыбнулся, стараясь взять себя в руки. – Ты не виноват. Четкими шагами пошел дальше, стараясь глубже дышать и отметать всякие воспоминания о Нанали. Нет, только не сейчас, каждый раз, что он смотрит на поддельного брата, вызывает у него боль. Он - часть его фальшивой памяти, в которую должен был верить словно раб. Он отказывается принимать ее, отказывается принимать Роллана... И будет отказываться до конца. Но, когда он отошел, Роллан внезапно подбежал сзади и рывком обхватил брата за плечи, прижимая к себе. Так осторожно, но нежно, что это движение парализовало Лелуша. Он вскинул голову и застыл, не зная, что сказать и что делать. Опустил голову, позволив Роллону прижаться своим хрупким телом, доверчиво прижимаясь и сцепляя руки на груди. Он не мог оттолкнуть его. Если оттолкнет, то выразит свою неприязнь, а он не может сейчас… Он должен лгать. Лгать ради Нанали, чтоб использовать его. Он вступил на путь лжи и должен продолжать. Но… В этих объятиях он словно в плену, в плену собственной лжи, в плену этой спонтанности, которая его всяческий раз сковывает. Он продумывает все до конца, но спонтанность выбивает его из колеи и он сразу теряется. Что же он… «Будто нарочно», - горько ухмыляется. Разбивает всякий раз его маски вдребезги своей покорной любовью. Руки Роллана разжимаются, он отступает на шаг назад и заглядывает проникающими в самую душу, в самый ад сущности Лелуша - своими большими голубыми глазами. - Брат, пожалуйста, тебе совсем не нужно сдерживать себя рядом со мной. Брат, не нужно улыбаться, когда тебе нехорошо. Лелуша передергивает, он вздрагивает и смотрит на Ролло почти с безумием, готовый отрицать все. Все. Но натыкается на прозрачный взгляд и вот, он полностью обезоружен. Опускает голову и выдавливает сквозь зубы: - Когда? «Когда ты, черт возьми, это заметил». - Я же знаю своего брата. Я знаю, что ему плохо и что каждый раз, когда он смотрит на меня, я напоминаю ему Наналли. Но, брат, если тебе больно… Ты так поступаешь со мной только потому, что тебе мешают твои собственные чувства или чувство стыда перед ней, что ты предаешь ее? Я уверен, что это не так, брат. Я люблю тебя, - дыхание Роллана все трепетнее, каждое слово дается с трудом. Лелуш больше не выдерживает этой натянутости, этого жалобного взгляда, этой честности. Он чувствует себя слишком скверно. - Уйди с дороги, Роллан, - он должен разорвать этот горький, ударяющий его в самое сердце, разговор. Ему не нужен он. Ему нужна Наналли. Только ради нее он терпел все это, он был готов лгать всем, лгать без остатка, исчерпывая самого себя до дна. Роллан безоговорочно уступает старшему названному брату дорогу. Он смотрит с преданной любовью на него. Лживый вкус теплых воспоминаний рядом с ним ему нравятся. Они заполнили пустоту в его сердце, эту горькую отчаянную бездну. «И что, тебе нравится это? То, что вместо пустоты в твоем сердце теперь поселилась ложь? Неужели ложь лучше этой пропасти? Насколько же она была тебе нестерпима, что ты готов принять ее за правду, что готов лгать? Или же… Тобой руководит правдивое чувство? Ты правда…» - Лелуш содрогается от внезапной догадки, прикусывает губу и гонит мысли прочь. Неужели, младший брат его любит? Без разницы! Ведь он любит Нанали. Никто не отнимет ее место, и он готов убеждать себя самого в этом до самого конца. Роллан кладет руку на свое сердце и улыбается. Он не может побороть в себе это чувство. Каждый раз, проникая в самую грудь своему брату своим режущим взглядом, он понимал, что он любит его… И обманывал самого себя. Ему настолько была нужна эта признательность, эта любовь, что он умело убеждал самого себя. Возможно, он догадывался, что не нужен брату, а потом был готов устранить любого… Ширли, даже саму Нанали. Готов был причинить ему боль, лишь бы остаться рядом с ним. Лишь бы еще хоть день увидеть, как он утром выходит из своей комнаты, как одевает свое стройное тело, берет стопки аккуратно сложенных учебников, как записывает в тетради ровным почерком лекции и, ловя его взгляд, улыбается… И эта улыбка куском льда врезается в сердце Роллана. Она ведь не настоящая… Горько. Очень горько… Роллан быстро входит в библиотеку, где в полупустом зале, облокотившись на локоть, сидит брат и увлеченно читает очередную толстую книгу. Он подходит ближе, дарит брату улыбку и садится напротив. Лелуш удостаивает его лишь краем улыбки и взгляда, а потом погружается будто бы в чтение, но на самом деле Ролло знает – его брат настороже и предельно внимателен. - Брат, давай, сыграем в шахматы. Каждый вечер очередная просьба. Лелуш, как обычно, соглашается, хоть Роллан и знает, что он хочет дочитать книгу. Но это доставляет ему минутную садистскую радость, когда он видит, как брат нехотя, со скрываемым недовольством, закрывает книжку и встает со стула, чтобы сыграть снова бессмысленную партию. Они оба знают, чем все окончится – Ролло проиграет, но зато он проведет хоть немного времени рядом с ним. Роллан ненавидит шахматы, но сейчас он готов играть в них хоть всю ночь. Лицо горит от волнения, он делает глупые ходы, позволяя Лелушу сделать выводы о том, что он обеспокоен, волнуется и совсем не думает об игре. Не думает… И вот, когда он уже готов сделать финальный ход, Роллан хватает его за руку. Шах. Хватает за руку, и Лелуш изумленно отстраняется. Брат решительно смотрит на него, смотрит, но молчит… - Ролло… Еще минута, и его губы неизбежно впиваются в губы брата, он словно выпивает весь этот яд, который обречен был нести. Яд лжи, яд силы, яд проклятия. Яд неизбежных встреч. На минуту на лице Лелуша читается шок. Он полностью открыт. Мат. Роллан отстраняется, словно пытаясь понять, что он только что сделал, отходит в сторону, прикладывая пальцы к губам. - Брат… - его голос звучит испуганно. Лелуш вскакивает со стула, с гневном смотрит на него… И… Отпускает себя. Он не сдерживает себя. Схватив брата властно за воротник, швыряет к стене: - Я убью тебя, Роллан, - шепчет он сквозь зубы, вдавливая его в стену. Ролло часто дышит, но в его глазах больше не читается страх. Он лишь грустно смотрит, готовый принять свое наказание и все так же преданно впивается в лицо старшего брата. - Я люблю тебя, - ему очень сильно хочется сознаться в своей вине. - Ты никогда не заменишь мне Наналли! – выкрикивает Лелуш. – Никогда! Я тебя.. – он набирает дыхания в легкие и будто одним ударом его добивает: - Ненавижу! Роллан склоняет голову набок, на его губах горькая до боли улыбка, а сам Лелуш отстраняется, в его ушах еще звучит собственный яростный крик. Почему он всегда проигрывает чьим-то чувствам? «Я не поведу тебя, Наналли. Я люблю тебя», - убеждает он себя, но, внезапно падает на колени перед Ролланом. Ролло вздрагивает, ощутив на своей шее горячее дыханье старшего брата. Он пытается понять, но нет… Лелуш вовсе не агрессивен. Он исчерпал себя. Он сидит усталый, тяжело дыша, перед братом и кладет ему дрожащие руки на ладони. Плечи старшего брата трясутся в лихорадочном танце. И он уже полностью закрывает глаза, когда кусачий поцелуй опального принца впивается в холодные дрожащие губы. Он держит властно его шею рукой, а сам закрывает глаза, будто ему отвратительно осознать то, что сейчас происходит. Так же резко разрывает поцелуй, как начал. Встает и отстраняется. Роллан молчит, застыв в немом удивлении, когда Лелуш четко произносит: - Я ненавижу тебя, Ролло. Запомни. Роллан улыбается. Ведь сам же брат научил его простым словам… Судят человека не по тому, что он говорит а по тому, что он делает. Разве нет? И когда Лелуш выходит, усталый и полностью сломленный, Роллан касается своих горящих губ после жгучего поцелуя. Ему приятна эта боль. Приятна. И она совсем не лживая, она заполняет всю пустоту его сердца. И в следующий раз, вновь, когда Роллан обнимет старшего брата со спины, тот обескураженно застынет, отрицая то, что он заполняет и его пустоту. Пустоту от ухода Наналли. Но а потом они снова продолжат друг другу лгать. «Ведь ты прав, Роллан. Твой старший брат – лжец».