***
Впервые Хосок встречает Мин Юнги в младшей школе, когда оба рьяно защищают бездомного котёнка от каких-то подростков-хулиганов. Им по десять и одиннадцать, и детские сердца не принимают жестокости по отношению к беззащитным. Потом они побитые, с ссадинами и синяками, грязные, потрёпанные и замученные, но, как никогда, довольные собой идут домой, поочерёдно убаюкивая рыжий пушистый комок. Как оказывается, их дома почти напротив, и ходить они будут в одну школу. Хосок этому безумно рад, поэтому идёт вприпрыжку, громко что-то говорит и заливисто смеётся. Юнги же, вечно переезжающий с места на место, не привык дружить, так что хмуро косится, поджимает детские пухлые губы и думает как бы поскорее отвязаться от живого источника шума. Старший мальчик терпит долго, беззвучно ворчит, шевеля одними губами, но до дома ещё около пятнадцати минут, и он, не выдержав, зло рявкает: — Слушай! Может, помолчишь немного? Я устал и хочу дойти до дома в тишине и спокойствии! Опешивший от такой грубости Хосок замолкает надолго и уже около дома, забрав котёнка себе, обиженно выдаёт: — Я бы назвал тебя бесчувственной скотиной, но ты не бесчувственный, ты просто скотина! – резко развернувшись, он захлопывает калитку ворот перед носом возмутившегося мальчика. Хосок недовольно сопит и обещает себе больше никогда не разговаривать со злобным мальчишкой.***
Они, хоть и учатся в одной школе, видятся там крайне редко. Возможно, виноват Хосок, намеренно избегающий старшего, возможно просто не судьба. Общий урок физкультуры становится для него отдушиной и возможностью отомстить за причинённую обиду. Он мысленно потирает руки и гаденько так улыбается про себя. Чон Хосок – непоседа и егоза. И Мин Юнги не повезло – сегодня он становится жертвой маленького проказника. На легкой пробежке Хосок сначала волочится рядом, потом подрезает угол и резко тормозит перед Юнги, делая вид, что завязывает шнурки. Тот, естественно, поздно реагирует и падает на худые коленки, запнувшись о чужие ноги. На разминке бесёнок специально становится рядом со старшим и невзначай бьет того по затылку, якобы делая махи руками, принимает невинный вид и глупо хлопает ресницами. А потом они играют в дурацкую, по мнению Юнги, игру "вышибалы". И если мяч у Хосока в руках, то он (мячик) обязательно летит в Юнги. Младший снова принимает невинный вид, вскидывает руки в сторону в жесте "я тут ни при чём, это всё игра" и, как ни в чём не бывало, играет дальше. Слишком поздно Юнги понимает, что это вовсе не нечаянно, а очень даже специальный хитро продуманный план вывести его из себя. Он вообще не понимает в чём виноват и, конечно же, не хочет иметь ни с кем дело. Здесь осталось проучиться всего полтора месяца и снова переезд. Хосок видит Юнги в школе ещё несколько недель, а потом тот исчезает, словно и не было его вовсе.***
Хосоку четырнадцать и ему впервые сильно понравилась девчонка. Она слишком похожа на злобного мальчишку из детства: такие же жалобные глазки без двойного века и красивые губы. А еще он увлекается хип-хопом, вечерами пишет лирику, но слушатель у него пока один – рыжая кошка, которой уже четыре года. Временами Хосок вспоминает ворчливого Юнги, и ему становится стыдно за тот общий урок физкультуры. Он, в общем-то, не злопамятный и мстительный, просто здесь роль сыграла детская непоседливость и впервые незахотевший с ним подружиться человек. Хосок думает, что у того тяжелый характер или тяжелая жизнь, хотя какая жизнь в одиннадцать лет! Он, наверно, извинился, если бы встретил его вновь. Друзья зовут его гулять, а ещё говорят, что к кому-то из ребят на лето приехал погостить двоюродный брат. К чему они это говорят, Хосок так и не понимает ровно до того момента, как видит этого брата, а потом ещё и вспоминает слово "судьба". Земля круглая, жопа скользкая — всё равно встретимся, как говорится. Их знакомят, но первое, что выпаливает Хосок, – это: — Извини за тот случай! — Забудь, – слышит он в ответ. Хосока такой отклик, естественно, не устраивает, поэтому он решает, во что бы то ни стало загладить свою вину, даже если придётся убить на это все каникулы.***
У Хосока грандиозные планы на времяпровождение: он словно собирается показать весь мир. С запалом рассказывает про то или иное, будто самый искусный экскурсовод, тянет старшего за руку, водя того по своим любимым местам: берег реки, парк, детская площадка у дома. Юнги нервничает, теряется, затравленно озирается, словно дикое неприрученное животное, всё время пытается вырвать руку из крепкой хватки. Он впервые проводит каникулы вот так: постоянно гуляет, а не сидит в душной комнате с книгой в руках. Друг у него тоже впервые. Единственный, а потому самый ценный и важный. В какой-то момент Юнги перестает ворчать и вырывать руку, даже наоборот, сам хватается за тонкие пальцы, быстро идёт следом и ловит каждое слово. Они делят одно мороженое на двоих, катаются на велосипеде-тандеме (и им всё равно, что люди странно смотрят на них), кормят птиц, много смеются и дурачатся. Для Юнги Хосок становится согревающим солнцем после долгой холодной зимы.***
Время пролетает незаметно и гостящий Юнги должен снова уехать. Они сидят на диване в гостиной дома Хосока, соприкасаясь худыми коленками в синяках, смотрят какой-то боевик, а между ними рыжая кошка. Фильм заканчивается, тишина заполняет комнату, и, кажется, даже дышать становится неловко. Хосок хочет многое сказать, так же как и Юнги, но слова застревают плотным комом в горле. Расставаться очень тяжело, и что-то скребёт и жалобно плачет внутри. Старшему пора домой, и они сидят на любимых качелях Хосока во дворе. — Ты ещё приедешь? – спрашивает Хосок, пиная мыском кроссовка лежащие рядом камушки. — Не знаю. — Будешь скучать? — Может быть. — Мы ещё увидимся? — Возможно. В этом "возможно" Хосок, достаточно изучивший закрытого и малоэмоционального друга, видит почти обещание. Он мягко улыбается, его глаза светятся, и на сердце становится чуточку теплее. Это впервые, когда Юнги задают такие вопросы, словно будут ждать, скучать и надеяться на скорую встречу. Да и вообще с Хосоком всё впервые. Юнги тоже лелеет надежду и даже хочет дать слово, что вернётся, но он не Карлсон, который живет на крыше, к тому же, не любит давать пустые обещания. Перед уходом старшего, они крепко обнимаются, похлопывая и поглаживая друг друга по спине. И в последние секунды младший успевает прошептать на ухо: — Я всё равно буду ждать. Хосок для Юнги будет вечно греющим личным солнцем, кристально чистым небом и теплым домом, в который он обязательно вернётся.***
Чон Хосоку восемнадцать и сегодня его первое выступление в андеграундном клубе перед большой толпой. Он сидит за барной стойкой и нервно потягивает колу со льдом. В зале темно, душно и многолюдно, а ещё признанные таланты готовятся схлестнуться в битве за короля сегодняшнего вечера. Хосок выбирает важное для себя сценическое имя "J-Hope", означающее его надежду и веру в то, что вовсе не злобный, но закрытый и не умеющий выражать свои эмоции человек исполнит невысказанное вслух обещание. Хосок чувствует на себе чей-то пристальный взгляд, передёргивает плечами, но не оборачивается. Он почти слышит шаги за спиной и ощущает тёплое дыхание на шее, на чувствительном месте за ухом. — Давно не виделись, – низко шепчут, и Хосок вздрагивает. Он узнаёт этот голос даже спустя четыре долгих года, даже сломавшийся, изменившийся, низкий, с шелестящей "с". Сердце Хосока замирает, но спустя мгновение бьется быстро и сильно, ритм его отдается в висках и заглушает громкую музыку. Мир концентрируется на карих глазах и лёгкой ухмылке. Растерянный и взволнованный Хосок непривычно молчит, и улыбка на лице Юнги расцветает ещё больше, словно цветок тёплой весной. — Что? От счастья дар речи потерял? – веселясь, спрашивает старший. Хосок берет себя в руки и также шутливо парирует: — Что? Когда это ты стал таким красноречивым? Юнги мычит, делая вид, что думает, а потом внезапно выдаёт: — Возможно, пока скучал по тебе? Хосок рвано дышит, глупо хлопая глазами, не в силах произнести ещё что-либо. Старший, пользуясь случаем, нагло потягивает чужую колу, пристально вглядываясь в глаза напротив, и всё также хитро улыбается. — Колу жалко? Одно мороженое на двоих делили же. И не смотри так, подавлюсь. Хосока зовут на сцену, и Юнги удивлённо вскидывает брови. Младший выкладывается на полную мощь, цепляясь глазами за другие, с опущенными вниз внешними уголками. Для новичка Хосок справляется превосходно и спускается со сцены, ловя бурные овации, громкие крики и принимая похвалу от старших. Юнги салютует ему полупустым стаканом, одобрительно кивая. — Джей-Хо-о-оуп, значит, – тянет Юнги и треплет того по волосам. – Умница! Хосок в ответ лишь фыркает, но облегченно выдыхает, осознавая, что в напряжении ожидал его реакцию. И уже потом, в конце вечера, когда Юнги взрывает зал своей бесподобной харизмой, он узнаёт, что известный в их кругах Шуга – это тот самый вредный мальчишка, появившийся в жизни Хосока восемь лет назад.***
Они идут домой, любуясь звёздным небом и вдыхая холодный ночной воздух. Хосоку нравится ощущать тяжесть от чужой руки на своём плече, чувствовать тепло чужого тела рядом. Нравится быть рядом с Юнги. Они – такие разные – притягиваются друг к другу, словно разно заряженные частицы. Хосок глупо улыбается: он вовсе не физик, да и из уст красноречивого рэпера это звучит по-идиотски. Таких дурацких сравнений в его голове несчетное количество: они с Юнги разные, подобно знойному лету и холодной зиме, ослепляющему солнцу и бледной луне, воздушным облачкам на голубом небе и твердой земле. Они срезают путь к дому, свернув в тёмный переулок, и Юнги, выжидавший момент, резко прижимает младшего к шершавой стене, надавив руками на плечи. Он смотрит долго, пристально и тяжело, и Хосок сглатывает и нервно облизывает губы. Его сердце падает куда-то вниз и даже дурацкие сравнения вылетают из головы. — Я хочу поцеловать тебя, – шепчет старший почти в самые губы. – Хотел ещё четыре года назад. Хосок чувствует тёплое дыхание, ощущает, как сильнее сжимаются чужие ладони на его плечах, и сильно прикусывает нижнюю губу. Юнги судорожно вдыхает и прижимается лбом ко лбу младшего, закрывает глаза и замирает на долгие мгновения. Они стоят близко-близко друг к другу, будто единое целое, и Хосок обнимает старшего, проникая замёрзшими ладонями под куртку. Они легко касаются губами, пробуя друг друга, изучая, привыкая. Старший издаёт звук, похожий на рычание, зарывается пальцами в мягкие волосы Хосока и яростно впивается губами в чужие, проникая внутрь языком. Целоваться с младшим вот так, в темноте, припечатывая того к стене, кажется Юнги раем, за который он точно попадёт в ад, потому что за все хорошее надо платить. Он обхватывает младшего за талию, прижимая к себе ещё ближе, кусает чужие губы и нежно проходит по ним языком. Они целуются долго, потеряв счёт времени, растворяясь в ощущениях, в накативших чувствах. Оба понимают простую истину, которую и произносить нет необходимости. Хосок издаёт полустон-полувсхлип, вжимается в старшего, находя в нём опору. Кажется, мир для них сфокусировался на чужих припухших губах. — Надо идти, – нехотя отрываясь, говорит Юнги осипшим голосом в самое ухо Хосока, вызывая мурашки по коже и мелкую дрожь. Младший в ответ только кивает, не в силах вымолвить и слово. Юнги хватает его за руку, переплетая худые пальцы, и тянет домой. Они целуются ещё долго, во дворе дома Хосока, на его любимых качелях, у двери квартиры. — Зайдёшь? – спрашивает Хосок, вспоминая про рыжую кошечку, ожидающую его дома. – Фэйти* по тебе тоже скучала. — Фэйти? – смеётся Юнги. – Вот, значит, как ты её назвал! — Не смешно! Ей судьбой предначертано было быть моей. Зайдёшь? – снова спрашивает младший, открывая дверь. Юнги качает головой: — Я улетаю. Снова. И уже сегодня. — Ну и катись! — Будешь ждать? — Нет! Юнги хитро улыбается, снова хватает Хосока за талию и целует. — Будешь ждать? – шепчет Юнги в самые губы. — Запрещённый прием! – мнимо возмущается Хосок, притягивая его ещё ближе. Они прощаются долго и страстно, вкладывая в поцелуи обещания вернуться и ждать.***
Хосоку двадцать два, и он как год назад переехал от родителей в другой район. Соседняя по лестничной площадке квартира пустовала пару месяцев, но вчера кто-то туда въехал, и сегодня Хосок, как хороший сосед, идёт знакомиться и несёт рисовые лепёшки. Он звонит в дверь и слышит, как что-то с громким звуком падает, слышит чьё-то приглушённое ругательство и обращённый к нему ответ: — Иду! Минуточку подождите. Хосок, не веря, щурит глаза и надеется, что он ошибается. Но все его надежды рушатся в тот момент, когда дверь перед его носом с силой распахивается и на пороге он видит взъерошенного Мин Юнги. "Земля круглая, жопа скользкая – всё равно встретимся!" – вспоминает младший, но упрямо молчит, гневно сверкая глазами. — От счастья снова дар речи потерял? – шутит Юнги, вовсе не удивлённый их внезапным соседством. — От тебя, такого прекрасного, потерял, а что? – огрызается Хосок, разворачивается спиной к нему и идёт к себе домой. Он прекрасно слышит шаркающие шаги за своей спиной, но не предпринимает попыток его остановить, доходит до двери, отпирает её и через плечо бросает: — Я тебя не приглашал! — А я не к тебе, я к Фэйти, – отвечает Юнги и нагло входит в квартиру. – Не скажешь, что безумно скучал по мне? Юнги стоит в коридоре квартиры Хосока, легко опираясь плечом о стену, и хитро улыбается, наклонив голову вбок. Младший вовсе не злится, лишь вредничает, как и двенадцать лет назад. Юнги смотрит долго и пристально, как тогда, в тёмном переулке, и тело младшего пробирает дрожь. Хосок нервно облизывает губы, подходит ближе, зарывается пальцами в волосы старшего и больно тянет назад. — Выслеживал? – младший шепчет в самое ухо, кусая за мочку и оттягивая серёжку-колечко языком. — Ага, – просто признается Юнги, и вся напускная злость Хосока бесследно исчезает. – Злишься? — Ты же прекрасно знаешь, что нет. Просто сильно скучал. Череда кусачих поцелуев выбивает весь воздух из их лёгких. Хосок мучительно стонет и чувствует чужую улыбку на своих губах, толкает ладонями в грудь, пробираясь в глубь квартиры. Он разрывает поцелуи лишь на доли секунды, чтобы быстро стянуть футболку с себя и толстовку с Юнги. — Кто-то, кажется, меня не приглашал, или мне показалось? – издевательски тянет старший, расстегивая пуговичку хосоковских джинс и вжикая молнией. — Заткнись. Хосок вжимается ещё ближе, льнёт сильней, больно кусает чужие губы, тут же нежно лаская языком, целует острую скулу, тяжело дышит куда-то в шею и снова ловит в плен мочку уха с серёжкой. Юнги понимающе хмыкает, подхватывает Хосока за бёдра и несёт в спальню. Уложив младшего на кровать, стягивает с него джинсы и бельё, быстро сбрасывает оставшуюся на себе одежду и нависает сверху. Он смотрит Хосоку прямо в глаза, и тот буквально осязает его желание сейчас что-то сказать. — Возьми заживляющую мазь в аптечке в тумбочке, – выпаливает Хосок, с остальным они разберутся позже. — Как символично, ты не думаешь? — Ага, очень. — И что, прям так сразу? А как же свидания и неловкие признания в любви до гроба? — Заткнись и принимайся за дело! – шипит младший, легко шлёпая Юнги по голым ягодицам. – Я зря четыре года бороздил просторы интернета в поисках «как получить удовольствие от анального секса в самый первый раз, если твой парень – идиот» что ли? — А вот это ты зря, Чон Хосок! Я, между прочим, тоже время даром не терял. Сейчас покажу, что нашёл и хорошо изучил. Хосок слышит звук открывающейся и закрывающейся тумбочки, смотрит, как старший дрожащими руками открывает тюбик и обильно смазывает мазью свои пальцы. Он закрывает глаза, чувствует прохладу и нежное поглаживание колечка мышц, чувствует на своём возбужденном члене тёплую руку Юнги, совершающую возвратно-поступательные движения. Юнги любуется раскрасневшимся Хосоком, нежно массирует ладонью ствол, проходит языком по всей длине, пошло вглядываясь в прикрытые глаза, охваченные возбуждением, обхватывает припухшими губами головку и вбирает член. Он аккуратно проникает в Хосока уже вторым пальцем, отвлекая того от болезненных ощущений. Легко пробегается пальцами по выступившим рёбрам, нежно касается голой кожи и, не переставая ласкать член губами и языком, проникает третьим. Хосоку больно и непривычно и ни черта не хорошо, как это обещают и показывают в порно-фильмах. — Давай уже, – стонет младший и жмурится, ожидая боли. — Расслабься, не то будет ещё больней. Хосок расслабляется по максимуму, концентрируя своё внимание на целующих его губах Юнги, на ласкающих руках. Он ощущает твёрдую плоть, скользящую внутрь его тела. От боли из глаз льются слёзы, и сквозь пелену он видит сожалеющий взгляд старшего. — Ничерта это не круто, но давай попробуем, – подбадривает Хосок, обхватывая Юнги за талию. Старший проникает медленно в горячую тесноту и долго ждёт, пока Хосок не начинает двигаться под ним. Первые фрикции всё также отдаются болью, сменяясь привыканием, ощущением наполненности и легким удовольствием. Юнги меняет угол проникновения, и Хосок вскрикивает от накатившего наслаждения; движения становятся сильнее и быстрее, а ласкающая член рука доводит его до звёздочек в глазах. Он плотно сжимает сокращающимися мышцами член старшего, и спустя мгновение с громким рыком тот следует за ним. Они ещё долго наслаждаются, нежно целуются и Юнги ощущает, что он, наконец-то, дома.***
— Я переезжаю к тебе и никаких возражений, – сообщает старший, прижимая Хосока ближе к себе. — А потом снова свалишь на неизвестно сколько лет? — Нет, я буду твоим личным осьминогом. — Тогда я тебя съем.***
— На свидание-то пойдём? – спрашивает Юнги, нежно касаясь лица младшего и целуя его почти после каждого слова. — Не-а, в детстве отходили своё. — Одно мороженое на двоих и велик-тандем? — Да, – отвечает Хосок и слышит звонкий смех.***
— Ты ведь знаешь, да? — Что ты любишь меня? – уточняет Хосок. – Я, кажется, назвал тебя просто скотиной, а не бесчувственной, так что да, знаю. И я тебя. — Как давно? — С восемнадцати? – задумывается младший. – А, нет, с четырнадцати. Мороженое сделало свое дело.***
У рыжей старой кошки слишком мудрые глаза, и она, развернувшись, вальяжно уходит на кухню, когда те двое страстно доказывают друг другу свою любовь.