In the mirror world

      Кирк смотрел на то, как идет ковровая бомбардировка планеты, отказавшейся выполнять приказы Империума и размышлял, как бы ему разобраться со своими проблемами. Не то чтобы их было так уж и много. Чехов присмирел, ну или на время прекратил свои каверзные попытки убить капитана. Джим пока вычеркнул неуёмного парня из списка головной боли. С Пайком Кирк разругался ещё прошлый раз и тот всё грозил, что примет меры, но придраться было особо не к чему. Но главной проблемой капитана самого мощного флагмана Империи был чёртов медик, глава врачей их корабля. Джим зло скосил глаза на падд, где высветилось время до конца смены. Пять минут. У него есть чёртовых пять минут, чтобы придумать, как спасти свою шкуру от посещения медотсека по окончании альфа-смены.       - Ухура, есть новые указания Империума? - Кирк подписал пару отчётов, что принесла йомен и взмолился всем богам, чтобы было экстренное видеосовещание или ещё что-то, но ответ был отрицательным.       Капитан мысленно выругался, но всё же поднялся с кресла, готовясь передать смену. В турболифт мужчина заходил с дурным предчувствием - днём парочка научников получила сильные ожоги из-за опытов, потом был косяк у службы безопасности. В общем, их СМО орал громко и с удовольствием. А плохое настроение главного врача ещё никому не упрощало жизнь, особенно капитану, который по совместительству был его омегой.       МакКой тихо ненавидел этот день и, в противовес этому, громко и исключительно матом отчитывал "тупоголовых кретинов". Судя по всему, этот "диагноз" в глазах доктора распространялся на каждого, кто попадал в его поле зрения, особенно если касался примитивных мер безопасности.       - Ты чем думал, когда туда лез?! - продолжать бушевать врач. Побледневший скорее от страха, чем от кровопотери, новичок-инженер молча таращился с долей ужаса на то, как доктор собирает раздробленную лучевую кость. - Надо было не анестетик тебе давать, а агонизатором шандарахнуть, - шипит Леонард, склонившись над пострадавшей конечностью. - Может тогда ты не станешь совать руки куда попало. Или додумаешься вместо руки сунуть туда голову. Тогда мне бы не пришлось тратить на тебя своё время. Всё, - последний осколок был вставлен на своё место. Леонард закрепил осколки фиксирующим гелем и принялся зашивать рану. - Закончу - вали со всех ног. Не то я тебе и вторую сломаю. Для симметрии.       Парень поспешно кивает несколько раз. Ему давно не терпится сбежать от пронизывающего взгляда и возмущений. И эта возможность у него появляется, когда в дверях лазарета появляется капитан. Доктор и рта не успевает открыть, как инженер подрывается с места и убегает.       - Поздравляю тебя, Джим. У тебя полный корабль идиотов, - рычит МакКой. - Например, этот придурок, свалил без обезбаливающих капсул и фиксатора для гипса. И ему ещё повезёт, если гипс не стечет с него, а застынет.       - Разве я виноват в том, что ты не зафиксировал его на биокровати перед началом лечения? - хмыкает Кирк, скрестив руки на груди. Страх змеей поднимается от поясницы и принимается обвивать всё тело грозы врагов Империи. - Это ещё вулканец всю смену сидел на мостике, а то научников здесь было бы больше.       Капитан оглядел лазарет, затем любуясь, как Чепел стремится, как можно быстрее уйти из помещения. Как он её понимает. Джим бы с радостью ушёл к себе в каюту и завалился спать или тренировался в метании кинжалов, но сомнительно что получится. Кирк обернулся на врача и лишь силой воли заставил себя не вздрогнуть. МакКой стоял опасно близко и его улыбка не обещала блондину ничего хорошего. Трикодер коротко вибрирует в ладони, а МакКой уже привычно хмурится, всматриваясь в одному ему понятные показатели и всё же отступает на шаг назад.       - Чёрт тебя дери, это не смешно, Джим, - немного подостывает Леонард. - Хотя, тебе-то что? Это не тебе ломать неправильно сросшуюся кость и начинать всё по новой... впрочем, я люблю подобное. Люблю видеть боль этих остолопов... Вы боитесь, капитан. Ваш гормональный фон выдаёт вас с головой, - Боунс отступает ещё и ухмыляется. Трикодер отправляется в верхний ящик стола, а в руках у МакКоя появляется скальпель. Острое лезвие опасно быстро крутится между пальцев, и в зелёных глазах появляется отблеск удовлетворения. Это иногда успокаивает врача.       - Тебе, как врачу, конечно виднее, - отходит на пару шагов Кирк. Он ненавидит эти игры, но ничего не может поделать. Ничего не приходит на ум, а чёртов медик не дает возможности вырваться из своих цепей. Впрочем, в глубине своей чёрной души, Джим признает, что обожает ходить по грани, по острию лезвия. - Но у меня со здоровьем всё в порядке, так что не думаю, что мне здесь стоит задерживаться. Просто проверил все ли живы... а то эта бумажная волокита, ну ты знаешь.       - Ну-ну... - хитро усмехаясь Леонард, отложил скальпель в сторону. - А раньше ты был раскованней. Что, забыл своего друга?       Доля раздражения пополам с обидой в голосе ничего хорошего не обещали. И всё же, Кирк - капитан. Удивительно, что он всякий раз забывает об этом, спускаясь в медицинский отсек или пересекаясь с МакКоем на мостике. А Леонарда это бесило. Нет, ему нравилось держать всё в своих руках и через Кирка выполнять все свои прихоти, но временами ему хотелось маленького бунта. Сопротивления. Но капитан по-прежнему внутренне дрожит, а Боунс осматривает его с головы до ног, точно решая, что первым уничтожить и стоит ли ограничиваться только одеждой?       - Давно не говорили по душам. Уверен, тебе есть, что мне рассказать.       Леонард опирается поясницей о край стола и взглядом показывает на кресло перед собой. Кирк смотрит на кресло, понимая, что вот его последний шанс на сегодня сбежать. Если он сядет в это кресло, то все... ближайшее время он вновь окажется в чужой власти. В безраздельной чужой власти почти на полутора суток. Чертов вулканец... верит всему... МакКой просто состроил само обаяние и этот кретин легко поменял смены так, чтобы они совпадали у СМО и капитана. Так что завтра у них обоих выходной... Но если не сесть, это может выйти ещё большими проблемами. Джим внутренне подбирается и садится в кресло, привычно разваливаясь в нём, как в своём капитанском.        - Сомневаюсь, что ты теперь у нас ещё и за штатного психолога работаешь, - Тиберий усмехается, рукой поправляя волосы упавшие на лоб.       - Ну нет уж, мне за это не доплачивают, - усмешка скользит по тонким губам с маленьким шрамом. МакКой скрестил руки на груди и внимательно смотрел на Джима. - Но если серьёзно? - на деле Леонард ещё помнит, как был с капитаном на равных. И речь не о занимаемых должностях, не в цвете формы. Дело в утерянном доверии. С одной стороны, Боунс не против вернуть всё назад, а с другой... Леонард обходит капитана и останавливается за спиной у того и опуская руки ему на плечи. - Расслабься, - почти ласково и обманчиво-добро приказывает он, начиная массировать шею и временами, как бы случайно, проскальзывает подушечками пальцев под воротник.       Джим закрывает глаза, покорно расслабляясь под знакомыми руками. Он знает, что вот Боунс точно никогда не вонзит кинжал в спину, не выстрелит из фазера. Они сдружились в Академии и многое прошли вместе, а потом в какой-то вещи не сошлись во мнениях и капитан в порыве ярости полоснул кинжалом по лицу единственного верного соратника. Глаз медику удалось спасти, но шрам навсегда изуродовал некогда прекрасное лицо. Иногда Джим даже сожалел об этом, но этот случай заставил трепетать его врагов, еще больше сжиматься в страхе. Кирк так погрузился в воспоминания, что расслабился полностью, вольготно положив руки на подлокотники и совершенно не услышав писк блокиратора входной двери в кабинет врача. МакКой, шёпотом подавший команду, довольно улыбнулся. Пальцы обманчиво мягко массировали, а потом одна рука сместилась и большой палец несильно надавил на кадык, обвёл его и снова рука скользнула под ворот форменки.       - Тебе хорошо, Джим? - МакКой пытается угадать, что тот чувствует. Доктор наклоняется и целует Кирка в макушку, при этом заставляя склонить голову и предоставить доступ к шее. Влажно целует, прикусывает кожу. - Не молчи, Джим...       Леонард играет с огнём. Однажды он довёл Кирка так, что чуть не лишился глаза. И всё же неутолённые желания всякий раз брали верх над разумом.       - Да, - выдохнул Джим, продолжая сидеть с закрытыми глазами. Этот лёгкий массаж был ему нужен, за почти три года в капитанской кресле в этой чертовой пятилетке если сидеть на месте у него начинала болеть шея и он с удовольствием подставлялся под легендарные руки. - Да, чёрт побери, - довольно почти простонал капитан, самую малость вздрогнув, когда чужие зубы впились гораздо сильнее в тонкую кожу шеи. Кирк обещал себе, что ещё пара массирующих движений и он встанет чтобы уйти. Загнав страхи прошлого как можно глубже, капитан выпрямился, открывая глаза и дернулся вперёд, намереваясь встать.       Оставив своеобразную метку на шее капитана, Боунс мазнул языком по укусу и почувствовал, как Джим рывком встаёт. МакКой не держит его. Лишь напоследок скользит пальцами вдоль позвоночника. Невозмутимо смотрит на озадаченного капитана и не спешит разочаровывать Джима тем, что сбежать он не сможет, а вот наказание получит. Сев в освободившее кресло, Леонард чуть сощурился, ожидая дальнейших действий капитана. Этот так забавно: смотреть, как человек перед тобой внутренне мечется между а) и б). Кирк держится неплохо. Не знай он его, Леонард решил бы, что тот никого и ничего не боится. Но Боунс знает. Боунс видит пульсацию вены на виске, сжатые в кулаки пальцы и новый оттенок в голубых глазах. Хочется встать и скрутить. Прижать к себе. Вжать в стену. Успокоить через унижение - единственное, что может МакКой.       - Открой дверь, Боунс, - Джим с трудом заставляет себя разжать кулаки, зная, что так выдает свое состояние врачу. - Или это сделаю я и тогда будешь запрашивать новый код для себя у Спока.       Кирк видит, что блуждающая улыбка медика становится все более притворно доброй и всё-таки психует. Джим поворачивается спиной, подходит к внутренней панели, начиная вводить свой код доступа. МакКой может и знает его, но чувствительная сенсорика легко различает хозяев. Когда код не срабатывает, по спине Кирка пробегает холодок. Этого не может быть и капитан пытается снова, в голове прикидывая, как Леонард смог обойти его код. Неужели он заручился поддержкой Чехова и изменил систему блокировки своего кабинета? Джим знает, что его собственный код работал буквально полчаса назад. Кирк замирает с занесенной над панелью рукой. Вводить третий раз не имеет смысла. Он так глупо попался в простую ловушку, хоть и сработавшую первый и последний раз. Джим не настолько идиот, чтобы ещё раз заходить теперь в кабинет СМО.       МакКой следит за тщетными попытками и мысленно воздаёт должное маленькому русскому гению, хитрому и расчётливому не по годам. Улыбается на просьбу Джима и по взгляду становится ясно - он задумал всласть наиграться и помучить Кирка. Потому что не смотря на привязанность, на самую глубокую в их мире связь, он всё-таки привык брать то, что хочет. А сейчас он хочет Джима. Можно, конечно ткнуть ему гипо в шею или завладеть им силой, как это было всегда, но хочется нового. Более значимого.       Леонард встаёт и медленно подходит к Кирку. Внимательно всматривается в черты лица и внутренне ликует. Джим так глупо попался в эту ловушку... Идеальный капитан Терранской Империи, как омега он слишком доверяет своему альфе, буквально теряется в этом безграничном доверии. Боунс останавливает взгляд на губах, затем смотрит прямо в глаза.       - А если я не хочу?       Джим упрямо смотрит в ответ. МакКой знал, что Джим в жизни в таком глупом вопросе не попросит помощи Спока. Кирк мысленно материться, но пристальный взгляд выдерживает.       - Я тебе приказываю как твой капитан, открой эту чёртову дверь! - Кирк хватает Боунса за воротник формы и встряхивает. - Иначе запихну в камеру агонии за попытку покушения! - Джим на самом деле бы этого не сделал. Пожалуй, на всём корабле, только он и Лео никогда не были в этой камере. Спока он туда пихал пару раз для показательного урока всем. МакКой же, был слишком ценен своими талантами. - Или посажу в карцер, где ты за три дня шёлковый станешь от скуки.       Леонард вспыхивает и ухмыляется шире, чувствуя, как Кирк дёргает ткань, отчего та впивается в горло. Вот оно. То, чего он ждал. МакКой насмешливо вскидывает левую бровь.       - Сделай это, и в следующий раз, когда тебя раненным приволокут в лазарет, я не дам тебе ни капли анальгетика и буду резать и шить по живому. Как тебе такая перспектива? - МакКой нарочно подаётся вперёд, глядя Джиму прямо в глаза. Обхватывает запястья Кирка и освобождает форму от рук капитана. - И ты не сможешь этого сделать. Только не со мной.       Боунс блефует. Он не уверен, что Кирк пожалел бы его. Тиберий четко разделяет свои роли в этой жизни: есть "капитан" и есть "омега". Если кто посмотрит со стороны, то отправит к психиатру с простым диагнозом - раздвоение личности. Однако, всё это время, Джиму хотелось верить. МакКой наклоняется и вдыхает.       - Тебе больше не идёт запах яблок, - МакКой отстраняется и кивает на верх формы. - Сними.       - Иди к черту! - огрызается Джим. - Это я здесь капитан. Это мой корабль и приказы отдаю здесь я! Открывай эту грёбаную дверь или свяжусь с инженерным и её взломают, а ты отправишься прямиком в карцер!       Кирк отталкивает врача с дороги и направляется к внутреннему коммуникатору.       - Скотти, на связь.       - Капитан? - едва успевает ответить Монтгомери, как связь прерывается и Кирк зло оборачивается на властителя лазарета. Значит он все предусмотрел. Продумал заранее. А это плохо, чертовски плохо... Получается здесь и сейчас, а потом и ещё несколько часов Джим в ловушке. МакКой явно хочет испробовать что-то новое и продолжительное, заставляя своего пленного буквально биться в агонии в его руках. Кирк положил руку на пояс, на рукоять кинжала. Его единственное оружие защиты сейчас.       - Мы это уже проходили, Джим, - Леонард проводит рукой по своему шраму. Он планировал этот день долго. Долго и тщательно. Риск был один - то, что Джима перемкнёт и придётся в полной изоляции залечивать и свои, и его раны. - Капитан ты на мостике. Не в лазарете. Тут Я - царь и бог.       МакКой протягивает руку, очерчивает линию скул и подбородка, подступает непозволительно близко. Он не выпускает нож из виду, но в основном сосредоточен на лице Джима.       - Брось его, Джим. Лучше по-хорошему.       Зло сверкнув глазами, Боунс перехватывает взметнувшуюся к нему руку с оружием и позволяет Кирку осторожно провести краем по своей шее. Кожей чувствует выступившие солёные капли.       - Оближи.       - Хватит, - Джим выпускает кинжал из руки и отступает назад, врезавшись в стол. Он не слышит звука падения, значит медик успел подхватить нож. - Прошу, остановись...       Кирк понимает, что его альфа слишком заигрался. Джим разбаловал его вседозволенностью и теперь должен пожинать плоды своей безолаберности. Он позволил МакКою получить неограниченную ничем власть над собой, не поставил того на место, теперь же поздно что-то делать. Чёртов врач знает лучше любого в Империи, как надо надавить или что сделать с капитаном, чтобы получить желаемое.       - Эти игры должны закончиться...       - ...тогда ты исчезнешь из моей жизни, - договаривает за него вновь злящийся Боунс. - Ты ведь боишься меня до чёртиков, Джим. Сводишь контакт к минимуму. А я жуткий собственник. Ты не знал?       Нож Леонард дальновидно отбрасывает. Тот с громким шлепком ударяется об обивку одной из биокроватей и соскальзывает на пол. И пока в воздухе ещё слышна звонкая вибрация от встречи твёрдого покрытия и лезвия, МакКой делает шаг вперёд. Упирается руками в столешницу, блокируя пути отступления и прижимается к Джиму, сверля его взглядом. Леонард изголодался по нему. Кирк сам вырастил в МакКое этого монстра. Сам дал слабину. Впрочем, может быть, не скучай Боунс в одиночестве и не видь он столько ран и боли за день, всё было бы по-другому? Хотя нет. Не было бы. Потому что МакКой - это тот, кто следит за наказанием в камере агонии, и тот, кто по приказам Джима пытал допрашиваемых. Он привык к жестокости. Рука доктора забирается под одежду, медленно поднимаясь и оглаживая пресс. МакКою до жути приятно чувствовать как напрягаются от этого мышцы капитана и как он дрожит то ли от страха, то ли от злости. А Леонард молчит и наблюдает. Обводит пальцем ореолу соска и резко стискивает его до боли. Хищно улыбается на судорожный вдох.       - Не пытайся прятаться от меня. Я тебя и с того света вытащу. Ты же знаешь, я могу, - щурится и с короткой усмешкой убирает руку, но только лишь для того, чтобы надавить за затылок Джима и уткнуть его лицом в свою шею. - Оближи, - повторяет он.       Джим не знает что делать. Он не может убить своего альфу, но и остановить это всё никак не получается. Он каждый чёртов день, если нет критичных ситуаций на мостике, спускается сюда как в ад и МакКой с удовольствием устраивает ему адское пекло.       - Не надо, Боунс, - тихо и едва слышно шепчет Кирк, но всё же покорно проходится языком по тонкому, кровавому следу.       Капитан Джеймс Ти Кирк - гроза всех противников Империи, но он не может прекратить свои собственные мучения, просто потому что боится остаться один во тьме космоса. Он подчиняется Леонарду, потому что плата которую тот берёт чертовски мала, но зато есть верность. Джим знает, стоит МакКою исчезнуть, разорвать узы и его самого буквально разорвут на части другие альфы. И он знает кто победит в этой схватке за власть над капитаном.       Леонард прикрывает глаза и на мгновение перестаёт хмуриться. Иногда с ним такое бывает - накатывает непонятное чувство, с головой накрывая удушающим теплом. В такие минуты МакКою хочется крепко обнимать Джима, просить прощения и защищать. Но наваждение проходит и от желаний не остаётся ни следа. Только потребность обладать. Правда, с небольшой поправкой - защищать Джима он будет всегда. Даже сейчас, когда он зажимает его между собой и столом, понемногу проталкивая колено между сведённых ног и скалится. Ворвись к ним враги, доктор бы стал живым щитом для своего же пленника.       - Почему нет?       Этот вопрос засел в голове уже давно. Джим подчиняется. Командует им на мостике, а потом, оставшись наедине, превращается в испуганного мальчишку. Леонард тешит своё эго, доводя Джима до исступления одними эмоциями и только потом берётся за дело. Но всё же, Джим не перестает просить остановиться каждый грёбаный раз. Дело не в дефиците удовольствия - Леонард прекрасно видит, что стонет Джим по-настоящему. Но тогда почему? Почему он даже в конец затраханный до такой степени, что нет сил даже пошевелиться, просит остановиться?       МакКой зло сжимает короткие волосы и дёргает назад, заставляя Джима запрокинуть голову. Оставляет на шее ещё пару укусов и жадно целует в приоткрытые губы. Толкается языком, не даёт отстраниться. Джим - его сила и его же слабость. Он может крутить капитаном, как вздумается, но заполучить абсолютно полностью не может, всегда остается маленький кусочек души, который ему не принадлежит. И это бесит. Кирк тихо шипит от хватки в волосах, но понимает ещё пара мгновений и он сам сдастся, полностью отдаст контроль МакКою. Иногда это его спасение, просто подчиняться чьим-то приказам, забыв об ответственности. Таких как он, омег в звании капитана, всего пять во всем имперском флоте. Но это и его проклятье... Джим начинает отвечать на грубый поцелуй, все же разводя ноги в стороны и переставая упираться в плечи медику. Сегодня он уничтожил целую планету, будет правильно, если его карма в лице Боунса ещё немного приблизится к уничтожению его души. Всё равно они столько лет вместе, что изучили друг друга вдоль и поперёк. Как только Джим опустится в самое сердце Тьмы, его светом станет Лео. МакКой с ходу улавливает перемены и валит Кирка на стол. Слишком быстро и грубо. Наваленные на столе записи комкаются, а пробирки со звоном летят на пол. Боунс снова запускает руку под одежду. Лёгкие прикосновения чередуются с надавливанием на нужные точки: межреберья, ямка между ключиц, мечевидный отросток. Сильно не жмёт - он хочет подразнить и напугать, а не убить. Задирая форму опускается к животу и ведёт языком по срединной линии, задерживается у пупка, целует и медленно скользит языком в ямку, давя. Он знает, что от этого Джима узлом скрутит от ужаса. Почему-то люди боятся подобного.       - Та планета, что в ней особенного? Зачем она нужна Империи? - из всех членов экипажа Леонард знал о миссиях больше остальных. Даже больше Спока, потому что остроухий не имел такого влияния на капитана.       Джим падает на стол, чуть ударяясь локтем, но даже не шипит - это такие повседневные мелочи по сравнению с тем, что ждёт его в ближайшие часы. Кирк запрокидывает руки за голову, тем самым малость напрягая тело. Так всё чувствуется острее и МакКой будет доволен. Капитан разводит ноги шире, давая подобраться ближе и удобнее.       - Там будут строить аванпост Империи. Удобно расположена и близко до следующего квадранта. Идеальна для кораблей, которые будут идти на карательные миссии или захват новых территорий...       Джим дёргается от жаркого прикосновения в самом низу живота, инстинктивно пытаясь сесть на столе и свести ноги, но ему конечно ничего из этого не позволяют. Кирк чуть прикрывает глаза и отворачивается в сторону. Несколько гипо, зафиксированных специальной подставкой он замечает сразу. Надписи выведены аккуратным почерком СМО и становится понятно, вот его приговор на сегодня. Но даже со своим гениальным складом ума Кирк не может из названий выяснить содержимое.       - Значит, опять война, кровь и убийства? - Леонард наваливается сверху и за подбородок поворачивает Джима к себе. - Не смей отворачиваться, - рука тянется к подготовленным препаратам, но в последний момент Боунс передумывает и не касается ни одного шприца. - Скажи, Джим, тебе нравится убивать? - МакКой надавливает ногой на пах капитана и довольно щурится, отмечая начинающуюся эрекцию. У него сегодня большие планы на капитана. Намного изощрённее, чем обычно. Сегодня он не планирует бить или резать. Сегодня он хочет унизить Джима иначе. - А ты ведь хочешь меня, - Боунс ёрзает, дразня Джима.       - Это Терранская Империя, - Джим чуть морщится от давления на пах. - Здесь всегда кровь и убийства...       Кирк замирает, смотря в пристально наблюдавшие за ним глаза. Зелёные с карей окантовкой. В Академии Джим находил эти глаза самыми красивыми на Земле. Сейчас - во всей Галактике. Кирк пытается лечь чуть удобнее, потому что что-то больно впивается в бок. Тиберий косит взгляд, стоит медику снова отвлечься на гипо и видит так опрометчиво брошенный врачом кинжал. Оружие СМО... Только протянуть руку и лезвие легко войдёт в межреберье, воткнувшись в чужое сердце. Джим тянется к кинжалу, проводит кончиками пальцев по острию и сталкивает на пол. Ему не хватает не силы воли, просто страх одиночества всегда оказывается сильнее. Десять лет с одним альфой, который заботится о нём. Пусть иногда эта забота весьма специфична, а их постельные игры привели бы в ужас даже самых прогнивших этого мира, Джим никогда не откажется от своего альфы. Боунс замечает это. Усмешка становится больше похожей на улыбку. Ту самую, которую когда-то можно было увидеть на его лице до окончания академии. До всего того дерьма, в которое их с Джимом затянул космос и Империя.       - Как мило. Ты не смог убить меня.       Руки перестают мучить тело капитана. Боунс отступает, но по взгляду понятно - лучше не пытаться встать. Леонард стягивает с себя верх формы и снимает обувь с себя и Джима. Потом садится на стол рядом с ним и ссутуливается. Он устал. Бесконечно устал доказывать всем, что он сильный. Однако, последнее, что ему сейчас нужно - жалость. МакКой берёт один из гипо, косится на Джима и... всаживает его в себя.       - Ненавижу тебя, Кирк. Из-за тебя я гнию в машине для убийств, - они всегда ходят по грани. Для непосвященных их любовь и связь больше напоминает ненависть с жестокой формой насилия. МакКой скалится от подействовавшей смеси и тяжело дышит. Иногда ему кажется, что он мёртв. Только боль доказывает обратное. А ещё тепло. И больше ничего. МакКой тянет руку и опускает её на живот Кирка. Не елозит по коже, заставляя испытывать двойственные чувства. Просто заставляет оставаться на месте, хотя Джим вполне может сбросить его руку.       - Я никогда не смогу этого сделать... - Джим отворачивается, не смея встать или даже пошевелиться. Ему иногда сложно предугадать настроение врача. Иногда он может наказать за сущую глупость, а бывает спускает очень многое. - Предложение Императора все ещё в силе. Он видимо каждую ночь грезит о том, чтобы ты стал его личным врачом. Только скажи и ближайшим кораблём вернешься на Терру, под его тёплое крыло.       Кирка пугает эта перспектива, хотя она и обещает свободу для него. Весьма своеобразную свободу, надо сказать. Хотя это полная ложь... Стоит МакКою уйти с корабля как его тут же возьмёт в оборот Спок. Он давно бросает жадные взгляды, но видимо жить хочет больше. На Энтерпрайз нет тех, кто настолько глуп, чтобы перейти дорогу старшему медицинскому офицеру.       - Или попроси Спока и он отправит тебя в тот прекрасный мир, где есть дружба и миротворчество.       Джим психует, всё же скидывая чужую руку, и садится, а потом вообще слезает со стола. Он чертов гений, неужели не вскроет какую-то жалкую дверь. Всего лишь снять панель и перебрать провода. Он такое делал ещё до Академии. МакКой сначала оттаивает, от услышанного, но спустя секунду снова кипит как вулкан, готовый взорваться и выжечь всё живое раскалённой лавой. Встав, он прошлёпал босыми ногами по холодному полу и поймал Джима за руку в паре шагов от двери.       - Чёрта с два, Джим, - он рвёт одежду, толкает к стене, впечатывая и яростно продолжая дёргать брюки капитана вниз, попутно рыча тихие ругательства и злясь за оказанное недоверие. - Никаких Императоров. Никаких Споков. Пусть удавятся. Если я и уйду с этого корабля, то только вместе с тобой, - доктор утыкается носом в шею Джима и глубоко вдыхает. А потом вводит сразу два пальца. - Никуда я тебя не отпущу... "Никуда я от тебя не денусь", означает этот жест. Но Леонард не признает этого никогда. Торопливо двигая пальцами, тяжело дышит. Джим утыкается в холодную стенку лбом совершенно не сопротивляясь подобному насилию над своим телом. Кирк чуть рассеянно улыбается подобным заявлениям. Они слишком погрязли друг в друге, чтобы менять что-либо и предавать. Злиться, издеваться - да, это их мир. Но они держатся за другого, иногда полностью растворяясь. Кирк шипит от резкого вторжения, но покорно затыкается, стремясь расслабиться и облегчить проникновение. Он вспылил и вот отдача. Если посудить, то не самое сильная из огромного арсенала издевательств врача.       - Твою мать, - хрипит капитан, когда пальцы заменяет кое-что намного весомее, а чужие зубы впиваются в его плечо до крови. Джим иногда проклинает эту новомодную фишку с наращиванием клыков, которой поддался Боунс.       МакКой жмурится, сдавливает руками Джима и, втрахиваясь в него, прижимается так близко, как только может. Тяжело дышит и широкими движениями заставляет больно биться тазом о стену. В какой-то момент Боунс выходит и рывком разворачивает Джима к себе, прижимается лбом к его лбу и смотрит в глаза, пока руками дёргает на себя, прижимая к стене, глубоко входит, поддерживает Джима за ноги. У Боунза заняты руки. Он держит Джима и дрожит. Потому что хочет не такой близости.       - Свет на десять процентов.       Каюта погружается во мрак и Боунс вжимается в Джима и целует, прикусывая нижнюю губу. Затем прокладывает дорожку по скуле и спускается к шее. По-звериному зализывает свои укусы. Джим обхватывает Боунза ногами за талию, скрещивая их и тут же обнимает за шею. Кирк с удовольствием отвечает на поцелуй, чтобы после запрокинуть голову подставляя шею.       - Отпусти себя, я никуда не денусь... - капитан перебирает тёмные пряди, стремясь унять дрожь чужого тела. Кирк целует своего врача в висок, прижимаясь ближе и отдаваясь полностью.       - Бойся своих желаний, - МакКой грубо насаживает Джима на себя. Выбивает болезненные стоны и проклятия в свой адрес.       Это единственное, что произносит Боунс. Ему хочется поиграть с капитаном, просто дать ему кончить и самому излиться - это слишком просто. Боунс спускается на пол, усаживая Джима на себя и крепко держит его за бёдра. Короткая усмешка и новый план. Отталкивает Кирка, опрокидывая его на спину и поднимает нож. Леонард подкидывает кортик и ловит налету за лезвие. Сталь царапает кожу, оставляет неглубокие порезы. Доктор садится рядом с Джимом и осматривает вспотевшего капитана. Скользит внимательным взглядом по телу и ладонью давит на живот. Бросает насмешливый взгляд и вгоняет длинную ребристую рукоять до самой гарды. Давит на живот сильнее, по тех пор тока не начинает чувствовать как движется под пальцами ручка ножа.       - Это твои желания, не мои, - мотает головой Кирк, шипя от особенно болезненных толчков. Падение на пол немного выбивает из реальности. Джим морщится от того, что приложился головой и тянется посмотреть, нет ли крови на затылке. Блеск острия в темноте заставляет его снова вздрогнуть. Капитан морщится от сильного давления на живот и вскрикивает, когда нож входит в тело. Джим дергается, но Боунс давит сильнее и парень сдавленно стонет. Он чувствует окончание рукояти и как близко лезвие к проникновению.       - Боунс, нет! - Кирк тянется оттолкнуть врача от себя, чтобы извлечь оружие.       МакКой замирает, надавливая сильнее. Выводит рукоять наполовину и снова заталкивает внутрь.       - Давно ты меня так не называл. А сегодня вдруг такая щедрость... - Он целует Кирка и убирает руку с его живота, сжимая шею и заставляя лечь обратно. - Не дёргайся и твоя задница не пострадает.       Доктор меняет угол надавливая на простату и скалится, довольный тем, что вырывающийся Кирк скулит. Пальцы крепко смыкаются вокруг горла, но стоит только Джиму дёрнуться, показывая, что нечем дышать, Боунс отпускает и устраивается между разведённых ног Кирка. Рукоять плавно двигается, цепляя нежные стенки ребристой нарезкой. МакКой нетерпеливо поглядывает в сторону стола, но сомневается, что Джим не избавится от ножа, пока он отлучится. Ладонь изрезана и кровоточит, ведь держать приходится за лезвие, но МакКой не останавливается, продолжая пугать Джима каждым глубоким движением внутри него. Он хитер.       - Давай, Джим, стонай, - косая усмешка. МакКой перехватывает нож другой рукой и сжимает изрезанной ладонью член капитана. Тёплая кровь обеспечивает скольжение. Леонарду больно, но он терпит и напряжённо слушает. - Давай, вот так... - он видит, как Джим закрывает глаза и с облегчением выдыхает, когда Кирк тихо постанывает. - Давай... - большим пальцем проводит по чувствительному отверстию уретры. - Простони мне имя. И я убью её или его, как убивал раньше... - МакКой убирал всех своих конкурентов, которые слишком уж рьяно хотели занять место рядом с капитаном. - Ну же...       Он чувствует как кровоток усиливается и близится разрядка. Джиму не хватает совсем чуть-чуть. Леонард убирает руку с перепачканного кровью члена и проводит языком по головке, одновременно давя рукоятью ножа на нужную точку. Джим выгибается от каждого нового проникновения ножа и мечется по полу, жадно пытаясь отдышаться после весьма продолжительного отсутствия кислорода в лёгких. Кирк буквально выкрикивает, когда МакКой давит на уретру или даже больше от осознания, что его член теперь вымазан в чужой крови. В крови его врача и мучителя одновременно. Джим скулит от боли, стоит рукоятке войти уже очень опасно глубоко. И этот страх заставляет капитана назвать грёбанное имя.       - Марлина, мой йомен, - Кирк буквально выплевывает имя, в ту же секунду обрекая девушку на медленную и мучительную смерть. В том, что брюнетка не проживёт и недели сомневаться не стоит. МакКой убьет её.       Джима выгибает от давления и он стонет от волны накрывшего его удовольствия. И на самом пике он стонет одно и тоже имя. Всегда. Раз за разом уже много грёбанных лет. Падение ножа на пол раздается грохотом в тишине кабинета, но блондину плевать. Он чувствует лишь исчезающее удовольствие и некоторую пустоту. Кирк слышит лёгкие шаги медика босыми ногами по полу. Джим понимает, что Боунс пошёл к столу, чтобы обработать порезы. Но предчувствие бьёт тревогу и, уже слыша обратные шаги, Тиберий запоздало вспоминает весьма длинный ряд зафиксированных на столе гипо. Юноша с трудом приподниматься на локте, но тут же оказывается прижат к полу босой ступнёй, которая весьма сильно давит на грудь. Джим распахивает глаза в ужасе, когда МакКой проводит ногой вверх и оставляет её на горле своего капитана, вновь лишая того воздуха. Кирк царапает ногтями чужую кожу, дергаясь в судорогах и видя в темноте лишь зелёные глаза с карей окантовкой, которые смотрят с превосходством и выдают наслаждение хозяина процессом.       - Марлина, значит...       МакКой щурится, давит на горло и мысленно подбирает способ убийства. Потом позволяет Джиму вдохнуть и опускается на корточки, ведёт пальцами по груди. Хочется донести до капитана, что так просто ему не отделаться. Гипо с неразборчивыми каракулями на подписи упирается в основании шеи и Боунс щёлкает кнопкой, впрыскивая лекарство. Садится на пол и улыбается так, что мороз по коже. У Джима есть пара минут перед тем, как он начнёт возбуждаться и его будет гнуть от желания. Афродезиак это примитивно, зато как действенно!       - Джим, Джим... сколько же от тебя проблем, - МакКой наклоняется, прикусывает сосок и оттягивает его.       - Так убей меня... - Кирк кашляет долго и вздрагивает от гипо. Джим всё не может нормально отдышаться и поворачивается на бок, но его жёстко возвращают на место.       Капитан огрызается, но давится воздухом от прикосновения к груди. Джим бы ляпнул и более серьезное что-нибудь, но не хочет подавать Боунзу гениальных идей. С МакКоя станется заставить свою любимую игрушку проводить все свободное от командования время в цепях или типа того. Леонард давно не знает отказа и пользуется этим по полной. Кирк морщится, чувствуя как по телу разливается огонь желания и сразу узнает действие афродизиака. Отвратительно...       - Нет, Джим, я не убью тебя. - Боунс встаёт и отходит к столу, чтобы выбросить использованный гипо и обработать наконец порезы. - Я же долбаный доктор.       Последнее слово он тянет с насмешкой. Повернувшись к Джиму спиной он перестаёт улыбаться и хмурится. Мучить Джима легко, но немного противно. Он вечно должен одёргивать себя, чтобы ненароком не убить. А иногда так хочется заломить руки до хруста, прокусить вены на запястье и испачкаться в его крови. Боунс упирается ладонями в подлокотники кресла. В отличии от Джима ему не удалось разрядиться и пах ныл.       - Верно, ты предпочитаешь убивать меня медленно, растягивая удовольствие уже на годы... - Джим с трудом садится, пытаясь бороться с растущим возбуждением. - Будь твоя воля, в капитанском кресле сидел бы ты, а меня наверняка держал на цепи у своих ног, - Кирк выплевывает это, стараясь подняться на ноги. В нём опять поднимается протест, хотя все тело уже ноет и болит, а огрызания гарантируют ему новую порцию боли.       - Будь моя воля, я бы уволок тебя в какую-нибудь глушь, чтобы нам никто не мешал и вытрахал из тебя твою ненависть и упрямство, - рычит Боунс. - И если с первым вышла промашка, второе вполне реально. Не забывай об этом, Джим.       Леонард ухмыляется и ждёт. Ждёт когда план сработает. Кирк, конечно, будет терпеть до последнего, но дозу он ему вкатил лошадиную. Скоро Джим сам подставится и Леонард заставит его просить об этом. А пока... Боунз встаёт и копается в ящике стола. А потом оборачивается и видит вспыхнувшую в голубых глазах злость. О, да. Он просто обожал Джима в такие минуты. Даже избитый и оттраханный он умудрялся выглядеть свирепо. Доктор любит сжатые в тонкую полоску губы и яркие глаза цвета вспышки варп-ядра. МакКой подходит к Джиму и дёргает за подбородок, заставляя запрокинуть голову. И пока он целует Кирка, пальцы застёгивают ошейник. А потом МакКой жмёт на кнопку своего браслета и Джима вскидывает от удара шокера. Кирк открывает рот и, кажется, готов выкашлять собственные лёгкие. А Леонард довольно усмехается и, недолго подумав, шлёпает Джима. Звонко и унизительно. Кирк готов разорвать его в клочья, но Боунз поднимает руку с браслетом и усмехается. А потом проводит рукой по позвоночнику и давит на крестец. Джим прогибается в спине и доктор довольно смеётся, внимательно смотря на Джима, которого уже потряхивает от желания.       - Ненавижу... - шипит Джим сквозь сжатые зубы. Тело мелко потряхивает от удара током и возбуждение только усиливается из-за стимуляции. Кирк рычит, когда МакКой с ухмылкой хватает его за волосы и тащит к креслу. Джим понятливый и знает, что должен сейчас будет сделать. Но это его бесит и злит только сильнее. Боунс отпускает чужие вихры и садится в кресло, ногой поддевая подбородок своего капитана и заставляя смотреть на себя. Кирк видит, как это нравится МакКою. Сильный и независимый капитан Империи в его ногах, готовый скоро начать скулить и умолять себя трахнуть. Джеймс ненавидит афродизиаки... они заставляют вести его словно орионская шлюха, напрочь сносят барьеры.       МакКой смотрит сверху вниз. Что же, вполне заслуженно, учитывая то, что он сам так же жалко дрожал в ногах Пайка. Кристофер, сволочь такая, прознал о привязанности Джима и Боунса, и пока один из них с улыбкой крутил вираж в улучшенной модели боевого шаттла, второй жмурился и старался не думать о том, что дышать почти нечем, а выплюнуть или прикусить нельзя - рука Пайка замерла над кнопкой. Нажать - и у шаттла Кирка откажет двигатель, а система катапультирования так "удачно" не сработает. Когда шаттл Джима опускается на площадку и тот с широкой улыбкой идёт к инструктору за корочкой пилота, МакКой стоит на четвереньках и откашливается, сплёвывая вязкую белую жидкость.       Леонард трясёт головой, отгоняя неприятные воспоминания. Наклоняет голову набок и выжидательно смотрит на Джима. Как бы невзначай чуть разводит ноги и опускает взгляд на свой член. Усмехается и проталкивает в рот Джима два пальца. Кирк зло отстраняется, но когда чужая рука практически касается кнопки браслета, покорно подаётся вперёд, практически сразу заглатывая до основания. Рука в волосах только сильнее бесит Джима, но тело начинает гореть от желания и снять эту лихорадку может только МакКой, а сам блондинистый гений никогда не разберется во всех этих гипо. Капитан невольно вздрагивает, понимая, что это только первый из множества на столе и прикрывает глаза, вновь позволяя покорно руководить своими движениями. Кирк с удовольствием бы всадил кинжал в чужое сердце, но тогда бы пришлось идти следом - подыхать годами от тоски не входило в планы золотого капитана. Он собирался занять пост адмирала, а потом и Императора. Так что ему оставалось засунуть гордость ещё глубже и продолжать активно работать ртом.       Боунс откидывается назад и закрывает глаза. Давит на затылок Джима и старается не подмахивать бёдрами навстречу. Дыхание сбивается и самообладание летит в чертям, но он упрямо стискивает зубы. Боунс не стонет. Никогда. Даже кончает молча. И это бесит Джима. Ему кажется, что Боунс вечно недоволен.       - А ты заметно улучшил свои навыки, - отмечает МакКой.       Не выдерживает, встаёт и крепко обхватывает голову Джима. Кирк понимает и отчаянно начинает упираться ладонями в бёдра, но Боунс усмехается. А когда Джим решает рискнуть и укусить, Леонард загоняет член глубже в горло и челюсти Джима рефлекторно разводятся шире. Он не может ни закрыть рот, ни толком дышать. Боунс понимает каково ему и поэтому торопится. Губы Кирка влажные от слюны и смазки. Тонкая струйка этой смеси стекает по подбородку и капает на пол. Перед самым "финалом", Леонард отодвигается. Часть попадает в рот Джима, жадно вдыхающего воздух, часть каплями крапит лицо капитана. МакКой не даёт Джиму выплюнуть. Пальцем собирает капли собственной спермы и вытирает о внутреннюю сторону губ Джима.       - Глотай, - это не просьба. Это приказ. Боунс деспотично улыбается, когда кадык Джима делает глотательное движение, а потом наклоняется и целует. - Когда ты станешь Императором, я буду первым, кому ты всадишь нож в сердце. Поэтому извини, я хочу получить от жизни всё, пока я ещё могу это сделать.       - Когда я стану Императором, то ты так просто не сдохнешь, слишком милостиво будет, - хрипит Джим, упираясь руками в пол. Это третий чёртовый раз за полчаса или чуть больше, когда МакКой перекрывает ему кислород. В прямом смысле! - Ненавижу тебя...       Кирк знает, что толку от этих слов ноль. Сколько бы он не просил, медик всё равно сделает всё как угодно ему. Тело скручивает очередной порцией огня и Джим жмурится, потому что не знает, что последует дальше, что ещё придумает Боунс. Он уже тянется, чтобы приласкать себя и хоть немного снять спазмы, когда его снова хватают за волосы.       - Остановись, - Джим смотрит в глаза напротив и замечает красноречивый взгляд в сторону стола, где неиспользованные гипо. - Прошу...       Леонард берёт его за подбородок и долго смотрит в глаза. Казалось, в нём проснулось сочувствие, но он убирает руку и молча отходит к столу. Когда он возвращается, в его руках нет гипо, но тонкая прозрачная трубочка в правой руке вызывает опасения. Леонард умел всё превратить в орудия пыток. Он останавливается рядом с Кирком и взглядом указывает на кресло.       - Садись.       С довольной ухмылкой смотрит, как Джим морщится от ноющей боли. Подумав, Боунс достаёт откуда-то ещё и ремни-фиксаторы. Привязывает ноги к поручням и связывает руки, заведя их за спинку кресла. Возвращается и садится в кресло, опускаясь между разведённых ног Джима и просовывая свои ноги между его бёдрами и поручнями. Чуть откидываясь назад, Боунс берёт его вставший член в руку и елозит большим пальцем по головке, размазывая смазку. Дразнит. А потом приставляет конец трубочки к уретре и проталкивает её внутрь. Утыкается лбом в изгиб между шеей и плечом капитана и слушает частое дыхание и болезненные звуки, вкручивающими движениями просовывая трубку дальше. Потом трётся о Джима как ластящийся кот и тянет трубочку на себя. Быстро. Джим не может не выпустить задушенный вскрик. Леонард усмехается и опять проталкивает катетер внутрь. Процедура крайне болезненная, но безопасная.       - Хватит! - кричит Кирк, буквально срывая голос и яростно, но бесполезно дергаясь в фиксаторах. - Умоляю, я все сделаю...       Джим знает, что все его слова услышат, но однозначно оставят без внимания. Капитан хрипит, запрокидывая голову и судорожно хватая ртом воздух. Это чертовски больно и никак не приближает его хоть к какой-нибудь развязке, чтобы облегчить огонь, что сжигает тело изнутри. Кирк жмурится до слёз, вздрагивая всем телом от каждого движения палочки. МакКой вытирает ему слёзы, но не перестаёт сразу. Просто начинает орудовать несколько медленнее, давая Джиму продохнуть. А потом откидывает катетер и притирается ближе. Обхватывает рукой их члены и двигает рукой, то ослабляя, то усиливая хватку.       - Ты не можешь сделать всего. Не обещай невозможного, - Леонард серьёзен. Он ловит эмоции Кирка и впитывает их как губка. А потом проталкивает ему пальцы в рот. - Оближи как следует.       - Для меня нет невозможного, - со слезами произносит Кирк, закрывая глаза и покорно облизывая пальцы, мысленно добавляя про себя: " ничего невозможного, кроме как получить хоть немного любви в ответ на все свои унижения".       Джим стонет сквозь слёзы, потому что боль в уретре ещё не прошла, но ему навязывают новую грубость. Кирк проклинает МакКоя, но себя гораздо больше. Он достаточно смел, чтобы перечить Империуму, но слаб чтобы дать отпор своему мучителю, каждый раз добровольно приходя в медотсек. Эта их связь и новые ощущения, к которым так стремился Джим, попав в Академию, сейчас становятся его карой. Однако, словно противореча самому себе, стоит МакКою дать ему длительную передышку в пару-тройку дней, Кирк готов сам приходить в медотсек. Их узы гораздо сильнее и прочнее, чем у большинства и этим Джим гордится.       Дождавшись пока слюна потечёт вниз по руке, МакКой вытащил пальцы изо рта Кирка и испытующе посмотрел на него. Мысль была дика и безумна. Такого он ещё не делал с Джимом. Поколебавшись, он приподнялся и рука исчезла из поля зрения капитана. А вот Боунс чуть нахмурился и зашипел. Он торопился. Не хотел, чтобы Джим понял всё раньше времени.       - Есть масса невозможных вещей, - хрипло отвечает Боунс, нарочно придвигаясь ближе и целуя, чтобы закрыть обзор. И когда Кирк отвлекается, удивлённый таким поворотом, Боунс добивает его, насаживаясь на Джима.       Кирк замирает не имея сил даже пошевелиться от такого внезапного действия МакКоя, но буквально через секунду, он блаженного стонет, запрокидывая голову и жмурясь до чёрных точек в глазах. Джим не понимает, чем заслужил подобное милосердие. Но принимает это все с благодарностью, с улыбкой утыкаясь в плечо доктора и нежно целуя. Леонард старается расслабиться, но то и дело спазмически сжимается вокруг Джима. Медленно поднимается и опускается, тяжело дыша. Закрывает глаза, когда чувствует губы Джима на своём плече и с неохотой признаёт, что ему нравится.       - Подожди, - клюёт носом, почему-то отключаясь. Возможно побочное действие той смеси, что он себе вколол. А может, иногда ему стоит меняться с Джимом местами? Хотя нет. Вряд ли. - Подожди, - Леонард тянется и наощупь находит перетянутые ремнём руки Джима. Пальцы ловко развязывают узел. Боунс задерживается ненадолго, стиснув запястья капитана, а потом отпускает и отстёгивает ноги Кирка. Теперь МакКой в обманчиво невыгодном положении. С одной стороны, дёргаться сейчас не в его интересах. К тому же, он не может встать, так как ноги до сих пор просунуты в прорези между сидением и поручнями кресла. С другой стороны, у него свободны руки, а горло Джима непозволительно близко и не защищено ничем.       - Давай.       МакКой упирается руками в спинку кресла и открывает глаза. Сложно сказать, кто из них удивлён больше. Капитан не просто помилован, Боунс выказал ему доверие. Но в глубине души Леонард знает, что это ненадолго. Он смотрит в голубые глаза и сразу ясно - место лидера он не уступит. Куда бы Кирк не пошёл он отправлялся следом и прикрывал его собой не потому что он капитан. МакКой позволил себе всего одну слабость. То, над чем в Империи смеются. Он разменял все свои возможности, однажды разделив жизнь со светловолосым мальчишкой, он принимал все удары судьбы и постепенно черствел от окружающей жестокости. Он разучился улыбаться, но смог сохранить улыбку Джима. МакКой жмурится и впервые за все их разы стонет, когда Джим начинает двигаться. И руки Кирка, обнявшие талию - это правильно. Нежность и чувства - непозволительная роскошь для выкормышей Империи, но пока никто не видит, почему не позволить себе это? Если кто-то увидит, Боунс собственными руками вскроет неосторожному глупцу грудную клетку и вырвет сердце, бросив его под ноги капитана.       - Месяц, - тихо шепчет Джим в при приоткрытые губы любовника, двигаясь в чужом теле осторожно. Так бережно, как никогда не было с ним самим. - Я получу оружие и презентую тебе голову Пайка. - Кирк целует губы, лихорадочно скользя по лицу и изредка переходя на шею. Он понимает, как тяжело Боунсу было сотворить с собой такое. - Он за все заплатит, - Тиберий осторожно вырисовывает на чужой спине узоры пальцами и старается продлить это мгновение нежности и доверия как можно дольше. Ему всего лишь надо добраться до планеты-тюрьмы клингонов и убить одного капитана и тогда самое мощное оружие будет в его руках. - Я положу к твоим ногам всю Империю...       - Далась мне твоя Империя, - шипит Боунс.       МакКою жарко. Удушающе жарко, но он не может и не хочет оттолкнуть Джима. Упивается ощущениями и ловит губы Кирка. Уснувший на время внутренний зверь открывает глаза. Боунса можно было бы назвать хищником. Слишком уж звериные у него повадки. Да и взгляд такой, что хочется шарахнуться в сторону. Боунс точно ирбис. Смешно, но так его и называли за спиной в академии. Потому что Леонард непостоянен, как дуновение ветра. Как уже заметил Джим, Леонард то терпит многое, то бесится из-за мелочи. И никогда не знаешь, когда этот дикий кот выпустит когти и прокусит вам сонную артерию.       - А вот против смерти Пайка ничего не имею. Убей его. Медленно и мучительно, - Боунс скалится, облизывает и без того влажные губы и начинает подаваться навстречу. - Но смотри, не подставься. Ты мне ещё нужен. - Пальцами по коже. Зарывается в светлые волосы, теряется и обмякает. Джим, хитрец, откуда он знает все слабые точки? Ведь Леонард редко позволял касаться себя... Боунс замирает на месте и вслушивается во влажные хлюпающие звуки. Джиму определённо придётся это отработать. Доктор ловит себя на том, что стонет и стискивает зубы. Чёрт бы побрал этот мир, он снова дал слабину! Недопустимо. МакКой внутренне сжимается. Больно. Униженно всхлипывает и в отместку кусает Кирка в плечо. - Да что с тобой, Джим?! Тебе дали шанс, а ты как сопливый четырнадцатилетний девственник. Неужели это всё, на что ты способен?       МакКой царапает ему спину и тяжело дышит на ухо. Он хочет, чтобы его вернули в реальность. Потому что если ничего не изменится, выныривать из теплой невесомости в жестокую реальность будет просто невыносимо. Ему уже жаль, что он дал волю Кирку. Не стоило. Потому что теперь он знает каким мягким тот является на самом деле. Омега, что с него взять, пусть и в капитанском кресле, с руками по плечи в чужой крови. Что бы не говорили про Кирка за его спиной, белоручкой он не был, пытать пленников мог и любил. МакКой морщится. И теперь он навряд ли использует те гипо. Только один - снять действие афродезиака. А потом, когда Джим отойдёт, Леонард будет трахать его до тех пор, пока капитан не сорвёт голос, а сам он не упадёт от усталости.       - Это мой шанс и я использую его как хочу, - хмыкает капитан, чуть морщась от зубов на своём плече. Это очень больно, особенно с грёбаными клыками медика. - И мне всё равно, что ты сделаешь потом со мной. - Джим снова целует чужую шею, проходясь языком и редко, слабо прикусывая губами. Ему действительно всё равно, что будет потом. Есть только здесь и сейчас, и Джим наслаждается этим. Он чувствует, что обоим до пика осталось совсем ничего, но за эти мгновения он готов перебить весь экипаж любого корабля на который укажет МакКой.       - Идиот, - выдыхает ему куда-то в висок Леонард.       Доктор приподнимается, напрягаясь всем телом, чтобы дать больше свободы для движений. Он хмуро смотрит на Джима и кусает губы, чтобы не стонать. Пальцами сжимает спинку кресла до хруста. У него плывёт в глазах и он злится, что Джим прокусил главную фишку и столицей возвращает Боунсу издевательства над собой. Джим медленно елозит, входя до упора. Достаточно, чтобы у МакКоя кружилась голова и спирало дыхание, но слишком мало, чтобы он дошёл до пика. Эйфория окутывает тёплой пеленой и Боунс поддаётся, целует губы капитана. Почти нежно. И облегчённо стонет, когда Кирк всё же ускоряет темп. В паху скручивает спазмом, а потом становится легко и спокойно. Боунс рассеяно ведёт ладонью по животу Кирка, размазывая на горячей коже свою сперму и утыкается его в плечо. - Чтоб тебя, Джим... Я кажется... - Леонард прикусывает нижнюю губу, когда чувствует, как Джим кончает в него. МакКой упрямо сжимается, давая понять, что не хочет, чтобы Кирк выходил. Недосказанное "люблю тебя" так и не прозвучало. МакКой вяло шевелится, занимая более удобное положение. - Давай убьём кого-нибудь, - фраза сама по себе ничего не значит. Просто МакКой не знает, что сказать и чем оправдать этот свой поступок.       - Думаю Марлин хватит для этой цели, - Джим блаженно прикрывает глаза, сильнее обнимая своё персональное наказание за талию. Время до следующего витка действия афродизиака есть и Кирк старается сохранить как можно детальнее этот момент, выжечь его на внутренней стороне век, чтобы потом наслаждаться в редкие минуты покоя. - Спасибо за этот подарок, - капитан нехотя открывает глаза и смотрит, как МакКой внимательно разглядывает его, словно прикидывая, а что же сотворить дальше.       МакКой сыто усмехается и молчит, мысленно разбирая всё и решая, как поступить. Светловолосый засранец несомненно долго не появится рядом, если отпустить его. С другой стороны, мучить его почему-то вдруг расхотелось. Точнее, прежняя идея уже не привлекает. Надо придумать что-то новое. Но сначала, стоит собраться самому и перестать обмякшей тряпкой виснуть на Кирке.       - Марлин... вот что ты в ней нашёл? - Боунс пытается встать, но ноги затекли от длительного пребывания в одной позе и мышцы сводит мелкой судорогой, отчего кажется, что ноги дико щекочет от самых кончиков пальцев до промежности. И Боунс смеётся. Так некстати и хрипло, что это выглядит настораживающе. - Проклятье...       Он снова закрывает глаза и ведёт бёдрами, оценивая ощущения. Довольно усмехается и чуть прикусывает кадык, потом начинает вылизывать шею капитана. Отодвигается, тихо шипя от того, что не очень удачно сместился и так и не опавший член Кирка упёрся куда-то не туда. МакКой не может слезть с Джима без его помощи и сердито хмурится. Сгибается, чтобы достать до соска. Обводит языком ореолу, всасывает в рот, прикусывает и давит языком.       - Какая разница, если ты уже вынес ей смертный приговор? - тихо говорит Кирк и всё же под злой взгляд помогает медику выбраться из неудобной для него позы и встать на ноги. Первые пару минут даже поддерживает его, но потом тактично отступает, не желая огрести ещё больше проблем.       Джим спокойно вдыхает воздух и довольно жмурится, набирая полные лёгкие, словно пытаясь надышаться вперёд. Взгляд падает на разорванную одежду и Кирк думает, как пойдет до своей каюты, но потом вспоминает что завтра выходной и в свою обитель он скорее всего попадет не раньше вечера - МакКой в такие дни особо любил отрываться на нем. Словно вспомнив о присутствии врача, Джим поворачивается предельно медленно. МакКой стоит у стола спиной к Джиму. Бёдра перемазаны смазкой и спермой, но он и не собирается смывать это безобразие. Доктор сгребает все гипо в руку, поворачивается к Кирку и долго смотрит. Видит, как улыбка становится испуганной. Проклиная себя за мягкотелость, Боунс выкидывает шприцы в урну и усмехается. Жмурится и копается в ящике. Думает. Яростно гремит инструментами, но так и не может придумать как продолжить начатое. В итоге находит сигару. Задумчиво вертит её в руках и прикуривает. Глубоко втягивает дым. Морщится и кашляет. Тушит о склянку с чьими-то анализами и устало садится на биокровать.       - Ты мне все карты спутал своими голубыми глазами, - МакКой решил ничего не предпринимать и действовать по ситуации. Он прикрывает глаза и ложится.       - Это я умею лучше всего, - облегченно вздыхает Кирк и садится рядом, а потом и ложиться под бок медика, осторожно обнимая за талию. Джим немного успокаивается, но все же убеждает себя, что это просто передышка, хотя гипо были выброшены весьма красноречиво. - Хочешь, просто пойдем в каюту и ляжем спать? А завтра ты с новыми силами в свой выходной продолжишь начатое?       Джим надеется, что Боунс оценит такое предложение. Да за сегодняшний подарок, Кирк готов месяц добровольно приходить и выполнять любые прихоти СМО. Они все равно не могут иначе. Вечно связанные вместе. Альфа и омега. Начало и конец. МакКой косится на капитана и щурится, ища подвох. Ему приятно, что Джим расположился рядом сам и его не нужно заставлять лежать, держа клинок у горла. Все таки, даже омегой парень был неправильной какой-то. Боунс думает над словами Джима.       - Нет. Нас в любой момент могут послать в самое пекло, а ты не бессмертный и не совершенно не думаешь о своей безопасности. - Леонард поворачивается к нему и сжимает ладонь на его члене, медленно водя вверх-вниз. - К тому же, с этим надо что-то делать, - пальцы МакКоя ласкают чувствительную плоть, а он улыбается и хитро сверкает глазами. Потом перекатывается, подминая Джима под себя и целует плечи, грудь, оглаживает пресс тёплой ладонью.       Тюбик с прикроватной тумбочки МакКой хватает торопливо и жадно. Растягивать Джима уже не нужно, но смазка явно не будет лишней. Он выдавливает мазь прямо в Джима. Смесь холодит пальцы, а Боунс входит глубоко и двигается медленно, но не выдерживает. Срывается, вколачиваясь в Джима и упираясь руками по бокам его головы.       - Джим, - МакКой зажмуривается и падает на него. Слишком быстро. Такое вообще бывает? Но белёсые капли на животе подтверждают - бывает. - Проглоти, - Боунс суёт в рот Кирка таблетку. - И всё это пойдёт. - Боунс всё ещё держит Кирка. Дёргает разделяющую штору и укрывает себя и Джима ею. Прижимает капитана к себе, чтобы тот не замёрз и закрывает глаза. - Спи, - выходить из Кирка Боунс не собирается. Хочет остаться с ним до самого утра. Больничная койка узкая, но МакКой помогает удобно расположится и притягивает Джима к себе, обнимая за плечо. Потом, подумав, закидывает на него ногу. - Переночуем здесь, - выносит вердикт Леонард и засыпает.