Хрона

В кукурузе зашуршало. Кай поглядел через плечо, но кроме пожелтевших листьев и раскрасневшегося от жары лица Криса, что шел в пяти шагах от него, ничего не заметил. Крис по старой привычке держал винтовку дулом в землю, но руки его были напряжены. Таппи хоть и нападали редко, но оставались тварями опасными. — Чувствую себя идиотом. — Крис покачал головой. — Крючконос, поди, или вирка: их тут целые взводы маршируют. — Или Чанёль. — Кай говорил тихо, но знал, что Крис услышит, потому что уже на уровне рефлекса вслушивался в каждый его вдох и выдох. — Он любую армию перекричит и перетопочет. — А вот и нет, — послышалось обиженное из-за стены кукурузы. — И уж если не нравится, как топочу, могли бы и не брать с собой. — Точно. Крис, напомни еще раз, почему он здесь? — Потому что таппи обожают жалить все, что им не угодно. И если вдруг неугодной окажется твоя задница, до базы ты не доживешь. Поэтому Чанёль здесь. — А если таппи ужалит меня? — Чанёль, пыхтя и постанывая, вывалился из кукурузы, поправил рюкзак и, потирая потные, в пыльных разводах щеки, уставился на Кая. — Тогда ты узнаешь, почему Криса не взяли на медицинский. Чанёль поджал хвост и с опаской поглядел на Криса. Тот бросил на Кая осуждающий взгляд, но промолчал. Знал, что никакие нравоучения не отобьют у него желания подколоть ближнего своего. И чем любимей этот “ближний” окажется, тем больнее будет. До края поля добрались без происшествий. Чанёль стенал, изнывая от жары и тянущей боли в нетренированных мышцах; Крис молча сканировал местность, а Кай прикрывал. — Надеюсь, эта тварь уже уснула, иначе придется попотеть. — Крис спрятал портативный сканер в поясную сумку и поднял винтовку на уровень груди. Поглядел в прицел, но горизонт оставался чистым. Тварь если и была поблизости, то признаков жизни не подавала. Полдень, как-никак, даже на Хроне — священное время сна и отдыха. — Если она сожрала еще один кабель, я вскрою ей брюхо голыми руками. — Кай бесился. Мало того, что два часа в кукурузе превратили его лицо, шею и руки в подобие топографической карты, так еще и гадские твари повадились жрать кабеля, которые на базе и без того были в дефиците. Мало им датчиков слежения, что ли? Аппетитные и ни на что непригодные: кроме самих таппи да аборигенов и следить не за кем. К слову об аборигенах: стоило Каю вспомнить о местном населении, как в полусотне ярдов от них из зарослей кукурузы вынырнуло сразу три прекрасных и не менее ядовитых, чем таппи, его представителя. Ханни и Мёна тащили корзину, доверху наполненную кукурузными початками, а Сехи, вооружившись мачете, вышагивала позади них, прикрывая соблазнительные тылы. Кай с трудом проглотил густую слюну и не без сожаления отвел взгляд в сторону. Сехи третий год не давала ему жить полноценной жизнью, и это порядком отравляло ту жизнь, которая у Кая оставалась. Боги ли, высшие силы или кармическое правосудие, но О Сехи была создана, чтобы Ким Каи страдали. И они в количестве одна штука страдали. Двадцать четыре часа в сутки, семь (шесть, если опираться на хроновскую систему исчисления) дней в неделю. Страдали и мучились, угрожали Крису, который, гад проницательный, все подмечал и не забывал пнуть по самому больному, и надеялись, что сдохнут прежде, чем эта девица их доконает. Подохнуть не получалось — Хрона была самой спокойной из планет галактического альянса и воевать здесь было не с кем, если не считать прожорливых представителей местной фауны, которые, будучи вполне себе разумными, лишний раз не подставлялись. — Эй, Ромео! — Крис свистнул, обращая внимание на себя. — Мы на задании. После будешь сокрушаться. Кай наградил его самым тяжелым из своих взглядов. Крис повел плечами и спешно огляделся по сторонам, словно за эти полминуты что-то могло измениться. Чанёль, прибитый жарой к бурой земле, ни на аборигенов, ни на заклятых друзей внимания не обращал, мечтая как можно скорее вернуться на базу, под спасительный кондиционер. Это читалось по его печальному лицу и поникшему хвосту. Чанёль любовно прижал его к животу и поглаживал кончиками пальцев. — Если верить сканеру, таппи свили гнездо неподалеку от поселка, у канала. — Именно там, где мы недавно проложили кабель. — Кай смачно сплюнул под ноги. — Исин уверял, сырость их отпугнет, а нет же. — Ради пожрать они на все готовы. — Прям как Чанёль… — Я вообще-то здесь и все слышу! — Чанёль так крепко прижал к себе хвост, что кончик его враждебно затрепыхался. Зооморфы отличались особой чувствительностью, видимо, поэтому Каю так нравилось их донимать. — На правду не обижаются. Тебя даже картошку чистить не ставят, потому что сжираешь ее сырой. Идем за таппи. Разрешаю съесть парочку. — Они ядовитые… — Это единственное, что тебя останавливает? — Кай, хватит, а? — Крис вздохнул. — Знаю, тебя все это бесит, но Чанёль не виноват, что таппи повадились портить нашу технику, а мне без тебя не справиться. Кай насупился. Знал, что Крис прав. Это все треклятая жара, заброшенная планета на краю цивилизации и совершенная неспособность совладать с собственными чувствами. Исин предупреждал, что так и будет — аборигенки обладали уникальной способностью вскружить голову и не дать, в то время как Кай привык, что девушки предлагают ему себя сами — от и до и за бесплатно: бери не хочу. Сехи же по собственной воле могла разве что хозяйство ему по самый корень отхватить своим ритуальным кинжалом. И кто вообще дает девицам холодное оружие? Крис взял курс на логово таппи, и Каю не оставалось ничего другого, как двинуть за ним. Тварюшки спали: в земле виднелось лишь небольшое отверстие, прикрытое выдернутой с корнем травой. По периметру были расставлены ловушки для естественных и не очень врагов. Кай заметил их первым и знаком показал оставаться на месте. Таппи не были высшей формой жизни, но интеллектом обладали достаточно высоким, чтобы вызывать опасения. Они никогда не нападали на врага, если этого можно было избежать, и ловушки тому немало способствовали. — И как мы их будем выманивать? — прошелестел Чанёль, опасливо глядя на вход в нору. Уши его задергались, указывая на высшую степень беспокойства. — Таппи — тварь сумеречная, жару не выносит, днем дрыхнет в норе без задних ног и реагирует, только если срабатывает ловушка, — пояснил Крис, пока Кай теми самыми ловушками занимался. — Мы пустим в нору яд и… В ближайших зарослях кукурузы что-то затрещало. Громко так, вызывающе, будто по полю мчался бизон, доказывающий своему стаду, что он тут самый крутой парень. На Хроне бизоны не водились, но шуршало и пыхтело так, словно о чем-то зоологи умолчали. Кай торопливо поглядел на Криса. Тот вскинул винтовку и направил ее на кукурузные заросли. Чанёль дрожащей рукой вытащил из-за пояса пистолет. Исинов, тут же распознал Кай. Доколонизационная модель. Тугой спусковой крючок и сильная отдача: пока выстрелит — сожрут и переварят. — Что здесь вообще происходит?.. — одними губами пробормотал Крис, и тут явился он. Позже Кай признался, что в жизни не испытывал столь смешанных чувств: с одной стороны, он едва не выстрелил без предупреждения, ибо нафиг надо, с другой — с трудом поборол приступ истеричного хохота. У края поля замер суслик. Бурая шерсть, черные глазищи навыкате, неспокойный кончик носа и хвост краше, чем у Чанёля. И сам размером с Чанёля. Кай должен был отдать себе должное: он не завопил и даже не ругнулся. Стрельнул в застывшего истуканом Криса до неприличия спокойным взглядом, поймал пришибленный взгляд в ответ, а затем Чанёль заорал и, размахивая руками-ногами, бросился наутек. — Говорил я тебе… — Кай покачал головой и, подобравшись, рванул за Чанёлем. Крис, пальнув в воздух разок — а вдруг испугает? — ринулся за ними. Суслик, пораскинув мозгами, что-то там себе решил и бросился догонять. — Умру — убью Чанёля, — на ходу пообещал Кай. — Почему ты не стреляешь? — Нашел время для вопросов! — Крис бросил взгляд через плечо. Судя по тому, как содрогалась под ними земля, суслик не отставал. — Другого может и не быть. — Сусликов нет в списке живности, которую можно уничтожать! Если я его пристрелю, Старейшины спустят с меня шкуру. — А так спустит он! А потом я, чтобы неповадно было! Господи, Крис, дай винтовку! — Кай тормознул было, чтобы отобрать у Криса оружие и собственноручно уложить тварь, но суслик все порешал за них. Он ускорился, и за миг был слишком близко, чтобы прицелиться и выстрелить из оружия, до которого даже не добрался. Кай и Крис бросились врассыпную; вопль Чанёля вознесся к небесам. — Спасай хвостатого! — Кай упал на колено и выстрелил в суслика транквилизатором. Доза явно была мала, так что суслик продолжил погоню. Кай прицелился и выпустил в него еще два дротика. Суслик на миг замер, изумленно завертел головой, подергал носом, но Чанёль, будучи королем идиотов, снова завопил, что его убивают, и суслик, поймав его в поле зрения, вернулся в игру. Прилепить ладонь ко лбу не дало ружье. Пришлось перехватить его поудобней и рвануть за сусликом. Крис каким-то чудом уже его обогнал и теперь со всей прытью несся за Чанёлем. Как это могло спасти хвостатого от сусликовой расправы, Кай не знал, знать не хотел и вообще предпочел бы бежать в другую сторону, но Крис был командиром любимым, да и другом единственным, а Чанёль, при всем своем несовершенстве, вызывал симпатию и желание спасти его шикарный хвост. Ну и задницу в придачу: хвост без нее смотрелся не очень эстетично. Как они оказались у деревни, Кай бы не сказал и под пытками. Круглые хатки под соломенными крышами вдруг, как грибы после обильных дождей, повылезали из высокой луговой травы, замелькали аккуратные оградки, цветники и грядки. На одной из них Кай себя и обнаружил; суслик же скрылся между хаток. В отдалении слышались крики Чанёля и громкие команды Криса. Кому он их раздавал — суслику или аборигенам — понять было сложно. Кай сложился пополам и, разминая больную ногу, пытался отдышаться. Пот градом катился по лицу, пропитывал два слоя одежды на спине и груди и, кажется, даже в трусах хлюпал. — Ну вы и чудики, — загоготало за спиной. Кай глухо застонал: распознать в смеющейся девице Ханни не составило труда. — Это Томен. Он безобидный. Решил, поди, что вы с ним играете. — Ну нихрена ж себе у него игры. — Кай сплюнул в капусту и, стараясь не растоптать больше, чем уже растоптал, двинул к плетеной изгороди. — Он живет на кукурузном поле. Один совсем. Ему скучно. — Ханни улыбалась издевательски. Измываться над мужиками — что своими, что пришлыми — было любимым занятием жительниц здешней общины. В такие моменты, как этот, Кай начинал понимать, почему мужчины предпочитали жить отдельно. Такой подарочек судьбы ни одна вселенская любовь не скрасит. — Вы бы там, что ли, табличку какую поставили. Предупредительную. — Вы бы меньше шлялись по чужим полям, и ставить бы ничего не пришлось. — Ваши таппи жрут наши кабеля. — Во-первых, таппи не наши, а сами по себе, — второй голос — низкий и хрипловатый — врезался прямехонько в грудь, выбил из нее остатки воздуха и лавой растекся по жилам. Кай обернулся медленно и тут же об этом пожалел. Сехи стояла в трех шагах от него и, сложив руки на груди, негодующе щурила темные глазищи. — Во-вторых, ваши кабеля — ваши проблемы. Не мы заставляли вас их прокладывать там, где роют норы таппи. И ваше счастье, что они опасны, иначе и пальцем бы к ним не притронулись. Кстати, за то, что стреляли этим, — Сехи вытянула руку и, разжав кулак, продемонстрировала Каю три дротика, — в Томена, будете отчитываться перед Советом Старейшин. — Это всего лишь снотворное. — Молчать, когда говорю! — Что?! — У Кая от возмущения пропал голос. Это переходило все границы: ни одна девица не смела так с ним говорить. Да что там девица — даже Крис, непосредственный его командир, предпочитал просьбы, а не приказы. — Я отвечаю за безопасность в этом селении, а вы только что нарушили сразу два закона… — Это не дает тебе права указывать, что мне делать, что говорить и перед кем за это отвечать. — Кай говорил тихо и ровно, тем голосом, от которых рекрутов обычно бросало в нервную дрожь. Кай был зол, и тем больше, что повысить на него голос решилась именно Сехи. — Ты мужчина и ты преступил границу поселения задолго до Дня Луны. Ты нарушил закон. А еще ты хотел убить Томена. — Он бросился на моего человека. Что я должен был делать? Смотреть, как ему отгрызают голову? Спасибо, насмотрелся. — Потрахайтесь уже, а? — Ханни покачала головой и засеменила прочь. Кай и Сехи проводили ее ошарашенными взглядами, зыркнули друг на друга и порядком растерялись. — Старейшина пришлет за вами. А теперь пошел вон. — Сехи не стала дожидаться, когда Кай ей ответит и, сбиваясь с шагу, заторопилась за Ханни. Кай хотел и не мог отвести от нее глаз. Высокая и на первый взгляд несуразная, но на самом деле ладная и очень хорошенькая, с тонкими запястьями и щиколотками, острыми коленями, локтями и ключицами, узкой талией и роскошными бедрами, она заставляла сердце Кая недобро, больно и слишком быстро биться. Ветер трепал ее русые, собранные в какую-то незамысловатую прическу волосы, снимал с раскрасневшегося лица капельки пота и играл с подолом майки-распашонки. Под ней не было ничего, и когда мягкая, застиранная до полупрозрачности ткань прилегала к телу, Кай видел очертания маленьких, крепких грудей. Хотелось рухнуть на землю и побиться об нее головой, лишь бы не думать о том, о чем невольно думалось, стоило поглядеть на все это богатство. Но Кай был солдатом стойким и терпел муки душевные и физические молча. Крис и Чанёль нашлись на пороге одной из хаток. Чанёль, скукожившись, прижался к Крису, а тот, задумавшись о чем-то своем, рассеянно гладил лежащий на его коленях хвост. Томен развалился под изгородью и сопел так, что ромашки прибивало к земле. — Оказывается, он у них что-то вроде тотемного животного, — кисло поведал Крис и принялся активнее наглаживать хвост. Хвосту явно это нравилось, впрочем, как и его обладателю. Чанёль жмурился от удовольствия и щекой потирался о плечо Криса. — Будем отчитываться, почему напали на их зверушку. — Крис поднял глаза и посмотрел на Кая. — Все еще жалеешь, что не дал его пристрелить? — Вопрос прозвучал едко, но Кай заслужил. По мнению Криса и Совета Старейшин. Сам же Кай считал, что сделал все правильно. Зверушка могла выйти из-под контроля и поиграть с ними так, что Совету пришлось бы собираться на их поминках. — Почему нас никто не предупредил? Они выдали нам перечень опасных зверей и растений, но неужели шестифутовый суслик менее опасен, чем, не знаю, таппи или черный вьюнок? Как вообще можно спрятать такое чудище в кукурузе? — Не знаю, Кай. Это их заморочки. Мы же базируемся на их территории и должны подчиняться правилам. — Дурацким правилам. — Любые правила покажутся дурацкими, если смотреть на них с твоей стороны. Но... не нам судить. Радуйся, что пальнул в зверюшку транквилизатором, а не боевыми. Идем, Чанёль. — Крис помог Чанёлю подняться, обнял его за пояс, попутно пожамкав сочную складочку на животе, и побрел прочь со двора. Кай, не имея иного выбора, поплелся за ними. Заглянули к таппи, но нора ожидаемо пустовала. Водоем располагался слишком близко, поэтому оставлять яд с надеждой, что таппи вернутся, не стали. Риск себя не оправдывал. Исин встретил их у ворот, оглядел насмешливо-скептически, по хмурым рожам понял, что вылазка провалилась, и махнул в сторону кухни: идите, мол, жрите. Они пошли. Тао расщедрился и выдал двойную порцию, хотя они ее не заслужили, вопросов не задавал и вообще вел себя как душка, которым никогда не был. После обеда писали рапорт. Крис старательно набирал текст, а Кай, подперев щеку кулаком, пялился в окно. — Не знаю, куда деваться от твоей помощи, — прокомментировал это Крис, но как писал за двоих, так и продолжил. Кай сложил руки на столе и, опустив на них голову, попытался расслабиться. То ли солнце хорошенько напекло макушку, то ли разговор с Сехи лишил последних сил, но голова разболелась так жутко, что после Кай с трудом оторвал ее от стола. — Слушай, почему бы тебе не сходить в поселок на Луну? Пускай это и не твоя зазноба будет, но все ж полегчает. Кай сжал переносицу пальцами. — Если б это было так просто. — Проще не бывает, или ты забыл, как это делается? Кай наградил его убийственным взглядом. — Она меня и так терпеть не может, а если подцеплю девицу, то смогу смело рыть себе могилу в кукурузе. — Ну так и черт с ней. Свет клином, что ль, на ней сошелся? Погляди на Мёну или Бэкхи, чем не красотки? Я б их сам… — Крис сделал красноречивый жест, и Кай, не выдержав, расхохотался. Крис тут же насупился. — Харе ржать. — Чанёль тебя не простит. — Кай утер слезы; ему порядком полегчало. — Вот поэтому я туда и не хожу. — Хвост краше сисек? Крис смерил его уничижительным взглядом. — Сдался тебе его хвост… — А что я? Хороший хвост, пушистый… Крис цыкнул и вернулся к рапорту.

***

Старейшина в компании двух хранительниц и Ханни явилась на закате. Ханни привела малую, и та бойко носилась по базе, пока ее не поймал Исин. На его руках Белочка затихла и, как это часто бывало, принялась засыпать отца вопросами. В такие мгновения Кай его не узнавал: Исин едва ли не мурлыкал в ответ на вопросы дочери и улыбался слишком солнечно для этих хмурых стен. Кай ему завидовал. Он обожал детей и мог согласиться на дурацкое правило, запрещавшее мужчинам и женщинам жить вместе, лишь бы Сехи подарила ему ребенка. Но Сехи не было до него и его желаний никакого дела, и это било по гордости и самолюбию. — Совет Старейшин хочет видеть капитана Ву и прохвоста Кима. Зооморф может остаться на базе, — пробасила Старейшина: молодая еще женщина с некрасивым, потемневшим от тяжелого физического труда лицом. Чанёль, вертящийся неподалеку, вздохнул так громко, что его услышали все собравшиеся в малом зале. Чанёль тут же зарделся, схватил хвост и принялся выдирать из него приставучий репей. Крис покачал головой и сказал, что они готовы выслушать все, что Совет посчитает нужным им предъявить. Ханни осталась на базе, а Старейшина и хранительницы повели Кая и Криса в селение. Приговор Совета оказался более мягким, чем Кай предполагал. — Завтра на рассвете сопроводите служительниц в пограничный лес и проследите, чтобы с ними ничего не случилось. В случае чего дозволяю действовать, как посчитаете нужным, но только троньте кого без причины, и я вам такие кары устрою, что мало не покажется. Уяснили, молодчики? — Глава Совета зыркнула на Кая так, что тот невольно отшатнулся. Старуха выглядела впечатляюще: крючковатый нос, косматые брови с сединой, обвислые щеки, усеянные лиловыми пятнами и бородавками, и дрожащие губы, оттягиваемые стальными кольцами и цепочками до самого подбородка. Почерневшие зубы и желтые десны дополняли образ, делая его незабываемым. — Возьмете на базе оружие и мигом вернетесь. Переночуете у нас. А теперь исчезли: видеть вас не желаю. — Старуха махнула рукой, развернулась на ссохшихся пятках и, стуча палицей по глинобитному полу, заковыляла к двери, ведущей в задние комнаты. Хранительницы провели Кая и Криса до границы, дальше добирались сами, через кукурузные поля — чтобы срезать путь. Собирались в напряженной тишине. И Кай, и Крис знали, что пограничный лес — территория опасная. Колонизаторов туда не пускали под страхом мгновенной расправы, и то, что сейчас их направили именно туда, настораживало и беспокоило сверх меры. — Почему сейчас? — Кай выбирал, какой из ножей взять: выкидной или отцовский, охотничий. — Сам об этом думаю. Бери отцовский. Кай сунул нож за голенище сапога. — Четыре года и близко к этому лесу не подпускали, а теперь чуть ли не силой туда гонят. Да еще и девиц этих охранять приказывают. От чего? Дурацкая привычка юлить и не договаривать. Почему не сказали сразу, чего нам ждать? А потом ведь еще и виноватыми окажемся, вот увидишь. Сожрет одну из цыпочек какая-нибудь тварь, от которой у нас нет оружия, а шкуру с тебя спустят. Потому что не доглядел. — Кай потуже затянул пояс и покосился на притихшего Криса. — Эй, ты чего? — Думаю. Ты все верно подметил. Они ничего не говорят, а потом ведут себя так, словно мы должны были знать и предвидеть. Может, намекают, чтобы валили с их планеты или занимались чем-то полезным? Изучали Хрону, ее обитателей, не знаю. Может, прав был полковник, когда предлагал устроить базу за лесом… — Чтобы весь состав пережрали неведомые твари? Стоило нашим узнать о девицах, и у них тут же сорвало тормоза. Они бы через лесок по два раза на дню маршировали, лишь бы поглядеть на красоток. Так хоть через поле напрямик: никаких чудищ, кроме сусликов-переростков, и не встретишь... — Как вернемся, решим, что с этим делать. Я не доверяю этим девицам, и впредь не намерен отпускать к ним солдат. Пускай своих мужиков обхаживают. — Жестоко. Гляди, как бы не взбунтовались. Да и у многих там уже детвора. Через полгода мальчишек нам отдадут, а девчата там и останутся. Думаешь, Исин послушает тебя, если запретишь с дочерью видеться? Сомневаюсь. Все здесь за четыре года расслабились. Вдали от передовой, от командования. Здесь рай, пускай и адски жаркий. — А ты? Тоже против попрешь, если запрещу с Сехи видеться? Кай усмехнулся. — Нет. Ты же знаешь. — Ой, только не говори, что субординация важнее чувств. — Вообще-то, я о дружбе говорил, да и Сехи все равно моей не будет, так что… — Кай пожал плечами. — Я тебя не узнаю. Когда это Ким Кай перестал добиваться своего? — Вот не надо, а? Я прекрасно знаю, чего могу добиться, а чего — нет. — Как будто тебя останавливала невозможность чего-то достичь… — Она ведет себя так, словно я перебил всю ее родню. Смотрит волком, разве что глотку зубами не рвет. И при этом будто ждет от меня чего-то. — Ага, когда мозги включишь, она ждет. Хватай и на ближайший сеновал тащи. Еще спасибо скажет. Кай хмыкнул. Всего и дел-то, что поймать и схватить, и при этом чего-нибудь важного не лишиться. Конечно, у него в ружье всегда найдется пара дротиков с транквилизатором, но их он припасет на крайний случай. Который, он надеялся, никогда не наступит. Наступил, да только ружье Кай за ненадобностью оставил на базе. Спали они в доме Старейшины, на соломенном тюфяке в углу за печкой, а за час до рассвета, умывшись, побрели на восточную окраину поселения. Там их уже дожидались девицы. Мёну и Бэкхи Кай узнал сразу, а вот две другие, нахохлившись, кутались в платки, и только подойдя ближе, Кай узрел знакомые запястья, перетянутые незамысловатыми кожаными браслетами. Сехи бросила на него беглый взгляд, но ничего не сказала. Последняя девица — постарше и посуровее — приказала выдвигаться и первой ступила на тонкую, поросшую травой тропку, ведущую к лесу. Крис двинул за ней, а Кай замыкал шествие. Он смотрел в затылок Сехи, и та вскоре не выдержала, обернулась и поглядела на него через плечо. Взгляд у нее был сонный и от этого не такой злой. А, может, она просто устала на него злиться, кто ж ее поймет. В лес вошли как-то незаметно. Вот он был впереди, а вот уже окружил со всех сторон. Небо на востоке посерело, так что вскоре Крис погасил фонарик. Мужеподобная девица сделала то же самое. Сехи сошла с тропы и взялась перевязывать шнурки. Кай не посмел уйти вперед. Встал в трех шагах от нее и следил за работой тощих бледных пальцев. — Тебе не обязательно меня ждать. — Сехи даже не глянула на него. — Я догоню. — Моя задача — обеспечить вашу безопасность, поэтому… — Тебе так нравится спорить? — Сехи не дала ему договорить. Выпрямилась и, поправив платок, посмотрела Каю в глаза. — Не терпишь, когда не по твоему? — Не терплю. — Любишь командовать? — Предпочитаю, когда ко мне прислушиваются. — Не люблю, когда мне указывают. — Когда я тебе указывал? Сехи подошла ближе, и у Кая на миг сбилось дыхание. В ускользающем воздухе чувствовались нотки душицы и чабреца. — Ты смотришь на меня так, словно я твоя собственность. Мне это не нравится. Мы никому не принадлежим. — Сехи говорила тихо и вкрадчиво, что было совсем на нее не похоже, и смотрела так, что Каю хотелось наплевать на все ее слова и здесь и сейчас заявить на нее свои права. — Почему мы всегда пререкаемся? Почему не можем просто поговорить? — Кай, все же, себя сдержал. — Если знаешь о моих чувствах, то объясни, почему не примешь их. Сехи вздрогнула, словно к ее плечу прикоснулись холодными пальцами. — Я хранительница. Я не могу принять ни твои, ни чьи-либо еще чувства. Моя обязанность — хранить род, но не продолжать его. Если бы вы интересовались устройством нашей общины, вы бы это знали. Но вы ничем, кроме своих кабелей и ружей, не интересуетесь. Вы лишь и умеете, что отдавать приказы и стрелять во все, что вам не нравится. Кай прикрыл глаза. Отчасти Сехи была права, но не он должен объяснять, что высшее командование запрещает входить в тесный культурный и физический контакт с местным населением. Только стараниями Криса, который вовремя закрывал глаза и уши, до полковников и генералов еще не дошли слухи об очень тесной связи командного состава с аборигенами. — Идем: мы отстали. — Сехи развернулась, намереваясь в очередной раз сбежать от Кая, но он не дал. Поймал ее за руку и притянул к себе. Не обнял, хоть и хотелось, но прижал крепко и носом ткнулся в холодную щеку. — А если бы ты не была хранительницей? Приняла бы меня в День Луны? Сехи долго тянула с ответом. Вырваться не пыталась, но напряглась так, словно готовилась к прыжку через бездну. — Не знаю, солдат. Я об этом не думала. — Голос ее дрогнул, но она быстро с ним совладала и вернула ему прежнюю холодность. — Хранительницам не задают подобных вопросов. Хранительницы неприкосновенны. Ты оскверняешь меня своими словами и действиями. — А если скажу, что это чушь? Она упрямо замотала головой, высвободилась и упругим, легким шагом двинула вверх по тропке. Кай, оглядевшись по сторонам, последовал за ней. Они скоро нагнали остальных, пристроились в хвосте и шли какое-то время молча. Сехи смотрела прямо перед собой, а Кай оглядывал местность на предмет вражеских объектов, но ничего, кроме высоких деревьев и густых, словно иссеченных тьмой и мутным светом зарослей папоротника, не видел. Солнце выкатилось из-за горизонта, на травы и цветы выпала обильная роса. Стало теплее, но вместе с тем как-то зябко; пробивало на дрожь. Сехи плотнее укуталась в платок. Кожа на обнаженных предплечьях покрылась мурашками, и Каю хотелось растереть их ладонями, чтобы хоть немного согреть. Однако слова о неприкосновенности хранительниц крепко засели в памяти, так что он, поспорив с собой недолго, снял куртку и молча накинул ее на плечи Сехи. Сехи вскинула голову, поглядела на него со смесью смирения и благодарности и, обернувшись курткой по самый нос, ушла вперед. Спустя какое-то время Бэкхи, подотстав, присоединилась к Каю. — Слышь, парень? — в той грубоватой манере, в которой женщины этого мира говорили с мужчинами, обратилась она к Каю. — Ты так не убивайся, хорошо? О тебе уже вся община говорит. Мол, здоровый лоб, а дурак дураком. — Бэкхи захихикала чему-то, но скоренько замолкла. — Я к чему вообще. Сехи хранительница. Ее удел — защищать, оберегать и заботиться о каждой из нас, и чтобы ничто не мешало это делать, на нее накладывают обет бездетности. Браков у нас, как ты знаешь, не существует, женщина принадлежит сама себе и никому больше. Но хранительницы... они принадлежат общине. Хранительницами девушек назначает Совет. Когда девчатам исполняется по восемь, их отправляют к Старейшинам. Те дают им задания и выявляют скрытые способности. Большинство уходит в род, становится наставницами, хранительницами очага, охотницами, в Дни Луны они принимают мужчин, рожают и растят детей. Хранительницы же к роду не принадлежат. Они над ним, они как бы охватывают его полностью, обнимают его, защищают. Это почетное звание, и оно остается за женщиной до конца ее дней. — И? Ты мне прочла лекцию, чтобы сказать: “Отвали от Сехи?” Бэкхи нахмурилась. — Нет, дурень. Я говорю это, чтоб ты понял, почему она к себе не подпускает и кусается вечно. Она сохнет по тебе, болван, и убивается не меньше, чем ты — по ней. Только на ней запрет, нарушить его она не может. По собственной воле. Но если вдруг… — В глазах Бэкхи загорелись коварные огоньки. — Если вдруг хранительницу обесчестят, она утратит статус и вернется в род. Ее назначат охотницей или хранительницей очага, и в Дни Луны она будет принимать мужчин. Смекаешь? — Ты сейчас предлагаешь мне ее изнасиловать? — Ну почему сразу изнасиловать? Обесчестить. — Ты же сказала, по собственной воле… — Ой, что там той воли. — Бэкхи отмахнулась от него пренебрежительно. — Главное, подойти с нужной стороны. — С какой я только не подходил... — Плохо, значит, подходил. Подойди лучше. И не предлагай, а бери. На том разговор и закончили. Шли не меньше получаса, прежде чем впереди забрезжил свет. Поначалу Кай решил, что они вышли к поселению мужчин, но, подойдя ближе, понял, что это всего лишь огромная поляна. Нетронутые человеком и зверем травы тянулись ввысь, к побледневшему солнцу, звенели росами и невидимыми жучками. Было тихо, так, как бывает жарким полуднем на сенокосе. — Пришли, — сказала мужеподобная девица и скинула платок. Поправила куцую косу и, перетянув заплечную суму на живот, принялась что-то в ней выискивать. Остальные повторили за ней. — Гляди. — Крис оказался рядом с Каем и взглядом указал на густую крону деревьев. Кай присмотрелся и, наконец, увидел их. Большие, размером с ребенка, куколки то тут, то там свисали с толстых ветвей, и от них, словно тончайшая вуаль, к соседним ветвям тянулись нити полупрозрачной паутины. Девицы достали из сумок плетеные коробки и веретена, и двинули к увешанным куколками деревьям. — Что это за хрень? — Каю было неспокойно. На первый взгляд куколки казались неподвижными и совсем неопасными, но мысль о том, что в них претерпевают метаморфозы громадные твари, заставляла кишки стягиваться узлом. — Без понятия. Но раз они их не боятся, и мы не должны. Девицы тем временем добрались до первых куколок и принялись снимать с листьев и веток паутину. Ловко и умело, они наматывали ее на веретена, и чем плотнее становился ее слой, тем больше она напоминала пряжу. — Разделимся. — Крис кивком указал на противоположный конец поляны. — Приказано охранять, значит, будем охранять. Кай согласился. Он двинул на юг, Крис — на север. Кай выбрал дерево, с которого ничего не свисало, и принялся наблюдать за девицами. Впрочем, вскоре сам в себе разочаровался, ибо наблюдал лишь за одной из них. Сехи работала не так слажено, как другие собирательницы, да и всем своим видом показывала, что она здесь не для этого. Она, как и Кай, наблюдала. Всматривалась подолгу в густые, словно приклеенные к листьям тени, замирала на миг, прислушиваясь к чему-то, и пальцы ее тянулись к висящему на поясе кинжалу. Кай напрягался всем телом и повторял за ней, но деревья и тени под ними оставались неподвижны, а в высоких травах безобидно трещали цикады. Каю и прежде не нравились эти игры в молчанку, но теперь его терпению пришел конец. Он подобрался, перехватил винтовку поудобней и твердым шагом направился к Сехи. — Что происходит? Чего вы боитесь? — прошептал он, встав у нее за спиной. — Есть вещи, которые не описать словами. Лучше один раз увидеть, чем сотню — услышать. Вы все равно не поймете, пока сами с этим не столкнетесь. — Оно опасно? — Не всегда. — Сехи сорвала паутинку, обмотала липкий конец вокруг веретена и спрятала его в коробку. — Мы пытались его понять, но не смогли. Иногда оно появляется в неподходящий для нас миг и не нападает, а иногда все на нашей стороне, и оно атакует. — Сехи повернула к нему голову, тронула взглядом щеку и уголок рта. — Оно меняется, а мы — нет. И это нас пугает. — Она говорила так тихо, что Кай с трудом различал слова. — Но сегодня безветренно, и оно вряд ли придет. К тому же, чужаки ему не по вкусу. Только… если ты думаешь, что можно расслабиться, я тебя разочарую. В этом лесу достаточно тварей, желающих цапнуть тебя за здесь. Кай пытался слушать, но получалось поганенько. Он смотрел на губы Сехи, на то, как они двигаются, складываясь в слова, и словно под воду — студеную и кусючую — провалился. Ничего, кроме собственного сердца, не слышал, а оно, как на грех, билось быстро и громко. — Не смотри так, солдат, — это не к месту. — Сехи отвернулась и зашагала к следующей куколке. Кай хотел пойти за ней, но остался на месте. Нашел взглядом Криса, убедился, что он в порядке и глаз с девиц не спускает, и проверил винтовку. Лес этот нравился ему все меньше и меньше. Гадость буквально рухнула ему на голову. Кай услышал предупреждающий окрик Криса, а затем его сбило с ног и повалило в траву. Кай упал удачно, мигом подобрался и, рывком перевернувшись, сбросил с себя тварь. Выхватил нож и ударил вслепую. Тварь завизжала, задергала ножками и, повалившись на брюхо, потащилась прочь. Кай, недолго думая, вскинул винтовку и выстрелил твари в голову. Она дернулась разок и обмякла. Кай тут же завертелся юлой, водя перед собой стволом. Снял вторую тварь, а Крис прикончил третью. Четвертая, с распоротым брюхом, валялась у ног Сехи. Та трясущимися руками обтирала кинжал о подол сорочки. — Брюхоноги, — бросил Крис, и Кай тут же вспомнил этих тварей. Они были в списке особо опасных, но водились исключительно в лиственных лесах, и жителям базы их нечего было опасаться. До сегодняшнего дня. — Это детвора. — Девица, похожая на мужика, расчехлила мачете. — Где-то рядом должна быть мамка. Отходим от деревьев. Все дружно попятились к центру поляны. Крис на пальцах показал, какую позицию должен занять Кай, и тот не стал спорить. В экстремальных ситуациях Крис думал лучше, чем он. Кай ему доверял. Они сгруппировались в центре поляны. Мёна и Бэкхи оказались заключенными в круг; Кай и Крис встали спиной друг к другу, чтобы контролировать все направления. Сехи и девица с мачете пристроились по обе стороны от них. Кай, помешкав, отстегнул кобуру и протянул ее вместе с табельным пистолетом Сехи. — Справишься? Сехи облизнулась нервно и, кивнув, приняла оружие. Сунула кинжал в чехол и взялась за пистолет. В кустах неподалеку зашуршало. Громко затрещали ветки, что-то с глухим звуком рухнуло. Крис прицелился. Топот усилился. Что бы там ни крушило кусты, а о конспирации оно не заботилось. На миг Каю показалось, что сейчас на поляну вывалится Томен, а затем собственный голос язвительно поправил: “Или Чанёль”. — Не стреляй! — Кай выбросил руку вперед, готовый выбить у Криса оружие, но тот рефлекторно повиновался и убрал палец со спускового крючка. На поляну, в грязи, паутине и кукурузных рыльцах, выкатился Чанёль. Крис мигом опустил винтовку и метнулся к нему. Чанёль и пискнуть не успел, как его схватили за ухо и поволокли прочь от деревьев. — Неугомонное ж существо. Надо было тебя запереть. — Крис втолкнул его в круг. Чанёль мигом скукожился, поджал хвост и уставился на заляпанные грязью носки ботинок. — Какого проклятущего хрена ты здесь забыл? Чанёль вжал голову в плечи и зажмурился. — По ушам дам, если не ответишь. — Я… я же виноват! Если бы не я, Томен за нами не погнался бы, и Каю не пришлось в него стрелять. Это меня надо наказать. Крис глухо зарычал и таки отвесил Чанёлю профилактическую оплеуху. Чанёль прижал хвост к груди и куснул пушистый кончик. — Ты понимаешь, что здесь опасно? Ты даже стрелять не умеешь, господь помилуй. Чем ты только думаешь? Чанёль виновато зажевывал хвост. — Дуракам везет, — фыркнула Бэкхи. — А нам — не очень. — Мёна вытянула вперед руку, указывая на просвет между деревьями. — Мамка привела родню. Здоровенные жирные твари, похожие на гибрид мокрицы и паука, медленно и неуклонно выползали из-за деревьев. — Сожрут и не подавятся. — Крис сцапал Чанёля за ладонь и намертво сцепил их пальцы. — Только попробуй отпустить. На счет “три” врассыпную — дезориентируем их. — Стрелять не выход? — с надеждой спросила Бэкхи, но к старту приготовилась. Кай покачал головой. — Патронов не хватит. — Раз… — Два… Они побежали. Кай, зная, что ведет себя как эгоист и последний дурак, бросился за Сехи. За спиной зацокало и зашуршало: брюхоноги ринулись за ними. Сехи бегала быстро и ловко меняла направление движения. Заплечная сумка и тяжелая куртка Кая ей нисколько не мешали. Кай старался не отставать, хотя в какой-то миг старая травма ноги начала активно о себе напоминать. Пришлось стиснуть зубы и сосредоточиться на дыхании. Обычно это помогало, но дикая жара Хроны и удушливая сырость леса играли против него. Кай отстал и спустя пару минут потерял Сехи из виду. Со всех сторон его окружил лес. Где-то, царапая землю брюхом, волочилась жирная тварь. Кай остановился и, привалившись к широкому стволу спиной, перевел дух. В магазине оставалось еще восемь патронов. Если стрелять в голову, можно уложить столько же тварей. Если промахнется, будет хуже. Впрочем, у него оставался нож: худо-бедно, но сойдет. Тварь нарисовалась на горизонте, когда Кай уже решился сняться с места. Он навел на нее прицел и, дождавшись, когда она окажется прямо между деревьями, выстрелил. Тварь, не издав ни звука, рухнула в папоротники. Вторая, прежде незамеченная, ловко перескочила с дерева на дерево и рухнула в трех ярдах от Кая. Подобралась и бросила на него свое массивное тело. Кай, понимая, что стрелять поздно, схватился за нож, но тварь так до него и не добралась. Воздух рвануло сухим выстрелом, и укрытая хитиновым панцирем грудина обзавелась сквозным. Брызнула бурая кровь. Брюхоног завалился на спину, задергал лапами. Кай не стал переводить патрон на контрольный: сам подохнет. Из-за деревьев показалась Сехи. — Жив? — Голос ее дрогнул; рука с зажатым в ней пистолетом — тоже. — Жив. — Кай, прихрамывая, подошел к ней. — Что с ногой? — Старая травма. Знаешь, где мы? — Приблизительно. — Нужно убираться отсюда. — Кай взглядом сканировал местность. Ярдах в ста от них что-то шевелилось. — Бегом, бегом! — Он подтолкнул Сехи в спину, и она побежала. На этот раз Кай не отставал. Три сноровистые твари стремительно сужали кольцо. Действовали они слаженно, а, значит, умели планировать. Расчетливая тварь — тварь опасная. Кай пару раз прицеливался на ходу, но выстрелить не решался. Проклинал себя за то, что не прихватил запасной магазин. У Криса вроде был, но сам Крис находился неведомо где, и оставалось полагаться на собственные силы. У Сехи, если она больше ни в кого не стреляла, оставалось одиннадцать патронов в запасе. На двоих должно хватить. Они миновали ряд поваленных деревьев, когда впереди забрезжил свет. Брюхоноги, видимо, тоже это заметили, ибо заработали ногами быстрее. Сехи схватила Кая за руку и побежала так быстро, как Кай еще никогда не бегал. Лес закончился неожиданно; свет ударил по глазам, и Кай на миг ослеп. Земля ушла из-под ног, и он, в последний миг сгруппировавшись, кубарем покатился вниз по заросшему кустами склону. Тормозили о высоченные камыши. Под руками чавкнуло влажно, когда Кай встал на четвереньки и, тряхнув головой, попытался прийти в себя. — Сехи! — позвал он в панике, криком едва не разодрав глотку. Закашлялся и, глотая кровь, хлынувшую из носа, сел на пятки. — Тут я. — Сехи подползла к нему. — У тебя кровь… — Ерунда. Надо делать ноги. Сехи кивнула и, пошатываясь, поднялась на ноги. Кай повторил за ней. Они нырнули в заросли камыша и за полминуты вышли к реке. Укрытая илом трава скользила под ногами, так что Кай особо не удивился, когда они с Сехи дружно шлепнулись на задницу. — Надо бы переправиться. Как думаешь, здесь глубоко? Река была ярдов тридцать шириной и посредине течение ее заметно ускорялось. Определить на глаз глубину не получалось — вода была буро-зеленой и неприятно попахивала. — Надеюсь, не ядовитая… — Нет. Животные приходят сюда на водопой. А насчет глубины… мужчины переправляются на плоту. — Значит, придется поплавать. Сехи отступил на шаг от воды. — Я не умею. — В глазах ее читалась паника. — И боюсь… — Ну так я умею. Куртку снимай. Завяжи в нее сумку, чтобы не промокла. Это тоже возьми — мне будет мешать. — Кай снял винтовку, и когда Сехи разделась, повесил ей на плечо. Сехи ловко завязала куртку узлом и положила его на плечо. — Сразу говори: в воде водятся твари, которые захотят оттяпать мне ногу? — Нет. — Хоть одна приятная новость за день. Держись за меня. Сехи только этого и ждала: вцепилась в Кая мертвой хваткой и вслед за ним ступила в воду. Колени ее тут же подогнулись. — Как же страшно… — пролепетала она и едва не вскрыла Каю мышцы на плече. Кай улыбнулся и, покачав головой, повел ее дальше. — Я хорошо плаваю. Не бойся. — Течение быстрое. — Я сильный: справлюсь. Она поглядела ему в лицо, открыла рот, намереваясь что-то сказать, но в последний миг передумала. Течение и впрямь оказалось сильным, но не настолько, чтобы Кай не смог его преодолеть. Однажды он уже проделал нечто подобное, и тогда на нем мертвым грузом висел восьмидесятикилограммовый Крис в полной боевой амуниции и с двумя автоматами за спиной. Сехи весила вполовину меньше, да и ногами шевелила исправно. С горем пополам, но на берег выбрались. Рухнули там и долго отплевывались. Во рту остался привкус глины и водорослей, а в сапогах неприятно хлюпало и чавкало. Кай стянул их, не расшнуровывая, вытряс грязь и снова обул. Сехи трясущимися руками развязала узел, вынула пистолет и сумку, а куртку повязала на бедрах. Кай потряс рацию, включил, послушал шумы. Вызвал Криса, но тот не ответил. — Знаю, сейчас не лучшее время придираться, но… если бы вы нас предупредили, ничего бы этого не было. — Кай предпринял еще две попытки связаться с Крисом, но тщетно. — Почему вы ничего нам не рассказываете? Так сложно открыть рот и предупредить? — Я же говорила… — Да насмотрелся я уже дальше некуда. Давай лучше ты расскажешь, кто еще захочет откусить мне голову, если вдруг зазеваюсь. — Вы на Хроне пятый год, но еще никто из вас не пришел к Старейшинам и не спросил, почему нельзя ходить в лес и отчего таппи жрут ваши треклятые кабеля. Вам говорят нельзя — и все. Финиш. Вы принимаете это без вопросов, как будто так и надо. — Мы привыкли исполнять приказы. Понимаешь? Когда нам говорят стрелять, мы стреляем, когда говорят отступать — отступаем. Мы обязаны подчиняться, иначе отправимся под трибунал. — Мне этого не понять. — Мне тоже многое кажется непонятным и глупым, но так проще. Играй по правилам и живи, или играй против и умри. Ты не была на передовой, ты не знаешь, что такое война. Однажды я нарушил приказ и едва не поплатился жизнью лучшего друга. Если бы послушал командира, Криса бы не ранили, мы бы не провели девять дней в плену, и я бы бегал порядком резвее, потому что мне бы не сломали ногу за то, что не умею держать язык за зубами. Сехи растерялась. Она заламывала нервно пальцы и глядела на свои испачканные илом колени. — Хорошо, я поняла тебя. Но есть же и другие... — Другие получили приказ не вмешиваться. Нам запрещено вступать в близкий контакт с вашей цивилизацией. Сехи фыркнула. — Ну тогда вы приказ нарушили и не единожды. — Вот поэтому мы не задаем вопросов. Хватает и того, что по базе бегает Белочка и засыпает вопросами нас. — Рано или поздно, но вам придется задавать вопросы. — Мы бы предпочли, чтобы это был монолог. С вашей стороны. Мы не можем запретить вам говорить. И если вы будете рассказывать нам, как устроен ваш мир, мы вас выслушаем. — Хитрожопые вы. Кай расхохотался. — Ну что есть, то есть. — Терпеть не могу землян. — Ой, прям ты с другими цивилизациями встречалась. — Ваш гибрид мне больше нравится. — Он зооморф. — Один леший… Кай продолжал улыбаться. Они говорили, и это многое меняло. Сехи не шарахалась от него и не кусалась, шутила и, кажется, больше не воспринимала его как врага. Это не могло не радовать. Рация затрещала, а затем сухие шумы разбил голос Криса: — Кай, прием. Как меня слышишь? — Отлично слышу. Прием. — Ты цел? — Цел. — Где ты? — За рекой. На мужской территории. — Мы потеряли Сехи. Мёна ранена, но жить будет. — Сехи со мной. — Отлично. В лес не суйтесь. Бэкхи говорит, там безопасно только на рассвете. Придется вам покуковать ночку в компании аборигенов. — Вдвоем как-нибудь справимся. — Не теряйся. — Как скажешь. — Конец связи. Крис отключился, и Кай спрятал рацию в нагрудный карман жилета. Поглядел на Сехи. Та заметно побледнела. — Я не стану вести тебя в мужское поселение, не бойся. — Да уж не их я боюсь… — Сехи порылась в сумке, выудила оттуда бумажный сверток и принялась им шуршать. — Меня боишься? — Нет. — Она развернула бумагу, расправила ее края и, обтерев руки о сорочку, взялась делить кусок припасенного пирога. — Держи. — Сунула Каю кусок побольше, а свой разделила надвое, завернула одну часть в бумагу, а другу принялась неторопливо жевать. — Чего ты боишься? — Кай смотрел лишь на Сехи и к пирогу не притрагивался. — Ешь пирог. Он вкусный. — Верю. Ответь, пожалуйста, на вопрос. — Это неважно. Если не хочешь, я сама съем. — Сехи… Сехи медленно дожевала, слизнула с губ крошки и, вздохнув, сказала: — Себя боюсь. Будто ты не знаешь, будто никто тебе ничего не говорил. — Но почему нет? Тебе так важен этот статус? — Мама хотела, чтобы я была хранительницей. Она сама хотела ею быть, но не получилось. И поэтому она с детства натаскивала меня. Чтобы я справилась со всеми заданиями, как полагается. — Зачем? — Затем, что она не любила мужчин. Она… — Сехи раскрошила остатки пирога на ладони и принялась выбирать из него кусочки яйца и класть их в рот. — Она всю жизнь любила… другую женщину. Одну из Старейшин. Не то чтобы подобные отношения запрещались родом, но… будь мать хранительницей, ей бы не пришлось вступать в связь с мужчиной и… рожать детей. Она не хотела этого, понимаешь? Считала связь с мужчиной порочной и грязной. И меня она воспринимала так же. И чтобы хоть как-то очистить от этой скверны, сделала хранительницей. — А что нужно тебе? — Мне? — Сехи подняла на него глаза; пожала плечами: неловко и от этого очень трогательно. — Мне нужен дом. Я люблю заниматься домашними делами, ухаживать за растениями, готовить и… Дочку хочу. Самой стареть страшно. — Ну… с домом и дочкой я могу помочь, а для растений у меня рука тяжелая, уж прости. — Ты глупый. Нельзя говорить такие вещи хранительнице. — Мне предложили тебя обесчестить. Как ты на это смотришь? — Вот прям сейчас? — Сехи скептически изогнула бровь. От трогательности не осталось и следа. Захотелось уложить ее на колени и хорошенько выпороть. — Можем подождать до вечера. Получится очень страстно: мы будем хлопать друг на друге комаров и… — Дурак! — Сехи рассмеялась и ткнула его в плечо кулаком. — Только с избранными. — Ешь лучше и помалкивай. Тоже мне помощничек сыскался. Кай откусил добрый кусок пирога и с полным ртом прошамкал: — Я шерьезно. Бэкхи шказала, это решит проблему. Вкушно, шлушай... — Спасибо. И да, проблему это решит, но оно тебе надо? А вдруг мальчик? Тебе придется забрать его на базу. А если вас отправят на другую планету? Что я с ним буду делать? Я не могу оставить его в селении, но и мужская община его не примет… — Тогда я останусь. Мой контракт выходит через два года. Раньше нас все равно не перебазируют. Разве что в этом секторе начнутся активные боевые действия, в чем я сомневаюсь. Но даже если и так… Я останусь. Дезертирую. — Серьезно? — А что мне терять? Крис поймет, а на мнение остальных мне плевать. — Ты останешься? Ради меня и ребенка? Это серьезный шаг и… — Я два года, как на него решился. — Я... подумаю. — Только недолго. Думала Сехи и впрямь недолго — до первой звезды, а потом позволила себя обесчестить. Кай взялся за дело ответственно и обесчестил так, что Сехи попросила бесчестить ее почаще. Потом они целовались и охотились за очень уж хитромудросделанным комаром. — Давай все-таки устроим тебе для начала дом, а потом уже возьмемся за дочку? — Кай смотрел в звездное небо и пожевывал колосок. Сехи умостила голову у него на груди и кончиком пальца рисовала на его предплечье карту собственной вселенной. — Только… на День Луны не принимай других мужчин, м? — И что мне за это будет? — Я? В неограниченное пользование. Сехи засмеялась и губами прижалась к его шее. — Я не люблю, когда мной командуют… — А я разве командую? Я прошу. Сехи короткими поцелуями добралась до уха, потерлась об него носом и прихватила мочку зубами. Нежно покусала и отпустила. — Проси лучше. — Сейчас нельзя. Попрошу в следующий раз. — Два раза. — Даже так? — Три. Кай расхохотался, сгреб Сехи в охапку и, втащив на себя полностью, обнял так крепко, что у самого забрало дыхание. — Люблю тебя. — Он убрал с ее лица волосы, огладил мягкой лепки скулы, лоб и высокую переносицу. Сехи прикрыла глаза и улыбнулась: ласково и так тепло, как еще никогда не улыбалась. — Я услышу что-нибудь подобное в ответ? — Когда-нибудь. — Сейчас хочу. Сехи покачала головой и с тихим вздохом опустила ее Каю на плечо. Кай прижал ладонь к ее спине — слева, под лопаткой — и слушал, как мерно и счастливо бьется ее сердце. Спали они, конечно же, плохо, ибо каждая ночная тварь и тварюшка решила откусить от них хотя бы по кусочку. Ближе к рассвету не выдержали, поднялись и побрели к переправе. У плота никто не дежурил. Сехи забралась на него с опаской, уселась в центре и, схватившись за ногу Кая, зажмурилась. Так и сидела, пока не причалили к другому берегу. — Знаешь, что сделаем в первую очередь? — Кай обнял ее за плечи и привлек к себе. — Научим тебя плавать. — Не надо! — Она уперлась ему в грудь ладонями и смотрела в лицо с ужасом и упрямой непокорностью. — Мне и на земле неплохо. — Но это важно. Что, если меня не будет рядом? Что, если никого не будет, а тебе придется плыть? Сехи насупилась, но промолчала. Кай обхватил ее лицо ладонями и согрел губы поцелуем. Лес преодолели без происшествий, а на окраине селения их уже дожидалась Старейшина в компании мужеподобной девицы. Старейшина молча протянула к ним руку и, Сехи, нахохлившись, отстегнула от пояса чехол с кинжалом и вложила его в сморщенную ладонь. Старейшина спрятала его в складках накидки и влепила Сехи смачную затрещину. Сехи опустила голову и побрела в селение. Мужеподобная девица покосилась на Кая и заговорщицки ему подмигнула. — А ты… — Старейшина тоже обратила свое внимание на Кая. — Чтобы духу твоего здесь до Луны не было. Увижу, что у селения трешься, — укорочу что-нибудь. Кай невольно прикрылся руками и с видом полнейшего смирения побрел к видневшемуся на горизонте кукурузному полю. Споткнулся пару раз через сонных вирок, почесал икающего во сне Томена за ухом и вместе с солнцем переступил порог своего корпуса. Караульный отдал честь и тут же вернулся к просмотру развлекательного шоу, что транслировалось через спутник. Кай сдал оружие и, почесываясь везде и всюду — комары на Хроне были настоящими монстрами, — завалился в комнату. Крис, обернутый пушистым хвостом, дрых без задних ног. Чанёль, посапывая смешно, растекся у него под боком. Кай, стараясь не шуметь, разделся и лег поверх покрывала. Уснуть не мог: вслушивался в два глубоких, слаженных дыхания и улыбался, как дурак. А утром их ждала очередная вылазка в кукурузу: таппи продолжали жрать кабеля и обрывать связь с внепланетарным командованием. Крис беспощадно подкалывал Кая, а тот, не оставаясь в долгу, поминал хвосты и уши. Исин грозился сдать их генералам или, чтобы мучились меньше, — скормить таппи. Головы припекало жаркое солнце практически родной планеты, а над далеким горизонтом курился дымок, поднимающийся от печей своевольных, но бесконечно любимых аборигенок. 17-22 февраля, 2017