Как кошка Хогвартс обносила

Грейнджер была похожа на ободранную прямоходящую кошку. Она виновато отводила желтые глаза и жала уши к голове, отчетливо показывая свое сожаление. Видя, что последствия глупости уже дошли до адресата, я не сказала ни слова, вместо этого попросила помочь с домашкой. Если и есть путь к сердцу Гермионы, то он лежит через эссе. В больничном крыле Грейнджер лежала еще две недели после начала учебы, и отчаянно жаждала информации. Мальчишки тоже приходили каждый день, но они и сами нуждались в помощи, а потому мои визиты были все-таки желанны. Поначалу нам было тяжело общаться. Но со временем дело как-то пошло на лад. Хотя дети так и не поверили, что покрыть зеркалами стены мне насоветовала Сибилла. Все пытались вызнать, если не Малфой, то кто? Но прикопаться было действительно не к чему. Профессор прорицания действительно советовала ученикам носить с собой зеркала. Дети впали в задумчивость. Я впала в задумчивость вместе с ними. Практика показала, что их идеи не заканчиваются хорошо. Мои, впрочем, тоже не всегда, но у меня хотя бы запас прочности повыше! Итак, я двенадцатилетний ребенок, по школе бродит чудовище, и тут сверстница, которой я не очень верю, говорит, что знает, как защититься. И источники ее знания весьма сомнительны… Что я сделаю? Если учесть, что не так давно я уже скосячила, и мой друг до сих пор лежит в больнице… Вероятно, пока поверю на слово? Рисковать опять опасно. К тому же нападений давно не было… Может, чудовище и вовсе заснуло обратно! Кстати, о чудовище… Было нападение на близнецов. Оно точно было специально. А потом застыла Миртл, причем василиском тогда никто не управлял. А дальше все затихло… Это очень настораживает! Настолько, что у меня руки чешутся доделать артефакт и пойти с зубочисткой на слона! Чую, скоро разверзнется бездна, и пойдут клочки по закоулочкам… Но до начала февраля все было тихо. Так как все затихло, а Дамблдор со времен своего отстранения не прекращал клевать совет попечителей и тыкать палкой в колеса Малфоя, директору разрешили вернуться на свой пост. Видать, Люциус решил, что Хогвартс прекрасно отбирает время Дамблдора и не дает ему возможности постоянно ошиваться в Министерстве, к месту и не к месту прикладывая свой энтузиазм. Читая газеты, я была готова потряхивать кулаками и топать ногами. Бородатый козел настолько активно пасся в Министерстве, что на свет повылазили все магглолюбцы, пропихивая выкидыши своего гения в массы. Скиттер задолбалась освещать шокирующие подробности жизни чистокровных магов. И как же люди раньше не замечали, какая опасность ходит рядом! Охренеть! Серьезно?! В школе детей учат, как варить яды и проклинать, а они удивляются, что у чистокровных жертвоприношения животных у родового камня до сих пор практикуются! Да они обдолбались. Я свирепо глянула на проходящего мимо Локхарта. Тот пугливо поджал задрожавшую нижнюю губку и ускорил шаг, чтобы не нарваться на неприятности. Отложив газету и выдохнув, я посмотрела на учительский стол. Дамблдор сиял, цвел и пах, сидя на директорском троне. Минерва тоже чувствовала себя прекрасно. Нашего декана полностью устраивало, что ей больше не придется разгребать завалы документации за двоих. Одно радует: теперь, когда дирик на законном месте, никто не помешает чистокровным удушить самых наглых. Самым что ни на есть варварским способом — путем проклятия, отравления или иной гадости. Аминь! Переполнившись негодованием, я покинула Большой зал и направилась в совятню. Соседки отказались терпеть мою новую живность, да я и не настаивала. Мне самой не грело слушать их визги по ночам. Вестники поселились там, где им положено, но идти до башни было достаточно долго. И сейчас это раздражало. На днях я ходила на охоту… О, кто бы знал, что пауки такие пугливые! Твари сбились вокруг своего лога, и ни на шаг не отходили от прародителей — Арагога и Мосаг. Было воистину дико видеть, как трясутся до подгибающихся ножек существа, превышающие размеры крупного быка. А акромантулы боялись. Изучив в библиотеке материалы по этой расе, я могла им только вяло посочувствовать. Пауки были разумны, но не умели и не хотели сдерживать свои инстинкты. Люди — еда, и выше тут не прыгнешь. Если коровы потребуют независимость, мы поступим так же… И все равно в голове не укладывается… В общем, пауки не умеют моргать, а угол их обзора почти 180 градусов. Спастись от смертоносного взгляда василиска для них просто нереально. Надо повернуться задом, пока змей сам повернут задом, и драпать. И еще считать, что нереально свезло. Немудрено, что тварь вызывает у них неконтролируемую панику… Но это никак не облегчает мою задачу! Двадцать крупных пауков сами себя не наловят! То, что я убиваю и разделываю разумных, меня не трогало. Во-первых, пауки никак не походили на что-то человекоподобное, а потому с трудом в моем человеческом мозгу классифицировались как разумные. А во-вторых, это честная охота. Они охотятся на людей, кентавров и единорогов, а я охочусь на них. Тут не вопрос вежливости. Интересно, можно ли назвать расизмом, что я охотнее убиваю акромантулов, чем людей? В любом случае первая партия корзин с разделанным существом была успешно погружена в шкатулку. Места едва хватило, поэтому в письме я вежливо просила управляющего прислать что-нибудь повместительнее. Башня вестников была круглым просторным помещением. Всюду на полу валялись солома и помет. А на жердочках в ячейках сидели совы учеников и школьные. Окна не имели стекол, а потому все птицы свободно курсировали из башни и в нее. А еще из-за этого было прохладно и дул ветер, заметая легкий снежок. Насесты тут не были именными и базировались скорее на внутренней иерархии птиц, которую я никогда не понимала… У меня с совами очень сложные отношения. Заметила также парочку воронов, но они прилетели и быстро улетели, не желая показываться на глаза. Летучие мыши содержались в закрытой темной коморке, дверь в которую скрывалась чуть в стороне. Тут тоже было окошко, чтобы вестники могли летать, но занавешенное крошечными шторками. К тому же в помещении было значительно теплее. Жильцов тут было в разы меньше: очень мало школьников, которые держат настолько тесную связь с банком. Все пятеро обитателей сгрудились на одной ветке и висели, тесно прижавшись. Мышь-3 была отправлена с заданием к Горбину, так что я сняла с насеста Мышь-1. Та быстро перецепилась лапками на мои пальцы и заинтересовано уставилась на меня. Сегодня было довольно пасмурно, а потому я не слишком волновалась, что зверь откажется лететь. К тому же все дневные полеты я оплачивала своей же кровью. Хотя эльфы досыта кормили их свиной. — Моему управляющему, — я достала из сумки шкатулку и уменьшила. Мышь перелетела на нее и нашла лапками застежку. По весу и по виду моя добыча напоминала скорее коробочку от кольца… Впрочем, стоило ее содержимое как пресловутое кольцо с бриллиантами и из платины. Закончив с этим, я уже хотела покинуть башню, но на меня налетела другая летучая мышка. С недовольством отмахнувшись от животного, усевшегося мне на лицо, я тем не менее улыбнулась. Вестник с явным облегчением уселся на протянутую руку, тут же прокусывая кожу. Рука быстро онемела от анестезирующей слюны, и тощая скотина принялась жадно лакать выступающую кровь. Я только нахмурилась, наблюдая за подобным наглежом. Надо лучше их дрессировать, а то закусают. Впрочем, распаковка посылки от Горбина одной рукой скрасила ожидание, пока мышь напьется и улетит. Ранку я лечила уже разглядывая переливы зеленоватой тягучей массы в ребристом фиале. Так вот она какая, елейная смазка. К посылке не прилагалось ничего, кроме краткой инструкции по применению, написанной незнакомым почерком. Запаковав все обратно в коробку, я довольно улыбнулась. Чтобы замысел удался, мне нужен змееуст. А такой у нас один. И он меня не слишком любит. Даже недавно выданного кредита доверия мне не хватит, чтобы уговорить его пошипеть для дела. Но, конечно, сначала надо закончить прототип, чтобы держал магию и не ломался. Или ломался, но потом. В общем, работать надо… По пути к кабинету Магозоологии я остановилась, чутко прислушиваясь. Рука уже сама крутанулась, доставая из кольца-ножен оружие. Вокруг было слишком тихо. Даже портреты опустели: в рамах не сидело ни одного человека. И как назло коридоры непокрытые зельем. Сзади послышалось шипение, и вспышкой промелькнуло видение броска. Зажмурившись, я сиганула вбок, рывком разворачивая меч и вгоняя змеюке в нос через нёбо. В последний момент василиск сделал попытку увернуться, и удар пришелся не в середину носа, а на самый край десны. От нервов я слишком вцепилась в рукоять меча и протащила лезвие, пока не выдернула его с визгом твари. Та с оглушительным шипением завертелась на полу, будто он стал раскаленной сковородкой. Мордой змей ныкался по углам, прикрываясь кольцами, и пытался уползти. Его большие размеры превращали это паническое бегство в натуральную мясорубку, а если учесть, что я глаз открыть не могла и видела не дальше двух метров, и речи не шло о том, чтобы задерживаться и пытаться его добить. Нахрен это! Мы с чудовищем разбежались по углам как обиженные дети, сыпанувшие друг в друга песком. Только через три коридора на другом этаже я спрятала меч и сползла по стенке. Тело трясло, но голова оставалась чистой. Сглотнув, я осмотрела себя на предмет царапин. Все было залито кровью змея. Надо было вернуться и убрать кровь. Странно, что на крики еще никто не прибежал. Сумев, наконец, подняться на дрожащие ноги, я по стеночке поползла… где я там с василиском подралась? Добравшись, я не смогла сдержать судорожного всхлипа. Тут было настоящее кровавое побоище: стены в некоторых местах треснули, на полу разбрызгана кровь, будто ее тут ведрами плескали, а портреты так и не вернулись на места. До меня едва-едва дошло, что я могла бы быть следующей жертвой. Даже хуже. Змеюка явно метила меня порвать на клочки. Откопав в сумке фиал, я достала палочку. Она выглядела такой крошечной и тоненькой, что показалась мне совершенно ненадежной. Но заклинание сработало верно, и кровь собралась с пола и заползла в узкое горлышко. Грязная кровь, конечно, но лучше, чем потерять ее вовсе. Сердце все никак не хотело успокаиваться. Моя удача, что я не подохла сегодня! Впрочем, я быстро одумалась, вооружилась палочкой и мечом и направилась по кровавому следу. Тварь бродит по школе, воя от боли. Кто знает, что ей там припечет! Собирая кровь в сосуд, я шла туда, откуда прилетали капли. Путь был неожиданно долгим. Наверно, от боли василиск не сразу смог сообразить, куда ползти. Или, наоборот, выбрал самый короткий путь, хотя ближайший ход был очень далеко. Конец следа привел к трижды клятому коридору возле туалета Миртл. Все вокруг было забрызгано Зеркальным зельем и тут же частично затерто Филчем. После несчастья с Миссис Норрис он постоянно был в этом коридоре, не теряя надежды найти нарушителя… Я испуганно перехватила палочку, судорожно вздыхая. Колба с кровью рухнула на пол и покатилась к ногам оцепеневшего старика, не проливая ни капли. Лицо его было искривлено от слез, а взгляд направлен в стену. Он сидел, ссутулясь и обхватив себя за плечи. Нервное напряжение последних минут накрыло с головой, ноги ослабели и подкосились. Я зарыдала, пряча лицо в ладонях.