Как кошка Хогвартс обносила

Хогсмит… Угх. Рекламы больше, чем смысла. В Кормаке, если честно, тоже. При ближайшем рассмотрении моя звездочка оказалась тем еще пупочком. Маклагген трындел о себе целых два часа кряду. Я даже втихаря засекла время — сколько этот невероятный оратор не нуждался в ответной реплике. Ответ: сорок минут. Потом я была вынуждена спросить «И что же дальше?», и речь продолжилась еще на полчаса. И несмотря на это, свидание не было провальным, а получилось вполне себе познавательным. Маклаггены — шотландский клан. Разводят волшебных овец. Да, забавно, но такие есть. Овцы от обычных отличаются неспутываемой, незагрязняемой шерстью разных цветов, от привычных естественных расцветок до розовых, оранжевых, красных и синих. Это как пушистики, только большие. Из их шерсти делают ткани Манчкинсоны. И вот недавно произошел у них там конфликт на почве цен и запросов, и два клана слегка друг друга проредили. В отличие от английских отравителей шотландцы не брезговали колюще-режущим. До сих пор. Ага. Кормак с удовольствием похвастался, что умеет махать палицей и неплохо орудует с щитом. А маменька его, царствие ей небесное, так махала волшебным двуручником, что разрубала холмы надвое… Так, я слегка запуталась, мы в средневековье или все еще в двадцатом веке? Прогулка была довольно длинной, но мы успели посетить все основные достопримечательности: сладости, писчие принадлежности, средневековые приколы, кафешка для влюбленных. Издалека взглянули на Воющую хижину и выпили по стаканчику у Розметты. — Неплохая ты девка, — подвел итог Маклагген, свойски меня прижав лапищей. — В следующие выходные тож сходим, а? — Нет, — с совершенно елейной рожей ответила я ему и утекла. Остаток дня мы провели с Невилом, Луной и Джинни, дегустируя разные сладости в одной из комнат рядом с гостиной Гриффиндора. Было очень весело: рубились в карты, играли в магические разновидности шарад и поедали конфеты. Были как и обыкновенные, дешевые конфетки, вроде перечных чертиков, так и весьма качественные, как медовые сердечки. О да, моя новая любовь — выпивать сироп из желейной оболочки… Нев теперь зовет сердцеедкой, и непонятно, в каком именно контексте. — Мисс Спайс, чему вы улыбаетесь? Если мытье котлов вас так забавляет, то займитесь чем-то более полезным. Например, снимите шкурки с жаб. Нож в ящике третьего стола, бочка рядом. Я закатила глаза. Господи, он уймется когда-нибудь или нет? Встав и расправив затекшие ноги, я перебазировалась за стол. Ну, по крайней мере, жабы веселее, чем котлы. Чтобы Северусу жизнь медом не казалась, я замычала мелодию Ведуний. В голову уже лезли мысли о том, как я пойду сегодня гулять. Сегодня полнолуние, буду шляться в районе паучьего лога, как обычно поохочусь. Если не устану совсем уж, то схожу еще, проверю единорожий табун и суну нос к кентаврам… Все еще лелею надежду, что они забудут наши разногласия. Да уж, их стрелы очень мешают… Хорошо хоть ядом они их не смазывают, а то совсем была бы засада. Кстати о яде. Жабки-то редкие, как раз из Германии, как Тревор. А вкусные, между прочим. Наверно, потому и редкие, собаки… А вот задние лапки вкуснее передних. Бедрышки почти размером с куриных. Косточки гибкие и крепкие… Вдруг на меня что-то налетело. Это было так внезапно, что я едва не подавилась костью. А уж когда опознала в налетчике Снейпа, то ахренела вдвойне. Между тем профессор залез мне в рот и внаглую там зашарил своими длинными пальцами. Я очнулась, когда Снейп решил добавить и вторую руку мне в пасть, забарахталась, впилась клыками в местечко между большим и указательным пальцем. Снейп заорал, растягивая мне щеку. На его лице было еще большее охрененние ситуацией, чем даже у меня. Я разжала зубы и отпрыгнула в сторону. Фу! Его руки были у меня во рту! И ладно бы, если бы мы были в постели! Что этому маньяку вообще от меня понадобилось?! Я заплевалась: кровь неестественно горчила. — Ты полоумная, Спайс, идиотка! — держа укушенную, истекающую кровью руку перед собой, крикнул Снейп. — Это вы мне говорите? Вы на меня набросились и запихнули пальцы мне в рот! Снейп натурально охренел во второй раз. Достав платок и промокнув рану, он продолжил уже более адекватно: — Вы жрали ядовитых лягушек, мисс Спайс, — как бешенной, попытался втолковать он. — Я должен был стоять и смотреть, как вы травитесь? Вы меня укусили! — Это самооборона при сексуальном домогательстве со стороны профессора! И что, какие-то проблемы с лягушками? У меня экзотические вкусы, сэр, не вам меня осуждать! У Снейпа лицо все лицо скривило от отвращения. Тут очень не хватало классического «больной ублюдок!», но он смог взять себя в руки. — Они ядовитые! — повторил профессор. — Это я ядовитая, — зашипела я в ответ. — Оно и видно! — Вы тоже не подарок! Вы травились, что ли, почему так горчит? Я еще раз сплюнула, вытирая язык рукавом. Господи, за что мне это? Снейп изменился в лице. Кажется, он правда был ядовит. — Конечно, я прошел курс ядов и зелий, мисс Спайс, — он схватил меня за шиворот и поволок в лабораторию. — Не всем везет получить укус василиска и слезы феникса. Ну-ка мойте. И он протянул мне мыло. Я посмотрела на него как на больного. Вечер становился все страньше и страньше. — Щелочь нейтрализует соединение. Живо, или я прополощу вам рот сам. У меня на лицо выползла гримаса «Да что ты говоришь!». Снейп скривился и палочкой указал на мыло. Оно бросилось мне в рот с такой силой, словно хотело мне выбить зубы. Наклонившись над раковиной, чтобы пена не ползла в горло, я скосила глаза на Снейпа. Ну ничего, я тебе это припомню. Однажды ты у меня попля-я-яшешь. Мыло быстро упало, и я принялась полоскать рот от мерзкого вкуса. Профессор рассматривал мой укус. А кусала я знатно. Магглу бы кусок руки точно бы оторвала. Это волшебники из резины сделанные — фиг прокусишь. Кромка зубов шла таким образом, что сразу становилось понятно: указательный, средний и частично большой находились во рту кусающего. К тому же клыки были явно крупнее человеческих. На бледной руке мужчины след казался бордовым с лиловым оттенком. — Какая мерзость. Будьте так добры, когда в следующий раз решите убиться, не делайте это в моем кабинете. — Это не самое ядовитое, что я ела, профессор, успокойтесь, — сплюнув воду, я цыкнула. Да что б он в темноте об Макгонагалл споткнулся! — И что же вы ели, просветите! — Возможно, это был язык саламандры… — я нашла в себе силы смутиться. На секунду появилось ощущение, что я стою рядом с надувающимся перед атакой зверем — таким, когда топорщится шерсть, а в глазах пылает огонь ярости. Снейп скрипнул зубами, а потом все вдруг исчезло. — А вы случайно не знаете, мисс Спайс, куда делись шкурки бумсланга в прошлом году? Я подозрительно прищурилась. Губы угрожающе начали собираться в бантик. Ела ли я эти шкурки… Обычно я ем только свежее или вяленое. Бумсланг это как опоссум? Да не, вроде это змея… или оно броненосец? Воображение откликается на название именно мелкой зверюшкой… Рисковать в любом случае не буду. — Не-е-ет, профессор, как вы могли только подумать! — я для убедительности состроила неодобрительную мордашку. Снейп издал сдавленный звук, дернул головой, словно хотел меня придушить, но руки были связаны за спиной. — Вон из моего кабинета, — раздельно произнес он. — Отныне вы будете набирать ингредиенты строго по рецепту и под моим надзором. Ваша отработка закончена! Выметайтесь, мисс Спайс! Я облизнулась и ушла. Я что, я ничего. Придется в гостиной посидеть, темноты подождать. Может, удастся сообразить, что с посохом сделать, чтобы на нем можно было летать без боязни заработать цистит зимой и отдавить все самое ценное. Коридоры в середине осени уже начали подстывать, заставляя чуток ежиться, и сейчас были полны людей: ученики возвращались из библиотеки. Наша гостиная встретила меня теплом и гамом. Невила не нашлось — у него сегодня клуб ботаников. С братом пасся Денис… Это клон Колина Криви, но годом помладше. Поступил в этом году. Согнав с дивана младшекурсников, я упала на центральный диван. Тихонько потрескивал огромный камин… В теории по нему можно звонить, но на практике всегда находится какой-нибудь мудак, который считает своим долгом пнуть тебя мордой в золу, пока ты стоишь на коленях и болтаешь. — Лира, а ты свободна в пятницу вечером? Давай сходим на озеро, на кальмара посмотрим, а может и русалок увидим. Я посмотрела на Найджела. Он был себе на уме парнем, довольно тихим. Но раз уж давать начало традиции, то почему бы нет. — Давай. А может, у тебя и удочки есть? Четверокурсник улыбнулся и закивал. Я тоже улыбнулась и подмигнула. Парень смутился и уткнулся в учебники. Я тоже вернулась к созерцанию огня. Забавно, как быстро в Хогвартсе расползаются слухи. Стоило мне отшить после первого свидания двух кандидатов подряд, как общественность сформировала обо мне категорическое мнение привереды и посадила на место приза, мол, добиться второго свидания у меня нереально… Ну да, нереально для пацанов, годящихся мне во внуки! Но участников конкурса «разведи Спайс на второе свидание» меньше не становилось. Меня резво признали в школьной газете первой красоткой курса, расцветающим прекрасным цветком и прочими лестными эпитетами. Недоброжелатели обозвали шалавой и на том успокоились. Я, будучи девственницей до сих пор (вот позорище!), похихикала. С тех пор я периодически получаю приглашения погулять от заинтересованных. Иногда вообще неизвестных мне парней. Как кошка, я не могу не идти на поводу у своего любопытства. А вдруг я ему откажу, а он окажется интересным? Вот с него меня торкнет? В общем, развлекаюсь и раскидываюсь временем, как и положено подростку. К тому же пока никто не жаловался, что свидание прошло плохо… зачастую потому, что оно было всего одно. Я вытащила из шляпы воткнутую на манер булавки железяку… Надо бы придумать имя своему первому и любимому инструменту. А то я вырасту, у меня будет много железяк, и я запутаюсь, когда буду о них рассказывать. Я посмотрела на посох. Надо что-то очень пафосное. Не Трезубец Судьбы, но что-то похожее. И с двойным дном, чтоб поржать. Иначе никак. Я ж маг! Итак, после долгих измышлений, подбора слов и извращения… Встречайте! BAT — Better than Accidental Thing (Лучше чем Случайная Фиговина). Можно хлопать, я считаю «БЭТ» гениальным и прекрасно описывающим мой артефакт. Для краткости и пикантности в крайних случаях БЭТ будет Бэтти. Я буду работать усердно с Бэтти, о да-а… Камин тихо трещал. В углу пахала загнанная Гермиона, пытающаяся что-то читать, мальчишки где-то пропадали. Было почти тихо. Скорее всего потому что близнецы с Ли Джорданом пребывали на отработке с Филчем. А без них практически нет движухи. С лестницы скатилась крыска, а за ней прорысил Живоглот. Крысюн совершил вираж, обходя кресла будто образцовый спринтер, кот шел за ним след в след. Я посмотрела на Гермиону. Она на вой своего чудовища не обратила никакого внимания, уткнувшись в книгу пустым взглядом… если я правильно знаю, это животина — крыса Рона. Со вздохом я наклонилась. Ладно, а то Уизли никогда Гермионе не простит. Они поссорятся, трио распадется, мне же проблем больше. Когда крысюк закладывал очередной круг вокруг дивана, поймала его. Живоглот заурчал неприязненно, но оспаривать не решился. Он фыркнул и утек крадущимся шагом хозяйке на колени. Я поставила Коросту на подлокотник дивана. — Считай, что вытащил счастливый билет, крошка, — сказала я ему. Достав свой дневник с расчетами и книгу по зачарованию метел, я углубилась в расчеты. Крыс, уверившись, что его больше не тронут, распластался на обивке, обильно линяя. Я покачала головой. Зверь выглядел жалко. Черт, а ведь только сейчас поняла, что Короста — анимаг. Предатель Поттеров, шпион Волдеморта и просто скользкий тип. Их ведь четверо было: сиятельные Поттер и Блек, скромный Люпин и подпевала-крысюк с каким-то там именем. Даже имени не помню… Я почесала зверюшке шейку. — Обычно я таких, как ты, убиваю, — спокойно сообщила я ему. — Но сегодня твой счастливый день, дорогой. А потому я даже спрошу у тебя, будешь ли ты шоколадку? Я достала шоколадную лягушку и откусила ей лапку. Крыс дрогнул, но принял угощение. Опасливо косясь на меня, он принялся грызть, силясь затолкнуть еду побыстрее. — Только не пихай за щеки. Я слышала, грызуны так захлебываются… И снова принялась за чтение, временами возвращаясь к предателю. Что я должна делать с ним? Руку протяни — много усилий не понадобится, чтобы свернуть шею крысе… Но, как бы странно это не звучало, это не мое дело. Это дело Поттера и Блека, и они сами должны вынести приговор предателю. В этом году я должна только проследить, чтобы дети не попали под клыки оборотня. А потому… Пусть гуляет. К семи в гостиную вернулись все гулящие по клубам. К девяти вернулись оставшиеся. Коросту забрал Рон, они с Гарри немного посидели с подругой, поделали домашку, а потом ушли наверх, оставив Гермиону учиться. После ухода друзей она снова устало поникла. Я все так же сидела в кресле, трогая свою Бэтти и раздумывая над функциями. Она ведь совсем ничего пока не умеет, кроме изменения размера… К полуночи народ исчез из гостиной полностью. Даже Живоглот ушел спать, а Гермиона все еще сидела на своем месте, уставшая. — Слушай, может, тебе спать пойти? — подошла я к ней. — Ты же спишь на ходу. — Я не могу, — убито ответила та. — В моей кровати уже сплю я-из-прошлого. Я проснулась в час и отправила себя на пять часов назад, чтобы закончить эссе по Чарам и чуть-чуть почитать о рунах. Я посмотрела на диван. Даже самый большой уже не мог вместить четырнадцатилетнюю девицу. Гермиона за почти месяц драконовского графика осунулась, похудела. Ее прическа снова распушилась, а под глазами залегли тени. Я вздохнула. Я об этом еще пожалею, но сейчас мне жалко ребенка. — Не жди еще час, лучше иди ляг на мою. — А… А ты?! — А я сегодня ночью иду гулять. — А куда? — Меньше знаешь, крепче спишь, Гермиона, и в данном случае это буквально так. Давай иди. — Но ты ведь вернешься под утро, — все еще неуверенно протянула девочка. — Я знаю одно местечко, где можно выспаться без проблем. Давай иди! — Но ты же не любишь, когда трогают твои вещи! А кровать… ты запрещаешь на нее даже садиться! — Гермиона, ты хочешь спать? Это всего лишь кровать. — Спасибо! — Гермиона уже бежала по лестнице. — Если я увижу рыжую шерсть на своей кровати, вот тогда тебе точно хана! Я посмотрела на дверь. Нет, я так не могу! Я должна убедиться, что моя кровать будет в порядке! Я побежала за Грейнджер. Та за тридцать секунд уже скинула вещи и натянула пижамку. Вот что значит «ребенок хочет спать». Пушистики, все еще не осчастливившие меня ежегодной прибавкой, были подозрительно тихи в клетке. Я подошла ближе и тут же закрыла глаза руками. О боже! Я приоткрыла пальцы и взглянула одним глазом. О бо-оже. Черт возьми. Он же по самые гланды запихнул… Нет, я не могу на это смотреть. — Лира, ты чего? — Только не смотри! У пушистиков порнография! Грейнджер не была бы Грейнджер, если бы не полезла смотреть. — Но они же просто целуются! — громко воскликнула она. Я развернула лицо Гермионы от экрана. Не дай бог она спугнет моих любителей инцеста! — Вы заткнетесь, или вас проклясть?! — донеслось с соседских кроватей откуда-то из-под подушки. Гермиона ойкнула и нырнула под мое одеяло. Я об этом уже жалею. — Надо тебе подобрать место, где сможешь спать в любое время, — сообщила я. — И ты ведь позанимаешься со мной рунами? — с кристальными глазами, в которых больше не осталось сна, переспросила Грейнджер. — Да, — ответила я и дунула сонными чарами. Полноценно наводить сон у меня пока не получается (тренировалась на кошках), но вот запутать мысли и навести дрему у меня выходит отлично. Гермионе и этого хватило, чтобы упасть и засопеть. В этом году она взяла на себя слишком много. Если так пойдет и дальше, я просто избавлюсь от артефакта. Макгонагалл меня слушать не желает, значит, сама разберусь. Открыв клетку пушистикам на ночь и пригрозив высунувшему нос из-под полога Живоглоту, я отправилась в лес. Маршрут был давно известен: до второго этажа, оттуда по парапету к теплицам, оттуда на землю. Ночной лес и полная луна были великолепны. Пахло сырой землей и растениями. Сегодня впервые за несколько месяцев выбралась, и свобода аж пьянит голову. Превратившись в тигрицу, задрала хвост и понеслась гулять. Уи-и-и-и! Запретный Лес был подозрительно тих и… потоптан? Обнюхивая все, что попадалась под нос, я порысила на разведку. Такое ощущение, что тут пауки стадами паслись. Но это же не их территория, это опушка, здесь относительно безопасно! К тому же было как-то уж очень холодно. На границе школы я обнаружила пренеприятнейшее соседство: духи скорби несли караул, выслеживая Блека. Именно они вымораживали температуру в округе. Пришлось вооружиться БЭТ и двинуться осторожнее. В этот раз я была значительно лучше подготовлена к их воздействию, а потому успела нанести пару тяжких по подобию головы прежде, чем стражи Азкабана успели разинуть пасти. Огребшая парочка улетела, поджав плащики, и я победно оскалилась. Граница была пройдена без потерь! Рядом с «тропой» дементоров нашелся табун фестралов. Они, в отличие от других животных, чувствовали себя рядом с духами сносно, а потому не спешили менять дислокацию. Увидев меня, животные испуганно раздули крылья и засекли копытами. Мы с ними никогда и не ладили. Может, из-за моей сути, но они сразу меня невзлюбили. Однако, с ними все было вроде хорошо. Даже появился целый жеребчик! Впервые вижу их детеныша — черное, морщинистое, костлявое, с нескладными крылышками и молочными глазенками. От них до моих земель, доставшихся по наследству от мантикоры, было рукой подать. Оббежав территорию, я заново ее пометила, обточив с удовольствием когти о стволы. Шикарно! Обожаю бегать! И прыгать! И, пока тепло, еще и валяться! Впрочем, из-за дементоров тепло было сомнительным. О духах было известно довольно мало: их банально никто не хотел изучать. Обнаружили, что они растут как грибы в старом замке некроманта, Азкабане, порадовались, что твари не распространяются, и решили скидывать им неугодных. Классика. Если судить по газетам, то с ними как-то можно договориться: Министерство «сотрудничает с дементорами», отдает приказы, а они иногда жалуются, что жрать нечего. Как они это своей дыркой делают, я представить не могу. Я думаю, они как красные колпачки. Те тоже заводятся сами по себе, заманивают в болото путников и там кусают до крови, пока жертва не умрет. Колпачки тоже считаются полуразумными, но так как пользу приносить не способны, то и маги с ними не цацкаются. Закончив с инспекцией земель, я направилась к логу, как и планировала. С неудовольствием пришлось узнать, что пауки расширили свои охотничьи угодья за лето. И у них как обычно все уже сожрано и истоптано, всюду клоками паутина, бегают разведчики. Мерзость. Впрочем, акромантулов видно не было… Может, они как разумные тоже страдают от дементоров? Кстати, а Министерство как договорилось с кентаврами по поводу патрулирования стражей? И договорилось ли? Пауки были в состоянии натуральной осады: бегали, строили из паутины стены. Мне пришлось по веткам ползти, чтобы меня не заметили раньше времени. Было темно, нифига не видно, очень зловеще, но захватывающе. Я с интересом наблюдала происходящее. Что вообще происходит? Может, они переезжают? Все частично объяснилось, когда я увидела Арагога, отца этого гнезда и самого большого паукана. Он был уже довольно старенький и раньше, совсем слепой и слабый, но сейчас он был едва не при смерти. Бредил что-то и посылал отпрысков «говорить с кентаврами быстрее». Вот и оставляй Запретный лес на лето! Мировой заговор пропустишь. Какие страсти. О чем это пауки решили договориться с едой? Абсурд какой! Поползав еще немного, я так ничего и не поняла. Разве что нашла новенькие паутиновые постройки. Странно закрытые. Ну, любопытство не порок, ля-ля-ля… Да, я туда заглянула: в потолке были дырки. Внутри пузыря на сене сидели трое единорожьих жеребят и двое кентаврьих. Вот это поворот! Заложники или закусон? Склоняюсь, что это лекарственная нычка: кентаврята были заляпаны единорожьей кровью, вымотаны и задерганы до края. Единороги не лучше. Один жеребенок проснулся, увидел меня и лягнул старшего кентавра. Мальчишке на вид было лет десять. Он проснулся, дернувшись, и сразу же завертелся. Увидел в дырках мою морду, и ручонки у него задрожали. От дрожания вскочили все остальные. Малышня заблеяла, и я тут же скрылась. Пауки к звукам очень чувствительные. У них хорошее зрение, и они чувствуют дрожь. Я научилась подделывать свой шаг под их поступь, так что вроде как походила на сородича… Очень контуженного и тяжелого, но сородича. В такой толпе заметить трудно. Один из проходящих мимо акромантулов забрался на тюрьму и защелкал жвалами, что-то угрожающе чавкая. Дети тут же затихли. Никто их не убьет — слишком ценные. Зато теперь стало понятнее, что происходит. Арагога прихватило, и он решил подкрепиться кровью. Но проклятие — оно проклятие для всех, а потому он выкрал еще и потомственных единорожьих доярок-нянек, чтобы если что проклятие на них пало. Детей скорее всего легче удерживать. Они ни магии не знают, ни силенок у них нет. Ну блеск. Я прикинула, что теперь делать. Детенышей я тут не оставлю, уж точно, но как их вывести, я без понятия. Они вообще бежать смогут? А то я коней таскать не нанималась. Может, сходить в табун, сказать, что нашла? А как будто они сами не знают! Точно-точно, а баррикады акромантулы просто так строят, любовь к искусству у них проснулась. И что-то акромантулов дофига развелось. Почему их так много? В прошлом году и половины нынешнего количества не наскреблось! И все мелкие, не больше собак, недавно родившиеся… Василиск! Вот черт, василиск их ел! А я его убила, и теперь некому их есть! Ох блин! Экосистема же, круговорот и все такое! Так, нет, в каноне такого не было! Хотя кто сказал, что не было? Может было, просто герои в лес не ходили? Ай, засада! Решив, что чем дольше думаю, тем хуже получится, я подожгла баррикады. Паутина горела туговато, но если полить все бензином, то все ок… Парочка канистр у меня в шляпе завалялась на случай экстренного поджога. Вот прямо как сейчас. Пауки заверещали и забегали, туша лапками пожар. Дымило жутко, черным густым и вонючим, все кругом затянуло маревом. Идеально! Пока паникующие хозяева пытались эвакуировать Арагога и Мосаг, я разорвала паутиновую стенку и вытолкала ребятню. Те еле переставляли тощие ножки, но послушно бежали прочь, кашляя от дыма. Только когда мы пересекли границу паучьего гнезда, я позволила жеребятам упасть и отдохнуть. К тому же была середина ночи, у и без того слабых детей слипались глаза. Я повернулась к дымящему логу. Хорошо горит. Надеюсь, там много пауков погибнет. Что ж, поздравляю себя с первым геноцидом разумных! Можете похлопать убийце… Ладно, пора снова идти, а то малышня расслабится и больше вообще никуда не поползет. А как лечить единорогов и кентавров я без понятия… Да и сомневаюсь, что кто-то кроме них самих в курсе. — Нет, пожалуйста, нет! — запищал старший из мальчишек, тем не менее поднимаясь на ноги. — Ты нас съешь? — вскакивая раньше, чем я подошла к нему, мелкий. Единороги пугливо заржали. Но они были совсем слабые и бежать были не в состоянии. И, думаю, не хотели оставлять друзей. Я фыркнула. — Домой, — мяукнула я. В этой жизни говорить в тигрином облике я вообще не пыталась, а потому навыка не наработала. С магией проще телепатию освоить, чем корячиться, проговаривая звуки кошачьим ртом. И мы пошли. Медленно и вразброд. Я зевала, дети пугались, разбегались, я снова собирала их в кучку. Идти до деревни кентавров было долго. К тому же от усталости дети спотыкались, падали. Им требовался отдых, который с каждым разом становился все длиннее. Когда к рассвету мы добрели до вооруженного патруля, мне было уже настолько все параллельно, что я зевнула на натянутые луки, подтолкнула в очередной раз одного из выводка, уже не разбирая, гнедой это круп или замызганный белый, а потом просто развернулась и порысила в школу. Сходила, называется, погулять. Встряхнувшись на бегу, я довольно сощурилась. Зато дети в порядке, пауки прорежены и временно обезврежены! А на границе со школой меня ждала целая делегация дементоров. Содрогнувшись от запаха крови и гари, я встала на две ноги и увеличила посох. Всех перебью, одна останусь. Усталость как рукой сняло. От группы отделилась одна особь, а остальные пошли на окружение. Ой, бли-ин, да они решили меня прибить по-тихому! При ближайшем рассмотрении дементор, который ко мне приблизился, оказался убер-дементором. У него поверх балахона была золотая цацка — круглый медальон с красным камнем. Очевидно, это босс, король духов, главарь сосальщиков. Переговорщик с людьми! Самый умный, короче. — Шт-хо-о хо-о-очеш-шь? — как чревовещающий пылесос провыл он. Я так охренела, что даже слегка опустила оружие. Офигеть! Я встряхнулась. Это мой шанс избавиться от проблем. — Это моя земля, — я махнула рукой. — Я могу ходить к ней, когда захочу! Дементор о чем-то напряженно думал, паря вверх-вниз. — Уч-хе-е-ниц-ха-а, — провыл он. — Не-х-льзя-я-я е-э-эсть. — Дайте пройти! — поднажала я его мыслительный процесс, видя, что кольцо сужается, а воспоминания накатывают сильнее. — Мо-о-о-жно-о е-э-эсть наруши-и-ителей, — возразил мне дух. Я закатила глаза. Ну и ладно, их всех перебить нетрудно! Взмахнув посохом, я отвесила по боку подкравшегося сзади. Завязалась потасовка. В своей победе я была уверена: им нечего, кроме ауры ужаса, мне противопоставить. Руки-крюки слишком слабые, ни когтей, ни зубов у них тоже не завалялось... Однако, в какой-то момент я так же подумала, что их слишком много: пока отмахивалась от одного, другие успевали подобраться ближе сзади и хлебнуть эмоций. По капле и море вытекло. Вскоре стало совсем паршиво, а усталость накатила такая, чтобы было тяжко даже оружие взять как положено. Дело пошло на лад, когда я разобралась, что конкретно надо проткнуть, чтобы дементор рассыпался — живот. Если попасть точно посередине, то через минуту контакта с каленым железом он рассыплется. Через три жертвы со стороны противника и бессчетное количество глотков моих эмоций, убер-дементор включил свой пылесборник. Духи рассосались. Некоторым я оторвала хапалки, некоторым попортила плащи. Когда они перестали меня окружать, стало значительно теплее и легче. — Н-хе-е н-ха-а-до, — протянул ко мне просяще руки дементор. — Н-хе-е уб-хи-ива-а-ай. — Я могу ходить, где хочу! ДА? — я направила на него острый конец посоха. — Д-ха-а. Н-хе тро-о-он-хем. Н-хе тро-о-он-хем. — Моя земля! — Тво-о-оя. — Вот и отлично. Увижу — убью. — Д-ха-а… И мы разошлись. От хорошего настроения не осталось и следа. Накатила слабость. В депрессии я доползла до душа, где до самого утра отскребала от себя и Бэтти грязь. После дементоров осталась какая-то противная пыль, которая липла. Подозреваю, настроение от теплой воды, шоколада и восстанавливающего зелья у меня не улучшалось именно из-за нее. Утром меня нашли соседки, со включенной водой, спящей щекой на душевой кабинке. Проснулась я от того, что моя Бэтти бросилась защищать мою честь и с грохочущим лязгом упала на ногу Патил.