Карамель и розовое вино

- Здравствуйте, Господин! На милом женственном личике появляется белоснежная улыбка. Человечек, стоящий на столе перед высоким статным мужчиной, был одет в свободную рубашку и короткие шорты, его длинные волосы цвета розового вина распались по плечам, струясь по спине и спадая на пол своими жемчужными нитями. Он всего пару минут назад выбрался из красивой подарочной коробки, и теперь поправлял на себе шортики, аккуратно разглаживая несуществующие складки. - Вы можете назвать меня так, как Вам будет угодно. Я же буду обращаться к Вам, как к Господину, пока Вы не прикажете обратного. Цепляясь ручками за край рубашки проговаривает он, смотря на мужчину перед собой, изучая черты его лица, пытаясь понять и вычислить, что Господин испытывает к нему по мимике и движению мышц. Мужчина молчит пару секунд, задумываясь, а после произносит: - Тебя будут звать Адам. Голос его глубокий, бархатный, вкуса терпкого коньяка. Он протягивает руку к маленькому юноше, и касается подушечками пальцев его щеки, от чего тот тут же прижимает палец Хозяина к своему личику и трется об него, прикрывая глазки, как котенок. Кожа малютки куда теплее человеческой, она мягкая, как бархат, лишенная волосинок и даже мельчайших изъянов. - Хорошо, Господин. Чем бы Вы хотели со мной заняться? По умолчанию во мне установлены основы поведения и базовые умения, Вы можете изменять и дополнять их в любое время. Мурчит он, залезая на протянутую ладонь и вытягивая свои длинные гладкие ножки вперед. Голые ступни покачиваются из стороны в сторону, пока взгляд юноши скользит по лицу Господина. Малыш уже испытывал к нему искреннюю любовь, как к самому дорогому и важному существу на свете, и сейчас хотел лишь доставить ему удовольствие, видя усталость и даже некую грусть на чужом лице. - Чем бы я хотел с тобой заняться? Наконец отвечает мужчина, на чьей ладони сидел Адам, и, помедлив пару секунд, наклоняется к одной из его ножек, мягко целуя ступню, а после проводя по ней своим горячим влажным языком. Мальчишка тут же игриво закусывает губки, его молочная кожа покрывается багряным румянцем, а взгляд упирается в ладонь под собой. Смущение не сковывает, а лишь распыляет его, и малыш не смеет возразить и отдернуть ножку от таких горячих касаний. Чужой язык скользит по маленьким пальчикам, поднимается выше, оставляя на коже влажную дорожку слюны и останавливается у уже начавшего приподниматься и крепнуть, члена, обвязанного тонкой красной лентой. Мальчишка сам стягивает шортики, и как только ненужная ткань оказывается скинута на стол, горячий язык касается возбужденной плоти, заставляя Адама упустить чувственны стон и прогнуться в спине, направляя таз на встречу прикосновениям. Губы мягко сжимают маленький член, а после опускаются к ягодицам, проводя между ними языком, смачивая анус. Мужчина отстраняется, и тянется пальцами к одному из карандашей, лежащих на столе. Он обхватывает его головку губами, не сводя взгляда со своей милой игрушки. Юноша сам ложится на живот, чувствуя жар ладони Хозяина своей нежной кожей, прогибается в спинке и оттопыривает попку, пальцами раздвигая пышные молочные ягодицы, открывая вид на тугую, девственную дырочку. Затупленное острие карандаша, уже блестящее и смоченное слюной, упирается в анус, и начинает медленно проникать внутрь. С пухлых губ срываются тонкие стоны, малыш жмурится и тяжело дышит, чувствуя, как деревянный ствол растягивает тугие мышцы, проникая все глубже и глубже, доставляя не сравнимое удовольствие. В его программах была лишь симуляция боли, но сейчас он не испытывал даже ее, каждый своим нервом ощущая близость Господина, чувствуя его сильную ладонь под собой. - Тебе хорошо? Низкий голос раздается из-за спины, и мальчишка, закусывая пухлые губки и подаваясь на встречу мягким толчкам карандаша, отвечает. - Да, очень хорошо, Господин! Маленький член напрягся и встал, упираясь в живот юноши, болезненно ноя от недостатка прикосновений, сочась смазкой из покрасневшей головки. Тугая лента не дает кончить, а Господин не разрешал касаться себя руками. Адам готов был скулить и стонать, умоляя о большем, но его разум слишком опьянен такими новыми ощущениями, плавными неспешными толчками и чувством наполненности. Гладкий ствол медленно проникает внутрь, вжимаемый тугими стенками, касается чувствительных участков искусственного тела и вновь возвращается к самому анусу, почти выходя, чтобы через пару секунд вновь проникнуть внутрь. Но вдруг карандаш выскальзывает из теплой попки, и мальчишка даже открывает глаза от резкого прекращения его идиллии. - Подожди немного. Горячее дыхание Господина обжигает спинку юноши, и только урчит в ответ, утыкаясь личиком в чужую ладонь и приподнимая ягодицы, в полной готовности принять что-то еще, что-то, что Господин искал на столе, шурша бумагами и канцелярскими принадлежностями. Адам уже был готов вновь подать голос, нетерпеливо виляя попкой, но вот наконец к тугой дырочке прислоняется что-то, куда большее, чем карандаш, и стремительно проникает внутрь, заставляя вскрикнуть и закусить губы от такого размера. Узкие стенки, уже разработанные карандашом, принимают в себя твердое и гладкое металлическое основание, сжимают внутри и так неохотно выпускают при очередном сильном толчке. Малыш даже чуть подается вперед на чужой ладони, тихо стоная в ложбинку между пальцами. Его пухлые губки пересохли от частого дыхания, все тело горело от нетерпения и возбуждения, а член уже начал сочиться смазкой. - Господин, я хочу кончить! Хнычет в нетерпении мальчик, потираясь твердым органом о чужую ладонь, надеясь хоть как-то унять жгучий огонь желания, но уже через пару секунд его легко переворачивают на спину, не переставая двигать дорогой ручкой в тугой попке. Мужчина медлит, наслаждаясь видом мальчишки на своей ладони. Его лицо розовато-красное от накатывающих волн удовольствия, большие голубые глаза прикрыты от удовольствия, прядки волос прилипли к щекам и лбу, пухлые чувственные губы покусаны и приоткрыты, позволяя жаркому дыханию вырваться наружу. Вид ужасно пошлый и соблазнительный, заставляющий податься вперед и обхватить горячими влажными губами твердый член, зубами ослабляя тугую ленту и проводя широким языком вдоль всего ствола. Глубокие тонкие стоны ласкают уши, маленькое тело дрожит под пальцами, накрываемое волной оргазма, и вот наконец в горячий рот изливается чуть сладковатое семя, пока мальчишка сжимается, обнимая лицо Господина своими тонкими ручками, чувствуя, как твердый ствол покидает тугую дырочку. Тяжелое дыхание куколки сотрясает пылинки в воздухе, когда тот, не открывая глаз, целует своего хозяина в уголок губ, мягко улыбаясь. - Спасибо, Господин.