Кися

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА. — Неть, — крутит головой котёнок, отбрыкиваясь от наполненной манной кашей ложки. — Ну почему неть, ну немножечко, — сюсюкается на все лады Чимин, в который раз пытаясь накормить чем-нибудь полезным новоиспечённого сына. И каждый раз эта процедура превращается в пытку для обоих. — Я сказал, неть! — вырывается чёрный комок шерсти. Всё-таки лёгкое превращение для неко в любой момент — весьма удобная вещь. — Да что б тебя, — шикает «родитель» оттирая с себя остатки завтрака. Стараясь абстрагироваться и не замечать скачущего по всей кухне чертёнка. — Дети — это счастье, — напоминает сам себе парень, — главное не сдохнуть от его переизбытка. — Папочка, папочка пришёл, — пищит котёнок и со всех лап летит в прихожую, на ходу снова обращаясь в человеческую сущность. — Ну куда ты, а одеться никто не хочет? — Пак плетется следом, подбирая с пола разбросанные вещи, — привет, Кись. Как прошла смена? — Привет, — сипит Юнги, слегка придушенный в объятиях «сына», — как сам? — А-а… — отмахивается розоволосый, — я в душ, завтрак на плите. Мне нужно ещё заскочить до работы в книжный, забрать кое-что для мелкого, — Пак Чимин даже не надеясь на поцелуй, проходит мимо любимого в ванную, чтобы смыть остатки бессонной ночи, проведенной с ребенком. Кто бы знал, что чистокровные неко вообще не спят по ночам?! Одно радует, взрослеют он тоже не как все обычные дети, а в два раза быстрее и этот ад, быть может совсем скоро закончится. За дверью слышен смех и радостное топотание детских босых ножек. — А кто у нас хороший мальчик? — Я, я хороший! — А кто у нас будет завтракать? — Я, папочка! — Манную кашу, будешь кушать? — Да, папочка, я очень приочень люблю манную кашку! — мурчит неко, уплетая за обе щеки. Старательно облизываясь и причмокивая. — Ну конечно, — у бедного Чими глаз дергается и нервно трясутся руки при виде этой картины, вспоминая что было на том же месте, всего-то пять минут назад. — Ты почему его ещё не покормил? — беззлобно журит мятноволосый любимого, — время видел, нужно режим соблюдать. — Ащ! — Ну, последнюю ложечку за Папочку, — умиляется чудо-ребенку Мин, — какой ты молодец, сам всё съел. И самую последнюю, за Папочку Чимини. — НЕТЬ! Из коридора раздается паковский истерический смех, — До вечера, любимый! И удачи… СПУСТЯ ЧЕТЫРЕ ГОДА. ТРИ КАПИТАЛЬНЫХ РЕМОНТА, ПОСЛЕ ИГРЫ В ВОЙНУШКУ И ДВА ПРЕДИНФАРКТНЫХ СОСТОЯНИЙ МОЛОДЫХ РОДИТЕЛЕЙ — Я с ним больше не останусь, как хочешь! — Розоволосый зашуганно кинулся в спасительные объятия любимого, как только Мин Юнги перешагнул порог родного дома. — Что на этот раз? — устало вздохнул гибрид, стаскивая повисшего Чими со своей шеи. — Он, он, он чудовище! Я ему покушать приготовил, а он, — всхлипнул Пак, — он тарелкой в меня, и вот, — разрыдался бедный Чими, показывая глубокий укус на предплечье, — Подростковый возраст там, и все дела, — Юнги нежно поцеловал раскрасневшийся от плача носик, — успокойся, подрастёт и перебесится. — Пока он перебесится, я чокнусь, — зашептал Чимин, — он меня ненавидит. Он делает всё мне назло, а перед тобой хвостом крутит и ангелочком прикидывается. — Не накручивай себя… Тебе просто нужно отдохнуть, давай в отпуск всей семьей съездим. — Кись, я серьёзно его боюсь, — снова разрыдался, вконец расклеенный Пак, — ты как хочешь, а я так больше не могу. Или я или он, выбирай! — забился в очередной истерике розоволосый, накидывая на себя курточку, — я к родителям пока, и когда вернусь, чтобы духу его в нашем доме не было. — Ну вот, сам говоришь выбирай, а выбора не оставляешь, — попытался отшутиться кошак, за что получает испепеляющий взгляд из-под мокрых и склеенных от слёз ресниц, — понял, понял. Только не нервничай. Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? — Ты эту Пакость в дом притащил, ты и разбирайся! С меня хватит! — Но куда я его дену, он же маленький совсем ещё. — Маленький?! Маленький говоришь?! — взвился Чимин, — да он выше меня и жрёт за троих. Мы впахиваем днями, чтобы его обслужить, словно его рабы. И вообще, думаешь я не замечаю, как он на тебя смотрит? — Ну тише, успокойся Малыш. Тебе уже всякая ерунда мерещится. Ну как он на меня может смотреть, а? — Я тебя предупредил, — погрозил пальчиком Пак, перед тем, как демонстративно громко хлопнуть дверью, — потом не жалуйся. — Приехали, — растерянно почесал за ухом гибрид, нервно задергал кончиком бирюзового хвоста. С одной стороны Чими прав, молодой неко за несколько лет заметно подрос, возмужал. Превратившись в статного обаятельного и дико наглого юношу, с излишне раздутым самомнением. Требуя к себе постоянного внимания и заботы со стороны родителей. Но не выгонять же его из дому за подобное? Тем более у Чонгука, так назвали Потеряшку, никого родного, кроме них и не было. Да и с его данными долго на улице не прожить, сцапают в бордель и будут продавать, словно живую игрушку жирным папикам с большими счетами в банках. Нет, так он точно с ним не мог поступить! Тем более безоговорочное звериное чувство служения чистокровному, тоже никто не отменял. — Чонгуки, я хочу погово… — осёкся Мин, застывая в дверях своей некогда спальни (теперь ее занимал неко, так как ребёнку нужно личное пространство и т.д. и т.п.). На двуспальной постели, а точнее посередине, восседал, вылизывая свои причиндалы огромный черный кот. Его короткая, шелковистая шёрстка блестела в свете прикроватного бра, а в солнечно-янтарных глазах плескалась похоть, — Чонгук! Я сколько раз говорил не заниматься подобным в моём доме?! — Ммрф? — неко обернулся в человеческую оболочку, вальяжно растянувшись на мохнатом покрывале, — Папочка, ммрф, вернулся, — довольно ухмыльнулся наглец, по-кошачьи прогибая спину. Черный бархатный хвост взметнулся вверх, а затем мягко лег на соблазнительно смуглые, покрытые мягким пушком бёдра. — Прикройся, уже давно не котёнок, — Юнги, кинул на обнажённое тело домашние шорты с майкой. — Фффр, ты же знаешь, я не люблю все эти тряпки, — Потеряшка брезгливо отпихнул их обратно на пол, — в них неудобно. Да и без них я намного красивее, не находишь, ммрф? — В них, — гибрид по-отечески силком напялил на шипящего привереду джинсовые шорты, — в них, тепло, а главное прилично. Пусть ты и чистокровный, но вести себя в этом доме должен по его правилам. — Ты такой скучный, ммр, — подросток закатил вертикальные зрачки, — давай лучше поиграем. Мы так давно не играли, давай обернемся и половим птиц? — А давай лучше поговорим о твоём поведении, — осадил его мечтания Мин Юнги, — ты что опять вытворяешь, зачем снова Чими довёл до белого коления? — Он меня бесит, вечно всё запрещает. Надоело! — ощерился неко, показывая длинные белоснежные клыки, — давай его выгоним. Какая польза от этого человечишки? — Этот человечишка, тебя воспитал, — воинственно надул хвост мятноволосый, — кормит тебя, обстирывает, а ты его ни во что не ставишь, засранец! И, в конце концов, он мой будущий муж. — Это мы ещё посмотрим, — огрызнулся Чонгук, демонстративно игнорируя тон мужчины, принимаясь рассматривать когти. — Чего? — захлопал ресницами Кися, — это ещё, что за новости? С чего ты взял, что мы не поженимся? Мы просто ждали пока ты подрастешь… — Низко для гибрида жить и спариваться с человеком, так поступают лишь продажные шлюхи. Найди себе ровню, а лучше чистокровку, — процедил неко, спрыгивая вниз, на ковёр, уже в истинной оболочке, пытаясь избежать продолжения разговора, прошмыгнув в коридор. — А ну стоять! — гаркнул взбешенный родитель, перехватывая паршивца за шкирку, — я ещё с тобой не закончил! Думаешь вымахал детиной, так всё можно? — В угол поставишь или без сладкого оставишь? — игриво промурчал Гук, снова оборачиваясь в человека, устраиваясь поудобнее на руках, — а давай лучше ты меня отшлепаешь? — Острый коготок подцепил колечко на мохнатом мятном ушке, поигрывая с ним, — моя попка в твоём распоряжении, Снежо-о-ок. — Ты, ты… Ты что себе позволяешь? — Мин ошарашенно отступил к стене, выпуская из объятий маленького извращугу. — Мммррф, — невинно заморгал неко, приближаясь, — Папочка злится? — Прекрати так меня называть, — Юнги начинал напрягать безумно-влажный взгляд младшего и то, как он возбуждённо шарил им по его тушке. — Раньше тебе это нравилось, ты сам меня попросил себя называть, — Гук расплылся в чеширской улыбке, подкрадываясь к добыче вплотную, хищно клацая, жадно облапывая щуплые бока старшего. — Ты был ребёнком, — гибрид заметался, ища пути отступления. — Вот видишь, Мммрррр, был, — Потеряшка шумно втянул воздух, обнюхивая побледневшего старшего, — разве ты не чувствуешь меня? — Чувствую, что у тебя гормоны сейчас из ушей польются, — зашипел, обороняясь, Мин Юнги, и в самом деле ощущая витающий в комнате и сводящий с ума терпкий аромат мускуса. Вот она проклятая связь между гибридами и чистокровками. Мятноволосый старался держать разум ясным, не поддаваясь на вечный зов предков и вскипающую в венах кровь. — Польются, но только из другого места, — усмехнулся юноша, потираясь обнажённым пахом о бедро мятноволосого, — не спеши котик, я хочу насладиться тобой сполна, — стройное, горячее тело прильнуло к гибриду, расплющивая его по обоям. — Мамочки, — пискнул уже и не надеясь на чудесное спасение Кися.