Память

      Андреа огляделась, предусмотрительно выставляя вперед руку с кинжалом. Слишком много людей в последнее время бродили по лесам, тем более с золотым оружием. После того, как Эрик Безумный впервые попробовал на вкус человеческую кровь и потерял способность контролировать себя, люди перестали спокойно относиться к вотням, хотя тем нужна была для пропитания лишь малая доля человеческой энергии. Хотя они всегда были паразитами, люди только сейчас начали на них охоту. А вотни в свою очередь сменили пряник на кнут.       Заметив отблеск среди стволов деревьев, Андреа прищурила светло-голубые глаза. Это, конечно, могли быть и свои, ведь посылать на разведку только одного вотня неблагоразумно. А если не свои? Она сделала пару шагов в сторону и скрылась за толстым деревом эскаи, алые листья которого надежно укрывали её от чужих глаз. Обладатель сверкающего оружия шёл слишком громко для вотня, но и слишком по-хозяйски для человека. Одна ветка, другая — они так и хрустели под его тяжелым телом. Так ходят только завоеватели, те, кто пришел за новыми рабами.       Но шум ломающихся веток вскоре затих. Андреа с облегчением выдохнула и пошла дальше, но ещё более осторожно, чтобы точно не стать людским боевым трофеем. Она перебегала от дерева к дереву, стараясь избегать открытых мест, освещавшихся звездами. Там даже её тонкое и маленькое тело, которое порой не заметишь и в темной тесной комнате, станет отличной мишенью. Да и в воздухе было что-то странное. Слишком чужое для леса. Кроме отдельных растений и зверей, лес спал по ночам. Но сейчас его сон походил на кошмар. Вотнь хмуро посмотрела на дерево, возле которого остановилась. Листья клинообразной формы, пахнущий лечебными мазями старого Мальгула ствол; изо рта девушки невольно вырвался удивленный вскрик — она стояла возле серебрянки, которая лишилась своих сил. Листья потеряли серебряный цвет — знак их лечебного дара. Она коснулась ствола. Запах ещё остался, но кора была покрыта какой-то вязкой слизью. Андреа поднесла руку к лицу, втянула воздух в легкие и сразу же закашлялась от невыносимого аромата. Гниль. Дерево умирало и пахло не лучше, чем сгнивший человек. Но если умирала серебрянка, значит, и лес был болен.       Андреа нахмурилась, решив вернуться обратно и рассказать об увиденном. Теперь ей казалось, что из пор земли сочится гной, гной хлюпает под ногами, заражая ее смертью. Она поспешила вернуться, ей пора было обратно к центру. Туда, где её защитят. Что бы ни заставило серебрянку потерять дар, их лекари разберутся. А она сможет рассказать о завоевателях. Ноги сами понесли её прочь. Она бежала, забыв обо всем и не слыша ничего, что происходило вокруг. Остановить её могла разве что разбушевавшаяся люцера.       Но остановил её вовсе не зверь, скрывающий в ночи леса, а яркий свет, ударивший по глазам. На несколько мгновений она ослепла и, поддаваясь порыву инстинкта, упала прямо в замеченную за секунду до ослепления канаву. Свет не мог принадлежать селуанцам, не походил он на факелы и их фонари. Но что это тогда было?       Мимо неё прошел человек. В руке он держал какой-то предмет — источник света. Андреа вздрогнула, когда за ним прошли ещё двое, и один из них остановился. Они что-то говорили на неизвестном ей языке. Затем свет снова ударил по глазам. В следующее мгновение она вскрикнула от острой боли в руке — и лишилась чувств.