Отведи меня домой

Босс смотрит на Пимпа и шутит, что глаза бы его не видели. Пимп улыбается и качает головой. Он бы отдал все, чтобы хоть что-то увидеть. Стасу двадцать и он слеп. Он не признаёт ни чёрных очков ни белых тростей. Поэтому всегда в выпусках сидит и делает вид, что играет в телефон. Но на самом деле он просто сидит и слушает голос Босса. Этот голос с наигранной хрипотцой пробирается внутрь тела и, вместе с кровью расходится по венам. К мозгу, к сердцу. Второе он заставляет биться быстрей, а первого – думать о том, чего никогда не будет. Ларин слишком неожиданно кидает ему предметы. Пимп не может ничего поймать, так что слышится тихий смех – скорее от Ларина, чем от Босса. Смех второго он отличает слишком хорошо. И сейчас он точно не хочет видеть его. Ибо знает, что в глазах, за стеклами дурацких очков нет ничего, кроме жалости. Это всегда был их секрет. Даже операторы не знали про его… дефект. Стас его слишком стеснялся, чтобы хоть кому-то открыться… а Босс? Игорь словно бы знал об этом всегда. Словно с самой первой встречи посмотрел в слепые глаза и начал говорить, все понимая. Пимпу в нем это нравилось больше всего. Игорь всегда ВСЁ понимал. Всегда мог найти ту грань в шутках и подколах, за которую нельзя было заходить. Всегда мог понять когда время взять Стаса за руку и помочь пройти, а когда тот может справиться сам. Единственное, что он не понимал, лежало на поверхности – в него был влюблен Стас. Щелкнул затвор камеры, послышались шаги, кто-то начал собирать аппаратуру. Значит закончился выпуск. Отлично. Обычно Пимп уходил с места съемок последним, чтобы не мешаться под ногами. Исключением было то, если его звал куда-то Игорь, быстро схватив за руку. Все же среди операторов и прочих техников он был беспомощен, как новорожденный котёнок. Но пока его не трогали, впереди говорили Босс и Ларин. И к их диалогу он особо не прислушивался, пока он услышал одно слишком знакомое слово. – Он что, слепой? Как можно так плохо ловить? – картавый голос резанул по ушам и Стас тут же вцепился руками в кресло так, что костяшки побелели. И конечно это не осталось не замеченным. – Да не, это было в сценарии. Нужно было же вставить шутку про российскую сборную, – Игорь хрипло рассмеялся, кидая на Пимпа взгляд – как он? Хорошо, что он ещё не снял очки. – Хуевые у Вас шутки. Ладно, до свидания, – шарканье обуви, скрип половицы – надо её починить – хлопок двери. Ушёл. За этим разговором Стас не заметил, как стало тихо. А значит все ушли и тут только он и.. Игорь. – Эй, – голос совсем рядом, а он даже шагов не услышал… или они заглушались биением сердца? – Тебе помочь дойти или сам? Тут ещё не все убрали. - Дойду, – бурчит он, отталкиваясь от кресла руками и тут же утыкаясь носом в искусственный мех. Чёрт. – Уверен? – голос насмешливый и уже нормальный, не наигранный. – Давай, уже сто раз так делали. Игорь берет его за руку и , кажется, сердце решает, что биться ему больше не надо. Все, перевыполнило план на сегодня. – Я же сказал. Сам, – он резко, хоть и нехотя, вырывает руку. Слишком задели его слова Ларина, слишком. Особенно перед Боссом. – Кончай выебываться, Стас. Нет тут никого, – Пимп не видит его лица, но уверен – тот хмурится. А потом с лица Стаса резко снимают маску. – Я же знаю всё, а. “Не всё” Но, словно желая это опровергнуть, Игорь кладёт ему руку на щеку. – Неужели тебя так задели его слова? “Задели” Но вслух ничего не говорит, просто смотрит слепыми глазами на него и пошевелиться не может. Место, куда его коснулись, словно горит, а по всему остальному телу проходит дрожь. Будто бы весь жар уходит туда, все тепло и вся кровь хочет быть ближе к Игорю. Или хотя бы к его руке. Но тот вскоре убирает руку и, кажется, выпрямляется. Стас едва подавляет желание податься вперёд, за рукой. – Ладно. Если хочешь – иди сам, – и он вроде бы разворачивается, чтобы уйти, но…Стас слишком резко хватает его за рукав шубы – Отведи меня домой, – он не видит, но знает – они оба сейчас улыбаются.