Прости, что не сумел тебя похоронить...

*** Глядя на безвольно обвисшее тело пригвожденной к дереву девушки, Беллами испытывал такую боль, словно это копьё пронзило его грудь. За последние дни они потеряли уже более десятка своих людей, но эта смерть ударила его особенно сильно. Почти как смерть Шарлотты. Ведь эта девушка... она была ему не совсем чужая... Рома... Яркая брюнетка с выразительными темными глазами и стройным гибким телом. Смелая, сильная, решительная... и потрясающе сексуальная. Одна из самых страстных любовниц из его личного гарема местного альфа-самца. Еще сегодня ночью она жадно льнула к его разгоряченному телу, обдавала своим горячим дыханием, дарила невообразимо сладкие поцелуи и жаркие ласки, заставляя взлетать в самую высь на волне экстаза. А теперь в её остекленевших глазах, совсем недавно наполненных наслаждением и неимоверной жаждой жизни, застыли ужас и страдание. С уголка губ, таких обжигающих, таких ненасытных, стекала полоска крови, алым пятном выделяясь на фоне гипсовой бледности застывшего лица, все еще красивого, но уже подернутого маской смерти... *** На Ковчеге сексуальная жизнь Беллами не отличалась особым разнообразием, да и продлилась она не так уж долго. Вынужденный всю жизнь обманывать, притворяться, постоянно держать себя под строгим контролем, чтобы ни малейшим намёком не выдать их с мамой страшную тайну, он привык сторониться людей, скрывать от любопытных глаз всё, что касалось личной жизни. Ни в детстве, ни в юности Беллами ни с кем не вступал в контакты, ни с кем не дружил, даже почти ни с кем не разговаривал. Дружба предполагала тесное общение, открытость, откровенные разговоры, не говоря уже о возможности "заглянуть к другу в гости на огонёк". А в их сложном положении любая мелочь могла стать катастрофой, дать понять чужаку, что в тесной каютке живёт третий человек - лишний на Ковчеге, но не лишний в их крохотной семье. Самая главная любовь и самая главная тревога его жизни, обожаемая сестрёнка Октавия, второй ребенок в семье, рождённая вне закона и потому не имеющая права на существование. Беллами не мог рисковать, поэтому с раннего детства отметал любые попытки сверстников сблизиться, не участвовал в их играх и забавах, общение в школе ограничивал ответами на уроках и односложными "да", "нет", "не знаю", а после занятий пулей летел домой, стараясь по пути ни с кем не заговаривать. Какое-то время одноклассники задирали его, однако физически он был сильнее большинства из них, так что после пары-тройки подбитых глаз и расквашенных носов им надоело приставать к угрюмому неразговорчивому мальчишке, и его оставили в покое. Со временем его вообще перестали замечать, и Беллами это было только на руку. Несмотря на кажущееся одиночество, скучать ему не приходилось. Мальчик изо всех сил старался помогать маме. Та много работала, так что ему пришлось взять на себя все домашние дела - следить за порядком, убирать их каюту, бегать за скудными пищевыми рационами и на распределительный пункт за всякими нужными в доме мелочами. А ещё он постоянно возился с сестрёнкой - общение с ней заменяло ему друзей. Играл, таскал на закорках, выдумывал всякие забавные истории. И читал. Беллами с детства очень много читал. Собственных фантазий не хватало, и чтобы как-то развлекать Октавию, он перечитал ей практически все сказки и мифы, хранящиеся в электронной библиотеке Ковчега. Постепенно чтение увлекло его самого. На смену сказкам пришли более серьёзные книги. На Ковчеге было собрано лучшее, что человечество создало за века своего существования, когда у людей ещё было время и желание сохранять свои мысли для потомков. Помимо беллетристики Беллами увлекался военной литературой, историей, философией, психологией. Ему было интересно, как жили люди на Земле, о чём думали, к чему стремились. Как дошли до того, что умудрились уничтожить свой мир? И как должны жить они, чтобы не разрушить и их крохотный островок, оставшийся от когда-то огромной и могущественной цивилизации. И хотя точного ответа книги не давали, Беллами продолжал читать, жадно поглощая осколки знаний канувшего в лету человечества. *** К семнадцати годам он необыкновенно похорошел - вытянулся, фигура утратила подростковую угловатость, обретя стройность и гибкость. Иссиня чёрные кудрявые волосы обрамляли смуглое лицо, главным украшением которого были выразительные глаза цвета темного шоколада, чуть припухлые чувственные губы и милая ямочка на подбородке. Ещё большей пикантности добавляли веснушки, мелкой россыпью усеивавшие его щеки и нос. Вечное недоедание не способствовало образованию жира, но от отца, которого никогда не видел, Беллами унаследовал крепкий костяк, широкие плечи, сильные руки. Раза три-четыре в неделю, когда мама по вечерам бывала дома, он оставлял их с Октавией наедине, чтобы дать подрастающей сестрёнке больше простора, и проводил по нескольку часов на тренажерах в спортклассе при их школе, накачивая стальные мускулы и кубики пресса. И хотя Беллами не имел обыкновения раздеваться при посторонних, так что о его кубиках вряд ли кто-то догадывался, тугие мышцы, выпиравшие из-под ветхой рубашки, частенько притягивали к себе уважительные взгляды парней и заинтересованные - девчонок. Но он продолжал держаться в стороне от всех, по-прежнему никому не доверяя и боясь подпустить к себе кого-то постороннего. Безопасность Октавии была превыше его личного счастья. Поэтому Беллами игнорировал призывные взгляды красивых девушек, хмурился, отворачивался и пресекал любые попытки завязать с ним хоть какие-то отношения. *** Мама приложила немало усилий, чтобы сделать из сына охранника - ведь тогда они будут гарантированно предупреждены обо всех проверках. До сих пор с этим успешно справлялась она сама, периодически ублажая сержанта Росса, похотливого пожилого командира отряда охранников, патрулировавших их сектор. Но годы шли, и в любой момент Россу могла надоесть затянувшаяся связь со стареющей мисс Блейк. Или его могли отправить в отставку, сменив на более молодого командира, которому уж точно не будет интересна эта поблёкшая, изнуренная жизнью нищая швея. Став кадетом корпуса охраны, Беллами продолжал всё так же держаться в стороне от своих нынешних коллег - ни с кем не сближался, никого не пускал в душу. И у него всё так же до сих пор не было девушки. Или парня... Однажды после тренировки их инструктор по рукопашному бою сержант Костински, высокая крепко сбитая тридцатилетняя бабища, зажала молоденького курсанта в углу мужской раздевалки и преподала ему первый в жизни сексуальный урок. Беллами был настолько неопытен, что предоставил даме всё делать самой, пассивно следуя за её сладострастной напористостью, и вскоре сам не заметил, как лишился девственности. То ли он действительно понравился распутной сержантше, то ли эта некрасивая мужеподобная женщина была настолько лишена мужского внимания, что хваталась за первое попавшееся, но спустя неделю она повторила свой урок, потом ещё и ещё... Вскоре их секс стал регулярным. Дважды в неделю после тренировок они дожидались, пока разойдутся все курсанты, после чего самозабвенно трахались на грязном полу раздевалки, неистово, исступленно, совершенно бездумно - словно животные во время гона. Беллами ни разу не видел земных животных, тем более во время гона, но пару лет назад ему попадалась книга по земной биологии, где это явление было описано довольно подробно и красочно, и даже сопровождалось цветными картинками. Костински оказалась весьма искусна не только в приемах самообороны, и с каждым разом юноша все больше и больше набирался опыта в любовных игрищах. Помимо этого они не встречались и не общались, даже никогда не разговаривали друг с другом. Не считать же разговорами потное сопение, хриплые стоны и невнятные вскрики, вырывавшиеся у обоих по достижении оргазма. Этот животный секс без обязательств вполне устраивал юного Блейка. Оба получали удовольствие и при этом не лезли друг другу в душу. Беллами понятия не имел, чем занимается его любовница в остальное время, есть ли у неё семья, и что заставляет её отдаваться без любви, без каких-либо чувств практически незнакомому человеку. Она, в свою очередь, тоже никогда ни о чём его не расспрашивала, и он мог продолжать хранить свой секрет, оставаясь всё таким же замкнутым и отстранённым от окружающих. *** Так продолжалось почти три года, пока не грянул гром, и вина за постигший их кошмар полностью лежала на нём. Беллами сам, своими руками уничтожил свою семью, растоптал своё счастье, лишившись в одночасье и мамы, и сестры. И зачем только его угораздило потащить Октавию на этот дурацкий маскарад? Но сестра так томилась в тесноте их маленькой каюты, так мечтала выйти за её пределы и увидеть окружающий мир - пусть даже такую же консервную банку, только размером побольше, зато наполненную людьми, звуками, жизнью! Их сектор был расположен в центре станции, и такая роскошь, как иллюминаторы, в каютах не была предусмотрена. А Беллами так хотелось, чтобы сестрёнка смогла хоть раз увидеть мириады звёзд, алмазной пылью рассыпанных в чернильных глубинах космоса, мягкую голубизну их бывшего дома, молочный диск Луны, понаблюдать за восходом Солнца или пролетающей мимо кометой... Кометой... да, именно комета явилась причиной этого несчастья. Если бы не эта незваная космическая гостья, взявшаяся невесть откуда и вызвавшая панику и необходимость эвакуации - и куда только смотрели на станции Астра? - всё было бы хорошо. Октавия прогулялась бы по коридорам, налюбовалась на звёздное небо, послушала музыку и, скрытая под таинственной маской, всласть натанцевалась бы на вечеринке, после чего заботливый брат отвёл бы её домой и снова надёжно спрятал от посторонних глаз. До следующего раза... Но злая судьба вмешалась и жестоко разрушила его планы. Беллами в одночасье лишился всех, кого любил и ради кого жил. Маму вышвырнули в открытый космос. Беллами до последнего боялся посмотреть ей в глаза, ожидая увидеть там горький упрёк, а то и ненависть к сыну, по собственной глупости уничтожившему всё ценное, что она так долго хранила. Но в самый последний момент он всё же решился, и вместо этого увидел там только печаль и прощение. Мама поняла его и простила. Только вот сможет ли он когда-нибудь простить себя сам? Октавии было шестнадцать, и по закону Ковчега, прежде чем разделить мамину судьбу, ей предстояло ещё два года провести в тюрьме для несовершеннолетних преступников. Сменить одну крохотную камеру на другую, да при этом лишиться единственных людей, которых она знала до сих пор, которые её любили и заботились о ней. Понести кару за преступление, в котором меньше всего виновна была она сама, без права на помилование. Самым страшным для Беллами было то, что из-за его ошибки пострадали любимые люди - мать погибла, Октавию тоже ждала смерть, - а ему сохранили никчёмную жизнь. Его сердце разрывалось от боли и беспокойства за сестрёнку. Ему запретили свидания, и он мог только сжимать кулаки от собственного бессилия, не в состоянии ей помочь и даже не зная, каково ей там сейчас, совершенно одной, без любви и заботы. И всё же Блейк понёс наказание - его вышвырнули из охраны и назначили на работу уборщиком, сбросив на самую низшую ступень в социальной структуре Ковчега. Впрочем, это было такой мелочью по сравнению с тем, что произошло с его семьей... В тот ужасный период Беллами отключил все мысли и чувства, тупо выполняя однообразную работу и стараясь ни о чём не думать. Вот только образ одинокой девочки, томящейся в холодной стальной коробке в ожидании неизбежной смерти, не шёл из головы, разрывая сердце на части и терзая кошмарами, заставлявшими по ночам захлёбываться от криков. Единственное, что он оставил себе из прошлой жизни - его физические тренировки. В тренажерный зал корпуса охраны теперь у него не было доступа, а посещать специально оборудованное помещение с тренажерами для элиты не позволял его нынешний статус и мизерный рацион, полагавшийся самым низкоквалифицированным работникам. Поэтому Беллами тренировался в своем крохотном отсеке, ещё меньшем, чем бывшая каюта их отныне несуществующей семьи. Отжимался, качал пресс, стоял на руках вниз головой, пока приливавшая кровь не вымывала из неё гнетущие мысли, оставляя пустоту и хотя бы сиюминутное успокоение... Конечно же, такая жизнь меньше всего способствовала налаживанию отношений, и Блейк стал ещё большим затворником, практически прекратив общение с кем бы то ни было. Костински он больше не видел, да и не жалел об этом - сексуальные утехи были самым последним, в чём Беллами сейчас нуждался. Во время работы он ни с кем не разговаривал, молча принимал приказы и так же молча исполнял их, став почти незаметной безликой тенью, ничтожным винтиком в сложном механизме обеспечения чистоты на Ковчеге. Теперь он ходил, спрятав глаза, опустив плечи, ссутулившись, сильно похудел и, казалось, даже стал меньше ростом. Девушки больше не заглядывались на него, не смотрели вслед - кому был нужен жалкий грязный уборщик? Неизвестно, сколько бы ещё это продлилось, и чем бы закончилось для него. Скорее всего, во время казни Октавии он бы решился на очередной глупый, необузданный поступок и разделил бы участь своей семьи, вылетев в шлюз вслед за сестрой, чтобы вместе с ней и мамой вечно дрейфовать в холодном мраке космоса. Или ярким метеором сгореть в земной атмосфере. Но судьба распорядилась иначе, и теперь он здесь, на Земле, вместе со своей драгоценной Октавией - живой и здоровой, - и даже умудрился стать лидером кучки подростков с преступными наклонностями. Вот только проблем меньше не стало, и главная из них - ответственность за выживание уже не одного человека, а целой сотни - вместе с властью тяжелым грузом свалилась на его плечи. *** В первые дни на Земле, вкусив этой самой власти, Беллами чуть не слетел с катушек. Его пьянила полная свобода, возможность сбросить груз ненавистных ковчеговских законов и устанавливать свои собственные правила. И он сразу за это принялся. "Каждый делает, что хочет" - первый закон, провозглашенный новым лидером, которого никто не выбирал, но который первым сумел захватить власть благодаря силе, возрасту, смекалке... и пистолету... Уроки земной истории, которую так любил Беллами в детстве, не прошли даром - он очень быстро понял, что нужно делать в первую очередь. Для начала сколотить собственную команду, окружив себя самыми крепкими, самыми сильными, самыми отчаянными отморозками, пообещав им кусок от пирога власти. Стать среди них Королём, непререкаемым авторитетом, за которым они пойдут, не задумываясь, и потянут за собой всех остальных. А толпе... толпе достаточно громких лозунгов и мотивационных речей. Играть на чувствах обозлённых подростков, ненавидящих власть, обрекающую их на смерть даже за самые ничтожные проступки, совсем несложно - достаточно пообещать им полную свободу и отпущение всех прошлых грехов. Сказать, что никакие они не преступники и теперь могут сами вершить свою судьбу. А уже потом, когда ошалевшая от пьянящего раздолья толпа поймет, что попалась в ловушку новой власти, творить свои собственные правила и законы. Те, что выгодны ему самому. Те, что помогут выжить, прежде всего, им с сестрой - ей, потому что это - главная цель его существования, а ему - потому что его обязанность - всю жизнь быть рядом и заботиться о ней. "Моя сестра - моя ответственность". Его идейные противники - эта чересчур правильная и занудная девчонка Гриффин, претендующая на роль Королевы, и её верная свита, после убийства канцлерова сынка сократившаяся до одного-единственного Финна Коллинза, - явно проигрывали ему в этой политической гонке, поскольку изначально принадлежали к ненавистной элите, начали не с той ноты, не сумели в нужный момент нажать на нужные рычаги и упустили инициативу. Так что толпа большей частью была на стороне Беллами, хотя он не мог не признать, что девчонка Гриффин пару раз сумела поразить его - когда выполнила за него его работу, недрогнувшей рукой вонзив нож в шею умирающему Атому, или неожиданно приняла его сторону в грязной истории с Мёрфи и Шарлоттой, или... Впрочем, забивать себе голову слишком правильными девчонками Беллами не собирался. Он старался не думать о будущем, наслаждаясь возможностью жить полноценной жизнью сегодня и сейчас. Со всеми её прелестями, которых он был так долго лишен. Королю полагается королева. В распоряжении Беллами был целый гарем. В этом отношении он был даже не Королём, а, скорее, Султаном. Вожаком стаи. Альфа-самцом. И на правах альфа-самца мог выбирать себе самых лучших самок, а уж среди них не было недостатка в желающих разделить ложе с их повелителем. Беллами снова чувствовал себя сильным, привлекательным, желанным. Сексуальным. Днём он охотился, руководил обустройством лагеря, тренировал отряды добровольцев для защиты от внезапно обнаруженного грозного врага - жутких размалёванных дикарей, непонятно каким чудом выживших на радиоактивной Земле. А по ночам в его палатку пробиралась пара-тройка девиц, желавших ублажить своего Короля, дать ему расслабиться, погрузить в океан похоти и плотского наслаждения. Их задачей было стряхнуть с него напряжение, смыть остатки предыдущих забот и влить новую порцию энергии, позволяющую пережить очередной день на полной опасностей Земле. Вот когда пригодились уроки любвеобильной Костински, обучившей тогда ещё совсем зелёного юнца многим премудростям любовных утех. И теперь новоявленный альфа-самец умело справлялся со своей жаждущей стаей, доводя каждую из участниц их совместных сексуальных игр до оргазма. И когда по утрам он, словно молодой лев, насытившийся, полный жизни, выбирался из своей палатки, жмурился от непривычно яркого земного солнца, довольно потягивался и, поигрывая мускулами своего полуобнаженного рельефного тела, дарил прощальный поцелуй очередной пассии, во взглядах девчонок вновь читалось восхищение, а парней - уважение и зависть. Девушки в его палатке менялись почти каждую ночь, Беллами с ними почти не разговаривал и даже не всегда запоминал их лица. Вот только Рома... Рома задержалась на дольше, заставив её всё-таки запомнить. Она была лучшей его любовницей - самой пылкой, самой искусной, самой опытной. Каждую ночь, проведённую с ним, она умело доводила его до полнейшего исступления, после чего их тела в унисон выгибались от необузданной страсти, взлетая на самую вершину наслаждения. Особенно удавался ей минет, и Беллами каждый раз буквально задыхался от экстаза, когда она обрабатывала его член своим умелым ротиком. Но умение дарить плотские наслаждения было не единственным её талантом. Она была сильной, выносливой и сообразительной, схватывала всё буквально на лету. С первых же дней начала учиться обращаться с оружием - самодельным ножом и неким подобием копья, которое сама изготовила из подобранной в лесу палки. Сопровождала Беллами во всех его походах. Тут же, не сказав ни слова, кинулась вслед за ним искать пропавшую Октавию. Возможно, она всё-таки испытывала к нему какие-то чувства, и Беллами порой казалось, что и он сам потихоньку оттаивает, и в его сердце что-то просыпается - нет, не любовь, но что-то тёплое, мягкое, то ли понимание, то ли сочувствие, то ли благодарность этой девчонке, дарящей ему столько наслаждения и преданности. Вот только поговорить об этом им всё никак не удавалось. А теперь уже не удастся никогда... ...Потому что теперь эта девушка, ещё совсем недавно полная сил, энергии и страсти, безжизненно свисает с деревянной палки, а он вынужден просто смотреть, не в состоянии ничего поделать! Он не может даже отомстить - ведь эти жуткие раскрашенные дикари здесь повсюду, безликими тенями прячутся где-то в вершинах деревьев, нападают внезапно, как вихрь, отнимая жизни беззащитных подростков, и тут же снова скрываются в глубинах своего леса, являющегося для них родным домом. И он до сих пор ничего не знает о судьбе Октавии... *** Пытаясь удержать непрошеные слёзы, Беллами сглотнул горький комок и осторожно прикрыл Роме глаза. - Она пошла из-за меня, - прошептал тихо, почти беззвучно, обращаясь к самому себе. Сзади послышался шорох. Беллами резко оглянулся и увидел подошедшего Финна. Тот с жалостью посмотрел на мёртвую Рому, потом перевёл сочувственный взгляд на Беллами. - Надо уходить. Они где-то здесь и могут убить нас в любой момент. Беллами молча кивнул. Их горстка, практически безоружных подростков, в этом враждебном лесу, полном безжалостных жестоких дикарей, для которых убить невинную девушку - обычная забава. И самое главное - его сестра, его Октавия, где-то там, среди всех этих ужасов и опасностей, а он даже не знает, где её искать. Вдруг и она, как Рома, висит на каком-то дереве, пришпиленная, словно диковинная бабочка, и ей даже некому прикрыть глаза. Беллами помотал головой, отгоняя жуткое видение. Нет, этого не может быть! Не для того она выдержала все испытания, шестнадцать лет провела в заточении, прячась под полом, чтобы теперь погибнуть такой ужасной смертью! Не для того он столько лет лгал, скрывал её от всех, даже пошёл на убийство, лишь бы быть с ней рядом, чтобы теперь лишиться единственного счастья в своей жизни! Конечно же, его сестра жива, она не могла умереть. Она - его единственная любовь, боль и радость всей его жизни. Только о ней он должен беспокоиться, так было всегда, и сейчас он не собирался это менять. Его Октавия жива, и он её вернёт! Беллами бросил последний взгляд на мёртвую любовницу. "Прости, Рома, - мысленно попрощался он с ней. - Я не могу с тобой остаться и даже достойно похоронить тебя. Жить нужно ради живых. Тебе уже не помочь, а мне надо спасать Октавию". С этой мыслью он решительно отвернулся и зашагал в сторону, туда, откуда чуть раньше слышались крики, а его маленький отряд послушно потянулся следом.