На закате вечности.

       — Ничто не вечно, никто не вечен, — шептали алые губы, расплываясь в безумной улыбке. Руки утопали в колосьях терпких трав, а голубые глаза с расширившимися зрачками пожирали бескрайнюю степь. Послышался холодный смех. Он пробирался под кожу, резал холодным ножом нити нашей души.        — Да-а… ничто не вечно, и даже эта степь скоро прогнётся под гнётом цивилизации… даже наша планета когда-нибудь погибнет от какой-нибудь космической катастрофы… Это заставляет восхищаться… бренность бытия… это нечто завораживающее.       Золотые кудри трепал ветер, убегающий в огненную степь, перебирая каждый колосок. Солнце горело, погружаясь в кипящие волны Азовского моря.        — Нет ничего… захватывающего этого, — прошептал мальчик, глядя вниз.       Острые камни, бушующее море…       Шаг. Крик.       Всплеск. Обжигающее торнадо прошло по горячей, еще не остывшей земле. Солнце, плавающее в глубинах моря, разжигало его, и горящие волны начинали пожирать берег. Лёгкими крупицами мир сгорал, превращаясь в холодную пустыню, над которой властвует лишь луна. Земля, ушедшая в ночь, знала, ещё не её час. Но он придет… когда-нибудь…       Неважно, от космической катастрофы ли, от ужасной экологии или ещё чего, он настанет. Обязательно.       Ведь… Ничто не вечно, никто не вечен.

***

      Около леса стояла компания. Они смеялись и кричали, а их мутные глаза смотрели в небо, и по кривым ртам расплывалась пьяная улыбка.       С другой стороны рельс проходила девушка с маленьким мальчиком. В руках у неё был большой мешочек, из которого чуть выглядывала головка ромашки, покачивающаяся на ветру.        — Эй, красавица, а чего это мы так поздно гуляем, ммм?.. — заплетающимся языком спросил парень, перебегая через рельсы и останавливаясь возле них, с интересом поглядывая на брата и сестру.        — Не твое дело, Илья. Ты пьян. Иди домой, а иначе я всё расскажу тёть Шуре, — быстро отчеканила девушка, проходя мимо него.        — Ну что ты так сразу… — он быстро преодолел разделяющее их расстояние и, запуская руки в золотистые волосы, начал перебирать кудри. — Марья…       Она быстро вырвала локоны из его лап и отошла на несколько шагов, отодвигая брата за спину.        — Хватит. Иди домой, — твердо сказала девушка, глядя парню прямо в глаза. Его дружки ржали и улюлюкали, строя рожи и кривляя рты в злобной усмешке.       Вдруг на лице Ильи заиграли жевалки, а руки сжались в кулаки. И без того тёмные глаза потемнели, а в воздухе послышался холодный смех. На западе нарастал гул.        -Марья… Я ведь по-хорошему… Но ты же гордая… — из-за угла показался поезд, который приближался с каждой секундой. — Так будь добра, ляг на рельсы! — прокричал он, в секунду подпрыгивая к ней и толкая под поезд. Голубые глаза наполнились слезами, а в ушах стоял её крик. В золотых кудрях запутались ромашки, а маленькие ноги бежали во тьму.

***

       — Ничто не вечно, никто вечен… — шептали бескрайние степи палящему солнцу, пожирающему их день за днем.