Развернутый хокку о бумажном журавлике

      Томико висела на поручне, прочно зацепившись за него верхними руками, и складывала японского журавлика нижними. Нано-полимерный монитор гнулся легко и охотно, складки даже не приходилось заглаживать – умная пленка запоминала их моментально и могла сохранять любой угол изгиба сколько угодно без всяких усилий со стороны пользователя.       Звездолет опять маневрировал, и системе искусственной гравитации никак не удавалось полностью совладать с инерцией. Из-за этого в каюте создалось ощущение легкой качки, и Томико, подвешенная на поручне, раскачивалась из стороны в сторону, словно на качелях. Журавлик был почти готов. На его правом крыле красовались иконки быстрого запуска программ, а по самому носу неторопливо ползла бегущая строка с новостными сводками – монитор уже оставил безнадежные попытки подстроить изображение под преданную ему форму.       «Бумага», подумала Томико. Она хотела произнести это слово вслух, освежить на губах вкус полузабытого сочетания звуков, но заполнить легкие для звукоизвлечения оказалось нечем – воздух на корабле создавал бы лишнюю массу, и им пришлось пожертвовать ради экономии энергии реактора. Ведь, в конце концов, есть намного более продвинутые и универсальные способы общения, чем банальное сотрясание упругой среды акустическими колебаниями…       Журавлик принял законченную форму, но женщина продолжала крутить его в руках, ощупывая идеально ровные складки. Ей казалось, что пальцы её помнят что-то совершенно другое – мягкое и в то же время непослушное, норовящее самостоятельно разогнуться или, наоборот, замяться в совершенно ненужном месте… То, что эти конкретные пальцы никогда не держали.       Это было уже четвертое её тело. И один из главных стимулов записаться в команду – всем космонавтам исследовательских рейсов предоставляют новейшие модели тел. И это чудо фемто-технологий, способное по воле мысли практически моментально принять любую форму и молекулярное строение, было, пожалуй, самым совершенным из всего, что когда-либо изобретало человечество. По сути, с такими телами можно и не заморачиваться постройкой корабля, а отрастить свои собственные фотонные паруса наподобие крыльев и парить в безвоздушном пространстве без всякой внешней оболочки. Пожалуй, стоит как-нибудь попробовать…       Мозг Томико меняла только дважды – предыдущее тело рассчитывалось на перенесение старой модели мыслительных блоков. Но этот конкретный мозг прилагался к новому телу. Его супербыстрым квантовым нейронам было всего несколько месяцев с даты производства, и они никогда не получали импульсов от тактильных рецепторов, раздражаемых мягким шелестящим листком… Всё это происходило с другим телом и другим мозгом, даже и работавшими по совершенно другим принципам. И в то же время всё это было с ней. Это она, Томико Хокэ, когда-то, почти так же раскачиваясь в вагоне метро, складывала бумажного журавлика из хрупкого, непослушного тетрадного листа. Ведь она это ПОМНИЛА.       Легкий щелчок – и нано-полимерный монитор снова стал идеально ровным и гладким. Все до одной складки исчезли без следа, не оставив и намёка на форму изящной земной птицы.       Аккуратно держа тонкий переливающийся квадрат за уголок, Томико задумалась. Через несколько минут она, пожалуй, снова сложит из него журавлика. И сделает это настолько виртуозно, что каждая складка проляжет ровно по тому же месту, что и в прошлый раз. С точностью до молекулы, а если Томико постарается, то и до атома. Но будет ли это ТОТ ЖЕ САМЫЙ журавлик?       Она всегда любила подобные трудноразрешимые парадоксы. С самого детства, прошедшего сотни лет назад в совершенно другом мире.       Створки входной мембраны разошлись, и в каюту вошел, точнее, вкатился Рэй. Его с самого начала забавляло отсутствие на корабле воздуха. Поэтому, экспериментируя с новым телом, он принял форму, соответствующую, по его мнению, сферическому коню. Это была очень старая шутка, понятная разве что киборгам первой волны. Но Томико оценила её и улыбнулась.       - Скучаешь? – спросил Рэй по мыслесвязи.       Томико кивнула.       - Говорят, на дальних рейсах все скучают по Земле…       - Ты ведь тоже по ней скучаешь, - констатировала Томико. Она знала Рэя так давно, что никакая физическая форма не могла скрыть от неё его чувств.       - Да, - не стал отрицать Рэй, - Но, знаешь, я думаю, это свойственно не только космонавтам, а вообще всем людям. И не так важно, по чему именно скучать – по улетевшим друзьям, старому телу, молодости или родной планете… Все мы цепляемся за прошлое, потому что…       Он задумался, подбирая слова.       - Наверное, просто потому, что мы – люди, - наконец закончил сферический конь в вакууме. И шестирукая шива ещё раз кивнула в ответ. Она прекрасно его понимала…