'я вижу, но сделал вид, что не заметил'
- Ты же все равно уйдешь, да? - Мейер сидел на кровати, усмехаясь, смотрел на Леона, покачивал ногой в такт какой-то мелодии играющей на краях сознания. Эта мелодия была до жути приевшейся, глупой, как раз такой, типа которых ставили по радио. Он не мог ее вспомнить сознанием, но она играла, играла, играла на границах разума и бессознательного. Как по Фрейду, честное слово. - Верно. - голос Леона мягким облаком окутывал всю комнату вместе со всеми внутренностями Макса. Как обычно, ведь так? 'Верно', - отзывается в голове Макса тем же мягким тембром. - Хорошо. - но у Макса не такой тембр, не такой мягкий голос. У Макса он более 'девичьий', более громкий, слишком резкий. Он ненавидел в себе эту особенность, но как всегда не показывал этого никому. - Остальное заберу потом. - Горецка спокоен. Ему ведь плевать, не важно, не больно. Он спокойно собрал свою сумку с самым важным, оставив все самое больное Максу - тот сервиз, что они выбирали вместе, дорогущие настенные часы, что сам Горецка купил в квартиру Мейера со словами 'ну это же домой'. - Позвони, как захочешь все забрать. - только вот Леон рассчитывал на истерики, скандалы. Не на это удушающее равнодушие. А Макс ведь все знал, давным давно. И то, что у Леона появился кто-то другой, и то, что этот самый другой - девушка. И уже как-то не было до жути больно, и уже не хотелось орать, останавливать. Пусть идет, ведь так? 'Верно', - снова проносится в голове Мейера. Горецка уходит, а у Макса в горле костью застряло его это 'Верно'. Надо встать, закрыть дверь за тем, кому уже эта квартира стала совсем не домом. Надо встать. Однако в голове все та же мелодия, нога всё по-прежнему отбивает ее ритм, серьезно. Внутри пустота, да и что с этого. Пройдет, да? 'Верно'. Да нихера не верно. Да нихера не пройдет, черт возьми. И сил найти бы просто встать. Но почему-то их нет. Он ведь уже пережил тот момент, когда убивался по Горецке, как сумасшедший. Он ведь уже прошел тот период безумной боли. Что ж сейчас такое? Да что же происходит, черт возьми? Макс ведь не заливался слезами, не устраивал истерик и скандалов Леону. Он же, черт возьми, смирился. Смирился, да не совсем. Как будто Ницше описанная ситуация, от чего почему-то внезапно становится смешно. Ну ведь смешно же? Но он встал, даже дверь закрыл. Смог ведь, а значит и дальше сможет. Сможет ведь, да? 'Верно'. Да чтоб Горецка подавился своим этим верно, ибо Максу уже до безумия тошно от этого слова. У него хватит сил бороться дальше. Хватит воли противостоять той самой апатии. Он уже слишком много натерпелся от Леона, чтобы вечно по нему страдать. Он справится. Нет.***
'и эта жизнь без твоего вмешательства стала, кажется, моим помешательством'