Доброй ночи! Цикл: Доброго времени суток

Одежда была разбросана по комнате: джинсы, свитер, платье, белье. Сакура лежала на Итачи, с упоением, жадностью и страстью целуя его в губы и почти задыхаясь от этого действия. Его пальцы гладили ее по спине, спускаясь к бедрам и аккуратно, томительно-медленно поднимаясь вверх к плечам, проходясь по шее, чтобы вновь начать свой путь. Иногда, будто случайно, они скользили вниз между их телами, задевая чувствительную горячую кожу между ее ног. В такие моменты Сакура тихо вздыхала, а Итачи начинал целовать ее щеки и подбородок, прежде чем вновь завладеть губами. Сакура села на его бедра, поглаживая напряженный живот и обхватывая рукой член. Из груди Итачи вырвался чуть слышный стон. Щеки Сакуры заалели. Подобное происходит между ними уже в четвертый раз, но пока еще вгоняет в краску. Все ее действия продиктованы интуицией и наблюдательностью за его мимикой и телом. Чуть привстав на коленях, она медленно опустилась на твердый член, закусывая губу, чтобы не вскрикнуть. Соврет, если скажет, что смогла привыкнуть к его размеру, к ощущению, что ее растягивает внутри, наполняет нечто большое и горячее. По позвоночнику будто прошел электрический импульс, мышцы внутри инстинктивно сжались, спина непроизвольно выгнулась. Возбуждение было сильным, опьяняющим, оно лишало каких-либо здравых мыслей, устилало пеленой глаза… Хотелось просто двигаться, подбирая тот темп и угол, когда нервы будут напряжены особенно сильно, чтобы само действие стало настоящей сладкой пыткой не только для нее, но и для него. Ритмично двигая бедрами, Сакура оперлась руками о грудь Итачи. Глаза закрыты, рот же наоборот чуть приоткрыт, через него она делает рваные вдохи, тихо постанывает, сипит. Очень жарко. Грудь и лоб оросила испарина, губы сухие и припухшие. Сакура протяжно застонала, когда Итачи лизнул ее сосок, а после вобрал его в рот, прикусывая мягко, аккуратно, затем нежно посасывая, играя языком. Она задрожала. Его ладони блуждали по ее телу, находя такие места, от которых она буквально плавилась в его руках. - Прекр…ащай, - кое-как выдавила она, не узнавая свой голос, чувствуя, как волны жара начинают накатывать все сильнее, концентрируясь внизу живота, скручиваясь, будоража каждый нерв, каждую клетку. Но пик пока удавалось оттягивать. Вновь ощущая его приближение, Сакура чуть откинулась назад, делая полукруг бедрами. Стон Итачи был самой лучшей музыкой. - Это ты не дразни, - он улыбнулся, выдыхая ей в грудь, целуя ключицу. – Хочу съесть тебя. - Извращенец, - Сакура зажмурилась, запуская пальцы в его волосы, сжимая их. Она ощущала, как Итачи просунул пальцы между ее ягодиц, поглаживая там, медленно, но уверенно проводя рукой вверх-вниз. Вдруг неожиданно Итачи хлопнул ее по левой половинке. Сакура замерла, вскрикивая. Сердце на мгновение перестало биться. Вновь удар – несильный, но ощутимый, контрастный. Тело выгнулось, все внутри подобралось и сжалось, ее пробила неконтролируемая дрожь. - И это я извращенец? - хрипло спросил Итачи, заглядывая ей прямо в глаза. – Ты сейчас так сильно сжимаешь меня. Он прикусил ее за нижнюю губу. Сакура всхлипнула. Собственное тело ее уже не слушалось. Все судорожно сжималось вокруг большого, крепкого члена, скользящего внутри так приятно и хорошо. Могло бы быть и лучше, не будь этой проклятой резинки. Черт возьми, как бы она сейчас хотела ощущать в себе одного лишь Итачи без каких-либо преград! Желала этого до дрожи в коленях, ее выворачивало и вело оттого, что рядом в ней сейчас находится именно этот мужчина. Теперь уже не она двигалась на нем, а он насаживал ее на себя, задавая свой собственный темп, от которого у нее перед глазами все темнело и искрилось. Он входил в нее сильно и ритмично, крепко держа за тонкую талию обеими руками. Эта хватка была бы болезненной для Сакуры, если бы это не перекрывалась иными ощущениями: наполняющими, мощными, резкими, хлюпающими ударами, когда член входил в нее до упора. Сакура обхватила Итачи за шею, тяжело дыша, прижимая его к себе настолько сильно, насколько это было возможно. Ей было неимоверно хорошо. Вновь это чувство жара и колющих импульсов. Сакуру между ног прихватило сильным спазмом, обдающим горячим жаром. Итачи по-особому сильно толкнулся в нее, после, не выходя, подмял под себя, оказываясь сверху. Сакура задрожала, выгибаясь, сжимаясь, закатывая назад подернутые пеленой глаза, закусывая губы, чтобы не застонать в голос. Ноги крепко обвили его за талию, сильнее прижимая, не давая выйти. Вновь импульс, от которого она все же вскрикнула, заметавшись, царапая ногтями его спину и плечи. Рваный быстрый выдох вырвался из груди. Она почувствовала, как напряглись мышцы Итачи, как он дернулся и с глухим рыком толкнулся еще несколько раз, сильно, мощно, почти вжимая ее в матрац и подушки и продолжая двигаться, с каждым с последующим мгновением сбавляя темп. Его член – горячий и крепкий – все еще находился в ней. Чувствуя его в себе, она понимала, что проваливается куда-то вниз: усталость накатила мгновенно, секс лишил последних остатков сил. Одновременно были жаркие поцелуи, которыми Итачи осыпал ее грудь и шею, аккуратные нежные поглаживая разгоряченной и сейчас слишком чувствительной кожи. - Неужели тебе мало, - она устало улыбнулась, приоткрывая рот, поддаваясь его напору. Ее вновь вело, пока еще несильно, тело не отошло от остатков предыдущего оргазма, но уже начинала накатывать новая волна удовольствия, которой Сакура не собиралась сопротивляться. Бесполезно. - А тебе? Даже не глядя на него, Сакура точно знала, что Итачи сейчас улыбается. Ухватив его пальцами за длинную прядь, она заставила наклониться к своему лицу. - Ты меня испортил. - И готов нести за это ответственность. Они целовались жадно и страстно. И Сакура сейчас ненавидела его сильнее, чем когда-либо. Неужели у этого человека нет ни единого недостатка? Ум, внешность, тело, даже секс. Пусть он и первый у нее, но Сакура уже знала, что лучше, чем с ним, ей не будет ни с кем. И эти потрясные поцелуи, от которых она вспыхивает подобно спичке… Итачи вновь толкнулся в ней. Сакура замычала ему в губы. Пальцы на ногах поджались от томного удовольствия.

***

Открыв дверцу холодильника, Сакура невольно просияла. На средней полке на фарфоровой подставке под стеклянной крышкой стоял он – трехслойный вишнево-шоколадный торт с белым кремом на верхушке и стружками из белого и черного шоколада. Во рту скопилась слюна. Сглотнув ее, Сакура аккуратно вытащила лакомство из холодильника и бережно поставила на стол. Торт был воплощением совершенства. По правилам на Валентинов день именно Сакура должна была приготовить какое-нибудь шоколадное угощение для Итачи, но тот, как и всегда, был крайне предусмотрителен. Недавний разговор ярко всплыл в памяти, заставляя ее смутиться и, чего греха таить, вновь разозлиться. «Пусть это будет мой тебе презент для меня. Не хочу в этот вечер предпочесть компанию белого друга твоей». От доброжелательности его улыбки хотелось ему врезать. Не то чтобы она сама была высокого мнения о собственных кулинарных способностях, но из его уст это звучало как-то слишком унизительно. Собственно из-за того, что она, уязвленная этим, попыталась отстоять себя и поставить на место слишком самоуверенного Учиху, они встретили праздник очень и очень жарко. Как ни стыдно было это признавать, но у нее все еще немного подкашивались ноги. Закрыв лицо руками, она замотала головой, прогоняя уже неуместное смущение и стыд. - Не думать, не думать, не думать, - шептала она. – Черт, хочу есть! Мысли о желанном лакомстве резко отрезвили. Она перевела преисполненный голодного желания взгляд на торт. У Итачи выпечка получалась просто божественной, за нее можно было буквально душу продать. - В моем случае - тело, - буркнула она, доставая тарелку и отрезая себе кусок торта. Стрелки часов близились к двум. Картина маслом «Свидание»: ночь, девушка, холодильник. При других обстоятельствах Сакура бы обошлась стаканом или двумя воды, но сегодня она осталась без обещанного десерта: Итачи обещал именно торт, точнее не обещал, но не суть. А вместо этого был очередной многочасовой марафон. Сакура подсчитала, что за этот месяц она скинула около двух килограммов… Это был первый месяц активной половой жизни. Первый месяц секса с Итачи – нормальные люди не должны худеть от подобного. - Но это если мы говорим о том, что у нормальных людей нормальные партнеры, а не Учиха, - она обреченно взглянула на кусок, поднося его ко рту. – Я ж все эти калории с утра сожгу. Значит, съем столько, сколько влезет! Вкус был невообразимым: тающий, сладкий, нежный. Сердце забилось чаще. Кислинка ягодного сока смешалась со сладостью темного бисквита, крошка хрустела на зубах. Сакура блаженно замычала, наслаждаясь вкусом, проглатывая и ежась от удовольствия. Не удержавшись, она пальцем собрала белый крем сверху, облизала его. Как же это восхитительно прекрасно! Шально улыбаясь, она вновь откусила кусок. Губы испачкались, крем попал на нос. Было бы неплохо заварить чай. Но перед этим еще кусочек… Пребывая в прострации какое-то время, она не сразу поняла, что на кухне находится не одна. - Сакура? Дыхание сперло. Медленно повернув голову, она встретилась взглядом с застывшим Саске. Кусок застрял в горле. Кое-как сглотнув его, она натянуто улыбнулась: - Привет… А ты… здесь? – вежливость сползла в какое-то застывшее несуразное выражение, в котором смешались и удивление, и ужас, и стыд, и все то худшее, что она сейчас испытывала. Саске проигнорировал ее реплику. - Итачи? - Спит! Позвать? Сакура в надежде было подорвалась, но Саске отрицательно мотнул головой. Подойдя ближе, он отодвинул стул, садясь за стол. Как можно незаметнее Сакура попыталась застегнуть пуговицы рубашки Итачи, которую накинула на себя перед тем, как выйти из комнаты. Отдельным плюсом было наличие трусов… ее трусов. Почему в голове возникли боксерки Итачи? Краем рукава она пыталась стереть крем. Приглушенный свет исходил от двух бра на стенах, его хватило, чтобы Сакура смогла рассмотреть потрепанного Саске: волосы торчат сильнее обычного, ссадина на скуле, разбитая губа, костяшки пальцев с запекшейся кровью. - Что с тобой случилось? – она подошла ближе, удивленно распахнув глаза. – Надо… надо все обработать. Я сейчас. Аптечка находилась на самой верхней полке. С ростом Итачи достать ее было не проблемой, а вот с ее… - Подожди немного, - Сакура лихорадочно оглядывалась по сторонам в поисках маленькой табуретки, которая так некстати куда-то запропастилась - посмотрела под столом, в тумбочке, за холодильником… - Подожди еще немного. Осмотрев все по второму кругу, она тяжело вздохнула, хватая стул и направляясь с ним к шкафу. Саске уже достал аптечку. - Спасибо, садись! – она поставила перед ним стул с таким видом, словно ради этого его и тащила. Саске промолчал, но подчинился. Найдя перекись, антисептик и пластыри, Сакура принялась за дело. - Как же ты так, Саске-кун? - причитала она, осматривая его со всей серьезностью и знанием дела. - Будет щипать, потерпи. Процедура была не из самых приятных, но Саске смог вытерпеть ее очень стойко. И прежде, чем Сакура принялась наносить антисептик, произнес: - У тебя справа около губы. - Что? – не поняла она. - Белое. Подсохло. Глаза Сакуры широко распахнулись, она задеревенела. - Это сливки! Повисло молчание. Сакура на миг зажмурилась. - То есть крем, - она чувствовала, как сильно горит лицо, хотелось ударить себя рукой по голове. – Сливки из крема. Саске открыл было рот, но тут же закрыл его. Взгляд был выразительнее любых слов. - Крем из сливок… на торте. Забудь. Спасибо, вытру. В подтверждение слов Сакура схватила полотенце, начав вытирать им лицо. В голове был непереводимый сленг. Перед глазами стояла давняя сцена одного не очень доброго утра. Почему она, почему сейчас, почему с ним? Зачем она только пошла на эту чертову кухню?! Выдохнув и вновь приветливо – слишком приветливо, отчего немного конфузно – улыбаясь, Сакура нанесла антисептик и заклеила наиболее сильные ссадины пластырем. Все это сделала тихо и молча. Под конец даже удовлетворенно улыбнулась проделанной работе. С каких-то полгода назад она бы все отдала, лишь бы оказаться наедине с Саске и оказать ему первую помощь. Сейчас не менее искренне она хотела, чтобы он в своей обычной манере сказал «спасибо» а ля промолчал и ушел куда-нибудь из квартиры… своего брата. Может предложить ему чай с тортом? Он вроде сладкое не очень любил и почти всегда сбегал, когда перед ним открывались подобные перспективы. - Сакура. От неожиданности она чуть не выронила аптечку, испуганно прижимая ее к себе и застывая в несуразной позе: - Что? – получилось очень тихо и пискляво. Саске молча посмотрел на нее, после, тяжело вздохнув, продолжил: - Что тебе… нравится в моем брате? Такого она точно не ожидала. Поставив аптечку, Сакура села за стол. - Он умный, - сходу произнесла она, чуть склонив голову на бок. – С ним весело, сможет поддержать разговор на любую тему. Очень тактичный в общении с окружающими… почти, - она неопределенно махнула рукой, нервно улыбаясь. – Всегда готов помочь, понимает с полуслова. Предусмотрителен и пунктуален. Он замечательно готовит, любит делать сюрпризы, балует, - в этот раз улыбка на губах была иная, немного задумчивая и мягкая. – У него многому можно научиться. С ним очень интересно. Сакура не лукавила. Несмотря на конфузы первых встреч и ощущение собственной ущербности рядом с гением, теперь все воспринималось иначе: Итачи многое ей пояснял и рассказывал, даже приносил с работы снимки, показывая на них и объясняя нюансы того или иного метода лечения, особенности патологий. Он мог бы быть замечательным педагогом. И, насколько знала Сакура, вроде как декан смог уговорить его прийти и провести лекцию. Она уже была в предвкушении. Конечно же, еще одним неоспоримым плюсом Итачи была внешность: очень красивый - высокий, стройный, подтянутый, сексуальный. Сакура была вынуждена признать, что испытывает какое-то нездоровое влечение к его волосам. Они такие длинные и шелковистые, в них так приятно запускать пальцы, перебирать их, тянуть на себя. А уж как будоражуще ощущать на себе тяжесть его тела… Сакура поймала себя на том, что буквально описала основные направления их общения: разговор про учебу, обсуждение болезней/патологий/операций, секс. Или же секс, разговоры про учебу/болезни/операции и вновь секс. Есть еще вариант секс, учеба, секс, патологии, секс, операции, секс, ужин/обед/завтрак. Готовит Итачи. Этот круговорот начался с того момента, как Учиха забрал ее из клуба, привез к себе домой и с искренним наслаждением напомнил обо всем, что случилось. В то утро она лишилась девственности. Были поцелуи. Разговоры про учебу, патологии, операции, секс, завтрак - и ее отвезли домой. График встреч: среда, пятница, суббота. О чувствах ни слова вообще. - Типа друзья по интересам? – Сакура ошарашено смотрела на торт, словно тот ей только что поведал тайну бытия. Возможно, так и было. - Что? - Что? – она удивленно заморгала, понимая, что Саске все еще здесь. - Ты сказала. - Я что-то сказала? Учиха предпочел вновь промолчать, никак не комментируя. О его взгляде она старалась не думать: планка «ниже уровня татами» была ею преодолена очень давно. - А, - он замялся, чуть отворачивая лицо, - скажи, есть то, что тебе нравится… во мне? Этот вопрос был еще неожиданнее предыдущего. Сакура перевела взгляд с торта на Учиха, смотря пристально, будто ища в его словах какой-то подвох. Какое-то очень нехорошее тревожное чувство закралось в нее. Но все же она постаралась проанализировать сказанное, чтобы дать ответ. - Ты красивый, - это прозвучало не то как вопрос, не то как утверждение, на этом фантазию заклинило. От образовавшейся долгой паузы Сакура вспотела, лихорадочно соображая. – И хорошо играешь в футбол! – это прозвучало очень воодушевленно. Вновь тишина. Опустив взгляд вниз, Сакура нервно водила носком по полу. Подсознание шептало, что она только что сболтнула что-то не слишком лестное и грубое, даже несмотря на то, что все было по сути комплиментом… вроде. Из крана вниз сорвалась капля, со стуком разбиваясь о раковину. - Понятно. Значит вот как. В голосе звучала насмешка и, возможно, ирония - Сакура так и не разобрала. Ее вдруг посетила очень странная мысль: почему Саске задает ей подобные вопросы? И что значит его последняя фраза? Она все же взглянула на него, невольно подмечая и темную бездонность глаз, в которых будто погасло что-то, и отстраненное усталое выражение лица, и нервно сжатые кулаки. А ведь такое она наблюдает не в первый раз. Саске такой уже месяц, может чуть больше. На это жаловался и Наруто, подмечала Ино. Даже она сама несколько раз заостряла внимание. Но было еще кое-что: взгляды, что Саске временами бросал на нее, когда они пересекались в столовой или во время совместных пар – долгие и изучающие. Сердце застучало быстрее. Неужели он… Лицо вновь заалело, сердце забилось очень быстро, ладони похолодели. Нет, нет, нет, нет, нелепость. Это же Саске. Не мог же он… Сакура закусила губу. Неужели он в нее влюбился? Но как? Почему? Когда? Она мотнула головой. Допустим, последний вопрос ее мало волнует. А вот первые два интересны. Возможно всему виной ее отношения с Итачи? Пальцы нервно забарабанили по столу. Она думала. Не то что бы это было невозможно, скорее вполне логично. Часто бывает так, что парень, который давно знал о симпатии к нему девушки, но сам не испытывал ответных чувств, влюбляется, когда девушка отказывается от него и уходит к другому. Это как попытка вернуть то, что уже считаешь своим, к чему привык. Возможно, Саске точно так же пытается понять, почему она ушла к Итачи, хочет вернуть ее. Вот черт! Сакура глубоко вздохнула. Вот именно: она не просто ушла к какому-то левому человеку, а к брату, старшему брату Саске. Это задело. И то, что она несколько раз появлялась вместе с Итачи, могло еще больше задеть его, заставить злиться, ревновать. А сегодня все вылилось в драку. И он пришел к Итачи именно в этот день… Совсем-совсем нехорошо. Сакура застыла, пораженная этой догадкой до глубины души. - Черт возьми, - тихо выдохнула она, совершенно не замечая озадаченного взгляда Саске. - Сакура? Она откликнулась не сразу, глядя на него немного ошалело. Только бы сейчас не сказать того, что может поссорить братьев или и того хуже. Что за драма? И почему она в главной роли? - С тобой все нормально? - Да, - Сакура живо кивнула, затем, помедлив, осторожно спросила: - А к чему эти вопросы? – только бы улыбка не походила на нервный оскал. Он медлил. Было видно, что отвечать парень не настроен или, во всяком случае, еще не решил, хочет ли это сделать. Сакура вся напряглась в ожидании. - Пытаюсь понять, есть ли во мне что-то, что может заставить девушку, наконец, увидеть меня? – он устало выдохнул, проводя рукой по лицу. – Скажи, ты… - Нет! – Сакура подскочила со своего место, ударяя ладонями об стол. Воцарилась тишина: какая уже по счету за прошедший час? - Что? - Саске, кажется, впервые в жизни находился в ступоре. - Прости, но нет! – Сакура зажмурилась, набирая полную грудь воздуха. – Ты очень милый и хороший парень. У тебя много достоинств, которые будут оценены. В смысле, я уже их ценю. Правда. И ты не только красивый или хороший игрок в футбол. Ты умный и… В общем, у тебя много хороших качеств, - она вновь не смогла подобрать их. – Но теперь, когда я с Итачи… Не подумай, проблема не в тебе… Просто он и я, мы не признавались в любви, но я хочу сделать это. Сказать, что он мне нравится, даже несмотря на все его недостатки. То есть, прости, но я не могу принять твои чувства, так как теперь мне очень нравится Итачи! Мы с тобой можем быть только друзьями! – она низко поклонилась. – Пожалуйста, пойми и прими это. - Как мило. От звука знакомого голоса мурашки пробежали по коже. Сакура обернулась, краснея и опуская взгляд. Итачи стоял в одних пижамных штанах, облокотившись о стену. Распущенные темные волосы небрежно спадали на плечи, взгляд прочитать было невозможно, на лице вежливый интерес. - Итачи, - Сакура замялась, не зная, как должна объяснить сложившуюся ситуацию: ей хотелось провалиться сквозь землю. - Понравился торт? Она несколько раз моргнула, не сразу переключаясь на новую тему. - Да. - Я рад, - Итачи подошел ближе, уже обращаясь к Саске. – Выглядишь паршиво. Все же подрался с ним? Тот промолчал. Все и так было понятно. Итачи сделал глубокий вдох: - Ты ведь понимаешь, что это ее брат? – вопрос был риторическим, но Итачи все же хотел, чтобы Саске не забывал о столь не малозначимой детали. Ответа, что ожидаемо, не последовало. – Надеюсь, все произошло хотя бы не при ней? Судя по виду парня, все было как раз наоборот. Саске был достаточно упертым и целеустремленным. Для спорта, учебы и работы это были более чем хорошие качества, но в тонких отношениях играли против него. Для любви, в отличие от секса, хорошее лицо, тело и статус значат намного меньше, чем характер. У Саске, как бы Итачи его не любил и не идеализировал, он был паршивым. - Может, стоит перестать ребячиться и поступить по-взрослому, пригласив ее в кино, кафе? Перестанешь себя изводить и влезать в разборки, как какой-то школьник, чтобы выпустить пар. Откажется – будешь думать, что делать дальше. Если правильно воспользоваться мозгами, то этот отказ не более чем условность, - он подошел ближе и стукнул его пальцем по лбу, отчего тот раздраженно сморщился. – К тому же, есть еще вариант удачного стечения обстоятельств, - Итачи повернулся к пунцовой Сакуре, подмигивая. - Потребуется консультация – обращайся. - Избавь от подробностей. - И тебе пора. Мама будет волноваться, если не вернешься ночевать. Саске и Сакура синхронно взглянули в окно. На улице гуляла нешуточная метель. На ночь передавали понижение температуры до -20. - Ты серьез… - пытался было что-то сказать Саске, но Итачи сжал его плечо, очень улыбаясь. - Я вызову тебе такси, согласен? Тот кое-как кивнул. Спорить сейчас было не лучшей идеей. - Хорошо. От вкрадчиво-любезного тона и предельно-вежливого выражения лица ребят бросило в холод. Сборы были похожи на банальное выставление вон из квартиры. Сакура наблюдала за ними из-за спины Итачи. И прежде чем за Саске захлопнулась дверь, успела крикнуть: - Доброй ночи, Саске-кун. В тот же миг Итачи прижал ее к стене, нависая сверху: - И могу я узнать, почему ты была перед моим братом в таком виде? - В квартире жарко! – огрызнулась она, скосив взгляд на дверь. – И это было грубо. - Переживет. Не маленький. И ему стоит освежиться. Куда важнее, - он наклонился к ее лицу, - не могла бы ты продолжить тему о том, что ты ко мне испытываешь? Сакура упрямо поджала губы, краснея и отворачиваясь. - Я тебе нравлюсь? - Все не так. Я просто неправильно истолковала слова Саске-куна, поэтому… В общем, не так выразилась. - Я тебе нравлюсь, - уверенно произнес Итачи, улыбаясь. - Ты меня в этом убеждаешь или себя? – она не собиралась просто так уступать, нельзя, чтобы у него было перед ней преимущество. - Особенно тебе нравятся мои волосы. Сакура выразительно приподняла бровь. - Хочешь, завтра запишу к парикмахеру? - Только, прошу, не к своему. Она возмущенно подавилась воздухом. Ну уж нет, на подобное точно не подписывалась и терпеть хамства не намерена! Но прежде чем Сакура попыталась оттолкнуть его, Итачи притянул ее к себе: - Шучу-шучу, у тебя прекрасная прическа. Парикмахер просто мастер. - Немедленно отпусти! Прекрати издеваться! - Но это правда, - он поцеловал ее в лоб, беря разгневанное личико в ладони. – Ты очень красивая. И я люблю тебя, Харуно Сакура. Едкие слова, готовые вот-вот сорваться с языка, испарились. Сакура смотрела на Итачи снизу вверх. Губы вмиг пересохли, дыхание участилось, а сердце зашлось в таком бешеном ритме, что стало трудно дышать. Крайне эпичное завершение дня всех влюбленных, точнее ночи. - Я… - она не могла подобрать слов. – Кажется… Я… Выдохнув, она поднялась на цыпочки, коротко целуя Итачи – быстро, нежно, невинно. Все было понятно без слов, которые она пока не могла произнести вслух. - Принимается, - он усмехнулся. – Но когда же я лично услышу признание? - Услышишь, - она смущенно заправила за ухо прядь волос. Вдруг в голове возникла отличная идея: – Но если ты кое-что сделаешь… - Даже не думай. От тарантула я не избавлюсь. Сакура несильно ударила его кулачком в грудь, затем уткнулась в нее лбом, прижимаясь и обнимая. Не прокатило. Ничего. Это только первый раунд. Победа все равно будет за ней. Чувства, бурлящие в ней, были такими яркими и сильными, что с лица никак не сходила глупая счастливая улыбка. - Кстати, - голос Итачи звучал озадачено и словно немного удивленно, - кажется, я забыл закрыть террариум с вечера. Секундное молчание было поистине звенящим. - Что?!