Is it scary for you?

В жизни всегда есть вещи, которые нам не нравятся, но, так или иначе, мы вынуждены их делать. Например, тот отвратительный процесс, когда приходится рано вставать и собираться. Глаза слипаются, клонит в сон, но нет выбора. Подобное всегда портит настроение с самого утра. Но именно в таких моментах и бывает лучик света, который делает обыденные вещи немного лучше. В жизни Юнги это был парень, которого он даже не знал. Каждое утро блондин ездил в школу на автобусе. И каждое утро остановкой позже заходил тот самый парень. Выходил он так же раньше. Внешний вид его был холодным, но до безумия красивым, точно он был одним из тех парней, что даже не знали, как платить за проезд. Нет, он, определенно, должен был разъезжать на шикарной машине. Но вместо этого засовывал в уши наушники и садился в самый конец. Он с отвращением смотрел на каждого, кто садился рядом, а после демонстративно отворачивался к окну. Выглядел этот парень крайне неприятным, но в то же время и слишком притягательным. Его холод и делал его особенным. Казалось, он не хотел никого знать и был похож на тех парней, что не нуждались ни в ком и ни в чем. Замкнутые в себе люди всегда были особенно привлекательными. Их недоступность манила, но точно так же и отталкивала. С такими людьми было невозможно завязать разговор, для них никто не был особенным. Поэтому Шуга никогда не решался даже толком посмотреть на этого незнакомца. Порой они встречались взглядами, но блондин тут же отворачивался, только надеясь на то, что этот чересчур красивый парень не сочтет его придурком. Что же, мысли о том, чтобы подсесть к нему, даже не зарождались в его голове. Уж лучше было встречаться взглядами, чем быть жертвой этого надменного выражения лица. Наверное, именно после случившегося несколько лет назад, Юнги и не могло тянуть к открытым людям. Он еле завел пару-тройку друзей, с которыми даже не мог видеться каждый день. У него были настоящие проблемы с доверием. И часто юноша ловил себя на мысли, что даже не хотел иметь близких друзей. Не хотел бы познакомиться с этим парнем. Весь мир стал каким-то другим. Внезапно каждый встречный начал казаться опасным. Любой человек отталкивал даже если был милым и приветливым. Шуге хотелось бы посещать психолога, хотелось бы изменить свое отношение ко всему, что его окружало, но нужно ли это было? Нужно ли было после того, что произошло, снова доверять? Юнги не доверял должным образом даже своим друзьям. Они не понимали его скрытности, но находили ее весьма привлекательной, точно сам Шуга с этим незнакомым парнем. Порой каждый день он слишком много думал о нем и слишком боялся в один день не увидеть. Это напоминало странную влюбленность, которая обычно появлялась у подростков к знаменитостям. Влюбляться в идеал всегда было легче, ведь невозможно было разочароваться в том, кого совершенно не знаешь. Так же было и с этим парнем. Быть влюбленным в его прекрасный образ казалось идеальным выходом из ситуации. Ночами душило одиночество, а днем — непонятное чувство, когда вся уверенность превращалась в мучения. Ночами он видел перед собой этого парня. Становилось стыдно. Почему хотелось лежать рядом с ним и рассматривать его идеальное лицо? Что же, на утро смотреть на него было еще более стыдно. "Ох, ладно", думал Юнги, продолжая рассматривать незнакомца. Ведь, наверняка, и он сам о ком-нибудь фантазировал. Фантазировать ведь было нормально. Все так делали, разве нет? Поправив слишком длинные рукава свитера, Шуга по-прежнему не сводил с того парня глаз. Его движения были такими плавными, чего совершенно нельзя было сказать о немного неуклюжем и торопливом Юнги. За сегодняшнее утро он около трех раз выпускал из рук мобильный, на что тот самый парень лишь усмехался и снова отворачивался к окну. В те минуты казалось, будто земля уходила из-под ног. Почему блондин был настолько растяпой, что привлекал его внимание только грохотом падающего телефона? Его остановка. Брюнет поднялся со своего места и, одарив какую-то девушку крайне холодным взглядом, прошел мимо. Двери открылись, и незнакомец проскользнул к выходу. Юнги проводил его слегка расстроенным взглядом и вздохнул. Будто его и не было. Нет, Шуга грустил даже не потому, что придется ехать остаток пути без слишком красивого парня напротив. Он грустил совершенно по-другой причине — каждый раз, как Юнги оставался наедине с собой, он погружался в свои мысли, в своим воспоминания, от которых тут же пробирала дрожь. Жизнь казалась мучением, когда не получалось смиряться с тем, что произошло. Каждый раз, при одном воспоминании, начинало настолько сильно тошнить, что белокурый прикрывал рот рукой и совершенно забывал, где находился. Конечно, он также умел бороться с нахлынувшей тошнотой. Поэтому, когда ему нужно было покидать автобус, он выходил на свежий воздух и старался сосредоточиться на учебе. Учеба. Как сильно этот парень ее ненавидел. Точнее не ее, Шуга ненавидел школу. Само место, где приходилось отсиживать по несколько часов. Обычно в этом месте подростков спасали друзья, но здесь их не было. Был только один парень. Томас Майклсон. Обычно все звали его Томми. Еще год назад он был милым мальчишкой, который хорошо общался абсолютно со всеми, в том числе и с Юнги. Но в один день, когда они сидели после уроков на подоконнике в туалете, Томми признался Шуге в симпатии. Конечно, тот не смог ответить взаимностью. И с тех пор их отношения стали по-настоящему враждебными. Майклсон ненавидел его, каждый день доставая и унижая. Благодаря своему дружелюбию он обзавелся тройкой друзей, которые везде ходили с ним и помогали ненавидеть Юнги. Для самого же Шуги это выглядело крайне глупо, ведь он даже имен их не знал. Но, как оказалось, у них с Томми было намного больше общего, чем все думали. На удивление, сегодня уроки закончились быстро. Шуга понимал, что скоро снова увидит того парня. Наверное, это было глупо, но только из-за него хотелось возвращаться домой. Направившись к выходу из класса, он проследил, чтобы Томми и его друзья покинули кабинет первыми. И когда они скрылись за углом, ведущим к выходу из школы, блондин направился в уборную. Он не боялся Майклсона и его дружков. Напротив — порой задираться с ним, метко оскорбляя при всем классе, было даже неким наслаждением. Угрозы, вроде "я прикончу тебя" были для Юнги не больше, чем трепом. Что вообще Томми мог сделать ему? Разумеется, ничего. Но иногда просто хотелось избежать его злобного взгляда и попыток задеть. Тем более, когда совсем скоро снова придется любоваться этим парнем. Юнги находил свою легкую влюбленность даже очень романтичной. Он всегда знал, что не будет иметь настоящих отношений, поэтому находил перспективу просто любоваться кем-то даже очень подходящей для себя. Брызнув себе в лицо прохладной водой, белокурый уставился в собственное отражение. Что же, иногда он находил себя привлекательным, но каждый раз за этой мыслью следовало отвратительное состояние. Воспоминания. Они появлялись в хаотичном порядке, возникая при любой мысли. Отвращение к собственному лицу, к собственному телу. — Вот дерьмо, — прорычал он, опуская голову, чтобы не видеть собственного лица. Внизу живота неприятно сжалось. Тошнило. Снова. Ощущения от воспоминаний были настолько яркими, точно это произошло совершенно недавно. — Ох, кто это у нас здесь? — кажется, Шуга совершенно не заметил, ворвавшуюся в уборную компанию Майклсона. Он ведь проследил за тем, чтобы они ушли. Что заставило их вернуться? — Рад, что ты не ушел, милый. Томми провел пальцами по волосам Юнги, и тот сразу же с самым недовольным видом убрал его руку. И стоило только двинуться в сторону выхода, как один из парней перекрыл своим телом проход. — Вы же мешаете кому-то зайти. — Главное — мешаем тебе выйти, — Том приобнял Шугу за пояс и усмехнулся, приподнимая его лицо за подбородок. — Иди к черту, — оттолкнул его Юнги и зашагал в сторону выхода. Он злился, но чувствовал, как от волнения дрожали руки. Все напоминало тот день. Тошнота. И почему она сопровождает его при каждом, пусть даже и малейшем, воспоминании о том дне? Но Шуге было плевать на Тома и его друзей. Они не смогут запугать его. Никто больше не сможет этого сделать. Белокурый все же попытался пройти к выходу, но те лишь рассмеялись, и Майклон схватил его за запястье, буквально швыряя в стену и вжимая в нее. Холодные пальцы шатена впились в скулы Юнги, до боли сжимая его лицо. — Тебе страшно? Мы пугаем тебя? — в его голосе слышалась насмешка. Конечно, Томас знал, что он и его друзья пугали Юнги хотя бы по той причине, что он был совершенно один. — Не бойся. Ты ведь даже не знаешь, что нам от тебя нужно, — Майклсон отпустил его руку и перебрался пальцами к белокурым волосам. Сжав их и резко потянув вниз, он заставил Шугу заскулить, точно маленького щенка. — М-меня тошнит, — неосознанно Юнги предупредил его и закрыл глаза, буквально чувствуя, как бледнел. Он не мог смотреть на Тома, не мог спокойно воспринимать, что он хотел его. Все это выбивало из колеи. — Тебя тошнит от меня? — Том нагло ухмыльнулся и крепче схватился за его волосы. — Я тебе не нравлюсь? Мы же так хорошо дружили, помнишь? — Нет, меня тошнит, — Шуга оттолкнул его и наклонился к умывальнику. — Больной ублюдок, — Том рассмеялся, — решил так избавиться от меня? Если бы не побледневшее лицо блондина, Майклсон бы ни за что не поверил ему. Но тело Юнги дрожало, а сам он еле сдерживал рвотные позывы. Он включил воду и молча смотрел, как она стекала по умывальнику. Кружилась голова и закрывались глаза. В горле стоял ком. Вот-вот, и его действительно стошнит. — Ладно, пошли, — Том обратился к своим друзьям, после чего наклонился к уху Юнги, — а с тобой мы еще встретимся. Прошептав, Томас ушел. Его друзья последовали следом, а Шуга брызнул себе в лицо водой. Он закрыл кран и протер лоб. Воспоминания снова заполнили его голову, и спасти от них мог только загадочный парень в автобусе. Блондин немедля направился к остановке. Оборачиваясь, он надеялся не встретиться с Томом и его шайкой. И, к счастью, они уже ушли. Юнги сел на уже привычное себе место у окна и ждал остановки, на которой обычно заходил тот парень. И вот он появился. Как всегда хмурый и холодный. Шуга невольно улыбнулся, а брюнет прошел мимо него, едва окинув непонятным взглядом. Что он мог значить, белокурый точно не знал. Он громко сглотнул и отвернулся к окну. Украдкой поглядывая на него, Шуга проехал так до той остановки, на которой незнакомец должен был выйти, но отпускать его не хотелось. Почему он так странно посмотрел на него? Это был не тот надменный взгляд, которым он окидывал всех остальных, он был другой... но какой Юнги пока что не знал. Когда брюнет поднялся со своего места и подошел к выходу, Шуга решился последовать за ним. Он встал сзади и начал тяжело дышать. Легкое волнение окутало все тело. Что делать? Как поздороваться? Как познакомиться? Двери открылись, и парень прошел вперед. Шуга двинулся следом. Выйдя их автобуса, незнакомец резко остановился, и Юнги буквально врезался в него. Тот развернулся к нему лицом и одарил уже тем же взглядом, что и всех остальных. — Блять! — он опустил взгляд вниз, и Юнги понял, что отдавил ему пятки. — Извини. — Тебя не учили ходить? — Прости. — Иди к черту. Брюнет ушел. Шуга бросил ему вслед крайне разочарованный взгляд. А чего он ожидал от человека, который был не рад каждому, кто садился рядом с ним? Но все же узнать, что человек, который ему нравился, оказался довольно неприятным типом, было не самым приятным событием. Он столько раз представлял их знакомство, и оно каждый раз было разным, но всегда заканчивалось свиданием. А теперь Юнги остался только со своими мечтами и абсолютным пониманием, что больше они никогда не заговорят, а сам он стал для этого парня очередным раздражающим его человеком. Что же, наверное, только в наивных книгах и фильмах серые мыши привлекали внимание плохих парней. Ну, или нужно было быть еще тем везунчиком, кем Шуга точно не являлся. Настроение ниже некуда, и поднять его не могла, наверное, даже компания друзей, с которой Юнги должен был встретиться этим вечером. Впрочем, друзьями он их так называл, потому что обычно принято так называть людей, с которыми ты видишься больше трех раз в неделю. Они были хорошими людьми, порой даже идеальными, что немного отталкивало недоверчивого Шугу. Казалось, в этом был какой-то подвох. Но, тем не менее, они не ссорились и никаких подвохов белокурый не наблюдал. Напротив — они интересовались его жизнью и вытягивали любую информацию, что тоже не особо нравилось Юнги. Он был одиночкой и до того злосчастного случая, поэтому совершенно не понимал и не разделял их любопытства. Он любил слушать истории своих друзей, любил интересоваться их жизнью, но никогда не хотел, чтобы о нем хоть что-нибудь знали. Встречи с ними порой даже угнетали. Шуга не понимал этой черты даже для самого себя, ведь обычно люди отдали бы все за то, чтобы увидеться со своими друзьями. Но он, скорее, предпочел бы остаться дома, чем куда-то выйти. Шуга был одним из тех, кого называли одиночками и не понимали. Но он и не хотел понимания. Блондин утешал себя тем, что он был умнее всех, кто его окружал, оттого и не понимали. Он не любил коллективы, поэтому старался быть отдельно ото всех. Юнги не понимал, как люди сами умудрялись создавать проблемы окружающим. Но, так или иначе, ему придется сталкиваться с внешним миром. Шуга понимал, что вечно прятаться дома у него не получится. К тому же, мать давно лелеяла надежду, что ее горе-сын хотя бы влюбится в кого-нибудь, не говоря уже о том, чтобы начал встречаться. Синди много работала, всегда пыталась понять сына и не портить с ним отношения, поэтому не мелькать у нее перед носом в свободное время было меньшим, что Шуга мог сделать. Юноша решил устроиться на работу. Общепит всегда был тем местом, где школьники или студенты могли отлично подзаработать. Обычно они любили общаться с коллегами, и подобная работа могла иметь много плюсов, но только не для Шуги. Он считал, что подарил себе невероятное испытание. Менеджеры, официанты и главное — клиенты. Все они буквально высосут из него энергию. Белокурый прекрасно это понимал и представлял. Собеседование прошло хорошо. На удивление, Юнги показался менеджеру милым и общительным парнем, а перспектива написать на бейджике "Шуга" — забавной и оригинальной. Сам же блондин огорчился, ведь внутри надеялся вернуться домой ни с чем, но он вежливо улыбнулся своему работодателю и ушел. Теперь оставалось просидеть весь вечер в компании своих веселых друзей, жизнерадостность которых порой поражала Юнги и заставлял считать их глупыми и наивными. — Твое любимое, — с самой доброжелательной улыбкой Сэм передал Шуге в руки бутылку пива. Сэм Левис был высоким белобрысым парнем с тонкими чертами лица и слишком добрыми глазами. Он был тем человеком, который как губка впитывал чужие истории и проблемы, раздавая направо и налево и полезные, и абсолютно никчемные советы. Он был тем хорошим парнем, который не особо нравился девушкам, ведь их всегда тянуло к плохишам. А изъянов или эгоизма в поведении этого парня совершенно не было. В душе Юнги думал, что Левис не мог быть ангелом во плоти и порой размышлял о тех ужасных вещах, которые попросту не озвучивал. Но, так или иначе, Сэм был с ним милым и безобидным. — Когда-нибудь я вышибу зубы своему физруку. Как же он бесится, когда видит меня. Но я не виноват, что во всем лучше его сына, — Мартин Стюарт развалился на огромном диване и надпил из своей банки. Пил он редко — только, когда раздражался. Стюарт настолько любил спорт, что был готов отказаться от всего ради него. Порой он говорил, что ради кубка отдал бы все, что у него было, даже родную мать. Этот парень с русыми волосами и непослушной челкой, небрежно развалившейся над ушами, был заядлым бабником. Кажется, чуть меньше спорта он любил только секс. Он хвастался своими похождениями и неуважением к девушкам. На первый взгляд Мартин казался скользким типом, который не видел ничего, кроме себя, но только трое его друзей знали, насколько хорошим и верным другом он мог быть. По пьяни он часто признавался им в любви, обнимался и рассказывал, что они были дороже спорта. Разумеется, поверить в подобное было сложно. — Его сыночек снова облажался перед папашей? — Джим Бейли любил слушать истории Мартина. Эти двое дружили с самого детства. Джим называл его братом, которого у него никогда не было. И на самом деле, у Бейли был старший брат, только вот ничего хорошего о нем друзья никогда не слышали. Сложилось впечатление, будто брат Джима был настоящим злом. Порой приукрашено, но Джим рассказывал о своем брате настоящие истории, которые временами повергали в шок. В одной из них Бейли рассказал, что ночью тот сбил на машине человека, а потом, пока тот еще дышал, задушил и выбросил в воду. Другой раз он сбил девушку прямо на глазах полиции. С тех пор у него отобрали права, а на его машине разъезжал Джим, что того очень сильно злило. Они часто дрались, и Мартин даже пообещал надрать зад его брату, как только увидит его. К слову, его никто никогда не видел. — Более того, — возбужденно продолжал Стюарт, — папочка не знает, что его сыночек наркоман. Но я планирую застукать его и шантажировать. — Ты демон, — вставил Сэм, отрицательно качая головой. — А как мне еще поступить? Его отец не дает мне покоя. У меня, спортсмена, самые худшие оценки в классе. Я добьюсь того, что его уволят. — Надеюсь, нам не придется тебе в этом помогать, — усмехаясь, вставил Шуга. Вот все и встало на свои места. Вечер проходил в компании этих троих, и мысли о завтрашнем рабочем дне отходили сами собой. Юнги жадно глотал пиво и посматривал в сторону Джима. В последние дни он буквально чувствовал, как тот взглядом раздевал его. Конечно, Шуга мог бы решить, что это абсурд, если бы Джим не был открытым бисексуалом. Кажется, у него был всего один парень, с которым они встречались около трех недель, но никто не мог отрицать того, что ему мог нравиться его друг. Шуге оставалось только отводить взгляд и делать вид, будто он ничего не замечал. — Зейн вчера сел за руль, — Юнги и не заметил, как они сменили тему с Мартина на брата Джима, — к сожалению, копы его не задержали, зато отец устроил ему настоящий террор. Так что теперь этот недоумок злее обычного. — Он настоящий придуок, — поддержал Мартин, осушая, кажется, уже вторую бутылку. — А что там твой Томми? — все трое уставились на Юнги. Шугу передернуло. Он едва не подавился пивом и нахмурился: — А что Томми? — Не достает его? Учти, я могу ему навалять. — добавил Мартин. — Тогда он вообще убьет меня, как только мы останемся наедине. — Тогда унижай его. Не забывай про член. Маленький член — это то, что выбешивает парней сильнее всего. — Да кому вообще не плевать, когда шутят про его член? — Нужно не шутить, чувак. Скажи об этом при его друзьях и шлюхах. Все парни заботятся о репутации своих членов. — Прошу тебя, заткнись, — застонал Сэм, краснея и запрокидывая голову к потолку. — Что? Я говорю правду. Может, он и надерет тебе зад, но ты уделаешь его. Вы и сами должны знать, как член важен. — Конечно, если у тебя он вместо мозгов, — ответил Шуга и услышал, как Джим залился заразительным смехом, от которого рассмеялся и Сэм. В последнее время Бейли уж слишком часто смеялся над шутками Юнги. — Кажется, врагов нет только у меня, — развел руками Левис. — Потому что ты скучный. Кому захочется тягаться с тобой? — ответил Мартин. Они спорили и разговаривали около двух часов, и только тогда разошлись по домам. Джим догнал Шугу сразу же, как Мартин покинул дом Сэма. — Эй, нам нужно поговорить. — Да? — Бейли замялся, чем заставил заволноваться и Юнги. — Что-то случилось? — Нет, но я хотел бы поговорить о тебе. — Говори. — Этот Томми... он нравился тебе до того, как пристал к тебе? — Почему ты спрашиваешь? — Мне показалось, что тебе могут нравиться парни. — Может быть, я не знаю. К чему ты ведешь? — К тому, что ты не можешь всегда быть один. Тебе нужен кто-то. — Нужен? Мне отлично живется и без девушки или парня. — Я не знаю, что у тебя за травма, но ты не сможешь вечно избегать отношений. Это неправильно. Людям никогда не было хорошо одним. — Людям нужны люди? Что-то вроде этого? Бейли, ты пересмотрел сериалов или напился? К чему ты ведешь? — Неужели ты такой слепой? Ты нравишься мне. — Нет, чувак, пожалуйста. — Мы могли бы попробовать. Знаешь, друзья, ставшие парой... — Ладно, — согласился тот. — Ладно? — Мы ведь всегда сможем прекратить встречаться? — Конечно. Я просто хочу, чтобы твои первые отношения были с тем, кто тебя не обидит. — Учти, я мизантроп, поэтому отношения со мной априори не могут быть самыми сладкими. — Мне плевать на это, — Джим счастливо улыбался. Он сиял так, как никогда прежде. Шуга заулыбался в ответ, но он не мог разделить радости друга. Начать встречаться было, скорее, нежеланием портить отношения и сделать еще один шаг навстречу тому, чтобы преодолеть свои воспоминания, от которых начинало тошнить. — Теперь я могу называть тебя своим парнем и приглашать на свидания. — Звучит ужасно, — Шуга усмехнулся и у видел, как губы Бейли потянулись к его лицу. Он сделал шаг назад и немного нахмурился. — Давай не будем спешить с этим. Мне нужно время. — Конечно. Тогда до завтра, бойфренд, — Джим, не подавая виду, что был расстроен, улыбнулся и, поцеловав Шугу в щеку, ушел. Что же, наверное, самым ужасным в данной ситуации было начать жалеть. Что с Юнги и случилось. Порой он был готов пойти на все, чтобы начать новую жизнь, в которой не было места его детству, даже на это. Он и Джим. Он и человек, который никогда его не интересовал. Это было похоже на сон. На далеко не самый приятный сон. Теперь смотреть на того парня в автобусе будет считаться изменой? И почему блондин сейчас вспомнил о нем? Насколько же он поспешил, ведь совершенно не умел уступать, чего всегда требовали отношения, не умел целоваться или просто сидеть в обнимку, приятно касаясь кожи другого человека. Нет, дело было даже не в его неумении, дело было в том, что Юнги ненавидел все это. Он видел свои отношения другими, он видел их такими, как с тем незнакомцем в автобусе. Неразделенные и разбитые чувства. Шуга хотел быть один, хотел не иметь даже тех друзей, которые у него были, но одновременно с этим и понимал, что проще было стать таким, как все, чем пытаться выжить одному. Друзья, отношения — разве это не то, что помогает выжить в этом мире? Так или иначе, но следующим утром Шуга продолжал пялиться в автобусе на грубого парня так, будто вчера Бейли не стал его бойфрендом. Длинные пальцы незнакомца водили по экрану телефона, а белоснежные зубы кусали пухлую нижнюю губу. И в один момент он поднял голову, и их с Шугой взгляды пересеклись. Пару секунд они смотрели друг на друга так, будто вчера не было их крайне неприятного диалога. Они смотрели друг на друга так, будто были старыми знакомыми, которые не могли решиться подойти поздороваться. И белокурый первым не выдержал такого напряжения. Он, покраснев, отвел взгляд и залился румянцем, что вызвало на лице незнакомца довольную, но еле заметную усмешку. То же самое произошло и после рабочего дня. Шуге удалось избежать столкновения с Томом, поэтому настроение было поднесенным, а парень напротив только улучшал его. Они вновь несколько секунд откровенно пялились друг на друга, и в этот раз Юнги не позволил себе отвести взгляд. Но тот сделал это первым. Он перевел взгляд на экран телефона и, резко переменившись в лице, направился к выходу. До его остановки было еще долго, и белокурый хмуро пялился ему в спину. Что же, когда тот вышел, Юнги понял, что увидит его только через два дня, как только закончатся выходные. Оставалось отработать свой первый день и уйти спать. Проспать все выходные казалось идеальным вариантом. Первый рабочий день был крайне скучным. Шугу всему обучали более опытные сотрудники, а он, беспрерывно зевая, поглядывал на часы. Менеджер делал ему замечания, говоря, что его зевки отталкивают клиентов. Поэтому, чтобы не умереть со скуки, выпросил обслужить пару столиков. Один из официантов был крайне милым с ним. Он говорил, что работал здесь от силы две недели, и что им, новеньким, нужно держаться вместе. Шугу такой расклад устраивал. Держаться одного человека было лучше, чем общаться со всеми. — Обслужи парня, который зашел, — проговорил он, кивая Шуге в сторону выхода. Блондин согласился, но, посмотрев на своего клиента, тут же спрятался за одним из стеллажей. — Только не его. Давай, я обслужу следующего. — Почему? — рассмеялся тот, — это твой бывший? — Нет, но... — Это работа, — тоном строгого учителя перебил молоденький официант, — ты обслуживаешь всех, кто приходит. Юнги одарил его убийственным взглядом и подошел к столику, за который сел тот самый парень из автобуса. — П-привет, — начал Юнги, сгорая от смущения, волнения и стыда. — Твое... ваше меню. И он дрожащей рукой опустил на столик кожаную папку. Брюнет опустил взгляд на его бейджик и ухмыльнулся: — Шуга? Я раньше не видел тебя здесь. Следишь за мной? — Да. Решил побыть твоим официантом, чтобы загладить вину за то, что наступил на тебя. Парень тихо посмеялся. — Я позову тебя, когда выберу что-нибудь. Шуга кивнул и ушел. Тот смеялся и казался милым, но сразу же отправил Юнги, чтобы остаться одному. Нет, у него, определенно, не было шансов понравиться этому парню. И всякая надежда улетучилась, когда тот сухо сделал свой заказ, после подозвал, чтобы расплатиться и, оставив на чай около пятидесяти долларов, ушел. — Неплохой улов, новенький. А ты не хотел его обслуживать. Он никогда столько не оставлял. — Может, он просто забыл забрать сдачу? — Или, может, ты ему нравишься? — Нет. — А мне показалось, что он поедал тебя взглядом. Слова парня казались Шуге полнейшим бредом. Но до какой же степени сладким бредом. Этот парень был здесь постоянным клиентом? Может, все-таки у Юнги был шанс? Но, лишь допуская эту мысль, хотелось рассмеяться себе в лицо. Такие парни, как Шуга, никогда не заинтересуют таких, как тот.