История встречи двух любящих сердец

      Юри захотелось покататься на льду чисто для себя, не для зрителей, не из-за оценок, и не для того, чтобы продемонстрировать свое мастерство, а просто для души, как когда-то в детстве, когда он с друзьями только научился стоять на коньках.       Почему-то хотелось вспомнить то время, когда он, будучи еще сопливым подростком, копировал знаменитого русского фигуриста, стараясь наследовать его во всем, даже в том, что не касалось фигурного катания. Юри даже купил такого же пуделя как у самого Виктора, и назвал его в честь своего кумира. Как он думал, так он становился ближе к самому фигуристу.       Не удивительно, почему именно это время хотелось вспомнить. Сейчас ему не нужно что-то делать, чтобы быть ближе. Он и так ближе некуда к своему кумиру. А ведь иногда хочется вспомнить старое время, когда жил мечтами и иллюзиями, надеясь, что так все и будет.       В те его юношеские года каждая омега хотела себе такого альфу как Виктор: красивого, известного, сильного, открытого. И Юри не был исключением. Он тоже мечтал, что однажды окажется с ним на одной ледяной арене, что его кумир обратит на него внимание, а дальше, как говорят, влюбится и женится. Да, наивно. Да, нереально. Но разве в подростковом возрасте на такое обращают внимание?       И к двадцати трём годам ему выпал такой шанс. Соревнования, где будут участвовать оба. Это была очень радостная новость, но в то же время очень волнительная. Было очень страшно. А Юри всегда успокаивал лед. Вот вам и причина сходить на каток, и нервы успокоит, и тренировка заодно. Нужно только надеть маску, чтобы меньше людей узнавали его.       Это был самый обычный поход, на самый обычный каток, самого обычного города. Тут были сотни обычных людей, к которым мог бы относиться Юри не будь он надеждой японского фигурного катания. Но сейчас, когда он в маске, Юри то особо и не выделялся среди остальных, а значит можно расслабиться.       И он расслабился, да так расслабился, что на очередном повороте словил раззяву и столкнулся с другим человеком. И тот, падая, машинально потянул за собой Юри. Благо омега упал не на холодный и твердый лед, а на мягкое, теплое и приятно пахнущее тело.        «Ой. Извините» — тут же поспешил извиниться. Альфа, кем и был тот человек, только улыбнулся, хотя этого видно не было, ведь тот тоже был в маске, да еще и шапка натянута чуть не на глаза, но как раз по ним и было видно, что он улыбается. А после взъерошил волосы Кацуки, шапку ведь тот не надел, и произнес: «Следующий раз будь осторожней, не хотелось бы, чтобы омежка с таким приятным запахом пострадала». И укатился дальше кататься. Больше его Юри не видел, хотя очень хотелось, запах того альфы засел в голове у омеги, его постоянно хотелось вдыхать и находить в нем новые оттенки.       Но так как вечер подходил к концу, Юри ушел с катка, жалея что не встретил больше того человека. Но стоило ему зайти в свой номер, мысли о нем его быстро покинули. Виктор. Его ждут соревнования с Виктором. И все мысли занял этот голубоглазый русский фигурист.       А дальше случилось, то чего явно не ожидал юный фигурист. Смерть любимого питомца, провал на соревнованиях, и как следствие Виктор его заметил, но его глаза смеялись. «Правильно, с такого как я только и можно что смеяться» — постановил Юри, после того взгляда от Виктора. Откуда же было знать, что глаза старшего смеялись не с него, а из-за него. И нет, не из-за его проигрыша, а от счастья, что встретил омегу, что взбудоражил его внутреннего альфу так, как никто до него.       Тот обычный поход Юри на каток, оказался не совсем обычным. Наверное, сама судьба вмешалась. В тот день Виктора, словно восьмое чувство толкало сходить на каток. И так как дел не было, он решил сходить. И практически сразу уловил легкий шлейф морской свежести с нотками сладкого аромата цветущей сакуры. А еще через каких-то полчаса в него врезался сам источник запаха. Пусть Никифоров и упал, при этом больно ударяясь спиной, но он согласен был еще раз десять упасть, лишь бы держать этого омегу в своих руках. Он такой теплый, мягкий, и… родной?       Было очень интересно, как он выглядит, но тот был в маске, собственно как и сам русский. Жаль, что омега так быстро пришел в себя и с извинениями подорвался с Виктора. Он выглядел таким смущенным и милым, что Виктор не выдержал и потрепал того за черные волосы, сказал какие-то там слова, которых он толком и не запомнил, и укатился к лавочкам. Где все оставшееся время наблюдал за омегой, надеясь все же увидеть его лицо. Но в этот раз ему не повезло и он не только не увидел, а еще и потерял того из виду, когда позвонил Яков и навешал словесных пендюлей. И альфе ничего другого не оставалось, как уйти в гостиницу и готовиться к тренировке. Все же было очень интересно, что же приготовил тот японский фигурист, за которым голубоглазый любит наблюдать.       Виктор уже давно наблюдает за талантливым японским фигуристом. То как он катается, как совершает прыжки, как чередует шаги, все это привлекало внимание Виктора. А где-то в глубине души он знает, что привлекает не все это, а сам омега, но пока он этого не скажет. Он же не пятнадцатилетняя девчонка, чтобы влюбится в картинку, не зная самого человека. Или все же может?       Все же может, констатирует факт Виктор, когда после соревнования видит, а главное ощущает запах Юри. Он понимает, кем был тот омега на катке, и от счастья хочется смеяться. Но видимо Кацуки не так понимает его взгляд и уходит со своим тренером с очень грустными глазами и понурой спиной.       Теперь Виктор знает, почему его так привлекал Юри, как фигурист. Ведь инстинкты понимают все раньше самих людей, и еще тогда они намекали, что привлекает его тот в первую очередь как омега.       Юри вернулся на родину, где его ждали родители, сестра, друзья. Первое что он сделал, после того как увиделся с родителями, отправился в Ледовой Дворец Хасецу, где увиделся с друзьями и их замечательными тройняшками. И после недолгого разговора продемонстрировал копию на произвольную программу их кумира. И как позже окажется, которую благополучно засняли тройняшки и выложили в интернет. А дальше было то, что Юри никак не ожидал.       Приезд Виктора, его заявление, что теперь он его тренер. Соревнование с Юрием, а также последующая дружба, странная, но дружба. И снова тренировки, соревнования, выступления, их первый поцелуй.       Вот именно он надолго выбил бедного омегу из колеи. К тому времени он уже знал, что детские мечты никуда не делись, и он также продолжает любить этого альфу. Но что этот поцелуй значит для самого Виктора? Спросить Юри стеснялся, да что там, он боялся услышать, что это была просто шутка.       Дальнейшее поведение Виктора жутко смущало омегу, он постоянно был рядом, очень рядом, постоянно обнимал его, а если рядом были другие альфы, так эти объятия становились совсем уж не дружеские. Нежные поглаживание лица, поцелуи рук или коньков перед выступлением. Или тот же его взгляд, когда Юри улыбался другим представителям сильного пола. А однажды Никифоров что-то говорил по-русски, разговаривая по телефону, и омега смог понять только «Юри мой», и еще пару слов, но они были общего характера. Конечно, брюнет мог ошибаться, но свое имя и слово «мой» он точно слышал, хотя возможно дальше были слова, которые меняют смысл тех слов.       А дальше было то, что Юри не ожидал от самого себя, он подарил Виктору парные кольца. Слава Ками, он успел выкрутиться и придумать нормальное объяснение этому поступку. И теперь эти кольца символизируют их связь, как тренера и фигуриста.       По крайней мере, так было до первой совместной вылазки с остальными фигуристами. Там Виктор заявил, после того как были замечены кольца, что они сыграют свадьбу, если Юри возьмет золото. Конечно, омега расценил это как шутку, но уже в гостинице, в их номере, Виктор заявил: «Я не шутил. Ты станешь моим мужем, после завершения Гран-При». И главное не спрашивал согласия Кацуки, да и тот не возражал.       Золото Гран-При взял Юрий Плисецкий, опережая Юри на одну десятую балла.       — А ведь тогда я так и не выиграл, — выныривая со своих воспоминаний, и посмотрев на свою руку, где блестело все то же кольцо, произнес Юри, плавно двигаясь по льду.       — Папа, — омега услышал детский голосок. Но ведь этого не может быть. — Мы вернулись.       — Малыш, Виктор, — Юри заулыбался своей лучезарной улыбкой и подъехал к выходу со льда, где его уже ждал маленький альфочка. И как только омега оказался рядом с ребёнком, тот сразу запрыгнул ему на руки, обнимая за шею. — Вы же должны были только завтра вернуться.       — Алекс, слезь с папы, ты тяжелый, а ему нельзя тяжести поднимать, — строго произнес старший альфа, и когда тот оказался на полу, обнял своего любимого омегу и нежно поцеловал. — Я соскучился.       — Я тоже, — ответил Кацуки, и чмокнул мужа в губы и присел возле сына. — Ну, что? Как там дядя Юра?       — Он в порядке, — сразу же ответил голубоглазый брюнет. — У него такой омежка красивый родился. Жалко, что ты не поехал с нами. Дядя Юра расстроился, — Виктор на это только прыснул со смеха.       — Я так понимаю, из меня снова грозились сделать пирожки? — с улыбкой спросил омега, глядя мужу в глаза.       — Ага, — и в подтверждение своих слов мальчишка еще и головой кивнул.       — Юри, а что ты делаешь на льду в своем положении? — строго заметил Виктор.       — Эм… Ну… Мне захотелось.       — Пошли домой, — улыбнулся альфа и помог омеге дойти до лавочки, снял коньки и переобул в кроссовки. И, поддерживая того за талию, отправился всей семьей на выход.       — Отец, хочу на шею, — затребовал их сынок.       — Что с тобой делать? — и поднимая сына, посадил его себе на шею, тот от радости захихикал и стал радостно осматривать пейзажи.        Но даже с юрким альфочкой на шее, голубоглазый не выпустил из своих объятий своего омегу. Он его половинка, его истинный, его частичка души. Виктор никогда не отпустит и не оставит его одного. Если бы не запрет врачей на перелет, он бы не оставил Юри одного в Японии. А не прилети Виктор в Россию, то Плисецкий с Отабеком их бы убили. Да и Алекс очень хотел увидеть ребёночка дяди Юры.       — Юри, — альфа прошептал на ухо брюнету. — Как только Алекс уснет, я тебя… — он нарочно не стал договаривать, а только слегка прикусил его ушко, и лизнул место укуса.       Этому номеру со стороны мужа Юри смутился до такой степени, что покраснел даже кончик носа. Что так понравилось альфе, что тот поцеловал его.       — Мне рожать через месяц, а он, — Кацуки притворно обиделся.       — Ай, — вскрикнул Виктор. — Алекс, ты чего меня ударил?       — Папа обиделся, а значит, ты что-то сказал плохое. А я как альфа должен защищать омег, — гордо заявил малыш.       — Умничка, — Юри ущипнул сына за щеку, на что тот скривил свой маленький носик. — Хочешь мороженое?       — Да! — замахал тот ножками, что Виктору пришлось схватить их руками, чтобы тот ненароком не упал.       — Тогда вон палатка, сбегай, купи себе, а мы с папой тут посидим, — Никифоров поставил сына на землю и отправил его за мороженым.       — У нас замечательный сын растет, — смотря вслед убегающему малышу, произнес альфа.       — Виктор, я же не выиграл золото, — резко меняя тему, сказал Юри.       — Ты о чем?       — Ну, помнишь, тогда когда заметили наши кольца, ты сказал, что мы сыграем свадьбу, если я выиграю золото на Гран-При, — напомнил Кацуки. — Я же не выиграл.       — Господи, Юри, — альфа засмеялся и прижал омегу к себе. — Во-первых, я так сказал, чтобы не смущать тебя перед друзьями. Во-вторых, в независимости от результата ты бы стал моим мужем. В-третьих, я тебя любил, люблю и буду любить, — и после запечатал на любимых губах нежный поцелуй.       — А вот и я, — оповестил Алекс, запрыгивая отцу на колени, чем заставил родителей разорвать поцелуй.       Так они и сидели на лавочке в парке, наслаждаясь природой пока их сын лопал мороженое. Все кто проходил мимо умилялись этой семьей. Красивый и сильный альфа прижимал к своему боку не менее красивого омегу, а их маленькая копия, докушав мороженое, положил свои ладошки на большой животик своего папы, где рос его братик-омежка.       — Ой, — Алекса резко оторвал ладони от животика папы и посмотрел на них, а потом на сам живот. А после заулыбался и снова вернул ладошки на прежнее место. — А братик меня в ладошку толкнул.       И уже через полгода, этим же парком будет прогуливаться эта же молодая семья. И снова у главы семейства на шее будет сидеть их сын-альфа, весело болтая ногами, а четырёхмесячный омежка, в костюмчике пуделя, угукает на руках у папочки, созерцая мир своими карими глазами.