Назови меня по имени

Минуло полсотни лет, с тех пор как маленький винтик слетел с его колеса судьбы. Ровно полсотни лет он бродит по темным закоулкам памяти, пытаясь отыскать, то что давно утеряно, но все безуспешно. Одинокая хрупкая женская фигура вырисовывается в лабиринте минувших дней, она всегда стоит к нему спиной, легкий ветер треплет полы одежды, в темных волосах запутался бледно-розовый лепесток сакуры, ему хочется приблизится и смахнуть его, но фигура тлеет во мраке времени. Лабиринт сужается и пахнет плесенью, он просыпается. Ему однажды сказал желтоглазый демон, что от этого не умирают. И он живет, полсотни лет живет, как все; уничтожает пустых, ругает Мацумото, доделывает отчеты. Не изменилось ровным счетом ничего, и скорее всего не изменится, просто кто-то перестал звать его по имени и больше никогда не назовет. Для кого-то это может показаться мелочью, но не для него. Он однажды терял её, а терять дважды казалось легче. Так казалось вначале, ведь в первый раз он не терял ее, как во второй. Стоял обычный весенний день, в воздухе витал аромат сакуры, он дописывал отчеты за Мацумото, которая быстро куда-то убежала. В дверь тихо постучали, так всегда стучала Момо, осторожно. — Широ-тян, я войду. — Сколько раз повторять, капитан Хитсугая,- холодно сказал он по привычке. Ему казалось, что это была своеобразная игра между ними, без которой не представлял жизнь. Она играла в заботливую сестру, а он в заботливого и холодного брата. Они играли в семью, которой никогда не было и казалось это будет продолжаться вечность. Так и было, но и вечность заканчивается. Она посмотрела на него блуждающим взглядом, и грустно произнесла: — Ты прав, стоит перестать тебя так называть. Капитан Хитсугая, я печенье принесла,- сказала она, поставив маленькую коробку на стол и направилась к двери. В тот день он заметил, что дурочка Момо больше не пахнет сладкими персиками и спелыми арбузами, его сменил запах горького миндаля и терпких слив. Он смотрел на Хинамори в недоумении, он не знал ее, он лишь был знаком. — Мне на миссию в мир живых,- тихо произнесла она и вышла. Он сбежал по лестнице, что бы догнать , но остановился увидев её хрупкую спину, он не знал, что сказать. В первый раз капитан десятого отряда был в замешательстве. Тоширо смотрел ей в след, легкий ветер трепал полы одежды, в темных волосах запутался бледно-розовый лепесток сакуры, ему хотелось приблизится и смахнуть его, но она скрылась за поворотом, а с его губ слетело нежное, тихое “Момо”. Вечером того же дня, к нему подошли сообщив, что лейтенанта пятого отряда Хинамори Момо больше нет . Умерла достойно, как подобает лейтенанту, отважно сражаясь. Говорили, что смерть была мгновенной, душа разлетелась на тысячу черных бабочек, под шум дождя и грохот грома. Ему сказали она умерла, а капитан Хитсугая не почувствовал ровным счетом ничего, лишь понял, что не увидит больше дурочку Момо и никто не назовет его по имени. Боль пришла потом, накрыла волной безысходности и призрачной надежды, ведь желтоглазый демон сказал, что души возрождаются, может сегодня, может завтра, возможно век спустя. Он стал понимать отчуждение Кучики Бьякуи, завидовать бессмертию Айзена.Хитсугая Тоширо стал мечтать, мечты перемешались с реальностью. Он видел её под цветущим деревом, смеющейся и печальной. В свете холодной луны, палящего красного солнца. Он видел её целомудренной, развратной, нагой. С её губ слетали слова жаркие, мягкие, нежные, до боли жестокие, горькие. Он видел её матерью, он видел её счастливой, он видел её живой. Она ворвалась в его жизнь холодным зимнем утром, когда мороз выписывал причудливые узоры на стеклах поезда. Ворвалась бесцеремонно , ударив в нос запахом миндаля и терпкой сливы. Его сердце разлетелось на тысячу осколков, как когда-то её душа на тысячу черных бабочек. — Простите,- улыбаясь произнесла она, - Вы сели на мое место. Он молча пересел напротив, украдкой смотря на неё. Она была похожа на дурочку Момо, все тот же счастливый взгляд, весенняя улыбка, и голос звонкий, словно колокольчик. Она смотрела в окно , перебирая тонкими пальцами пуговицы темного пальто. Когда поезд остановился, девушка поспешно встала и вышла из вагона. Хитсугая в этот момент понял, как глупо было ждать дурочку Момо, ведь даже возродившись, она всего лишь будет похожа, но отчего-то увидев , как крупные снежинки запутались в темных волосах, как когда-то одинокий бледно-розовый лепесток сакуры, он сорвался с места и побежал за хрупкой женской фигурой исчезающей в белой пелене.