Новый год в Зелёной мыши"

      В стороне, сбоку от стойки стояла огромная – от пола до потолка – ёлка, увешанная игрушками, фонариками, дождём и прочей мишурой. Венчал это сверкающее великолепие птичий череп, водружённый на верхушку. Всё-таки у Геутваль было на редкость своеобразное чувство юмора… Морри, сидевшая на плече у Коракса, рассмотрела украшение сначала одним глазом, потом другим, дёрнула хозяина за ухо и спросила: - Ворррон? - Нет, - отмахнулся Коракс, - даже не ворона. И вообще он не настоящий. - Прррравду говорришь? – уточнила ворониха. - Морри! Ты же меня знаешь! - укоризненно сказал повелитель Воронов и положил на стол половинку яблока, - угощайся. С праздником! Птица слетела на стол, клюнула яблоко и нашла его вполне годным. Человеческие праздники были ей безразличны. Но древняя птичья память подсказывала, что Солнцеворот – это хорошо. Это значит, что холодные и голодные времена кончатся, и настанут времена тёплые и сытые. Опять же, отличить праздничное угощение от обычной кормёжки она могла без труда. И Морри занялась яблоком, оставив хозяина в покое. Леман Русс прокомментировал беседу, но его никто не услышал – слова утонули в неистовом рёве. В противоположном углу засела компания орков. Они орали свои орочьи песни, пили орочью косорыловку и курили орочий табак. В который, судя по доносившемуся до братьев аромату, добавляли для крепости толчёных скунсов… -Вот скажи мне, Робаут, - начал Волчий Король, переждав очередной куплет орочьего народного творчества, - ты помнишь, что больше всего хотел получить в подарок в детстве? -Конечно помню, - задумчиво отозвался Жиллиман, - кораблик. Не то, чтобы я бредил морем и парусами, но парусные корабли мне нравились. Особенно чайные клипера. - И как, подарили? - Нет. Отчего-то я постеснялся попросить… - Коракс, а ты чего хотел? – Русс переключился на другого брата. - Мороженого. В детстве мне его попробовать не довелось и казалось, что это какое-то сказочно вкусное, райское лакомство. -Рыжий, а ты? Магнус усмехнулся. - Стеклянный колокольчик. Видел однажды такой на ёлке. До сих пор помню, какой он был красивый. А ты-то сам чего хотел? Русс поскрёб затылок и смущённо улыбнулся. - Обсидиановый нож. Нашёл однажды в горах кусок обсидиана. Ну, и кто-то мне рассказал, что раньше, когда люди ещё не знали металлов, они делали из такого камня ножи и наконечники стрел и копий. Вот. Потом-то я узнал, как оно выглядело, но пацаном навоображал себе невесть что. Он выставил на стол фляжку зверского Ангельского хараша и добавил со вздохом: - Ладно, давайте выпьем, что ли… В этот момент раздался медленный, гулкий и торжественный звон – где-то пробили двенадцать раз часы. Даже орки притихли, отсчитывая удары. А когда часы смолкли, Геутваль за стойкой звонко крикнула: - С Новым годом! - и хлопнула в ладоши. Свет погас, и на ёлке зажглись фонарики. А вместо черепа на верхушке вспыхнула тёплым золотым светом звезда. - Не проста девка, ой, не проста – проворчал Русс, - Магнус, как думаешь, кто она? Магнус не отвечал. Губы его разъехались в неприлично широкой, счастливой улыбке. Перед ним стоял на столе стеклянный колокольчик. Тёмно-синий, со снежно-серебряным узором. Рыжий встряхнул его и прислушался к нежному новогоднему звону. -Всё, залип, - хмыкнул Волк и тут же понял, что Рыжий не одинок в этом. Жиллиман с восторгом разглядывал маленькую модель чайного клипера, а Коракс осторожно, словно не веря себе, ел мороженое, политое вишнёвым вареньем… Затаив дыхание, Леман Русс посмотрел на стол прямо перед собой. Да. Вот он. Не грубый отщеп, а настоящий нож, вырезанный из цельного куска обсидиана. С витой рукоятью, узким клинком и отточенным почти до невидимости лезвием. Как раз такой, каким Русс его и представлял. Он потянулся за ножом, и рукоять ловко легла в ладонь…