С первых мгновений

      Вначале не было ничего.       Только Хаос, который был Всем и Ничем одновременно. Он постоянно пребывал в движении, перемещался, заполнял всё больше и больше пространства, пока не дошёл до его границ. Тогда Хаос, устав от суеты, породил Свет и Тьму, которые заняли всё мироздание. Они постоянно боролись друг с другом, отступая там, куда приходил другой, и уже вскоре им надоело это противостояние. Тогда Свет и Тьма впервые слились воедино, чтобы дать жизнь чему-то новому – первобогу. Имя ему – Мэнэлос, что значит «тот, кто противостоит».       Едва окрепнув, он решил изменить порядок всего. Его окружала пустота – и он создал две тверди: земную, небесную, и воздух между ними. Он прошёл по земле, где-то наступая сильнее, заставляя её прогнуться, а где-то хватаясь за неё и поднимая горами к небу – на самой вершине хребта Пхекрос до сих пор можно увидеть следы от рук Мэнэлоса. Но созидание слишком утомило первобога, и он обратился к силам, породившим его, с просьбой создать ему помощников. Тогда слились Свет и Тьма во второй и последний раз, явив двенадцать богов, которые были слабее Мэнэлоса и не могли найти равновесия, выбрав кого-то одного из родителей.       Первым, кто проявил себя, был Марьяд. Самый старший среди своих одиннадцати братьев и сестёр, он не был ни мужчиной, ни женщиной, и никогда ни с кем не вступал в контакт, предпочитая безмолвно и безраздельно властвовать над своими детищами. Из его дыхания появились ветры. Они остудили небо – и оно превратилось в воду, тут же проливаясь на землю дождём и скрывая собою всё. Когда Марьяд посчитал, что время остановиться, он направил на небо тёплые ветры, заставившие небеса вновь затвердеть. Но вода, пролитая на землю, не оставалась на месте, а стекала вниз, в ямы и впадины. Тогда божество заплакало, огорчившись, что не может властвовать над всем, и от его слёз моря и океаны стали солёными.       Когда Марьяд ограничил свои владения, другое дитя Света и Тьмы, Нейолинн, ступила на твердь земную. Своенравная, гордая, она обходила всё, что считала своими новыми владениями, и ревностным взглядом окидывала пустыни. Там, где она проводила рукой, появлялась трава, поднимались ввысь первые деревья, камни покрывались мхами, озёра зарастали камышом, а совсем стоячие превращались в болота. Богиня не слишком жаловала вниманием горные вершины, но иногда и там оставляла побеги каких-то растений. Марьяд, заметив, как появляется жизнь на суше, захотел заселить и своё царство, а потому втайне от Нейолинн ветром подхватил несколько семян, закинув их в моря и океаны. Так появились водоросли.       Увидев, как преобразился нижний мир, ещё одна богиня, Энанта, начала развивать его, заставив растения цвести и плодоносить. Но это не могло продолжаться вечно, и она обратилась к юному Эсперу, младшему из богов второго поколения. Седоволосый и слепой, он по звукам определял, что происходит вокруг, и понимал, что нужно миру. Он обратился к родителям, попросив их последовать за ним, и создал солнце, в которое поместил Свет. Двенадцать часов занимал путь небесного светила с востока до запада, после чего мир погружался в полную Тьму. Но Энанте этого было мало: она видела, как уставала земля, постоянно рождая плоды, и Эспер придумал времена года. Он продолжал всё так же водить солнце по небу, а богиня лишь каждое утро напоминала ему, сколько жара должна получить земля. Вскоре юный бог решил, что зимой, когда в тепле никто не нуждается, можно пройти по небосклону быстрее, а летом – дольше. Так весь нижний мир стал следить за ходой Эспера и кориться ему.       С появлением времени занятие для себя нашла ещё одна богиня. Растения уставали, и Вивея, пристально следя за ними, ввела понятие смерти. Теперь жизнь могла развиваться, не боясь, что ей когда-то не станет места для роста.       Но на этом эксперименты богини Нейолинн не закончились. Она собирала особую глину, добавляла солнечный свет, кусочек небесного свода, воду – каждый раз что-то иное – и лепила фигурки, вдыхая в них жизнь. В зависимости от того, что было внутри них, творения покрывались перьями, шерстью, кожей, чешуёй и расходились во всех направлениях. Снова заинтересовавшийся новыми идеями, Марьяд в этот раз попросил богиню населить его владения, и получил согласие. Добавив в глину морской воды, она создала разных морских тварей, которые тут же радостно заняли уготованные им просторы. Так появилась жизнь.       Но идея создания жизни понравилась не только Марьяду. Заметив, что Нейолинн не знает, что делать с последним куском глины, Вивея решила одолжить его. Богиня смерти породила две души, которые вместе с простой землёй вложила в две очень похожие фигурки. Вместе с жизнью она вдохнула в них разум, и новые существа принялись опасливо обследовать нижний мир. Так появились люди. Но богиня природы заметила кражу и сильно разгневалась на Вивею. Люди, хоть и были связаны с землёй, со всем живым, повсюду встречали сопротивление. На них нападали животные, их мучил солнечный зной, поражали молнии, но люди успели сами, без Богини, породить себе подобных, и их уже не получалось истребить. Новые существа получали души умерших животных, и от этого зависела их судьба: люди с душами птиц стремились в небо, с душами рыб – к воде, хищники хотели жить в постоянных приключениях, а травоядные – в мире и покое. Каждая душа, умерев в нижнем мире, попадала к Вивее, которая, каясь за своё преступление, решила впредь отстаивать справедливость. Она теперь занималась последним судом над душами, решая, во что каждая превратится. Лучшие оставались людьми, худшие превращались снова в животных. Но иногда души были столь отвратительны, что приговаривались к ещё одной жизни в теле человека, но в очень плохих условиях. Так, постоянно перемещая души между людьми и животными, Вивея получила прощение от Нейолинн. Пока же души стояли в очереди, дожидаясь суда, они светились, из-за чего становились заметны с земли. На небесной тверди появились звёзды.       Недовольно наблюдая за тем, как от беспорядочных связей появлялись новые люди, Астика привила им чувство любви. Теперь люди стали заботиться о своих партнёрах, которых называли любимыми, хотя были и те, кто относился к новому чувству слишком легкомысленно. Но Астика не могла противостоять этому, ей нравилось, как люди менялись под её влиянием, и она принялась развивать новое чувство во всех направлениях, пренебрегая возрастом, полом и убеждениями, находя что-то утончённое даже в избиении, которое выражало страсть. Она была в восторге от человечества.       Вместе с Астикой Кайда создала понятие семьи и рода. Совсем забыв, что произошли от одних и тех же предков, люди начали собираться в отдельные поселения по принципу крови и защищать их от «чужаков». Послушав совет Аэнеаса, Кайда внедрила в головы идеи кровных клятв и кровной мести. Сам же Аэнеас, наблюдая за ссорами людей, решил помогать им именно в этом, занявшись охотой и войной. Он видел красоту в борьбе, в гибели слабых и выживании сильнейших, и создал искусство, которое изображало сражения и развлекало в мирное время.       Алерайо, заметив, что люди часто не делают того, чего хотят, только из-за лени, решил вдохновлять их. Он всё своё время проводил меж людских обителей и дарил им вдохновение одним только прикосновением, чем заслужил уважение Аэнеаса. Позже, недовольно отметив неудобство путешествий, он подсказал людям, как строить города, дороги. Он научил ремеслу, тонкостям изготовления многих вещей, и позже всё, что приходило в голову весёлому, взбалмошному богу, тут же появлялось среди людей как их новое творение. Но только, начав вырубать леса, осушать болота и убивать животных в бо́льших масштабах, чем это было необходимо для поддержания жизни, человечество вновь навлекло на себя гнев богини природы.       Оседлая жизнь заставила людей начать думать о будущем, готовить запасы. Энанта, продолжая заботиться о плодородии, теперь помогала людям обрабатывать землю, чтобы новые растения могли дать плоды, защищала матерей и заботилась о детях. Она ненавидела войну и внушала эту мысль женщинам – и те не брали участия в сражениях мужчин, на которых власть Энанты не распространялась. Но иногда и женщины становились лицом к лицу с врагом. Их: матерей, сестёр и возлюбленных, на это толкнуть могла только одна безрассудная богиня – Астика.       Среди богов второго поколения были и близнецы. Скади и Каллей постоянно бродили в мире людей, пытаясь им помочь, ими двигали лишь благие намерения. Но если Каллей подсказывал, как перехитрить противника, приносил людям удачу, а вместе с ней победу, веселье и праздники, то у Скади всё валилось из рук: она могла одарить лишь болезнями, несчастьями и неудачами. Она не могла сидеть в стороне, когда у людей что-то не получалось, и со всех ног бежала помогать, но лишь портила всё ещё больше. Скади и Каллей, неизменная пара, всегда оказывались неподалёку от Аэнеаса и Алерайо – войны, охоты и вдохновения.       А пока Алерайо новыми идеями навлекал всё больший гнев природы на людей, последний из двенадцати, Маттур, захотел примирить их. Он начал обучать избранных мужчин черпать силы в себе, чтобы творить неподвластные простым людям чудеса. Места, в которых посвящённые делились знаниями, назывались школами: такими же, как и обычные, где обучали наукам Алерайо, но с совсем другой программой. В то же время сама Нейолинн тоже занялась обучением людей, но выбирала лишь девушек, наделяя их особым даром. Без связи с природой они не могли творить чудес, в то время как мужчины даже будучи замурованными в стенную нишу хранили силы и могли изменить всё в любой момент. Но эта попытка примирить природу и человека дала и обратный результат: самые глупые из людей, недостойные получить знания от богов, стали гоняться за посвящёнными, обличая их в ереси, колдовстве. Позже, когда колдуны и ведьмы научились прятаться и давать отпор, гнев простых людей переключился на простых существ, которых они считали тёмными силами. Так творения Нейолинн, наделённые разумом чуть больше других: лешие, русалки, домовые – стали вынуждены укрываться в лесах, спасая свою жизнь. В отместку, чащи стали опасными для людей. Но некоторые представители с обеих сторон преодолевали взаимную ненависть и, следуя за Астикой, породили новый вид существ. От союза нежити и людей рождались анамэ – человекообразные существа, питающиеся эмоциями, выпивающие их все из встретившихся людей.       Так появился Ильгейр, который мы все знаем.