Тебе понравится, обещаю

Время уже шло к вечеру. В баре Гриллби было тесно. И верно, ведь здесь присутствовал сам Звезда Всея Подземелья. Хотя сам Меттатон уже и не был рад. За день он безумно устал, ему надоел этот шум и гомон, вечно назойливые фанаты, а в особенности — фанатки… Просто хотелось уже поскорее уйти отсюда. Меттатон скучающим взглядом рассматривал всех, без особого интереса. И этот взгляд остановился на одном очень интересном субъекте. Пьяный в стельку Санс восседал на своем любимом месте, то и дело о чем-то переговариваясь с Гриллби, хотя тот с огромной неохотой поддерживал разговор с клиентом. Скелет, скорее всего, нес какую-то чушь или свои излюбленные костные каламбуры. Которые и есть полная чушь. Меттатон поднялся со своего места и, вздернув голову, будто так и надо, подошел к Сансу с самой милой улыбкой. Тот даже слегка вздрогнул от неожиданности, когда робот положил ему руку на плечо. Санс нервно обернулся и уставился на него. — Как дела? — Меттатон начал разговор. — Какое твое дело? — Да так… Просто спрашиваю. Кстати, а где Папайрус? Ему не свойственно уходить так рано. Он ведь не смог бы пропустить появление в этом жалком заведении своего кумира. Куда твой братишка запропастился? — Вот этого я точно не знаю. Да и тебе-то что? Вот же гад-обольститель. ПрепаКОСТНОЕ создание. Оба они замолчали. Меттатон предпочел не отвечать на его колкие фразы. Санс опустил голову, смотря куда-то в пол, и даже не обращая внимания на стоящего за спиной собеседника. Тот же буравил костлявого взглядом, ожидая, что он скажет еще что-нибудь. Санс чувствовал на себе пристальный взгляд. — Чего ты на меня так смотришь? — задал он вопрос. — А пойдем ко мне, м? Твой брат будет не рад увидеть тебя в таком состоянии, будет отчитывать и компоссировать мозги. Переночуешь у меня. — показалось, или Меттатон нагло, гривуазно ухмыльнулся? Скелет резко обернулся и так посмотрел на собеседника, чуть прищурившись (если глазницы вообще можно прищурить). Он несколько мгновений сверлил испепеляющим взглядом пустых глазниц. А потом тяжело вздохнул и выдавил: — Ладно, пойдем. Не хочу выслушивать упреки Папайруса. Меттатон засиял от радости. Почти в буквальном смысле. Он, кажется, ждал именно такого ответа. Как будто предчувствовал, что Санс ему не откажет. Прогулка через Сноудин и Вотерфолл была недолгой. Скелет все это время рассматривал кристаллы в стенах, что вечером отливали более зловещим светом, чем днем прислушивался к каждому звуку. Далекий шум водопадов и звон падающих со стен и потолка капель отдавались неприятным эхом. Санс был насторожен. Врожденное чутье подсказывало, что неспроста чрезмерно самовлюбленный робот тащил его к себе. Но пока даже не думал сваливать. — Расслабься, мы пришли. — Меттатон указал на свой дом. А потом открыл дверь и пропустил гостя внутрь, и зашел сам, закрыв за собой дверь. Первое, что неминуемо бросилось в глаза — невыносимое количество тошнотворного розового цвета. И Санса это раздражало. Скелет осмотрелся несколько раз. Ему здесь не понравилось. — Как тебе моя скромная обитель? — спросил у него Меттатон, с гордостью окинув взглядом помещение и в который раз для себя отмечая, что все здесь так же прекрасно, как и он сам. — Только вот скромности я здесь не вижу. Слишком пафосно все это. К тому же, меня раздражает такое обилие и разнообразие оттенков розового. Премерзкий цвет. — Что тебе не нравится? — в голосе его было возмущение. — Все. И зачем я только сюда притащился?.. -Санс присел на край кровати. Он уже жалел о том, что согласился. Меттатон как-то странно посмотрел на гостя, а потом присел рядом. Совсем рядом. И даже слегка приобнял. Скелет отстранился, бросив разъяренный взгляд. Они оба так и сидели, молча. Скелет не успел даже ничего подумать, как его повалили на спину. Он стал сопротивляться, громко обзывать Меттатона всеми матерными словами, которые только знал. Тот закрыл ему рот рукой. — Не кричи. Ты же не хочешь, чтобы кто-то услышал? — с отвратительной усмешкой спросил он, убрав руку. — И что ты собираешься делать? — Санс тяжело дышал, внимательно смотря на него. Зловещий огонек в его глазницах будто заглядывал Меттатону в душу, но тот не обращал на это внимания. — Ну… Тебе понравится. — Меттатон провёл рукой по его щеке. Тот дернулся, ощутив прикосновение холодных металлических пальцев. Санс всё ещё испуганно смотрел на него. Скелет пытался освободиться, но его не отпускали, прижав его руки к кровати за тонкие запястья. — Отпусти, сука. — прошипел он. — Как некультурно с твоей стороны. Зачем же так? — Меттатон довольно-таки грубо закрыл ему рот поцелуем. Не очень удобно было целоваться со скелетом, у которого даже нет губ, и который в придачу был против. А затем, оторвавшись от него таки, он уже снял с Санса куртку и футболку. Меттатон проводил рукой по его рёбрам, всё посматривая на голубоватую душу. Скелет вздрагивал от каждого прикосновения, тяжело дыша от страха. Более всего он ненавидел, когда кто-то так нагло нарушал его личное пространство и прикасался к его костям. Это инстинкт самосохранения. Меттатон осторожно, с опаской, прикоснулся к душе Санса. Тот вздрогнул от неожиданности. Робот, заметив это, ухмыльнулся, и теперь уже немного сжал в ладони душу, чуть надавливая пальцами. Скелет тихо заскулил. Но, при этом, он не мог не отметить того, что ему это нравится. От этого становилось как-то паршиво. Меттатон сжал руку сильнее, похоже, что даже слишком сильно. Санс громко застонал. — Оставь… Ох… Оставь меня в покое, сука. — скелет говорил, с трудом, тяжело дыша. — Душу не трогай. — Нет. Ты не отвертишься. Дорогуша. — последнее слово он специально издевательски проговорил по слогам, это звучало так приторно сладко. Робот оставил это занятие, ему больше по душе было перебирать пальцами косточки Санса, заставляя его вздрагивать от каждого прикосновения. Отчего-то это было невероятно приятно, хоть и вызывало отвращение к себе и к тому, кто делал это. Скелет действительно начал вырываться и упираться, когда Меттатон перевернул его на ребра и стал стягивать с него шорты. — М-меттатон… Я не думаю, что это хорошая идея. Не надо, я не хочу. — тихо прошептал Санс. Его только сильнее придавили к постели. — Тебе понравится, обещаю. — Не надо, это слишком больно. — теперь уже он говорил умоляюще. Меттатон больше ничего не говорил, избавив Санса от оставшейся на нем одежды. А потом разделся сам. Скелет дрожал от ужаса, он не хотел, но и сделать ничего не мог. Робот осторожно гладил позвонки, начиная с шеи и ключиц, и спускаясь все ниже. Санс пытался унять дрожь, ему нравились нежные прикосновения Меттатона. А тот, заметив, что скелет меньше сопротивляется, только ухмыльнулся. Он ещё пару раз провёл рукой вдоль позвоночника Санса, заставляя того выгибаться и тяжело дышать. Все эти ласковые поглаживания были чертовски приятными, костлявый опустил голову и сладко выдохнул, впиваясь пальцами в ткань одеяла. А потом Меттатон черной тучей навис над ним, целуя сзади его шейные позвонки. Он снова нежно поглаживал его душу, пульсирующую под прикосновениями, поглаживал по щеке. Санс протестующе замычал и задергался, когда неприятные настойчивые металлические пальцы оказались у него во рту, но подчинился. Он все еще жалел, что согласился пойти с этим… препаКОСТНЫМ созданием. Меттатон с ним не стал долго нянчиться, вставляя сразу два пальца, и не обращая внимания на его недовольный стон, переходящий в жалобный скулеж. Это было неприятно и очень даже болезненно. — Хоть бы нежнее как-нибудь… — недовольно прошипел Санс, чуть подавшись назад. Он смог расслабиться только тогда, когда перестал так сильно ощущать боль. Меттатон прекратил это. Скелет отполз от него подальше. — Я, конечно, всё понимаю, но может, хватит? Давай, не сегодня, а? — Нет. Сегодня. Сейчас. — Ну, Метта… Я не хочу, понимаешь? Робот притянул его к себе и успокаивающе погладил по голове, обнимая за плечи. Санс немного успокоился, хотя при одной только мысли становилось не по себе. Меттатон поцеловал его, а затем снова уложил на кровать. Скелет заскулил от отчаяния. Он был бы готов ко всему, но не к этому. Меттатон начал довольно-таки грубо входить в него. Робот сделал резкий рывок, из-за чего его любовник взвизгнул, сильно сжав простыню пальцами и уткнувшись в нее лицом. Он едва не разрыдался там же от кошмарных неприятных ощущений. — Агх… Не так резко, пожалуйста… Оч-чень больно… — Еле слышно прошептал Санс. Конечно, Меттатон не стремился навредить ему, но и потакать его капризам тоже. Он был достаточно резок с ним, но всё же брал его чуть ласковее, когда тот срывался на вопли. Сансу было сложно привыкнуть к ощущениям, вроде это причиняло боль, а вроде и как-то будоражило, заставляло дрожь пробегаться по телу. Когда все закончилось, в это уже не верилось. Санс пытался отдышаться, что пока удавалось с трудом. Он едва смог немного приподняться и лечь на спину, уставившись в тошнотворно розовый потолок. Меттатон усадил его к себе на колени и, закутав в одеяло, прижал к себе. Тот тихо заскулил. — Санс? — Да. Я слушаю. — Я люблю тебя. — Меттатон улыбнулся. Скелет немного замялся, а потом едва слышно ответил, неуверенно и робко, что для него редкость: — И я тебя. Санс поцеловал его в губы. А затем, окончательно осмелев, повалил его на спину, не отрываясь от его губ. Меттатон с тем же рвением отвечал на поцелуй, всё ещё обнимая скелета. До рассвета они проспят в обнимку: Санс, положив голову ему на грудь и улыбаясь, впрочем, как и всегда, Меттатон, прижимая скелета к себе и тоже улыбаясь во сне. «Ну, Метта, держись. Ты ошибаешься, если думаешь, что я прощу тебе этот грешок. За всё нужно платить. И с тебя я возьму долг той же монетой» — подумав, Санс ухмыльнулся, и уснул, решив поспать подольше. В конце концов, он был счастлив.