Напоследок.

Черная маска закрывает глаза, и почти не видно окружающих. Постоянно приходиться поправлять это аристократическое недоразумение, что вызывает максимум неудобств. Если бы отец был сейчас на этом приёме, в честь Хэллоуина, а не на переговорах с великанами по поручению Тёмного Лорда, он бы конечно накричал за неподобающий вид, но его сейчас нет, поэтому я лёгким движением снимаю маску, и наконец свобода. Стоя с стола с алкоголем, я осматриваю всех вокруг. Пожиратели смерти, и просто аристократы кружатся в танцах, общаются, или только под конец вечера добрались до стола с едой. Вся аристократия, а точнее её жалкие остатки за военные годы, веселилась как могла. Но только избранные знали, что сегодня произойдёт событие, изменившее ход всей войны. Милорд, наконец-то, разберётся с тем ребёнком из пророчества, а через пару дней вся армия тёмного лорда будет готова штурмовать Хогвартс, и мы наконец-то победим. Мой брат стоял в стороне, и неотрывно следил за мной. Как будто маленький ребёнок, вот точно, хотя на моём счету убийств и разрушенных жизней больше, чем у большинства матерых Пожирателей. Праздник уже подходил к концу, и по всем данным Милорд уже отбыл на важное дело. Его армия была распространена по всему периметру зала, для охраны от возможной облавы со стороны Орден и Аврор, а я лично охранял местность около столика с алкоголем. Как только я взял бокал с виски, ко мне подскочил брат. — Рабастан, ты что творишь? Фыркнул родственник. — Собираюсь выпить этот бокал, и не обратить внимание на тебя, — Усмехнулся я, отпив из бокала, и почувствовал как обжигающая жидкость опалила горло.- Неплохое виски, но можно было на приёме в Малфой Мэноре поставить и лучше. Усмехнулся я, посмотрев на Руди с ухмылкой. — Басти… Что бы сказал отец, если бы увидел тебя сейчас? Вздохнул Рудольфус, и в его глазах промелькнула забота и беспокойство за меня и мой образ жизни. К черту Руди, к черту всю эту аристократию У меня свои правила. Выпив остатки виски, и похлопал Руди по плечу. — Успокойся, Руди, и выпей. Засмеялся я, отдав ему пустой бокал, и отойдя в сторону, оставив брата в злости и растерянности. В другом конце зала стояла Беллс. Последнее время, как я говорил с гордостью, моя Беллс. Я уже давно положил глаз на мадам Лестрейндж, жену моего брата, и совсем не мучился угрызениями совести, когда она ответила мне взаимности, и никто не знал о нашем небольшом романе. И сегодня небольшой подарочек ей не повредит. Все таки праздник. В кармане мантии лежал фамильный женский перстень семьи Лестрейндж. Белла несколько раз отказывалась принимать его из рук Руди, но я решил попытаться. Я шёл к Лестрейндж, как вдруг мою левую руку пронзила невыносимая боль, и я схватился за стену, что бы не упасть. Краем глаза, и остатком сознания, я заметил что остальные Пожиратели были в таком же состоянии. Белла упала на каменный пол, и закричала, держась за руку. Я подскочил к ней, сев рядом на корточки. — Беллс, все будет хорошо, он вернётся. — Басти… Слабо приговорила Белла, закатывая рукав платье, и я увидел что её Метка превратилась в шрам. Я резко дернул рукав своей рубашки, и мне открылась такая же картина, только уже на моей руке. Метки исчезли. Многие пожиратели начали перемещаться и убегать, а я понял неизбежный факт. — Мы проиграли… Прошептал я. Сказать это, было равносильно признанию, что того, к чему ты привык с детства, чем жил, и человек, которого ты боготворил, теперь в прошлом. Белла посмотрела мне в глаза, взглядом полным боли и ужаса. — Что теперь будет? Вздохнула она, и в её глазах блестели слёзы. Несгибаемая Лестрейндж плакала редко, но это был весомый повод. — Пошли… Есть идея… Я подхватил Беллу за руку, помог встать, и мы пошли в её комнату в Мэноре. Белла бежала рядом со мной. — Басти, что теперь будет? Что будет с нами?.. — Надо найти Милорда, и все будет как раньше. Я заскочил в комнату к Белле. — Переодевайся, и пойдём на рейд. Я усмехнулся, вспоминая все наши рейды, вылазки, и просто развлекательные операции, усевшись на кровать. Белла открыла шкаф, и стала переодеваться. За несколько месяцев нашего романа, было уже глупо стесняться. — Беллс, слушай… Тут такое дело… Вздохнул я, посмотрев на девушку. — Да, Басти? Беллатрикс повернулась, посмотрев на меня, и слегка улыбнулась. — Я тут недавно ходил в банк… И…- Я подошёл к Белле, и достал из кармана мантии фамильное кольцо Лестрейнджей. — Я знаю, Беллс, что ты не особо любишь когда тебя связывают с именем Руди… Но я же тоже Лестрейндж… Засмеялся я, протягивая Белле кольцо. Девушка усмехнулась, и одела перстень. — Напоследок…- Беллс вздохнула, коснувшись моих губ. Приобняв за талию, и притянул Беллу к себе. — Спасибо, Басти… Если что… Я буду скучать… Я фыркнул, зло посмотрев на неё. — Что ты несешь? Ничего не будет! Мы справимся! Если что, я буду брать все её обвинения на себя. Главное, вытащить Беллс из этой дыры. А Руди мне поможет. Он же все-таки муж ей, или как? Для Беллы скорее или как, ну и наплевать. — Надеюсь… Белла вздохнула, и прижалась ко мне. Первый раз я видел Лестрейндж в таком состоянии, и сейчас больше всего на свете хотелось никуда ее не пускать, а оставить в Мэноре под присмотром сестры, что бы она не попалась Аврорам… Азкабан вещь ужасная, а для девушки тем более… Я прижал Беллс к себе, гладя по иссиня-черным волосам, отдающим под светом свечей в окрас вороньего крыла. Через пару минут Белла взяла себя в руки, снова вернувшись к надеванию корсета и своего излюбленного платья. Вскоре мы уже спускались вниз, где нас ждал мой брат. — Идем к Лонгботтомам. Надо найти Милорда. Снова со своей обычной решительностью в голосе сказала Белла, и я усмехнулся. Ее привычка всегда сохранять присутствие духа, даже в самые трудные ситуации, не раз спасала мою жизнь. Я схватил бутылку виски со столика, и отпил залпом почти половину. Ночь обещает быть долгой. Дальше все слилось в единый поток воспоминаний, образов и заклинаний. Вот Круцио Беллы летит в Алису, вот Руди, пытающийся успокоить жену, которая врезала ему в челюсть, мои сапоги в крови Френка, и его изувеченное лицо, а рядом уже пускающая слюни и смотрящая в одну точку Алиса. Очнулся я только тогда, когда услышал гул серен полиции и звуки трансгрессии аврор. Белла все еще продолжала пытать Френка, когда поняла что Алиса ей уже ничего не расскажет, да и врятли что-то скажет кому-то еще. Я подошел к Белле, положив руку на ее палочку, опуская в пол. — Беллс, успокойся… Мы найдем другой способ. Вздохнул я, но понимая, что отсюда мы уже не успеем убраться. Загнанные в ловушку. Когда-то охотники, теперь сами стали добычей. Глупое чувство понимания неизбежного, а с моими планами мне так и вообще светит поцелуй дементора. Беллс обернулась, и кажется тоже поняла, что мы слишком увлеклись. — Я не отрекусь от Милорда… Вздохнула она, смотря мне в глаза. Дверь громыхнула, и я направил палочку, все еще готовясь отбиваться от полчища аврор и Ордена Феникса. Руди вышел из соседней комнаты. — Мы окружены. Над домом антипортационный купол… Сообщил он, только приблизив понимание неизбежного. В дом ворвались Авроры. — Палочки на пол, руки вверх. Прокричали они, направляя палочки на нас. — Эй, ребят. Может поговорим за чашечкой кофе? Засмеялся я, сделав шаг вперед. Белла тут же схватила меня за руку, что бы оттащить назад, а Авроры послали сразу несколько оглушающих заклятий, и я упал навзничь, но даже без сознания не выпустив руки Беллс. *** Я пришел в себя, когда уже наступила ночь. Об этом мне сказали тучи за окнами Азкабана. А даже если и был день, солнце почти не прибивалось в узкие окошки, почти под самым потолком. Сколько дней прошло с рейда к Лонгботтомам? Я в Азкабане, это ясно. А где Руди? А самое главное… Где Беллс? Почему нас еще не казнили, если с легкостью взяли с поличным, и могли убить прямо на месте? Хотят устроить показательную казнь? Пока я всего этого не узнаю, я не успокоюсь. Я подскочил к решетке, и начал бить ногами из последних сил. На сапогах все еще оставалась засохшая кровь Френка, и вперемешку с грязью она выглядела весьма мерзко. Угораздило же так вляпаться… И это я не о крови и рвоте Лонгботтомов. — Что надо? Гаркнул подошедший охранник. Была бы у меня палочка в руках, или я хотя бы мог до тебя дотянуться, я бы научил как надо со мной разговаривать. — Убить тебя, а кишки скормить охотничьим собакам Лестрейндж Холла. -Фыркнул я, ухмыльнувшись. — Где я? Где Беллатрикс и Рудольфус? По коридору провели Беллатрикс, моя камера открылась, и ее швырнули внутрь. Белла зашипела, как рассерженная змея, и кинулась к решетке. — Как только мы отсюда выйдет, мы сравняем это место с землей, а вам превратим в корм, для ваших же дементоров. Охрана засмеялась, и проговорив что-то очень похожее на «Сумасшедшие, что с них взять?», ушли. Белла что-то еще кричала им вслед, но я подошел к ней, повернув к себе. — Ты в порядке? Осмотрев ее, я пришел к положительному выводу. Хоть порезы и ссадины были, но совсем не значительные, а раны Беллатрикс выносила и хуже. — Мы скоро выйдем отсюда. Фыркнула она, ходя по комнате. — Да, конечно. -Кивнул я. — Как только стены Азкабана падут. — Что? Ты не веришь? — Фыркнула она, подлетев ко мне со скоростью шального проклятья- Не веришь, что Милорд нас спасет? — Здесь нельзя верить… не во что… Я посмотрел на нее, и Белла, опустившись на пол, села рядом. Я снял свою мантию, накинув ей на плечи, обнял Беллу, прижав к себе. Если бы я знал, что буквально через считанные часы не увижу ее на целых тринадцать лет, а буду иметь возможность говорить только через стенку камеры, я бы никогда ее не отпустил. *** Суд, крики Беллы, угрюмый вид Руда, дементоры. Что может быть хуже, только для одного дня? Правильно. Одиночная камера в Азкабане. Когда смотритель тюрьмы, единственный за считанные мили человек, не считая узников, закинул меня в камеру, я молился, что бы Белла оказалась рядом. В голове все еще звенели ее угрозы Краучу, и даже в своих воспоминаниях я не мог не любоваться столь прекрасными чертами лица, волосами, которые даже со стороны кажутся похожими на шелк, и восхищаться решимости, с которой Белла заявила суду о нашем решении быть преданными до конца. А вот и конец… Небольшая койка в углу комнаты, и окошка под потолком, и миска с едой и водой пару раз в день. Конец близок. Ну еще может пару визитов дементоров прикрепится к небольшому, но внушительному списку личных мини апокалипсисов. Где же Беллс?.. — Я вырву вам кишки, и повешу над парадным входом Холла. А ваши детей будут страдать, и умирать как Лонгботтомы. Вдруг отчетливо послышался голос Беллы из соседней камеры. Я тут же подскочил к стенке. Слава Мэрлину и Маргане, с ней все вроде хорошо. И она не так далеко, как могла быть. — Беллс… Ты как? Все в порядке? Крики тут же стихли. Умница, девочка. Не теряет хватку даже тут. — Да, все вроде нормально…- Белла подошла к стене, и я отчетливо услышал ее слова, как будто она стояла рядом. -Но может ли быть нормально здесь? Я вздохнул. А ведь она в чем-то права. Азкабан убивает душу, мысли и почти полностью лишает человека всего самого светлого, что у него есть. Иногда узники выбирают смерть, но это не наш случай. Лестрейнджи не сдаются, Лестрейнджи не страдают, Лестрейнджам на все наплевать. Кроме семьи, конечно. Это вам не Блэки, которые потрошили своих родственников за власть через поколение, и не Малфои, готовые подсыпать яд любому, пусть даже сыну или матери, им не угодившему. — Беллс…ты только держись, слышишь? — Вздохнул я, не почувствовал обычной уверенности в своем голосе. — Нас спасут… *** Азкабан, как всегда, встречал узников каждый день сыростью и мерзостью. Стены здесь окончательно поросли мхом и безысходность. В тишине Азкабана, нарушаемой лишь завыванием ветра и периодическими рыданиями заключенных, еще не смерившихся со своей долей, успеваешь многое обдумать. Вспоминаешь всех, кого обидел, всех, кого любил и ненавидел… Брат, который сейчас сидел в камере напротив. Беллс, с которой приходилось улавливать редкие минуты общения, когда Руди не слышит. Вспоминался даже отец, который скорее всего погиб во время облавы на Лестрейндж Холл. Сюда редко доходят слухи, но о таком не могли молчать пара здешних страж. — А ты слышал, Лестрейндж Холл разрушили пару дней назад. Все до основания подчистили. Усмехался один из них. Хотел бы я посмотреть, как ты будешь смеяться, когда мы выйдем отсюда, и тогда уже будем так говорить про твой дом и семью. — Серьезно? Ну и дела… А поместье было действительно красивое… Я когда-то проезжал мимо… Вздыхал второй, явно думая о Холле как о каком-то произведении архитектуры. А только мимо им проехать и святило. Балы, огромные приемы, пышные залы и прекрасные сады Холла были только для избранных. Тут даже невозможно было понять, утро сейчас, или ночь. Конечно, в Азкабане невозможно было увидеть солнце. Тюрьма была окутана тьмой, облаками и бесконечными дождями. Время и пространство здесь почти не существовало, и только небольшая камера, совершенно ужасные условия. Уже через несколько, как мне казалось, лет, было глупо надеяться на спасение, и я просто старался не поддаваться влиянию дементоров, и не сойти с ума, хоть это было и сложно. Когда дементоры были близко, в голове сразу начинали мелькать воспоминания, начиная от поломанной руки в детстве, до того, как Беллу оттаскивают от нас после суда, и уводят в ее камеру. «А в Холле мы так даже домовиков не держали» пытался вначале шутить я про условия всего этого ужаса, но вскоре забросил и это дело. Здесь было даже не до шуток. Дементоры приходили почти каждый день, и питались самыми радостными воспоминаниями узников, и когда я слышал крик Беллс за стенкой, что означало что дементоры сейчас подошли к ее камере, я был готов любыми способами выскочить из своей камеры, и разорвать их, пусть это и невозможно. И только после спасения я узнал, что Белла все-таки смогла пронести в камеру то кольцо, и именно оно позволило ей не сойти с ума, когда дементоры буквально не отходили от наших камер. *** Полет, ветер обдувает лицо, и скорость наконец-то пробуждает магию, которая не находила выхода уже тринадцать лет. Слева от меня летит Малфой. Вот же гаденыш. Нашел все-таки способ не попасть в этот ад, и сидел себе спокойно, в то время, когда мы жили в этом дерьме. Ничего, он еще получит свое. Я пытался взглядом найти Беллс, и осматривая всех, подметил очень много знакомых лиц. Но многих здесь и не хватало… Война не обошла старой не одну чистокровную семью. Когда мы приближались к Малфой Мэнору, я увидел впереди Беллу. Приземление, сильный удар об землю, но я устоял на ногах. А раньше все проходило изящнее. Надо бы потренироваться на досуге, и найти свою палочку. Надеюсь эти уроды не сломали ее, когда нас схватили. — Ну что ж, мои дорогие друзья. Я рад вас видеть в целости, и почти невредимости. Думаю вам стоит отдохнуть, набраться сил, а уже завтра мы будешь решать насущные вопросы. Произнес речь Милорд, когда мы все зашли в Мэнор. Почти все ушли, а только Белла стояла, и смотрела на меня все это время. Я вышел из комнаты, понимая, что здесь поговорить не удастся в любом случаи, и она кинулась за мной. Мы молча шли по коридору Малфой Мэнора, как и раньше обустроенному с роскошью и изыском. Надеюсь этот павлин сдохнет в самых ужасных муках. Я безошибочно узнал старую комнату Беллы, и, как не удивительно, там все оставалось не тронутым на протяжении всех этих лет. Думаю Малфои боялись трогать что-то из наших вещей, мало ли что случится в Азкабане, и мы выйдем, и прирежем их за какую-нибудь безделушку, лежащую не на том месте. Я обернулся, и Белла кинулась ко мне в объятья. После стольких лет, я наконец смог обнять ее и прижать к себе. Я подхватил Беллс, и закружил по комнате, как когда-то, когда мы сбежали с приема в далеком восемьдесят первом, и решили потанцевать в саду Нотт Мэнора. Тогда танцы удавались мне не очень, и мы славно повеселились. — Беллс… Усмехнулся я, и прижал девушку к себе, заметив что у нее на пальце блеснуло то самое серебряное кольцо, затейливой формы, с зелеными камнями. — Теперь уже не напоследок… Улыбнулась Белла, и поцеловала меня.