Горькое мороженое

Такамуре всегда было неловко в Кабуки-тё с его гротескной роскошью, яркими огнями и дорогими машинами у клубов, лав-отелей и игровых залов. Незасыпающий квартал был не по карману школьному медработнику даже в редкие светлые времена зарплат и премий. Впрочем, его сюда и не тянуло, если бы не удивительное стечение обстоятельств, что приводит его сюда теперь едва ли не каждую неделю. Такамуру устраивало происходящее практически полностью; он приятно проводил время под неплохую музыку в хост-клубе с дорогим алкоголем и едой, которые заказывал Тачибана. Поскольку тот был совершенно увлечен Натсу и не замечал ничего вокруг, то навязчивыми разговорами Такамуру никто не напрягал, можно было спокойно наслаждаться отличным шампанским и канапе, периодически поглядывая, чтобы Тачибана не позволял себе лишнего с Натсу. Стоит признаться, что разговоры иногда даже увлекали: Тачибана хоть и был богатеньким капризным мажором, но обладал острым умом и большим запасом интересных историй из жизни: об учебе заграницей, путешествиях, политике, известных людях, с которыми знаком был лично. У Натсу же язык был подвешен достаточно, чтобы поддержать любую беседу, что вызывало у Тачибаны восторг: он едва заметно поглаживал руку Натсу и ослепительно улыбался всякий раз, как хост начинал что-то рассказывать. Первое время приставания Тачибаны воспринимались Натсу крайне негативно, он мог подскочить, начать кричать, угрожать и вести себя крайне вызывающе. Но позднее хост сменил гнев на милость, постепенно позволяя легкие прикосновения и недвусмысленные намеки. Смену настроения Такамура объяснял меркантильными помыслами Натсу, которому крайне льстили дорогие подарки и ужины в лучших заведениях Токио. Такамура злился: соблазнять настойчивого мажора не входило в планы Натсу и, тем более, Микико. От последней же постоянно доводилось слышать вполне конкретные угрозы за невыполнение поставленной цели. Вот так Такамура наблюдал, попивая красное бургундское, за тем, как рушится их план прямо на глазах. - Купи мне мороженое. - Что? – Такамура удивленно остановился и уставился на Натсу. – Я думал, мы будем виски пить. - Да-да, мы будем виски пить. Но сейчас я хочу эскимо, - Натсу остановился и упер руки в боки. Когда он выпивал, в какой-то момент становился немного капризным. Такамура это уже давно заметил, даже успел привыкнуть. - На улице, знаешь ли, не май месяц. Понимаю, что изнутри тебя греет полторы бутылка вина, но в январе лопать мороженое на улице опасно. Это я тебе как врач говорю. - Если не купишь мне мороженое, не получишь прекрасный виски, который Тачибана привез мне из Ирландии, - отозвался Натсу, балансируя на бордюре. - Твоя радость, что я алкоголик, - злобно протрещал Такамура и поплелся в круглосуточный, оставив хоста напевать песенки у ближайших кустов. Мороженое Натсу встретил с непомерной радостью, сразу же развернул упаковку и начал его уплетать. Такамура невольно засмотрелся на это редкое зрелище. - Чего так смотришь? Хочешь? – Натсу вполне искренне протянул Такамуре мороженое, тот отрицательно помотал головой. - Жду, когда уже выпадет возможностью нажраться хорошим виски. Натсу хмыкнул и продолжил уминать эскимо. - Вкусное мороженое. - Я всегда его покупаю. Нынче такое разнообразие вкусов, что простые вещи теряются. - Говоришь как старикан. - Уже четвертый десяток доживаю. Так что, считай, одной ногой в гробу. Натсу внезапно помрачнел, перестал есть мороженое и уставился в свои ботинки. - Я был еще совсем ребенком, когда тебе было едва за двадцать. Ты покупал мне эскимо, провожал домой, говорил, что с моей мамой все будет хорошо… - Натсу, я не понимаю, о чем ты… - Ты еще и не помнишь этого. Тряхнув головой, Натсу мрачно уставился на недоеденное мороженое и выбросил его в урну. - Больше не хочу. Идем пить виски. Такамура понимал, что все-таки он медицинский работник, поэтому стоило бы сказать Натсу, что тот явно превысил свою обычную дозу алкоголя, но виски слишком хорошо шел, чтобы так опрометчиво прерывать их скромную попойку. - Знаешь, Натсу, какую-то душераздирающую музыку ты слушаешь. Мне прям не по себе, - Такамура задумчиво почесал затылок, выясняя свое отношение к песне, что доносилась из колонок музыкального центра. Натсу потянулся и прилег на ковер, пьяно водя по нему руками. - Placebo. Классика, знаешь ли. “Космическая обезьяна, масса противоречий в золотом обрамлении, отчаянно закатывает скандал, всем своим видом показывая, что ее ранит”*. Круто, да? Такамура нахмурился и тоже рухнул на ковер. - Ох уж эта молодежь! Я так далек от современной музыки. Мне по вкусу старые рок-группы со сложными соляками и песнями о скатившихся алкоголиках. Натсу рассмеялся и повернулся набок лицом к сэнсэю. - Гитарных соляков стало меньше, но песни все о тех же скатившихся алкоголиках, наркоманах и всяческих грешниках. Глаза Натсу смешливо поблескивали в слабом освящении лампы на журнальном столике, рубашка совсем измялась, но в тот момент он вовсе не казался зазнавшимся франтом, каким пытался быть большую часть времени. - Strange infatuation seems to grace the evening tide. I'll take it by your side**, - повторил Натсу слова песни, что уносила его вместе с алкоголем всякий раз, как он закрывал глаза. Хотелось раствориться в этой тягучей атмосфере пропахшей сигаретами комнаты и минорных аккордов с вызывающими фрустрацию текстами. Остаться здесь навсегда было единственным желанием совершенно пьяного разума Натсу, который уже, собственно, и не подсказывал ему ничего разумного. Усилием раскрыв глаза, Натсу попытался приподняться на локтях, но тело слушалось его весьма отдаленно. Количество выпитого никак не стыковалось с рисунком на ковре или лицом Такамуры, которое отчего-то оказалось так близко, что кончиком носа можно было легко провести по подбородку сэнсэя, его щеке… - Думаю, это не лучшая идея, - тихо проговорил Такамура, обхватывая руками плечи Натсу и отстраняя его от себя. Голова хоста как-то обреченно склонилась, а волосы закрыли его лицо. Он задрожал и как будто всхлипнул. Такамура аккуратно приподнял челку Натсу: - Тебе нехорошо? Натсу положил голову на грудь сэнсэя и ответил нечто вроде «угу», не в силах встать или хотя бы пошевелиться. Такамура дотащил Натсу до туалета и сидел рядом, пока тот блевал и бормотал какие-то несвязные извинения. Потом помог ему умыться, почистить зубы и доползти до кровати. Когда Такамура уже собирался выйти из комнаты, Натсу схватил его за руку и прошептал: - Поспи со мной. Сэнсэй в полумраке мог разглядеть умоляющее лицо Натсу, его рука с силой сжимала его запястье, хотя всего несколько минут назад он едва мог осмысленно соображать. Такамура присел на корточки возле Натсу, провел по его щеке, убирая с нее мокрые волосы. - Я лучше поеду. Ты отдыхай. Хлопнула входная дверь. Натсу завернулся в одеяло и свернулся калачиком. Закусив уголок подушки, он пытался сдержать пьяные слезы обиды. *перевод куплета песни Placebo – Space monkey: Space monkey in the place to be A mass of contradictions in a golden frame Raising the roof in a calamity way Completely meretricious of a poke in the eye ** Placebo & David Bowie – Without you I’m nothing Кажется, этот вечер окутан странной безрассудной страстью. Это так, когда ты рядом.