You never work alone.

      Намджун включает котёл. В комнате, выложенной деревом от пола до потолка, раздеться можно, там тепло. Одна из дверей ведёт в парную, а вторая — в зал с большой ванной, там всё в нефритовой плитке. Ванная глубокая, если встать посередине — до груди скроет, но под водой по краю идет ступенька, как скамья и у бортика можно спокойно посидеть, расслабиться. Это точно не та ванна, к какой привык Сокджин, больше на бассейн похоже, но погреться и расслабиться в такую погоду самое то.       — Пойдем, — Намджун приходит за ним в чёрном махровом халате.       Проследовав за парнем, Джин оглядывается, улыбается, дерево ладонью трогает.       — Можно я тут жить останусь, а? — смеется, к Намджуну разворачивается и глаза смеются тоже. — Отвернись. Я разденусь…       Намджун старается не выдавать своего волнения, но резко скидывает халат, вешает на крючок и уходит в зал с ванной. А там садится спиной ко входу. Вот ещё ему не хватало представлять, как Сокджин там раздевается. Но он представляет.       А Джин улыбается, раздеваясь. Ему тоже страшно волнительно. Он давно ни перед кем, кроме врачей, голым не представал. И вроде бы у него отличное телосложение, плечи широкие, ноги длинные, но всё равно страшно. Он заходит в зал и быстро в воду забирается, прикрываясь так, что Намджун ничего там разглядеть не успевает. Места много, вдвоем они друг другу даже не мешают почти. Но ноги под водой соприкасаются.       — Мм…       — Ммм! — они мычат почти в унисон.       Намджун смотрит на Сокджина. Вода плотного белого цвета, как молоко, ничего под ней не разглядеть. Это и спасает и не спасает одновременно, так чужие прелести перед глазами не маячат, но ноги под водой иногда и правда сталкиваются. Джин кладет голову на бортик, слегка наклоняет её и улыбается, не сводя с Намджуна глаз.       — Так классно… тепло… и ты… такой… родной… — у него в голове всё плывёт от удовольствия.       — Не смущай меня, — Намджун в ответ улыбается.       Руки вдоль бортика вытягивает и тыкает Сокджина ногой под водой.       — Ну как, похоже это на твою вечернюю ванну?       — Ни капли. Но я хочу, чтобы впредь моя ванная была каждую пятницу только такая, — Джин улыбается очень ласково и двигается ближе. — Я тебя смущаю?       — Конечно, — кивает Намджун. — Ты голый.       И сам к боссу двигается.       — Ты ведь тоже… голый, — Джин оказывается сбоку, прижимается под водой, поперек туловища обнимает.       Устроив ладонь на его щеке, Намджун заглядывает в глаза Сокджина. Сердце отказывается оставаться спокойным.       — Я тебя сейчас поцелую, — говорит Нам. И угрозу тут же выполняет — к губам Сокджина приближается. И это по-другому как-то, чем раньше. Раньше они голыми не целовались. Джин не против. Он тянется к чужим губам, встречает их, приоткрыв свои, тут же сжимает нижнюю, посасывает и под водой Намджуна осторожно трогает, гладит.       Кровь в ушах стучит и воздух горячее воды становится.       — Лучшая пятница… в моей жизни… — шепчет Джин между поцелуями и слегка смелее прижимается, закидывает на Намджуна ногу под водой. Тот согласно мычит, ногу за бедро под водой придерживает, сжимает кожу, а потом гладит. Когда на член чужой натыкается, то осторожничает, тяжело выдохнув.       — Можно?       Джин замирает, как перед расстрелом, выдыхает, готовится и разрешает кивком головы. У Намджуна, оказывается, такие красивые глаза! Но парень смущается такого близкого контакта, когда берёт его член в руку. Медленно лаская, обнимая пальцами, он тычется лбом в плечо. Ему не нужно рассматривать Джина, он давно уже знает, что босс красивый весь, плечи эти его широкие, белые, щеки румяные, губы пухлые и очень пошлые. Намджун поднимает голову и снова целует их. И чем больше Намджун его гладит и целует — тем круче у Джина стоит. Вообще внутри поднимается что-то пугающее, заставляющее стонать и вздрагивать. Нет, Сокджин часто сам себе дрочит, надо же куда-то сперму сливать, но это что-то другое. Совсем не то напряжение, когда сам себя удовлетворяешь.       Намджун скользит языком между губ Сокджина, дрочит его член. Свободной рукой в волосах путается. Сокджин водит по его телу рукой, ему очень хочется потрогать член Намджуна. Но он тянет, не спешит, подбирается издалека. То по животу, то по бедру парня гладит. А когда все-таки решается и прижимает ладонь к члену, то стонет. Член ужасно горячий. И такой твердый!       Разорвав поцелуй, Нам в глаза Джина заглядывает.       — Возьми в руку, — не просит, требует.       Парень кусает себя за нижнюю губу, приподнимает член Намджуна, хочет увидеть почему-то, но вода мутная и только рябь и видно, да несколько пузырей. Он обхватывает член пальцами и плотно сжимает.       Намджун бодает его в висок.       — Давай, сделай мне хорошо…       Сокджин, когда ест, мясо кусками в рот запихивает, а Намджун часто смакует. Вот и Сокджина он смакует, член его гладит и за ухом целует. Но ужасно хочется, чтобы Джин дрочил ему. Хотя бы. Для начала.       Тот медленно водит рукой вверх-вниз, дышит тяжело. У него давно не было таких серьезных и развратных желаний. Он решается и толкает Намджуна наверх, на бортик.       — Вылези. Пожалуйста?       В глазах Намджуна подозрение. Ему не очень хочется вылезать, выпускать Джина из рук.       — Зачем? — звучит он ворчливо, но его просьбу удовлетворяет, садится на бортик, кашляет в сторону.       При таком раскладе его член прямо напротив лица директора оказывается, вот против этого Намджун ничего не имеет, но сидеть так очень волнительно.       — Если я что-то не то сделаю, не ругайся, — просит Джин и наконец оглядывает то, что хочет поцеловать.       Было у него что-то подобное когда-то, но не получилось толком, даже вспоминать не стоит. Он волнуется, но раз уж начал, поздно сворачивать. Приподнимает член пальцами и сначала слегка облизывает, а потом забирает губами. Таланты в поедании вкусностей играют с новой стороны. Член сразу входит в рот до конца.       Намджуна это с первой секунды заводит до ужаса. Словами не передать, как. Он, наверное, больше никогда не сможет спокойно смотреть на то, как Сокджин ест.       Он хрипло тянет его имя, волосы на затылке перебирает и за бортик держится, чтобы не сорваться. Джин прикрывает глаза, переводит дух. Ему ни разу не сложно держать весь член во рту. Просто внутри него буря разворачивается. Это не просто какой-то член. Это его Намджун. Его левая рука. Его верный помощник. Его надежный тыл, а иногда и очень напористый «фасад». Джин привык, что Намджун для него всё делает. А теперь он словно отвечает ему благодарностью, вот так, странным способом, стоя в ванной между его разведенных ног. Он придерживает его и сосёт. Получается у него для первого раза очень даже недурно.       Намджун, перед тем как способность думать головой под чужими губами его покидает, ставит в уме галочку, чтобы спросить у босса — кто его такому научил? Или это врожденное?       А пока что он его по голове только гладит, на затылок давит и смотрит сверху вниз жадно, неадекватно. Сокджин делает ещё одну паузу, облизывает член от начала и до конца и снова до начала, целует у основания, рукой надрачивает, опять запускает в рот целиком и мычит. В этом определенно что-то есть!       — Сокджин! — Намджун сжимает его волосы в кулаке.       У парня бездонный рот. Да туда еще несколько членов поместится. Он напрочь срывает с Намджуна голову. Никому ещё не удавалось так сорвать. Джин облизывает член, сосёт, выпускает и забирает глубже, руку убирает, а то она уже мешает. За бедра секретаря держит и работает ртом, как профессионал. Намджун же не железный!       Перед оргазмом он хватает свой член у основания, от губ Сокджина уводит, головкой по ним мажет. Он кончает ему на шею и плечи, подбородку тоже достается.       — Господи, Сокджин, — и сперва извиниться хочет за такое, но потом понимает, что босс улыбается.       И он его до этого довел. Самостоятельно. Без принуждения. И ему понравилось.       Намджун опускается в воду, прижимает парня к себе, целует его в губы в щеки, сперму с лица смывает и член под водой находит, дрочит плотно и быстро. Хочет довести до того же сумасшествия, в которое его Сокджин недавно окунул с головой. Тот жмется к нему, цепляется руками за предплечья, сжимает их, стонет отрывисто.       — Намджууун… Намджуун!.. — заходится словно в лихорадке.       Губы кусает, дрожит под водой, а потом находит рот Намджуна и целует жадно. Кончает там, где не видно, делая воду чуть-чуть более мутной и белой. Сперма в воде быстро растворяется, а вот Сокджин в руках Намджуна ещё реальнее, чем прежде. Ещё роднее. В самых волшебных снах он кончал вместе с ним. А теперь это не сон, а явь, и Намджуну хочется заорать от счастья. Но вместо того, чтобы пугать Джина своими криками, он целует его уши, шею. И шепчет:       — Ты ужасно красивый, босс. Просто чудо.       — А ты вкусный. И красивый… тоже.       Они лежат в воде, целуются, пока она не остывает. Затем Намджун ведет Джина в душевую. Моет его голову, плечи потом разминает, тело разглядывает. Стеснение куда-то уходит.       У Джина преступно классная задница. Намджун шлепает её легонько, отправляя парня вытираться и одеваться. А ему тоже помыться надо. И с директором под руками это совсем нереально.       Накинув халат, Джин с улыбкой заглядывает обратно в душевую.       — А где у тебя спальня? Я буду ждать тебя там…       — Ой нет, подожди! — Намджун вылетает из кабинки, чуть не падая на мокром полу. — Там ещё не натоплено!       Джин смеется, ловит парня, обнимает, обещает погреть постель собой. Но в итоге они лежат под одеялом вместе. Оно холодное, но нагревается так же быстро, как и пол в комнате. А ещё под ними чудесная простыня с подогревом — спасение в зимнюю ночь, когда спишь один.       Сегодня Намджун не будет спать в холоде, это точно. Он выключает подогрев под ними, вспоминает, что на кухне не прибрано, а в ванне так и осталась стоять вода, но решает, что это подождёт до завтра.        Завтра. Всё завтра. Сейчас у него Сокджин в руках пристроился, ласковый и тёплый. И никуда он не пойдет. Джин что-то мурчит ему в шею, очень тепло обнимает и не знает, чем заслужил такое блаженство, но встречает его без сомнений или опасений, кутается в него и наслаждается им.       Нам по волосам его гладит. Они мокрые. Надо было высушить его сперва, вытереть насухо. Не дай бог он во сне из-под одеяла вылезет. Вдруг заболеет? Намджун мнительный иногда до жути, но это работа у него такая — Сокджина беречь.       — Сладких снов, Сокджин-а, — говорит он в итоге со вздохом.       — Сладких снов, сладкий Намджун, — урчит тот и засыпает в этой теплой заботе.       Чонгук заводит парней в квартиру. Надо ещё что-нибудь выпить. Может будет полегче. Что делать с одним парнем, он хорошо знает. Но с двумя… Это будет одновременно? Или кто-то будет смотреть? Как это вообще начнётся? Кто начнёт? У Чонгука голова кругом идёт от всех этих мыслей. Но он старается держаться, показывает Чимину, где у него тут что, разувшись, идет на кухню и залезает в бар. Есть пиво, но хочется чего-то покрепче. Полбутылки виски давно стоит на полке и походу настал его час. Не хочется напиваться в дрова, но для смелости всё же нужно.       — Выпьем?       Чимину страшно интересно в чужой квартире. На стенах фотографии Чонгука, с семьей, с друзьями. Вещи его повсюду. Пахнет им. Безумно интересно!       — А давай! — он занимает место на высоком барном стуле, демонстрируя, какие у него бедра круглые и красивые, ногу одну поднимает повыше, упираясь пяткой в перекладину.       Тэ наблюдает. Виски у Гука настоящий, такой в Сеуле в обычном магазине и не найдешь. Тэ виски до этого редко пил, да и только в сочетании с колой. А тут он чистый, крепкий, концентрированный, как взгляд Чонгука. Тэхён его затылком чувствует, особенно, когда берет бутылку и пьёт из горла, игнорируя бокалы. Виски обжигает язык и горло.       Тэхён часто в омут с головой бросался. Он тянет с себя водолазку. Под ней есть майка, но она уж точно ни рук, ни плеч, ни ключиц, ни следов вчерашних поцелуев не скрывает.       — Красавчик, правда? — Чимин умеет зажечь.       Он подходит к Тэхёну с игривым видом, руками не трогает, только взглядом, крутится вокруг своей оси, бедрами задевает, словно в танце. И вопрос явно о Тэхёне и явно Чонгуку адресован. Чимин смотрит Тэхену в глаза.       — Дай глотнуть? — и к бутылке тянется всем, кроме рук.       Тэ уводит её в сторону. Может это виски волшебный? Или то, что они домой пришли? Вчера он уже был в этой квартире, здесь Тэхёну попроще. Вчера с Чонгуком у него что-то похожее включилось. Он набирает виски в рот, губами к губам приятеля тянется и поит его так, без рук. А Гук внимательно смотрит. Он снова ревнует, ну конечно. Но кажется, что ему это нравится. Очень интересное ощущение.       Парень проводит ладонью по своей ширинке, та аж гудит, как трансформатор. И смотрит, как двое парней целуются, деля между губ крепкий алкоголь.       — Тэ-хё-н-а… — почти по буквам с улыбкой говорит Чимин, облизывает его рот, ведет губами по скуле парня. — А теперь поцелуй Чонгука так же? — и идёт вместе с ним поближе к хозяину квартиры.       Голова кружится.       — Ты ведь сам хочешь его поцеловать?       Тэ смотрит на Чимина и губы облизывает. В его глазах читается вопрос «Боишься?», а потом он ухмыляется, огибает менеджера и к Чонгуку прижимается, делая новый глоток. И это уже не тот пугливый олененок, которым Тэхён был недавно. Его заводит всё это безобразие.       Чонгук жадно приникает к его рту, глотает оттуда виски, языком забирается, хозяйничает между губами, язык Тэхёна жалит, словно порядок наводит, стирает чужой вкус. Чимин же жмется к Тэ сзади, а руками бессовестно по бедрам скользит, прямо к паху, но член пока не трогает, вокруг с нажимом водит. И Чонгуку тоже достается - настолько они близко стоят. Тэ вздрагивает.       Чонгук отбирает у него виски, когда всё проглотил. Шагает назад, глотает ещё, а затем сам снимает рубашку и выкидывает её в сторону. Гулять, так гулять. Втроем, так втроем!       Он смотрит на обоих парней, но к себе тянет только Тэхёна, снова целует, обжигает алкогольными губами. Чимин почти пищит от восторга. Чонгук так круто сложен! А какие руки! Быстро расправившись со своей одеждой, Чимин тоже остается в штанах и продолжает обтираться о Тэхёна, задирает его майку вверх, уже сбоку прижимается, ширинкой к бедру. И рукой по груди ведет, до соска добирается и сжимает. Тэхён и головокружение уже неразделимы, поэтому он перестаёт обращать на это ощущение внимание.       Он опускает ладонь на ширинку Чимина, еле протиснувшись туда рукой. Чимин тянется губами к его уху, жарко вздыхает над ним, словно волнуется очень, вздрагивает, играет пальцами с соском, выдыхает тихий стон. Гук отрывается от губ Тэ, он напряжен весь, заведен ужасно. Можно ему поставить этих парней рядом задницами вверх и он будет трахать их по очереди? А что, отличный расклад на троих. Правда Гук о таком раньше и мечтать не смел, а теперь вдруг резко захотелось. Поэтому он и хватает их обоих за ягодицы. Тэхёна - правой рукой, Чимина - левой. И губами к шее последнего приникает, отчего Чимин более натурально и сладко стонет Тэхёну в ухо. Тэ звучит с ним в унисон. Он кожу на шее Чонгука прикусывает, понимает, что уже перестает себя контролировать и длинно лижет по укусу языком, а Чимина за член сквозь одежду трогает, не стесняясь всё его хозяйство изучает. Чимин под его руками ладный такой округлый и упругий, Чонгук твердый и напряженный.       Гук тянет их в спальню, расстегивает штаны. Сердце у него где-то там бьется, под головкой члена, горит и пылает. Парень разворачивается, хватает Тэхёна за руку и почти швыряет на кровать. Чимин же мягкой кошкой забирается следом и тут же льнет к штанам Чонгука, запихивает пальцы в трусы, скорее дразнит, чем причиняет удовольствие.       Гук рычит, поглаживая Тэхена по ноге, прикрывает глаза и слегка унимает в себе животное. Чимин, потрогав его лишь немножко, смелеет и садится на кровати прямо за Чонгуком, прижимается сзади, ведет руками по торсу, царапает на глазах у Тэхёна, а потом еще и урчит в затылок, целуя там. Тэ не моргает, ремень на себе расстегивает. Без своих безразмерных шмоток он белый и худой, у него руки длинные и ноги тоже, бедра узкие, живот плоский, колени аккуратные и кожа чистая.       Приподняв задницу, он выскальзывает из брюк, ерзая по постели слегка неловко, матрас у него под локтями проваливается и мешает равновесию. У Чонгука плавится крыша. Она не едет, она горит и плавится. И стекает вниз. Он сам стекает весь, помогает Тэхёну раздеться, наклоняется и покрывает поцелуями плоский живот, щекочет выдохами и жадно мнет руками бедра. А Чимин с дьявольской улыбкой падает на бок рядом с Тэ, поворачивает его голову к себе, обняв лицо, смотрит недолго, словно любуется, в губы целует затяжно и сладко.       Схватив его за волосы, Тэ стонет. По затылку ведет, к шее, надавливает на неё, сжимает под волосами и от этого всего Чонгука ногами сдавливает сильнее, поцелуи у того горячие, как капли свечного воска - опаляют огнем и застывают на коже. Чимин же целуется сладко, он как мёд, но жалит как змея. Особенно остро, когда Тэхён его улыбку губами чувствует.       Чонгук берет член Тэхёна, приподнимает и облизывает весь, жадно, горячо, на парней вверх поглядывая. Чим словно чувствует, что надо посмотреть, скулит, открывая глаза, из штанов своих пытается вылезти. — Тэхён-а… подрочи мне! — жмётся расстегнутым пахом к его бедру. Чимин как создан для того, чтобы его трогать, очень тактильный и на ощупь приятный, а Гука дьявол учил член сосать. От того, что тот с его членом творит, дизайнер почти не соображает. Даже просьбу не сразу воспринимает.       Он берёт и дрочит ему, пока другой рукой Чонгука по голове гладит, пальцами в волосы вплетается и смотрит то на черную макушку, то в глаза Чимина блядские.       Чонгук трогает рукой член Чимина вместе с Тэхеном, накрывает пальцами, сжимает, помогает. Он почти не сосет, больше облизывает. Он хочет поиграть. Поднимается, трогая сразу два члена руками. Черти правят его телом и разумом, словами.       — Давайте поиграем, кто из вас быстрее кончит, пока я ему дрочу? — ухмыляется Гук, устраиваясь поудобнее, чтобы дрочить и Тэхену и Чимину. — Тэ, убери руки       Чим переворачивается на спину.       — Дава-айте… — тяжело ему дается это в ответ. Он поглядывает вниз и хочет только стонать.       Тэ с трудом убирает руку. На Чонгука смотрит, дышит загнанно и считает эту игру нечестной. Ему кажется, что у обоих парней гораздо больше опыта в таких делах, они старше и сдержаннее.       — Это не че-естно! — выдыхает он со стоном следом.       Тэ жмурится, губы облизывает и на Чимина поглядывает, на его член в руке Чонгука. Приходится зажмуриться сильнее и сжать зубы. Кончить хочется, как проклятому, а они похоже ещё играть не начали.       — Во-от та-ак! — тянет Чонгук, входя во вкус.       Это незабываемо, по его венам течет не кровь, а чистый адреналин. Эндорфины пляшут чечетку в мозгу, или где они там появляются. Члены у парней одинаково хороши. У Тэхена чуть тоньше и длиннее. У Чимина более круглая головка. Чонгук обводит ее большим пальцем, растирает смазку, отчего парень почти вскрикивает, хватается за одеяло и тянется к плечу Тэхена, чтобы его укусить.       — Кто первый кончит, того я возьму первым…       — Господи…       Задумав всё это, Чим даже представить не мог, во что это ему выльется. Да, в Чонгуке он точно не ошибся. Порулить в постели тот любит. Чимин видит его лет через десять большим начальником и тот явно будет отличаться от их любимой принцессы и секретарей всех полов и мастей нагибать будет, только в путь. У Чимина звезды перед глазами скачут, он стонет в плечо Тэ и дышит тяжело. Тот сжимает пальцами его затылок. К подбородку губами прижимается, приподнимает бедра над постелью. Ему нужно на что-то держаться, на что-то отвлекаться и лучше не на Гука, тот дрочит так умело, словно всю жизнь это делал. Смазки выделяется больше обычного, Тэ скулит, когда Чонгуку в руку кончает, чувствует теплые капли на своем животе и стонет уже из-за того, что проиграл, хоть ему эта игра изначально не по вкусу пришлась. Чимин кончает буквально через пару минут, жмется к Тэхёну, словно это он заставил его кончить, целуется с ним, словно они здесь только вдвоем и отдыхает потом недолго, уткнувшись в его шею.       — Ну и что мне теперь, разорваться? — Чонгук пытается пошутить.       И ненадолго уходит за смазкой и презервативами.       Чимин приподнимается, пока Чонгука нет.       — Тэ? Ты как?       Тэхён его по бедру гладит. Дышит сбивчиво, в глаза смотрит. Те такие пьяные после оргазма, красивые. Очень сложно подобрать слова, чтобы ответить. Тэхён стонет, перекатывается на живот.       Чимин прижимается сбоку, горячий и очень откровенный:       — Тэхён-а… трахнешь меня?       Дизайнер почти завывает в подушку от таких искушений.       Гук бесшумно подкрадывается сзади, смазав пальцы, пока стоит у кровати и наблюдает за парнями. Он снова работает двумя руками. Как хорошо, что их две! Гук в жизни не мог себе это представить даже в самом порнушном сне, что будет впихивать сразу два пальца в разные задницы. Он сам в шоке. Они обе тугие и горячие. Как жить вообще потом после этого? Чимин не успевает даже мяукнуть, широко открывает губы и глаза, выдыхает сипло и в поясницу Тэхена ногтями впивается, сжимая внутри палец финансиста.       Вот это называется - бойся своих желаний.       Тэ пищит, как слепой котенок, носом тычется в подушку. Рукой вверх ведет, пока спинки кровати не касается, она такая удобная: сплошное переплетение металлических прутьев. Держаться удобно, приподнимать бедра и на Чонгука через плечо смотреть, задевая Чимина взглядом. Тэ уже не знает, что его больше возбуждает, путается в образах и просит:       — Глубже, Гуки… Я знаю, ты можешь! — смешок следом получается у Тэхёна слишком провокационным, он как будто издевается, притом сам над собой.       Чонгук ведь бешеный, он помнит.       Наклонившись, финансист кусает дизайнера в плечо, шлепает по ягодице, вынув пальцы, а потом обратно впихивает и уже глубже, в обоих парней, не разбирая, кто из них этого хотел. Чим хватает Тэхена за волосы, надо за что-то схватиться. Он сжимает их и тянет вверх, тянется и губами к его шее, но кусает её потом очень остро, ему слишком остро сейчас самому, чтобы нежничать. Чонгук трахает его пальцами. Он трахает их двоих. Какие уж тут сантименты!       Тэ шипит, по спине Чимина ногтями ведет, впивается в лопатку и взбрыкивает так, что в Чонгука на секунду впечатывается выгнутой спиной. Затем снова на постель падает, членом об одеяло трется, на Чима смотрит и блядски закусывает краешек губы. А глаза полны удовольствия.       Гук надевает резинку и погружается в Тэхёна, придерживая его за бедро, поставив на колени, глубоко берет, отвлекается от Чимина. Но тот не теряет времени даром. Он не может подлезть под Тэхена весь, чтобы в рот его взять, но рукой может дотянуться. Дотягивается и сразу дрочить начинает, стараясь поймать ритм Гука, как будто они вместе трахаются уже который год.       Тэхёну от одного финансиста голову сносит. А от менеджера ещё и мозг плавит в булькающую, ничего не соображающую массу. Он понимает только, что хочет ещё, кончить хочет и Чимина засосать. Дотягиваясь до его лица, Тэ глушит в него во рту свои стоны, слюной делится и целует так глубоко, что можно задохнуться. Тэ кончает опять довольно быстро, он просто не умеет по-другому. Его жизнь к такому не готовила.       Чонгук стонет в голос, когда Тэхён сжимает его так сильно, что Чонгук сам перемещается на грань оргазма слишком быстро. Он резко выходит, вдыхает-выдыхает, гладит Тэхёна по заду, снова слегка шлепает. Подтягивает бедра Чимина к себе поближе и входит в него. Казалось бы, задница и задница, что там может быть разного. Но Чонгук готов поклясться - в сравнении ощущения совершенно другие. В Чимине ему ещё теснее и неизвестно, охуенно это или не очень. Чимин вскрикивает, когда Гук входит на полную.       Чим только размазал сперму по животу Тэхена, а теперь зацепился за его бедро и тычется в подушку лбом, вскрикивая туда, когда Чонгук движется. Больно. Но круто-то как!       Тэ пытается отдышаться, отползая в сторонку. Смотрит оттуда, как Чонгук Чимина трахает. Зрелище горячее, но Тэхен еще не готов снова возбуждаться, хоть и дыхание от увиденного перехватывает. Он глазами по лицу Чимина скользит, по линии его спины, по аппетитной заднице. Торс Чонгука оценивает в очередной раз. В глаза ему смотрит. Снова перехватывает дыхание, потому что Гук смотрит в ответ.       Он держит Чимина крепче, руки за спину его заводит, сжимает запястья, втрахивает в кровать. Он смотрит на Тэхена и стонет, когда кончает в чужой заднице. Он тоже возбужден был до безумия и вот - сорвался со скалы разврата в океан оргазма. Под ним Чимин хнычет в подушку, зубами кусает, очень хочется себя потрогать, а не дают. Чонгук продолжает двигаться после того, как уже кончил, ещё немного и ещё. А потом он поднимает Чимина вверх и тот стонет, срывая голос, так громко и протяжно.       — Тэхена, закончи его, — почти приказывает Гук, держа руки парня, до сих пор оставаясь в его заднице твердым и горячим. Член Чимина сейчас загорится, как долбанная свечка.       Тэ улыбается.       — Парни, вы такие красивые… — хрипло и низко звучит, ползет к ним на четвереньках, обнимает их двоих за бёдра насколько рук хватает.       И живот Чимина вылизывает, как котенок, кончиком языка с кожей играет, на вкус пробует, о член его щекой потирается и смотрит снизу-вверх. Чимин чувствует, что попал в капкан и живым из него точно не выберется.       — Тэээ… — он мычит, дергает руками, но Чонгук его очень крепко держит, хорошо, что хоть выскользнул уже.       Дизайнер лижет со всех сторон, рукой себе помогает, приподнимает, оглядывает, снова лижет, дрочит по слюне и медленно на колени встаёт.       — Хё-ён? — тянет хриплым шепотом и прижимается плотно, в щеку целует, за ухо кусает и на Чонгука за ним посматривает.       Тот тянется к его губам, просит поцелуя, не сводя взгляда. Он держит руки Чимина уже одной рукой, зажимает собой, а внутри снова пальцами оказывается и трахает уже так.       — Да вашу жеее… мааать! — восхищенно шипит Чим, зажатый между ними. Кончает он какими-то разрядами, волнами, дергается, снова кусает Тэхена в шею. Губы Чонгука и Тэхёна встречаются. Последний мычит, потому что кусается Чимин остро и больно. С такими страстными коллегами Тэхён оставит в своём гардеробе только водолазки. Он ещё долго поглаживает член Чимина и Чонгука целует. А когда отстраняется, падает на постель спиной. Тянется сладко в разные стороны.       — Повторииим?       Чимин падает следом.       — Дай передохнуть!       Чонгук улыбается и ложится с другой стороны от Тэхена, обнимает его.       — Да, парни, немножко отдыха, я вообще вот больше всех работал…       Тэхен с этим согласен, конечно, но эти двое над ним сегодня столько издевались, что он удержаться не может. Он смотрит сперва на Чонгука, потом на Чимина. И дразнит их.       — Не думал, что вы такие старые! — голову в плечи втягивает непроизвольно, понимает, что огребет ведь, но не может не хихикать по-дурацки.       — Я тебя свяжу и отшлепаю до синяков! — вполне серьезно обещает Гук, приподнимаясь на руке.       — А я помогу! — Чимин же приподнимает лишь голову и очень довольно, сыто улыбается.       Тэхён дуется в шутку. Отворачивается в грудь Чонгука и бубнит туда:       — Будете меня обижать, уйду к другим извращенцам!       Чим прижимается к нему сзади.       — Ты таких больше не найдешь!       Чонгук смеется тихонько, парень прав как никогда.       Так вообще не должно быть, но Тэхёну между ними внезапно уютно, сердце стучит от того, что приятно, а не страшно. Тэ себя нужным чувствует, это греет. Пусть и в постели только, но все равно тепло. Он вздыхает.       — Ладно, задержусь чуть-чуть.       — Чуть-чуть уже точно не получится, — улыбается Чонгук, обнимая его вместе с Чимином. Тот сзади жмется, они как будто слиплись намертво и не смогут отлипнуть, так плотно, хорошо и правильно.       Недолго полежав так, Тэ опять вертится, теперь к Чимину лицом разворачивается, обнимает его, укладывая руки поверх рук Чонгука, в Чонгука же спиной вжимается, так тоже удобно.       — А завтра на работу не надо-о! — тянет блаженно.       — Значит с утра продолжим, — улыбается Чимин. — Я хочу по-всякому попробовать… ртом… и тебя тоже трахнуть… ммм… и Чонгука тоже… — тут ему прилетает по заднице.       — Размечтался там! — фырчит финансист.       Тэхен между ними смеется беззвучно, плечи только дрожат.       — Вы что хотите делайте. А у меня курсовая и вообще я давно на студенческих тусовках не был. Надо с людьми общаться.       — Раньше обеда не отпущу, — бурчит Чонгук.       — Раньше обеда и не встану! — смеется Чимин.       — Да чего вы все за меня решаете? — возмущаться меж двух огней опасно. Но Тэхён всегда не от мира сего был. Иначе бы и не попал в такую ситуацию. Чимин прижимается плотнее.       — Тэхён-а, ну чего ты возмущаешься? Ну давай еще поиграем с утра? Круто же… былооо? — трется о его нос своим.       Почему-то такая ласка очень смущает. Тэ мычит что-то несвязное, смутно похожее на «Хорошо, хён!».       Чим хихикает, поворачивается к нему спиной, долго устраивается, ерзает, задом трется, а потом вырубается довольный. Тэ находит прекрасное место для своего носа у него в затылке. А Чонгук прижимается сзади.       Какое-то время Тэ прислушивается к ощущениям. А затем незаметно для себя засыпает. И что странно - спит до самого утра, спокойно, даже не ворочается.