В пропасть.

Вшивая подворотня. Повсюду разбросаны битые стёкла от бутылок, когда-то в них плескался дешевый алкоголь и чьи-то губы неоднократно прикладывались к горлу чтобы испить горький напиток. Использованные шприцы с острыми иглами, опасно поблескивающими на свету от тусклого фонаря. Наркоманы оставляли их повсюду. После принятой дозы их больше ничего не волновало. И мусор, по горам которого с упоением ползают крысы в поисках пропитания - такие жирные и мерзкие со своими глазами-бусинками. Обычный люд не станет совать нос в подобное место, опасаясь за свою жалкую жизнь. Все жители города знали о том, что этот район облюбовали шлюхи, наркоманы и прочее отребье. И даже если редкий прохожий забредёт в это место, то обратно смельчак уже не вернётся никогда, отравившись всем тем ядом, что витал в воздухе. — Давай, девочка, поработай ротиком, — хватая меня за волосы сальными пальцами, гундосит мужчина. — Я смогу хорошенько тебе заплатить. Он свободной рукой лезет в карман брюк и достаёт из него плотно набитый деньгами кошелёк. Сегодняшний клиент любит ласки, доминирование над девушками и чувство эйфории от дорогих наркотиков. Я это точно знаю, хоть и встретилась с ним впервые. Каждая шлюха хвастается своими посетителями перед другими. Дёрнув посильнее за волосы, завязанные в тугой хвост, он оттягивает мою голову назад, чтобы жадно впиться в губы мокрым поцелуем, а после силой заставляет сесть на землю. Я не поднимаю взгляд на мужчину, не стоит его разглядывать. Улица давно научила меня этому закону, гласившему о том, что любая подстилка, как я, например, не имеет права смотреть в глаза клиенту, она лишь должна выполнять его прихоти. Мне абсолютно все равно кому отсасывать, лишь бы деньги отдал за услугу, что окажу. По этому принципу я уже слишком давно живу, а потому и приучила себя к простым правилам. Подцепив пальцем пуговицу от штанов, которые наверное стоят больше, чем я получаю за месяц этой гнусной работы, аккуратно расстёгиваю их, стягивая вместе с трусами до колена. Его толстый и уродливый член, покрытый крупными волосяными луковицами с рыжими вихрами дергается от холода и даже немного уменьшается в размерах. Так не пойдёт. Позволив себе подумать о том, что раз имеет такие деньги, то и выбрить свои проблемные места мог, я приступаю к делу. Губами обхватываю головку полового органа, оттянув слегка крайнюю плоть рукой, надавливаю на уретру языком. Обвожу каждую неровность, слегка покусывая. Я вожу языком по члену, не торопясь взять тот в рот. Слышу сдавленный стон и продолжаю работать, всеми возможными путями стараясь угодить тому, кто, возможно, поможет избавиться от боли, что пронзает тело. Член проходит в тугое горло, с каждым движением головы глубже. Языком вылизываю его, а рукой сминаю яйца. Почувствовав, что клиент приближается к своему пику, стараюсь вдвойне. Член напрягается и после обмякает прямо во рту - удивительный клиент - выстреливая спермой. Мужчина не спешит вынуть достоинство, словно чего-то дожидается. Его орган полностью обмяк, а он только и сделал, что отпустил мои волосы из грубой хватки неприятных рук. — Глотай. И я глотаю. Как бы мерзко это не было бы, какой бы горькой на вкус она не была - я обязана сделать это ради денег, на которые смогу продлить своё жалкое существование. — Умница, — вынув член из моего рта, он достаёт из нагрудного кармана рубашки платок и начинает вытирать своё достоинство, которым так дорожит. Расправившись со своим занятием, мужчина бросает дорогую ткань на землю. Провожаю её взглядом, поймав себя на мысли, что, скорее всего, в следующий раз платок встретит меня уже смешанным с грязью и я буду ублажать совсем другого клиента. — Всегда смотрел на тебя и задавался вопросом: почему такая красавица стала шлюхой. Отвечай. Он бросает деньги на землю рядом со мной, словно какой-то псине жрачку, но я давно уже задавила в себе те жалкие крупицы гордости и теперь рада даже такой подачке. Мужчина ждёт, когда я надену его штаны, что, в принципе, делаю отточенными движениями. — Мне это нравится, потому я и здесь, — сглотнув слюну, с оставшимся до сих пор вкусом клиента, отвечаю и поднимаюсь с земли, сжав в руке деньги. — Почему не найдёшь себе мужчину, что сможет обеспечить тебя? — в голосе звучит откровенная насмешка, но я, прикусив губу, сдерживаюсь от злого ответа и просто пожимаю плечами, словно так заканчиваю этот бессмысленный разговор. Развернувшись к мужчине спиной, направляюсь обратно в клуб, из которого он недавно притащил меня. Клиентов обычно за день бывает несколько, но такие щедрые, как этот, попадаются крайне редко. Зачастую папики все скупятся на деньги и ищут отмазки, чтобы заплатить меньше оговоренной суммы. В этот раз мне очень повезло и хватит не только на оплату комнаты, в которой я живу, но и на дозу героина и даже, возможно, на какую-нибудь пищу. В последнем я нуждалась меньше всего – Мира следила за питанием своих девочек. Клуб, в котором я работала подстилкой, назывался "Fairy tail". Таких, как я, в этом месте было много и у всех нас за спиной была жалкая история, о которой мы молчали. Для меня эти воспоминания были лишь тем, что я не успела выпачкать своим настоящим. Для того, чтобы шлюхи не разбежались по мужчинам, коих в их жизни была точно не одна сотня, нас клеймили, сделав татуировку в виде парящей феи. С одной стороны это было унижением нашего - и так погрязаешь в дерьме - самолюбия, но в тоже время это стало защитой от всех проблем, что могли бы возникнуть. Место, где мы нашли приют, знал почти каждый горожанин, а потому Хвостатых никто не смел и пальцем тронуть. Зайдя в клуб с чёрного входа, я медленно шагаю по направлению к лестнице, ведущей к комнатам, где жили работницы. В мою голову закралась одна мысль, что нашла отклик и в теле, а потому я собралась найти бутылку водки, припрятанную от мастера Мирой для подобных случаев. Просто обыкновенное желание прополоскать рот не покидало меня с самой первой минуты, как я проглотила сперму с омерзительным горьким вкусом. Хоть Штраус и была той, кто следил за шлюхами и лишнего шагу в сторону не давала сделать, но она была так же и той, кто смогла выбраться из низших слоев. Эта девушка заняла главенствующее место около мастера и еще парочки приближенных. Хоть раньше и была такой же подстилкой. Мира прекрасно понимала наши чувства, и, по возможности, старалась помогать. Для меня Мираджейн покупает у кого-то дозы героина. Наркотики запрещены у шлюх, но без этого мне уже не выжить и Штраус вошла в мое положение. Но девушка также требовала определенную сумму – куда больше, чем стоил этот наркотик – за оказанную услугу. Искать водку следовало на кухне, которая сейчас пустовала. По воскресеньям шлюхи были нарасхват и только под утро приползали в свои жилища. Поэтому, свернув по коридору вправо, я зашла в средних размеров помещение. Эта комната была отделана в бежевых и кофейных тонах. Таких не свойственных для этого места. Девушки, работающие в клубе, чувствовали себя здесь намного увереннее и защищеннее, чем где-либо. Наверно потому, что это помещение каждой чем-то напоминало дом. Быстро миновав все расстояние от дверного проема до полок с пластиковыми бутылками, наполненными водой, я вынула одну с отклеенной этикеткой. Именно в этом сосуде было то, чего я так желала последние минут пять. Краем глаза заметив девушку, что прикладывала к разбитой губе кубик льда, я решила подойти к ней. Прихватив стакан и салфетку, я подошла к Джувии, чтобы разбавить хоть её одиночество своим появлением. С моим такое провернуть уже не получится. Мы с ней не были хорошими подругами. Если честно, я первое время её терпеть не могла. Но потом, поговорив, мы поняли, что у нас куда больше общего, чем с кем-либо в этом месте. Меня устраивала эта отстраненность друг от друга, её тоже. Все были счастливы. Никаких глупых претензий. — Кто тебя так? — плюхнувшись на пружинящий диван, кивнула в сторону девушки, попутно раскручивая крышку на бутылке. — Опять тот же? — Не лезь не в свое дело, — шипит Локсар, но принимает салфетку, что я пропитала водкой, и прижимает ту к губе. — Намек поняла, больше к вам, мисс, не лезу, — поднимаю руки в жесте, словно сдаюсь и с улыбкой смотрю на неё. Опрокинув бутылку еще раз в стакан, я поднимаюсь с дивана и, прихватив полупустую емкость со спасительной жидкостью, дохожу до холодильника, откуда достаю себе кусочек сыра, что тут же кладу в рот и оставляю свисать, а бутыль отправляю обратно на полку. Дожевав сыр, я пальцами цепляю стакан и иду к себе в комнату, где собираюсь залпом выпить его и провалиться в неспокойный сон на жесткой кровати.