***
Выспавшись и приведя себя в порядок, Фиар отправился сдаваться Владыке. Каждый шаг давался с трудом, а гулкое эхо и мрачный коридор будто предвещали беду. Трандуил не похвалит его за потерю бдительности: он велел эльфу подружиться с принцем и с лихвой удовлетворить его жажду приключений, пока он не нашёл их самостоятельно. Но последствий не должно было быть. Никаких, в том числе и безродных возлюбленных. Фиар весь извёлся, когда привёл Леголаса с огромным синяком. Конечно же Владыка знал, что это поставил не Ферен. Тогда все обошлось, но что будет, когда он узнает про Эариэль и двусмысленные фразы о невесте? Каменные стены отразили звонкий смех, и из-за поворота выскочили эльф и эльфийка. Совсем юные, ещё сохранившие детские округлые черты лица. Увидев стража, они замолкли и торопливо отошли друг от друга. Фиар осуждающе глянул на них, но больше по привычке — пусть не думают, что им можно всё и везде. Сам он не видел беды в отношении Леголаса к Эариэль. Как понравилась, так и разонравится, даже если никуда не уедет. Но он обязан был обо всём докладывать Владыке, а иначе это сделает кто-нибудь из придворных соглядатаев, от которых такое известие не скрыть надолго. Быстрее, чем хотелось бы, Фиар оказался перед высокой лакированной дверью. Она сияла в пламени факелов и будто отражала величие Трандуила, скрывающегося за ней. Кабинет Владыки вызывал смешанные чувства: широкие окна пропускали много света, а изображение Тельпериона и Лаурелин на гобелене заполняли фэа теплотой. Но безмолвие и громкое эхо малейших шорохов держали в напряжении. Оно опутывало и заставляло ждать нападения, как в орочьей норе, где тишина казалась подозрительной. Не успокаивали даже кресла, столики и стулья с изящными ножками в форме древесных ветвей. Напротив двери располагался письменный стол, и Фиар направился к нему. Тёмно-зелёный ковер проглатывал звуки шагов, но этого было мало: двигаться не хотелось вовсе, чтобы не привлекать к себе внимание. Но эльфу пришлось выйти на середину кабинета и поклониться Трандуилу, который стоял к нему вполоборота и смотрел в окно. Яркие лучи превратили фигуру Владыки в чёрную тень. Волосы сливались то ли с плащом, то ли с длинной накидкой. Одежда поблескивала в такт дыханию, и эти вспышки напоминали глаза; Фиар ощутил себя голым и беззащитным перед вездесущим силуэтом. Он поймал себя на том, что старается не допускать мыслей, способных разозлить Трандуила. — Говори, — приказал Владыка, и его голос повторился нечётким эхом, будто кто-то дразнился. Кто-то невидимый и злой. Страж сглотнул ком в горле и прокашлялся, смущаясь устроенного шума. Усилием воли он заставил себя говорить сухо, не проявляя эмоций. Трандуил молча слушал про посиделки на берегу реки и то, как это нравилось принцу. Но стоило Фиару упомянуть Эариэль, как Владыка резко повернул голову, демонстрируя профиль. Он молчал, и эльф рассказал про отплытие в Валинор, которое могло не состояться, тревоги Леголаса и его горящий взгляд. — Эариэль? — протянул Владыка. — Мне не знакомо это имя, кто она? — Живет в поселении на востоке. Дочь стража по имени Охтарон, он пришёл с вами из Дориата. Едва услышав имя, Трандуил понимающе кивнул. Он повернулся, и стали заметны хмурые брови и складка между ними. Фиар ждал, но ничего не происходило, и он решился заговорить: — Владыка, я думаю, что вам не стоит беспокоиться из-за неё… — он осёкся, поймав на себе недовольный взгляд. В знак смирения, эльф опустил голову и вновь почувствовал себя в орочьей норе, где всё было враждебно. — Что я велел тебе? — спросил Трандуил. — Вы велели потакать желаниям принца и оберегать его, — отчеканил эльф. Он не поднял голову, но знал, что Владыка продолжал смотреть. От его взгляда мурашки бежали по телу, как от ледяного ветра. Недовольство повелителя будто забиралось под кожу и заставляло трепетать всё внутри. Фиар не сопротивлялся — знал, что был виноват, и мысленно корил себя. Он плохо справился со своей задачей, не оправдал доверия, не доглядел. Теперь Леголас будет страдать по этой девчонке, и всё из-за него! — Именно, оберегать. От самого себя тоже, — Трандуил будто наказывал его своим пренебрежительно-спокойным тоном, — ты разочаровал меня. Исправь всё и докажи, что я не зря доверил тебе наследника. На мгновение эльф обрадовался. Напряжение отступило, и сердце забилось быстрее. Но вдруг перед глазами возникло лицо принца: сияющий взгляд, улыбка, суетливые движения… Эариэль околдовала его. Все минувшие дни Фиар только и делал, что убеждал Леголаса не связываться с этой девчонкой. Без толку, он ничего не понимал и не замечал вокруг. Придётся действовать через эльфийку, но поверит ли она какому-то стражу? Нет. Для молодых, неугомонных и отупевших от любви, голос разума — пустой звук. Поговорить с ее родителями? Они-то должны понять, что к чему. Но опять же, поверят ли? Увезут ли дочь против воли? Возможно, но тогда Леголас может узнать про козни своего друга и отвернуться от него. — Владыка, — Фиар уверенно поднял голову, хотя ещё не придумал, что сказать, — боюсь, это будет нелегко сделать. Если бы вы приказали Эариэль плыть в Валинор… — Я не могу насильно выгонять своих подданных, — Трандуил заговорил резко, давая понять, что разговор ему надоел. — Леголас вернется из Ривенделла через пять дней. За день до этого группа эльфов уедет отсюда. Сделай так, чтобы они никого не забыли. Короткий взмах рукой возвестил об окончании беседы. Фиару ничего не оставалось, как поклониться и выйти из кабинета. Холодные стены дворцового коридора успокаивали, мысли здесь текли свободнее, даже воздух казался легче. Эльф несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от ощущения чего-то вязкого в своих лёгких. «Не иначе, как надышался властью», — подумал он и усмехнулся. Нельзя сказать, что Фиар любил Трандуила. Но он глубоко уважал его за преданность Зеленолесью и решительность, иногда граничившую с жестокостью. Много лет эльфы жили в покое благодаря стараниям своего Владыки. Он лучше всех разбирался в делах государства и воспитании собственного сына. Страж признавал это и был уверен в том, что обязан подчиниться. Не ему оспаривать приказы такого эльфа, как Трандуил. Однако это не прогоняло тоску. Фиар неторопливо побрёл куда-то, вслушиваясь в эхо собственных шагов. Тягучее, печальное; как и его мысли. Оно подчёркивало разницу между веселыми деньками в компании Леголаса и тем, что придётся сделать. В начале эльф просто исполнял приказ и нехотя возился с принцем. Он учил его, как найти общий язык со стражами и эльфийками. Показывал боевые приемы, открыл Зеленолесье с другой стороны. Судя по преданному взгляду, Фиар стал для Леголаса своего рода наставником. Это льстило, а вскоре страж и сам привязался к нему. Полюбил их прогулки, беседы и глупые истории, в которые они попадали. Он даже забыл, что перед ним был принц, а не обычный эльф. Опекал его, как младшего брата, но Трандуил жестоко напомнил о действительности. Фиар — слуга, обязанный денно и нощно оберегать своих Владык.***
Незадолго до отъезда подданных в Валинор, Трандуил устроил для них праздник. Ночью все обитатели Зеленолесья собрались у дворца. Кроны не закрывали небо над ним, позволяя луне и звёздам освещать всю округу белым светом. Эльфы и эльфийки оставили привычные для себя штаны, сапоги и тяжёлые ремни, надев длинные воздушные одежды. Большинство из них танцевали возле реки под звуки флейт. Другие шумели на мосту или в воде, брызгаясь друг на друга и всех, кто рисковал подойти близко. Влюблённые парочки разбрелись по саду и блуждали по узким тропам, которые словно ненароком появились среди густых зарослей. Пышные кусты, небольшие деревца и клумбы с цветами росли вперемешку, иногда полностью скрывая лавочки и бассейны с разноцветными рыбками. В эту ночь не спали ни животные, ни птицы. Даже цветы не закрылись: розы, лилии, белые нарциссы с жёлтыми серединками — все они будто хотели попрощаться и наполняли воздух сладкими ароматами. Эариэль знала, что в Валиноре тоже есть цветы, но уже скучала по этим. По лесу и своему уютному домику на дереве, куда каждое утро приходила белка и клянчила орехи. Раньше она не задумывалась над этим, поэтому сейчас ей предстояло решить слишком многое. Эльфийка гуляла по саду, всё дальше и дальше уходя от гудящей толпы. Тишина и лёгкий ветерок дарили умиротворение, но мысли крутились в голове, как разноцветный волчок. Она хотела бы уехать в Валинор вместе с родителями, но как же Леголас? Он ворвался в её жизнь и перевернул всё с ног на голову. Мечты о Валиноре в одночасье стали блеклыми, и только образ принца вызывал улыбку. Его добрый взгляд, смех и слова; он мог говорить что угодно, Эариэль просто радовалась его близости и вниманию. До недавнего времени она лишь наслаждалась этим спонтанным чувством, и только отъезд Леголаса дал понять, что они могут больше никогда не встретиться. «Наверное, оно и к лучшему», — подумала эльфийка, тоскливо рассматривая подол своего платья. Нежно-голубая ткань обволакивала ноги при каждом шаге, навевая мысли о собственной безвольности. Но что можно было сделать? Леголас — сын Владыки, а она из семьи простых стражей, и даже во дворец никогда не заходила. Чудо, что он вообще узнал о её существовании. Эариэль могла бы бросить всё и остаться в Зеленолесье, только это не приведёт ни к чему хорошему. Скоро сад накрыла тень деревьев. Музыка и голоса растворились в шорохе крон и уханье сов, что заставило эльфийку улыбнуться. Тревоги сменились предвкушением: сейчас она увидит Леголаса! Он прислал ей записку, что тайно вернулся сегодня и хочет встретиться на «их месте». Эариэль уверенно шагала по дорожке и озиралась. Вокруг то и дело раздавались звуки, а воображение рисовало силуэты эльфов. Она не верила, что другие гости могли забраться так далеко, однако ждала разоблачения и даже пригнулась. Эльфийка старательно вглядывалась в кромку леса. Деревья сливались в тёмную массу, но ей всё-таки удалось рассмотреть дуб с необычно прямым стволом. Забыв об осторожности, она побежала к нему, постепенно различая отдельные ветки и спрятанный в них домик. Леголас показал его Эариэль перед отъездом, в нём же они и поцеловались, впервые. Щёки обдало жаром, когда она вспоминала ласковые касания губ и языка, тепло, вздохи. Судя по резким движениям, принц волновался, и эльфийке хотелось помочь ему. Обнять, взять за руку или ещё что-нибудь, но она была так напугана, что не могла двигаться. Поцелуй вышел нескладным, но вспоминать его оказалось приятно. Эариэль подбежала к дубу и замерла перед деревянным мостом. Он опутывал ствол и тянулся вверх, ловко огибая ветки. По нему она сможет подняться к Леголасу… даже не верилось! Сердце забилось ещё быстрее, когда эльфийка ступила на мост. По пути она торопливо поправляла одежду и распущенные волосы. Лицо горело от бега, волнения и стыда, который вызывали её же мысли: поцелуй и надежда на то, что он повторится. Сейчас Эариэль не будет стоять столбом, она ответит, прижмётся к нему… В голове роилось множество мыслей, но все они исчезли, стоило зайти в домик. Его стены терялись во мраке, и было видно только окно слева. Около него стоял мужской силуэт; эльфийка забыла обо всём и принялась жадно рассматривать плечи и грудь, обтянутые одеждой. Зелёной, насколько можно было судить в тусклом освещении. Волосы казались слишком светлыми и странными… Эариэль что-то смущало, но она не могла понять, что именно. Осознание свалилось внезапно, когда незнакомец повернулся, и стали заметны тонкие черты лица, ровный нос и знакомая язвительная ухмылка. Это был Фиар, но почему? — Здравствуй, проходи, — невозмутимо сказал он. Эльфийка растерялась и прищурилась, надеясь отыскать Леголаса, но было чересчур темно. — Ты надеялась увидеть принца? — спросил эльф. — Прости, но он ещё не вернулся и просил меня поговорить с тобой. Он старался говорить дружелюбно, но в голосе чувствовалась фальшь. Эариэль так сильно насторожило это, что она не сразу обратила внимание на сказанное. — Зачем он обманул меня? — Мы боялись, что иначе ты не придёшь. Ведь у нас с тобой… напряжённые отношения. «Тебя это удивляет?» — подумала эльфийка, но вслух не сказала. Фиар постоянно бросал на неё злые взгляды и отворачивался, как только замечал. Разумеется, она предпочитала не видеться с ним. — Раз так, то почему он прислал именно тебя? — Потому что я его самый близкий друг, а значит, и твой. Эльф улыбнулся и прищурился, внимательно наблюдая за реакцией. Он будто проверял что-то, и Эариэль разозлилась. Она не игрушка и не лесной зверек! Хотелось сказать какую-нибудь колкость, но доброта Фиара казалась наигранной. Кто знает, на что он способен в гневе? Эльфийка готова была уйти и даже шагнула назад, но вспомнила о своём отъезде. Раз принц еще не вернулся, то это единственная возможность узнать о том, что он хотел сказать. Ей не нравилось происходящее, но и бросить всё она не могла. В груди потяжелело от тоски и сомнений. Видимо, мысли отразились на лице, потому что эльф вдруг рассмеялся. — Прекрати, не обижайся, — весело сказал он, продолжая щуриться, — нам обоим дорог Леголас, так давай попробуем подружиться, ради него. Эариэль была уверена в том, что Фиар лгал. Не верилось, что эта хитрая улыбка и вздёрнутый подбородок означали что-то хорошее. Но зачем ему это? Ответа не находилось, как бы она не старалась. Пауза затягивалась, а эльф всё смотрел и смотрел. Чернота вокруг стала казаться враждебной, и эльфийка буквально кожей ощутила прямоугольник двери за спиной. Там была свобода, и никто не удерживал её; это приободряло. — Что просил передать Леголас? — твёрдо спросила она. — Сначала покажи, что мы можем стать друзьями, — Фиар протянул к ней руку, — подойди, я же не Балрог. Эариэль сделала ещё один шаг назад. Сердце наполнилось обидой, но принц действительно просил быть терпеливее с его другом. Наверное, он разглядел в страже что-то хорошее, иначе не послал бы его сюда. Фиар не двигался, не уговаривал и не мешал уйти, поэтому эльфийка дала ему шанс. Она медленно приблизилась к окну и уже начала успокаиваться, как вдруг эльф шевельнулся. За пару мгновений он оказался так близко, что удалось почувствовать тепло его тела. На плечо Эариэль легла рука: большая, тяжёлая и пугающая. — Отвечай, или я уйду! — взвизгнула она и попыталась освободиться. Фиар сжал пальцы. Не больно и не сильно, но в этом простом действии читалось предупреждение. Эльфийка вспомнила, что они здесь одни, что никому не сказала, куда идёт, а страж намного выше. Она доставала ему только до груди, и от этого похолодела кровь. Хотелось стать ещё меньше и незаметнее, даже дыхание замедлилось. — Какая же ты пугливая, — хохотнул эльф, и с силой погладил её плечо, будто согревая. Эариаль попыталась отстраниться, но лишь крепче прижалась к нему. Это вышло случайно, и Фиар не растерялся: свободной рукой он обвёл контур выреза на её платье, легко задевая кожу. Такая дерзость вызвала ступор, но уже через мгновение эльфийка изо всех сил рванула прочь. Гнев и обида придавали смелости, она бы ударила нахала, только руки не слушались. От страха Эариэль не сразу поняла, что эльф крепко держал её за запястья. Она дёргалась, упиралась ногами, но его пальцы только сильнее впивались в кожу. — Оставь меня! — Мы не договорили. Фиар смеялся. Его глаза радостно блестели — он наслаждался происходящим и не скрывал этого. Неожиданно он грубо дёрнул эльфийку, и она ударилась затылком о стену дома. По телу прошла волна боли, из горла вырвался крик, но больше от ужаса: эльф оказался невыразимо сильным, он не отпустит её, пока сам не захочет. — Что тебе нужно? — спросила Эариэль. Голос получился сдавленным и жалким. Теперь окно было за спиной Фиара, и он казался безликой тенью. — Мне — ничего, я только исполняю желание нашего принца. Он вдавил её в стену. Опять тепло: удушливое, неприятное, как солнце в жару. Близость чужого тела заставляла содрогаться. Не только сердце, всё в груди эльфийки клокотало и мешало думать, искать выход. — Какое желание? — от страха у неё едва получалось говорить связно. — Он хочет знать, кто из его поклонниц лучше справится. Думаю, ты понимаешь, с чем? Эариэль не понимала. Она думала только о дыхании эльфа на своем лице. Это напоминало о поцелуе с Леголасом, но тогда ей было хорошо, а сейчас — нет! — С чем справится? Пусти! Она забилась изо всех сил, и Фиар отпустил её, но лишь для того, чтобы обнять за талию. — Ты же не думала, что одна у него? — его насмешливый тон подавлял волю. — А может решила, что он женится на тебе? Эльф выпрямился и гадко засмеялся. Эариэль упёрлась руками в его грудь, но не смогла оттолкнуть. До затуманенного рассудка наконец дошло, что он говорил, и пальцы сами собой сжались в кулаки. Нет, она не верила в то, что выйдет замуж за принца, но мечтала об этом. По ночам она смотрела в небо и представляла, что наблюдает за ним из королевского дворца и ждет, когда любимый придёт к ней. Эти мысли были отрадой, а сейчас превратились в забаву для этого негодяя! И самого Леголаса, которому он наверняка расскажет. — Глупая, — не унимался Фиар, — он принц, и женится на принцессе. Но ты сможешь иногда занимать её место, если всё сделаешь верно. Он опять наклонился и схватил юбку Эариэль. — Не смей… — выдохнула она, когда почувствовала, что ткань начинает подниматься. Всё выше и выше. Чужие руки хватали её за бедра, теплое дыхание опаляло шею… Возможно, было еще что-то, но эльфийка не замечала. Она будто летела со склона и мельком слышала какие-то слова, ощущала касания. Всё смешивалось, кружилось. Она даже не поняла, как смогла вырваться и добежать до выхода. Прохладный воздух и звуки леса терялись, существовали только нахальные руки Фиара и предательство Леголаса. «Наконец-то», — подумал эльф и лёгким движением поправил свой камзол. Он подошёл к окну и стал наблюдать, как Эариэль бежала по саду. Хвала Эру, бежала быстро и не хромала — значит, нигде не упала и не поранилась. Эльф рассматривал её развевающееся платье и старался вызвать в себе жалость, но не мог. Его куда больше заботил принц, который будет скучать по этой девчонке. Раньше Фиару хватало мыслей о долге и верной службе, но сейчас их стало мало. Он чувствовал себя предателем и боялся, что Леголас узнает об этом. Эльф тяжело вздохнул и опустил взгляд к подножию дуба, где росли кусты. Их ветки переплетались между собой, и не получалось увидеть, какой откуда рос. Так же, как и мысли в голове стража. У него было мало времени для того, чтобы исполнить приказ Владыки. К тому же, Эариэль могла кому-нибудь рассказать об истинных причинах своего отъезда. Тайное свидание и домогательства казались единственным, что не захотела бы обсуждать дева. Оставалось только надеяться на то, что она поверит во всё. Хотя почему нет? Фиар мог узнать про это место только от принца. Так и было, но эльфийка не догадывалась, что тайна их свидания открылась при других обстоятельствах.***
Спустя несколько дней Фиар возвращался домой после ночного дежурства. В голове гудело от усталости, и он нарочно выбрал самую извилистую тропу. Здесь редко ходили другие эльфы, поэтому можно было вдоволь насладиться птичьими трелями и спокойствием леса. Над головой качались кроны, надёжно защищая от летней жары. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь них и тянулись к земле, как золотая паутина. В траве громко возились ящерицы, и Фиар внимательно слушал мягкие звуки. Они успокаивали, пока где-то впереди не затрещали ветки. Резко, отрывисто — кто-то со злобой ломал их, и эльф замер. Не прошло и минуты, как из дебрей вылез лохматый принц. Он только что вернулся, судя по грязным сапогам, пыльным штанам и котарди. — Уже приехал? — улыбнулся эльф. Вдруг он заметил перекошенный рот и ярость в глазах Леголаса. Подумать не удалось: принц в два счёта подбежал к нему и молча ударил в лицо. Фиару показалось, что его зубы затрещали, и во рту появился вкус крови. Второй удар, третий. Эльф отшатнулся и запутался в траве. Ещё удар, и он упал на спину. Взбешённый принц не дал ему опомниться и продолжил колотить обеими руками. Страж не смел отвечать наследнику и лишь крутил головой, надеясь уберечь зубы и нос. «Узнал… Эариэль… Откуда?» — несвязные мысли прерывались от боли. Лицо горело, скоро даже отдельные удары потерялись в мучительной пульсации. Перед глазами мелькал свет и тени, их жгло — наверное, кровь попала. Она была и во рту, текла в горло. Фиара тошнило и он молился, чтобы принц скорее успокоился. Но, то ли время замедлилось, то ли Эру не слышал его. Леголас кричал что-то и только распалялся. Эльф больше не мог терпеть и оттолкнул принца одним резким движением. Поначалу казалось, что его продолжают бить. Нос, губы, глаза, кожа — всё будто распухло и находилось в пчелином улье. — Как ты мог? — послышалось рядом. Фиар с трудом сел и сплюнул. Голова раскалывалась, а в ушах нестерпимо звенело. — Отвечай! Громкий крик лишь умножал мучения. Эльф попытался ответить, но язык с трудом ворочался, а зубы ныли. Понадобилось время на то, чтобы приспособиться. — Как узнал? — два простых слова дались с трудом. — Она отправила мне письмо перед своим отъездом! — Леголас орал над ухом. — Всё рассказала… обвиняла меня… как ты мог так поступить со мной?! — Я сделал то, что должен был… — Должен? Эру, ты ведь знал, как она дорога мне! — Именно поэтому я так и поступил. Твой отец непременно узнал бы об этом, и что тогда? Он всё равно разлучил бы вас! — крикнул Фиар, превозмогая боль. Перед глазами всё кружилось, и он с трудом рассмотрел Леголаса. Тот сидел рядом, закрыв лицо окровавленными ладонями. — Она больше не верит мне, и никогда не поверит, — он опустил руки, — да пусть хоть весь мир ополчился бы на нас, но ты же мой друг, ты должен был оставаться на моей стороне до конца. — В первую очередь, ты сын нашего Владыки, его наследник. Пойми, у тебя не может быть друзей… в обычном смысле. Все мы — твои слуги, и только потом что-то ещё. Наш долг беречь тебя от любого зла и разочарований. Фиар ненавидел себя за эти слова. Он не верил в них, но должен был произнести. Леголас не ответил, только сверкнул полными ненависти глазами и ушёл. Глядя на его удаляющийся силуэт, эльф осознал, что это конец. Больше не будет весёлых посиделок и разговоров ни о чем. Они никогда не посетят те места, которые собирались. Их дружба закончилась. Захотелось кинуться следом и всё объяснить. Рассказать о приказе Трандуила и собственном раскаянии. Леголас бы поверил, простил, может и не сразу. Фиар дёрнулся, собираясь встать, но что-то остановливало. Наверное, чувство долга: он ведь страж, и обязан беречь покой в Зеленолесье. Своими откровениями он уничтожит тёплые отношения в семье Владыки, а от этого добра не будет никому. Даже если Трандуил ошибся, не принцу судить его, тем более, не Фиару: он лишь слуга, и обязан подчиняться, пусть это и трудно.