***
Солнце уже начало выглядывать из-за горизонта, и ей стало слегка не по себе. Райдер не была Героем. Она не была особенно бескорыстна, не питала особой любви к человечеству, и даже достаточно испытала на себе их жестокость, чтобы считать их чем-то, что можно было либо сожрать, либо избегать. Таким образом, она стала чем-то вроде создания ночи. Солнце не было её союзником ни в поисках пропитания, ни в попытках избежать внимания. Конечно, в её текущей форме это не было проблемой. Астральной формы Слуги было достаточно, чтобы скрыть её присутствие даже от Сэйбер, пока она не предпринимала никаких явных действий. Это было нечто большее… от яркого света ей просто становилось не по себе. Особенно после событий прошлой ночи. Райдер тоже ощутила странный прилив тревожной силы из храма, но также она заняла место в первом ряду для чего-то, что показалось ей гораздо более тревожным. Пока все обратили внимание на вершину горы, Райдер бросила взгляд на Сакуру. И ей не понравилось то, что она увидела. Почти всю ночь девушка явно испытывала сильную боль, и в какой-то момент у неё изо рта даже потекла кровь. Боль явно заставила её прикусить внутреннюю сторону щеки. И всё же за это время она ни разу не проснулась. Райдер знала, что тело девушки ненормально, а её душа каким-то образом испорчена. Но до сих пор она не понимала всей серьезности проблемы. Сакуре повезло, что она прожила так долго, и если ухудшение её состояния будет продолжаться такими темпами, Войну она не переживет. И девушка не собиралась никому об этом рассказывать. Даже сейчас она была на ногах, старательно работала, с восхитительным мастерством скрывая боль, как физическую, которую она явно испытывала (по мнению Райдер), так и эмоциональную… даже когда притворялась весёлой, приступив к выполнению своего ежедневного распорядка дел. Мальчик, в которого она явно была влюблена, предоставил её самой себе, чтобы потратить своё время на махание мечом. Он даже объявил, что собирается пойти куда-то поесть, оставив её одну! Она была больна, и… Честно говоря, Райдер даже удивилась, что она в нём нашла. Он был достаточно привлекателен, но тугим, как скала. Впрочем, ей стоило больше на себя сердиться. Сакура страдала, а Райдер была единственной, кто знал об этом, и ничем помочь не могла. По крайней мере, ничем таким, что не вызвало бы отвращения у самой Сакуры. Хуже того, чем больше Райдер узнавала об этом недуге, тем больше беспокоилась, что, помимо её собственной беспомощности, мало что в принципе могло спасти девочку… Вполне вероятно, что лучшее, что она сможет сделать, это до самого конца остаться рядом с ней. Но в этой Войне, быть может, и нет. И даже для монстра, которым стала Слуга Райдер, эта мысль была довольно болезненной.***
Илия не была уверена, правильно ли поступила, придя сегодня в парк. Если уж на то пошло, она не была до конца уверена, что правильным решением оказалось не послать Берсеркера ворваться в дом Широ, чтобы разорвать источник… чем бы он ни был. «Чёрный Грааль», за неимением лучшего термина. Она не думала, что Широ лично имеет какое-то к этому отношение. Во-первых, это был инструмент Макири, и она знала бы, если бы он был затронут этой штукой. Но, помимо этого, он просто не был тем человеком, который мог бы создать нечто столь гротескное. Не с точки зрения отсутствия у него магического таланта (хотя и это было ужасно), а с точки зрения того, каким человеком он был. Он был слишком добр, чтобы сделать нечто подобное. И если так… то эта штука была чём-то вроде Илии? Похожа на человека? Вероятно, он даже не подозревал, что она находится в его доме. А это значило, что Илия совершенно не знала, что делать. Может ли она послать Берсеркера, чтобы тот разорвал эту штуку в клочья? Сэйбер вмешается, но Берсеркер и её без труда уничтожит, а «тело» чёрного Грааля не обладало подавляющим магическим ощущением. Вопрос заключался в другом: что бы сделал Широ? Он, конечно же, не стал бы стоять на месте перед гигантом, разрушающим его дом и убивающим гостей. Он обязательно вмешается. Она могла бы сказать Берсеркеру, чтобы тот не причинял ему вреда, и Берсеркер сделает всё возможное, чтобы подчиниться, но он не был настолько точным в ограниченных условиях. — Илия! — произнёс знакомый голос, заставивший её сердце забиться чаще. — Эй! Я не могу остаться надолго, но… по крайней мере, сегодня я не опоздал и не болею, — сказал Широ, неловко посмеиваясь. — В-всё нормально. Мне просто нравится, что ты всегда находишь время на то, чтобы встретиться со мной, — сказала Илия. — Тебе и не нужно было это делать. Но это… мило. — Хех, — Широ сел рядом с ней скамейку. — Ну что ж, тогда я рад, что делаю твоё пребывание в Японии чуть лучше. Итак, что бы ты хотела сегодня поделать? Просто посидеть и поговорить? Боюсь, мне… э-э… не о чем особо рассказать… «Вау. Так плохо лжёт. Определённо», — подумала Илия, искренне подавляя желание захихикать, несмотря на дурное предчувствие. — А ты уверен? Держу пари, твоя жизнь должна быть очень захватывающей. Мой дедушка рассказывал мне, что японцы — это племя босоногих дикарей, которые вспарывают себе животы. Бьюсь об заклад, здорово жить с такими людьми! — Твой дедушка преувеличивает… «Я всё больше и больше начинаю сомневаться, что он просто лжёт. Но так мило, что ты всё ещё ведешь себя вежливо», — подумала Илия. Вслух же она сказала другое: — Вот как? А с кем ты живешь? — Ну точно не с теми, кто вспарывает себе животы, — усмехнулся Широ. — Может быть, с теми немногими, кто набивает себе живот. У нас появился новый жилец, который и правда много ест, а Фуджи-нээ и вовсе способна пять порций лично умять. Хорошо ещё, что Сакура помогает готовить. — А кто такие Фуджинэ и Сакура? — А… Точно. Ты же не местная. Фуджи-нээ — так я называю Фуджимуру Тайгу. Она моя учительница, но также старый друг моего отца, с тех времён, когда он ещё был жив. Она всегда была рядом и помогала мне. Хотя, на самом деле, она мне как мама. Если быть точнее, то точно, как старшая сестра, — он остановился, чтобы подумать. — Хотя порой она ведёт себя как младшая сестра. Но она всегда была рядом, как бы плохо мне ни было. Член семьи, так сказать. «Семья…», — подумала про себя Илия. «Друг Кирицугу. Интересно, какая она? Любил ли он её? Неужели он заботился о ней и Широ больше, чем обо мне, и потому держался подальше?» «Или дедушка и об этом лгал?» — Наверное, она милая, — тихо сказала Илия и, не говоря больше ни слова, обвила его руками. — Э-эй! Ч-что я тебе говорил о близости… — У меня тоже нет папы. Я знаю, как это больно, — прошептала Илия. Широ на этот момент с ног можно было сбить даже лёгким ветерком. — Я… Илия, прости, я и не знал… — Нет, не извиняйся, — сказала девушка, уткнувшись своей маленькой головой ему в грудь. Она была, пожалуй, даже легче, чем выглядела, словно была нематериальной феей. — Это грустно, но… это нас и объединяет. Помогает, потому что мы испытываем одно и то же чувство, правда? Честно говоря, Широ не был уверен, что ему следует говорить. И ограничиться он решил тем, что начал нежно гладить девушку по волосам. — Сакура, — сказала Илия. Выражение лица Илии, повернувшейся к нему, чтобы посмотреть, было сочетанием меланхоличности, которую она выказывала ранее, и жалостью к очевидной и сильной глупости Широ. — Ты рассказал мне, кто такая Фуджинэ. — Фуджи-нээ. — Да какая разница! Ты мне рассказал, а Сакура?.. И лучше бы ей не быть твоей девушкой. Я не потерплю, чтобы ты игрался с девичьими сердцами, — сказала Илия, и все следы грусти исчезли, сменившись нетерпеливым раздражением. Широ боролся с желанием рассмеяться над её чрезмерно серьёзным выражением лица. Честно говоря, отслеживание её эмоций требовало немалого контроля и нескольких дней подготовки. — Н-не совсем… — сказал Широ. — Она просто… друг детства, вот и всё. Почти как сестра. — Хм. Что ж, поверю. На этот раз, — сказала Илия, и по её тону было видно, что это акт невиданной щедрости. — Значит она миленькая, да? — Она… просто появилась однажды, когда я болел, и с тех пор не отходила от меня, — сказал Широ, слегка посмеиваясь. — В смысле, я видел её раньше, но, главным образом, потому, что она сестра моего друга. Она появилась и помогла мне, и с тех пор продолжает поддерживать меня, даже когда мы с её братом отдалились друг от друга. Честно говоря, я даже не знаю почему. Думаю, что такой уж человек Мато Сакура. У Илии кровь в жилах застыла. Мато… «Макири… Макири… Макири…» — Илия? — тихо позвал Широ, встревоженный тем, что девушка отстранилась от него. — Мне… мне пора идти. Прости, Широ, я… прости… — она запнулась, отвернулась и побежала. — Постой, Илия! Скажи хоть, что слу… — начал Широ, положив ей руку на плечо. — Я же сказала, мне надо идти! — закричала Илия, шлепнув его по руке. Она убежала, не желая смотреть на его лицо и видеть в нём беспокойство и удивление, которые, как она знала, там будут. А что ей ещё оставалось делать? Оружие Макири находилось в его доме и было самым близким другом семьи? Много усилий, чтобы понять, не понадобится. Она даже не пыталась остановить слёзы. Просто бежала, бежала и бежала, надеясь, вопреки всему, что выявится какой-то план, до которого она раньше не догадалась, но зная в глубине души, что этого не случится. Она должна будет лично разобраться с этим вопросом. Но это был единственный способ, который она могла себе представить… Широ никогда её не простит. Она должна была сделать это, но не могла. Что же ей делать?***
За ужином сэмпай был очень огорчен. Он пытался скрыть это, но Сакура чувствовала, что его что-то тревожит. Она предположила, что это что-то связанное с Войной, но точно сказать было нельзя… Сэмпай всегда был из тех, кто не обременяет своими проблемами других, как и сама Сакура. Это отчасти и влекло её к нему — отчётливое сходство между ними, ощущение… пустоты. Он чувствовал, что неважен, и потому был особенен для неё. Она сомневалась, что он заметил это, но только потому, что она была более лучшей актрисой, чем он. Так было лучше. «Впрочем, следовало бы ему заметить. Надо было что-то увидеть, обнаружить какую-то странность. Я скрыла от него, но намёки были, только потрудился бы он посмотреть…» Сакура покачала головой, надеясь прояснить разум. Наверное, эта проблема с Войной и сэмпаем ещё больше утомили её. В последнее время мысли не переставали уходить из колеи. Когда она просыпалась, то чувствовала себя всё менее и менее похожей на саму себя, а когда спала, то видела сны… «Просто сны. Просто волнения. Всё в порядке», — подумала Сакура. Горько усмехнувшись, она продолжила мысль. «Ну, не хуже, чем обычно». Возможно, она и правда просто устала. Были у неё на то причины. Беспокойство в голове было значительным, и в последнее время истощение её личной Праны было даже хуже обычного. Она была уверена, что справится… но, наверное, и правда стоит проводить больше времени в постели. И никто толком не собирался её будить. Сэмпай, вероятно, ждал, пока он заснёт, только бы уйти с Сэйбер на войну. И в этот момент она испытала сильное искушение сделать ему одолжение. «Так устала…»***
Было так темно. Сакура не видела даже земли под ногами и подозревала, что её попросту не было. Она чувствовала твёрдую почву, но та не была в действительности твердой… и, казалось, просто исчезала. Словно… Ах. Ах-ха. — Я здесь уже была раньше, так ведь? — спросила Сакура. — Удивлена, что ты помнишь. А не должна… — Я не знала… поначалу. Пока не спала. Мне казалось, что мысль об этом затерялась где-то на задворках сознания… — призналась Сакура. Затем она села, скрестив ноги, прямо на пустоту. — Ты довольно хорошо воспринимаешь действительность. — Я ведь сплю, не так ли? Не о чем беспокоиться, — сказала Сакура. — Сон, может, и необычный… но во мне никогда ничего нормального не было. Я уже знаю, что, кем бы ты ни была, прислушиваться к тебе не стоит. В прошлый раз ты это доказала. — Это было вполне обоснованное предложение. Ты заслуживаешь мести, Сакура. — Я её не хочу, — сказала Сакура. — И ничего другого не хочу, ничего, что мог бы предложить гулкий голос из пустоты. Особенно тот… что пытался уговорить меня убить мою единственную семью! Человека, которого я… — Ти-и-ише. Я понимаю и приношу свои извинения. Понимаю, что твои интересы с моими не пересекаются, но это можно исправить. И если «гулкий голос из темноты» не заслуживает доверия… — тьма, казалось, составляла всё видимое окружение, свернулась сама по себе, искривилась и собралась, принимая форму женщины. — То, может, эта форма лучше? Сакура в замешательстве посмотрела на неё. Конечно, она была красива, и немного необычайна внешне: длинные блестящие лазоревые волосы, сияющие глаза, слегка заостренные уши, скромные, но заметные изгибы, обтянутые простой белой сорочкой. Её возраст сложно было определить… она не выглядела особо старше самой Сакуры, но что-то было в ней такое, от чего веяло зрелостью. И, конечно же, Сакура не могла не понять. — Ах. Ты Слуга, — тихо сказала Сакура. — Тогда я и правда не могу тебе доверять. — О? — удивлённо протянула женщина с лёгкой улыбкой. — Это Война Святого Грааля, а я Мастер Райдер. Думаешь, я поверю, что твой Мастер не подослал тебя, зная это? Женщина рассмеялась, зазвучав, словно звон колокола. — Моим Мастером будешь ты, милая. Но тогда я определённо смогу сказать, что у тебя есть какие-то скрытые побуждения. Глаза Сакуры расширились. — Что? Это не… — Так уж необходимо подвергать это сомнению? Как ты уже заметила, я не думаю, что ты вспомнишь об этом, когда проснёшься, — сказала женщина. — Кроме того, я хочу тебе кое-что показать. Щелчок хрупких пальцев, и сцена переместилась из небытия в реальность. Глаза Сакура вновь удивлённо расширились. Комната, в которой она очутилась, была невероятно красива… гораздо более роскошна, чем та, что была у неё в поместье Мато, более ошеломляющая, чем даже её ностальгические воспоминания о доме детства. Но теперь она поняла, что сидит в большом зале… нет, тронном зале. Во дворце. Белые мраморные полы были инкрустированы золотом, колонны украшены резьбой и узорами цветов, и драгоценностями. Сакура с трудом представляла себе, сколько это может стоить, явно больше половины Фуюки, вместе взятой. Но фигура, занимающая трон… всё затмевала. Это была Сакура. В какой-то степени. Сакура без единого изъяна во внешности. Она была одета в тёмное платье, которое, казалось, было живым. Но вместо того, что встревожить, этот эффект внушал величие. На её идеально уложенных волосах красовалась корона с черным бриллиантом. — Значит, месть — это не то, чего ты жаждешь? Вот и прекрасно, — сказала женщина. — Эта сила принадлежит тебе, Сакура, и если ты примешь её, то сможешь сделать всё, что пожелаешь. Править всеми народами земли уже не нечто недосягаемое. Тебя могут почитать как королеву, богиню. Никогда больше ты не будешь вынуждена жить в нищете и мучениях… всё живое преклонит колени перед твоей силой. И я в прямом смысле говорю «всё». Сцена расплылась и переместилась, и императрица Сакура более не была единственной фигурой в комнате. И вот уже некоторые из коленопреклонённых идеально сюда вписывались… — Сестра, перед которой ты благоговеешь, станет твоей покорной Слугой. Человек, о любви которого ты тоскуешь, бросится к твоим ногам, умоляя о внимании. Брат, который так жестоко с тобой обращается, будет жить в страхе перед тобой, навечно в твоей власти. И дедушка… готовый наложить на себя любую епитимью, которую ты прикажешь за его непростительные грехи. Скажи же, Сакура, тебе это больше нравится? — Это… это немного расточительно, — сказала Сакура. — … Не понимаю. Ты сомневаешься в возможности всего этого? Сакура, твоя сила находится далеко за пределами всего, что ты можешь осознать. Всё это и многое другое может стать… — Нет, я… ну… Я не знаю… — тихо пробормотала Сакура. — Я не хочу этого. — … Всё равно не понимаю. — Ну, я… Я понимаю, почему некоторые люди так поступают. Но я не хочу править своей сестрой. Сэмпаем… даже братом. Я… Я просто хочу жить. Я никогда не хотела того, чтобы мне кто-то поклонялся. Я… прости. Ты, наверное, и правда очень стараешься. Может, ты и правда хочешь мне добра, потому что это… ну… правда лучше. Лучше, чем в прошлый раз, — сказала Сакура. — Но это… Просто это не я. — Я… не понимаю тебя, — сказала женщина. — Но я здесь не для того, чтобы принуждать тебя к чему-то, дорогая. Всё, чего я жажду, это очертить потенциал, который ты имеешь в себе. Ни больше, ни меньше. Если тебе не хочется… то придётся попробовать снова. В другую ночь. Поддерживать эту связь напряжно, а мои ресурсы необходимы в другом месте, так что… — Подожди! — воскликнула Сакура. — Да, моя дорогая? — Раз… Раз уж я не могу тебя видеть, я должна знать, как тебя зовут. Если… если ты Слуга, то скоро можешь умереть. И… Я думаю, что, несмотря ни на что, по какой бы причине ты это не делала, но ты не желаешь мне зла. И потому я хотела бы знать, как тебя зовут, — тихо сказала Сакура улыбаясь. Глаза женщины широко раскрылись. — Меня? Не такая уж и наглая просьба. Я не хочу, чтобы Райдер знала, но ты ведь и не подумаешь о том, чтобы сказать ей, когда вернёшься в сознание. Я Кас… нет. Нет. Лучше зови меня Медея. Сакура тепло улыбнулась, хоть мир вокруг и погрузился в более привычную атмосферу сна. — Значит, Медея…***
Кастер пристально посмотрела на тень и улыбнулась. Её… мольбы… к Сакуре прошли лучше, чем она ожидала. Не идеальный, но прогресс оказался достигнут. Она могла признать, что её первое неуклюжее усилие было ошибкой. Её понимание того, чего она на самом деле желала, мягко говоря, было очень ограниченным. Сакура была девушкой странной … как мог кто-то в её положении, кто-то, переживший подобные унижения, не жаждать мести? Медея на её месте с радостью бы приняла предложение убить всех до единого, кто причинил ей вред или пренебрёг ею, и всё же Сакура оказалась в ужасе. Но Кастер дурочкой не была. Она наблюдала, изучала и адаптировала своё предложение, чтобы стать менее откровенно-враждебной, и, в свою очередь, получила гораздо меньшее сопротивление. Она подождёт ещё немного, и следующее предложение станет более действенным. В конце концов, девочка поверит ей, а когда этот момент настанет, она встретит свою судьбу с распростёртыми объятиями. Того, чего семья Сакуры не смогла добиться силой, Кастер достигнет при помощи мягкого убеждения и искушения. Оставалось лишь найти подходящую приманку. Это было проще и… что ж, эта девушка не была неприятным человеком. Лучше было сделать это мягко, потому что Кастер не держала конкретно на неё зла. И тогда Сакура станет идеальным оружием. Те, кто несёт ответственность за смерть Соичиро-сама, будут уничтожены своим же оружием, и одной иронии от этого факта достаточно, чтобы вернуть хотя бы немного тепла в сердце Кастер. Самая настоящая месть. Тем временем, она вернула себе свой храм и теперь, когда Сакура спала, она была в состоянии снова привести своего любимого питомца в физическое проявление. Он был сильно повреждён в битве прошлой ночью, но мана, которую высасывала из города, оказалась отличным лекарством. Тёмное существо билось уже не так слабо, как раньше, его щупальца росли и распускались. Он ещё не был готов снова охотиться, но… «Голодно…» — Тише… Всё в порядке, мой дорогой. Сегодня тебе придётся довольствоваться чем-то менее сытным. Впрочем, совсем скоро этот день настанет. У тебя есть много Слуг, которых нужно поглотить… — Нет. Я думаю, мы уже готовы. Ты голодна, тварь? Я тоже. Давай найдем себе что-нибудь, во что можно было бы вонзить зубы. Это было первое открытое словесное заявление, сильно отличающееся от бессловесного эмоционального оттенка тени, и прозвучало оно в храме с откровенной гордыней, которую невозможно было увидеть своими глазами. Эти слова, казалось, оказали значительное влияние на тень. Удары удвоились, бессловесные заявления о голоде стали всё более частыми и настойчивыми. Кастер, древняя и могущественная ведьма, сказала единственное, что могло прийти ей в голову в этой ситуации. — Ха?.. — протянула она. — Будь осторожна, когда кормишь своих питомцев, ладно? Несварение желудка такая же сука, как и ты! — голос хихикнул, когда её вновь призванный питомец начал растворяться в земле, даже не попрощавшись с ней и втягиваясь в саму ночь, чтобы утолить свой голод. — Что?.. — сказала Кастер, уставившись в пустое пространство, на котором совсем недавно покоилось её самое сильное оружие.***
Сакура заснула раньше, чем все ожидали. Широ был более чем обеспокоен тем, что это был признак того, что её болезнь продолжалась, несмотря на её заявления об обратном, но, по крайней мере, она, казалось, спала спокойно, и он действительно не мог придумать ничего другого, что можно было бы сделать, чтобы помочь ей. Если она действительно всё ещё больна, то лучшее, что он может сделать, это дать ей отдохнуть. — Хех… Знаешь, это первый раз, когда мы с тобой вступаем на Войну, — сказал Широ. — Не думаю, что это смешно, — сказала Сэйбер. — Я тоже… — сказал Широ. — Я вот удивляюсь, — сказала Слуга, пока они шли. — Я понимаю твоё желание защитить Сакуру. Её собственная семья этого не делает, поэтому честь требует поступить так любому благородному рыцарю. Но ты каждый день оставляешь меня на долгое время без всяких объяснений. Это ненужный риск. Ты должен понимать… Широ, большинство Мастеров не проявляют активности в дневные часы, опасаясь вмешательства Ассоциации Магов. Но и это не гарант. Если ты не будешь со мной, Слуга Ассассин может затащить тебя в переулок и там тебе в мгновение ока шею свернуть, и никто не заметит! И это лишь самая очевидная угроза! — Ну… я знаю, что это рискованно, но… — Но что? Широ, я не смогу защитить тебя, если ты не будешь мне доверять. Что такого важного ты чувствуешь, что не только уходишь, но и лжёшь мне? В этот момент Широ действительно оказался в затруднительном положении. «Я должен ходить на ежедневные свидания с маленькой девочкой, потому что она одна из тех немногих факторов, что заставляют меня почувствовать себя спокойнее». Ни за что он так не скажет, но Сэйбер не собиралась так легко отступать. И, чёрт возьми, может, это и не имеет значения… но после сегодняшнего дня Илия, возможно, с ним вообще больше разговаривать не захочет, а он даже не знает, что сделал. Сначала Илия, теперь Сэйбер… почему все девушки такие сложные? И всё же он подозревал, что Сэйбер не оставит всё это без ответа. А вот его-то у Широ и не было. Он волновался за Илию, волновался за Сакуру, и всё вообще становилось сложнее, потому что все женщины в его жизни были какими-то безумными. Потому он решил прибегнуть к испытанному и проверенному методу борьбы с любопытством. Издавать неопределённые звуки, пока не произойдет что-нибудь, способное отвлечь внимание от ситуации. Просто издавать невнятные звуки. — Хм-м-м-м-м-м… — протянул он. Да, это было достаточно неясно. Теперь, в любой момент должно появиться что-то, что отвлечет её… — Хм-м-м-м-м-м-м-м-м-м… В любой момент. И что-то действительно случилось, но, когда это произошло, Широ осознал, что и сам отвлёкся. Он остановился, как вкопанный, при виде одного из последних людей в мире, которых только ожидал увидеть. — Вы… Вы же… Мато Зокен тепло улыбнулся приближающейся паре, по-видимому, не обращая внимания на юную леди в доспехах, которая следовала за Широ. — Ах да… юный Эмия, полагаю? Надеюсь, ты заботишься о моей внучке? — весело сказал старик. Но атмосфера вокруг него казалась какой-то неправильной. Старик прогуливается в парке под луной, что же тут странного? — Широ! — прошипела Сэйбер. — Отойди от него! Это не человек! «Что? Не человек? Дедушка Сакуры…» И в середине этой мысли Широ понял, что именно поразило его. Трава у ног старика была густо… извивающейся. Даже в темноте Широ видеть, как что-то движется в листве. Нет… этого чего-то было невероятно много… — Да… — сказал Широ. — Мне кажется, я понял, о чём ты. — Ах, это? — усмехнулся Зокен. Что-то зашипело у его ног. — Просто домашние зверушки. Боюсь, что после довольно позорного выступления моего внука против юного Мастера Берсеркера мне пришлось вмешаться и вернуть себе частичку семейной гордости. В данный момент у меня нет своего Слуги, но я чувствовал, что небольшие махинации с Войной могут предложить некоторые интригующие возможности. Я сомневаюсь, что могу претендовать на Грааль для Макири, но… кто знает. — Макири?.. — моргнув, спросил Широ. От этого Зокен рассмеялся. — Вот это да… Ты ничего не знаешь о Макири, но позволяешь Сакуре жить под своей крышей? Ты участвуешь в Войне Святого Грааля, не имея даже элементарных представлений о Трёх Семьях! Воистину, даже это старое сердце находит юмор в том, как ужасно Эмия Кирицугу подготовил своего наследника… — Что? О чём ты говоришь… — спросил Широ, двинувшись вперёд, чтобы в случае необходимости вытряхнуть из старика информацию… пока рука в перчатке не схватила его за плечо, останавливая. — Широ, — сказала Сэйбер. — Держись за мной. Странное шипение становилось всё громче. Под собой и позади Широ услышал, как шуршит нечто хитинное. — На самом деле, Сэйбер, я не знаю, насколько это будет полезно… Зокен усмехнулся. — Я не совсем понимаю, почему леди Айнцберн решила пощадить тебя, молодой человек, но знай, что я менее щедр. Может, ты и принесёшь какую-то пользу, но вряд ли в тебе есть необходимость. Да… Я полагаю, что нет причин отпускать тебя живым. — Широ. Помни о своём обучении и постарайся оставаться в живых, — сказала Сэйбер, когда звуки стали громче. — Я буду защищать тебя столько, сколько смогу. — Это не поможет. С наглым и небрежным хвастовством звёзды погасли. — Невозможно… — пробормотал Зокен. — Сэйбер… — сказал Широ. — Что?.. Чёрное пространство ночи едва было видимо. В воздухе стоял густой запах гнили и крови, становившийся всё гуще. Эта тварь точно не ходила, не ползала и не сочилась… казалось, она вообще не двигалась, а лишь «приближалась». Огни на обочине улицы гасли, как только оно проходило мимо них, а вслед тянулись чёрные щупальца. Широ чувствовал, как у него начинает болеть голова только лишь при взгляде на него, словно он оказался на дне океана, уставившись на какое-то первобытное существо из глубин, миллионами тонн давящими на его разум. — Что… что это вообще такое? — Нет… — сказал Зокен, и в голосе его послышались истерические нотки. — Нет, нет, нет! Как оно могло оказаться здесь?! — Широ… — пробормотала Сэйбер. — Надо отступать. Сейчас же! — О, но ты же пропустишь вечеринку… — произнёс странный и странно знакомый голос. Тёмная тварь остановилась и, казалось, замерла… раскрылась, за неимением лучшего слова. Колышущиеся щупальца раздвинулись, и из пространства в ночи (прямо из него. Как вообще что-то такое может быть материальным? Как это возможно?) шагнул силуэт, такой же тёмный, как и само аморфное присутствие, но гораздо более узнаваемый. Этот человек был высок, даже выше Широ. Он был покрыт от шеи зазубренной чёрной боевой сталью, перчатки и, в особенности, сапоги заканчивались злобными крючьями и шипами. Волосы его были черны, как смоль, а глаза закрывала полумаска, отчего создавалось впечатление, что он оживший кусочек ночи, за исключением одного едва заметного пятна… его зубов, что обнажились в усмешке, которая была очень похожа на ту, что может лицезреть глубоководный пловец, мчащийся вглубь, в воду, которую окропили кровью. Чёрный рыцарь вытянул вперёд руку, и в его руке появилось отдающее злобой чёрно-красное копье, которое, казалось, ещё больше погрузило во мрак всю окружающую действительность. — Хорошая идея у этого старика, — сказал Лансер. — Просто он не до конца её продумал. Никто отсюда живым не уйдет.