Цифры

Этот мир с самого начала был ненормальным. Супер-герои, супер-злодеи, акумы, квами, Санта-Клаус, Сатана… Так что Феликс был ни капли не удивлен, когда на его запястье начала появляться едва заметная черная точка. Признаться, по началу, это выглядело как нелепый штрих художника-недоучки. Но в четырнадцать, набросок стал походить на единицу. Феликс всегда думал, его число должно быть особенным, необычным, неповторимым. Девяносто девять и девять десятых, или ноль ноль и одна сотая. А его число – единица, как тупо. Адриан тихо посмеивался, крутя перед самым носом ели различимой семеркой. Мама снисходительно улыбнулась. - Не расстраивался, дорогой. Я тоже хотела восемнадцать, а у меня появилось сорок шесть, а твой отец хотел шестьдесят восемь, а ему досталось пятьдесят четыре и прекрасная жена в придачу. Габриэла заливисто смеется. Феликс цокнул языком, утвердительно покивает, мол: «Да, мама, ты права.» Сто. Именно так и происходит выбор, сумма цифр должна быть равна ста закрепляя союз двух людей. В семнадцать Феликс чуть не поперхнулся кофе утром, увидев, как на запястье стремительно появляются штрихи рядом с единицей. Адриан кинул вопросительный взгляд, вытирая жирные пальцы об салфетку, отчетливо показывая семьдесят шесть с половиной на запястье. - Фел? -Адриан, у меня проблема… В восемнадацать, Феликс пытался успокоить истерику. Выходило дерьмово, но пытаться стоило. Будит родителей с братом в два сорок пять не дело, даже если число на запястье равно сотне. Конечно, это не дело будить семью из-за такой глупости. Феликс действовал тихо, насколько это позволяла истерика: Опрокинутая ваза, вешалка, вылетевший кухонный ящик и лязг столовых приборов о мраморный пол. Абсолютная тишина. Именно в этот момент Феликс начинает ненавидеть Адриана. Младший выбивает кухонный нож из его рук, он же ничего плохого не делал, лишь хотел исправить пару цифр на запястье. Габриэль надеялся, что скорая не понадобится, всего лишь пара порезов, синяков и обморок. Матери. И да, скорую все же пришлось вызвать. И да, мама много плакала, видя на запястье старшего, аккуратно выведенную цифру сто. А Феликс поджимал губы, ему было страшно, стыдно и он чувствовал себя ущемленным. У него не будет пары, никогда. Он полноценный с самого рождения, он умрет в одиночестве. И это самое страшное. У него снова началась истерика. Ему двадцать три отец дал ему свою компанию в Лондоне, а Феликс не против, ему уже все равно. Иногда он даже был рад своей сотне на запястье, к нему не лез никто. Лишь открывали рот, выпучивали глаза, глотая воздух подобно рыбе. - Но…но…но такое невозможно! - Как видишь, возможно, а теперь пошла прочь, хватить тратить мое время. А еще Феликс заметил, что за ним кто-то следит. Очень тщательно и щепетильно, а еще очень скрытно. Сколько раз он резко не оборачивался, не видел никого в открытую смотрящего на него. Может у него уже паранойя? Черт его знает. А еще он встретил очень креативную студентку из «London College of Fashion». Его поразило ее платье «божьей коровки», но он сохранял лицо, но после костюма «Кота Нуара» его самообладание рухнуло. И он предложил ей работать в «Agreste» и чуть не погиб, его чуть не придушили, до этого издав ультразвук. А после она долго извинялась, заливаясь алым румянцев, аж до шеи, гладя его помятый ею же пиджак. Именно с тех пор у него новый сотрудник. И… Именно с тех пор появилось это отвратительное чувство слежки.