Что такое любовь?

Что такое любовь?.. Вот знаете, когда учишься готовить незнакомое блюдо, появляются такие мысли "А вдруг не получится, и никому не понравится?", но всё равно берёшься, потому что именно это блюдо хочешь научиться готовить. Это называется влечением. Но бывает такое, что простое влечение перерастает в нечто большее – ты влюбляешься в это блюдо! Наверное, это и есть любовь... Ах да, какая я невежливая – не представилась! Зовите меня Мияко.       На днях та самая сияющая и излучающая добро Мияко снова заглядывала в гости к Мадоке, радуя всех новыми блюдами. Она безумно любила готовить вместе со своим сенсеем – Чихиро Комия. Чаще всего она заходила в воскресенье, потому что лишь в воскресенье у Кэйчиро, слуги Мадоки, был выходной, что позволяло обедать вне официальной обстановки. Тот карамельный пудинг, что Мияко однажды приготовила под чутким надзиранием Чихиро, Кэйчиро даже не удосужился похвалить – лишь кивнул. Мияко тогда сильно огорчилась, ведь лишь одно слово "Вкусно" от Кэйчиро стоило для неё миллионы похвал других людей.       В это воскресенье Мияко снова пришла к Мадоке. С кусочками фруктов и, политый шоколадом, очередной пудинг, приготовленный Мияко, получился почти идеальным, но снова еду хвалил только Мадока. Мияко всё бросала смущённые взгляды на то, как её любимый Кэйчиро со сдержанным удовольствием ест приготовленный ею десерт. При каждом его движении, любом действии, когда он с ней заговаривал или пробовал её еду, она смущалась, но чувствовала, как внутри снова взлетают бабочки. Когда Кэйчиро хвалил её, она вся расцветала... Это нельзя было не заметить, ведь все эмоции у Мияко были на лице, она была словно открытая книга. Но то, что творилось в её голове, прочитать могла только она сама.       В следующие выходные друзья отправились на концерт Небесных Мальчиков. Ибуки, лидер группы, после концерта подарил один из брошенных ему букетов Мияко. Она громко радовалась и улыбалась, краснела и много раз благодарила парня. Сколько ей нужно было для простой радости! Будучи "богачкой", она не была испорчена; в свои шестнадцать, словно невинный и местами наивный ребёнок. Иногда она поглядывала на Кэйчиро, думая о том, ревнует ли он её – хотя по его серьёзному лицу было ясно, что он не то что бы не ревнует, даже не смотрит в её сторону.       Мияко никогда не говорила о своих чувствах ни родителям, ни друзьям, ни одноклассникам. – Госпожа Мияко, можно узнать, в чём причина Вашей неестественной эмоциональности? Вы что-то скрываете? – однажды спросил её Кэйчиро. В его голосе не было беспокойства, он узнавал скорее из чувства вежливости или любопытства. "Неужели Вы ничего не чувствуете, Синодзаки-сан?.. Вы опять холодны ко мне", – лишь думала Мияко, но улыбалась. – Я не понимаю, о чём Вы, Синодзаки-сан! Я радуюсь искренне. Особенно тогда, когда... когда Вы пробуете мой пудинг!       Диалог не привёл ни к чему, кроме смеха Кэйчиро. Он принял это за шутку, но так, наверное, даже лучше. Мияко снова улыбнулась. Но на следующие выходные она не приехала. И после долго не приезжала.       Как-то она пришла к Чихиро, когда Мадока с Кэйчиро были в командировке. Всегда светлые и яркие глаза Мияко были тусклы. Девочка молча опустилась в кресло и уставилась подавленным взглядом на своего друга. – Мияко... ты словно разбитая тарелка... – Сочувственно выдавил Чихиро, сев на противоположное кресло.       Мияко продолжила молчать. Каким должен быть человек, чувства которого отвергли? Хотя, может, Синодзаки-сан просто любит меня по-дружески... Но я не хочу по-дружески! Мне уже шестнадцать, и я взрослая! Вот почему нельзя подать хоть какой-то знак, что он понимает мои чувства?..       Она заговорила, но только не о том, о чём думала – о каком-то новом блюде. Больше, конечно, Мияко так себя не вела, но её внутренний мир был натянут, словно канат, держащий корабль. Каждый раз, приходя в дом дизайнера и встречая там Кэйчиро, она вся напрягалась, всматривалась в его лицо, но было тщетно.       Шли годы, Мияко повзрослела, Мадока продвинулся в работе и стал чаще таскать Кэйчиро с собой по командировкам. Когда Мияко нужна была помощь, друзья ей помогали. Кэйчиро безупречно учился в школе, и его знания передались Мияко при поступлении в старшую школу. В старшей школе она загрузилась домашней работой и экзаменами, из-за чего тоже редко бывала у Мадоки.       С годами чувства к Кэйчиро не пропали, а лишь усилились. Каков был её восторг, когда он подарил ей букет цветов на первое апреля*, в день начала обучения. Тогда она не сдержалась и крепко обняла его. Ей так хотелось прошептать эти три заветные слова, но она опять воздержалась.       Когда Мияко устроилась работать поваром в одно престижное кафе, Чихиро сообщил ей, что Мадока выставил дом на продажу. – Погоди, сенсей! Как же вы без дома?! – Мияко не покидала та редкая наивность. Она до сих пор называла Чихиро сенсеем, хоть и в шутку. – Как да как! Мы уезжаем, Мияко. Мадока сказал, что ему предложили работать над костюмами голливудских актёров нового сериала. Ему осточертели эти вечные командировки – он же в Голливуд постоянно летал до этого...       Мияко не хотела отпускать своих друзей. И тоскливо становилось от того, что она больше не сможет видеться с Кэйчиро. Он дал ей свой новый номер, чтобы та звонила, когда ей что-то станет неясно в школьной программе. Но Мияко не ждала повода, чтобы позвонить... Она узнавала, как у них там дела, даже спустя три дня от отъезда.       С Мияко Кэйчиро общался по воскресеньям, как по старой доброй традиции. Оказывается, у них было столько общих интересов! Например, Кэйчиро тоже больше любил собак, чем кошек. Чихиро устроился в новой школе, стал изучать английский язык более углублённо. Мадока стал мировым дизайнером одежды, открыл собственную фирму, а Кэйчиро был его правой рукой.       Когда у Кэйчиро или у Мияко появлялись проблемы, они, в первую очередь, звонили друг другу и рассказывали о них. Теперь Мияко было уже неважно, как он её любил и любил ли вообще – главное, что он звонил ей и узнавал, как у неё дела, хотя бы раз в две недели или раз в месяц. Этого было достаточно для её безмерной радости и искренней улыбки, для того, чтобы она появилась в школе в превосходном настроении. А он всегда был с серьёзным лицом, редко улыбался, но его преследовало какое-то тёплое чувство грусти. Он скучал по ней.       Родителям Мияко мало рассказывала о своей жизни и вообще как-то отделилась от семьи, когда переехала в университет и стала аспиранткой. Она училась на кулинарного критика, за что получила одобрение от Чихиро, когда те втроём приехали к ней в Киото. Она гуляла с ними в парке, приготовила безупречный ужин и наконец-то получила долгожданную похвалу от Кэйчиро. Он впервые был настолько рад кушать именно её еду, а не всякую "ресторанщину". Она улыбалась теперь как-то по-особенному, по-умному и осознанно, в её улыбке было теперь какое-то тепло вместо пустого оптимизма... Кэйчиро больше не смотрел на Мияко с нейтральным лицом.       И даже когда Мияко было сорок лет, она работала шеф-поваром в одном престижном ресторанчике Киото и у неё уже были личная жизнь, дети, муж, она всё так же любила Кэйчиро, всё так же ждала, когда он придёт к ней, поцелует в губы и скажет простое "Я тебя люблю". Она вышла не по любви, просто из человеческого инстинкта... А Кэйчиро до сих пор был холостой, всё следил за тем, как бы Мадока чего лишнего со своими моделями не натворил. О них даже слухи не самые приятные ходили.       Чихиро давно не жил с этими двоими, у него была любимая женщина, он управлял собственным отелем. Иногда они встречались на кулинарных шоу, но это случалось редко, потому что Чихиро не любил мелькать на телевидении. Кэйчиро и Мияко теперь практически не пересекались – дом-работа-дом, обоим некогда даже позвонить, к тому же у Мияко муж ревнивый да и при детях неудобно разговаривать было. Даже если удавалось когда созвониться, они чаще молчали, лишь узнав друг у друга, как дела протекают. Мияко радовалась новым достижениям Мадоки, потому что знала, что это ещё и частично заслуги Кэйчиро.       Со временем голливудская карьера Мадоки и Кэйчиро закончилась, они снова приехали в Японию, в Киото, где проживала сейчас Мияко и её семья. – Ты как-то сказала, что хочешь поговорить... Что насчёт встречи? – по телефону сообщил о прибытии Кэйчиро; они оба уже были на "ты" друг с другом, ведь было бы глупо общаться около тридцати лет на "вы", не так ли? – Неужели ты приехал! Я так рада! Ну... Я... Я могу в воскресенье, – промолвила дрожащим от радости голосом Мияко. – Хорошо.       Гудки. А в воскресенье они пришли в тот парк, в котором были тридцать лет назад, в день её поступления в университет. Они вместе гуляли, разбрасывали опавшие листья деревьев и болтали о пролетевших годах. Только на душе у обоих был какой-то груз: у Мияко – замужество "не по любви", а у Кэйчиро – непонятное чувство. Теперь, когда он увидел её длинные русые волосы, услышал в живую её голос, заглянул в ясные зелёные глаза, его спокойствие мигом улетучилось. И дракон, который всё время жил в недрах его сердца, вырвался наружу... – Я тебя люблю. Выходи за меня.       Эти слова звенели в её ушах, секунду она стояла и смотрела на него ошарашенно, но затем громко и звонко рассмеялась. – Ах, Кэйчиро! Я же замужем, у меня дети, семья... Ну что ты такое говоришь? – так она откликнулась на его признание; она хотела создать иллюзию полного довольствия своей жизнью, потому что не хотела рушить семью, хотя бы из-за детей.       Они снова надолго замолкли и просто ходили, держась под руки – как малые дети, ей-богу! – Если ты хочешь, мы можем встречаться... Но это будет неправильно! – подумав, сказала она. – Нет. – Твёрдо ответил он и едва нахмурился. – Почему? – Ты знаешь, что такое "любовь"?       Она улыбнулась и лукаво уставилась на него. Она не была теперь наивной девочкой, как много лет тому назад. Теперь Мияко уже и правда была госпожой Мияко Отори, умной и образованной женщиной. – А ты сам как понимаешь? – Любовь – это забота людей друг о друге. – Правильно. Но одной заботы для сильной любви недостаточно. Это другая любовь тогда будет! – Мияко значительно улыбнулась, – Любовь это то, что ты хранишь в сердце. Ты не рвёшься бесконечно к этому человеку, но ты любишь его и скучаешь по нему. Ты ждёшь его. Всю свою жизнь. – Значит, любовь попадает под законы подлости. – Если вышло так, что именно у нас ничего не вышло, это не значит, что у всех будет так! Между прочим, Чихиро живёт с любимой девушкой. Хотя не понимаю, как с таким придирчивым чистоплюем вообще можно жить!       Оба посмеялись. Мияко и Кэйчиро больше не разговаривали и гуляли так до заката. На следующий день, когда она зашла в гости к Мадоке на пять минут перед работой, выяснилось, что Кэйчиро уволился и уехал в Токио. После этого они больше не пересекались. Но оба твёрдо знали, что любовь будет вечно жить в их сердцах.