Позволь мне объяснить...

Когда Чанель вернулся из душа, краснеющий Бэкхен проснулся и, как только смог, прикрыл тело оставленным ему розовым одеялом. Чанель почувствовал жар при виде парня, почти замерзшими руками вытирая полотенцем волосы. Бэкхен смотрел на друга, сидя на диване, и смущенно улыбался. — Я проспал свою трансформацию… — он посмотрел на себя, сжимая одеяло крепче, открыв икры ног, пятки и шею. — Хорошо, что ты проснулся раньше меня, было бы очень неудобно. После момента молчания, Чанель неловко засмеялся. — Да, просто отлично! Ты представляешь? Ты лежал на мне…голый… Он так сильно затих, ужасаясь от своих слов, не заметив, что Бэкхен превратился в такой оттенок красного, который мог соперничать с двенадцатью помидорами, которые купил Чанель. — Эм… — Можно одолжить какую-нибудь пижаму? — Ага, хорошая мысль! — он ушел быстрее, чем когда-либо, поворачиваясь на пятках и уносясь к своему комоду, вытаскивая удобную одежду, чтобы Бэкхен смог переодеться и чтобы она не была длинной для него. Еще он захватил для парня свое любимое камуфляжное худи, просто потому что ему было интересно, как она будет смотреться на Бэкхене. Если тот спросит, он в любое время может сказать, что это только из-за того, что он не хотел, чтобы невысокий парень заболел. Собрав одежду в руки, Чанель собирался вернуться в гостиную, как неожиданное воспоминание о бедрах Бэкхена под его руками ударило в голову, заставив его вспыхнуть и покраснеть от ушей до пят. Он тряхнул головой, попытавшись избавиться от воспоминаний о гладком, мягком, теплом… — Соберись, Чанель, — он выпятил грудь и прошел в гостиную, заметив, что Бэкхен встал и обернул одеяло подмышками, как полотенце, оставив руки открытыми, чтобы взять одежду из рук Чанеля, смущенно улыбаясь и удирая в ванную, чтобы переодеться. Чанель наблюдал за тем, как тот уходил, вернее, за молочным участком кожи укрытой спины Бэкхена и плечами, пока старший не ушел, и почувствовал себя извращенцем. — Черт, я проводил слишком много времени с Чонином! Он снова почесал затылок с полотенцем на голове, вспоминая непрестанное предупреждение Кенсу, что, если спать с влажными волосами, можно заболеть, пока шел в комнату и брал новые простыни и наволочки на его кровать. Из своего опыта он узнал, что, когда однажды Чонин спал на его кровати, она была чем-то запачкана, спать на тех же простынях было потенциально опасно, кто знал, что там было. Как только Чанель поменял простыни на почти одинаковое белое постельное белье, он взял грязные простыни вместе со своим полотенцем и положил их в корзину для белья, прижимая одежду, пока он не смог закрыть крышку, мысленно делая заметку, что нужно устроить стирку. — Нужна помощь? — он подпрыгнул и повернулся, не ожидая, что Бэкхен оденется так быстро и встанет перед ним, нижняя часть костюма плавала где-то у ног, скрыв их, а камуфляжное худи спадало с одного плеча. Если бы Чанель была героем одной из тех японских дорам, у него тотчас же бы носом пошла кровь от того, что он случайно увидел. — Э-э… Что? Бэкхен засмеялся и указал на переполненную корзину. — Можно я сяду сюда? — он направился к корзине, но Чанель поднял руку, подавая знак, чтобы он остановился. — Не волнуйся! Разберу это завтра! Уже полдесятого! Он знал, что улыбался слишком широко, чтобы быть убедительным, но показалось, что Бэкхен поверил, быстро кивнув, и пошел в гостиную, его штаны волочились за ним по полу, одно бледное плечо показалось между пробелами ткани безрукавки, которую одолжил Чанель, ткань худи быстро упала с плеча. От этого зрелища Чанель почувствовал себя немного легкомысленным. Он забыл, каким милым был этот парень, когда он не был котенком, если он был таким милым как котенок, то как человек он был прекрасен. Приняв решение отказаться от корзины, Чанель последовал в гостиную за Бэкхеном и включил телевизор, сев рядом с парнем на диван. Оба парня сидели оцепенело, избегая зрительного контакта. Чанель листал каналы в поиске чего-то интересного, но это априори было провалом. Спустя несколько минут молчания, Чанель повернулся к Бэкхену, чтобы сказать что-нибудь, заметив, что другой парень сделал то же самое. — Извини меня- — Прости- Оба остановились и хихикнули, напряжение покинуло их, как только Бэкхен дал Чанелю знак, чтобы тот начал первым. — Извини, что я вел себя немного странно, когда ты был котом. Возможно, ты чувствовал себя некомфортно, я был таким прилипчивым… не знаю, что на меня нашло; обычно я совсем не такой! На самом деле, я довольно крутой, я просто чувствовал, если бы я поставил тебя, ты бы ушел и потерялся, или Кенсу бы точно выбросил тебя в окно, или Чонин неадекватно затискал, потому что я знал, что ты кот и прочее, но ты не можешь- — Чанель! — Бэкхен рассмеялся, положив руку на бедро Чанеля, чтобы высокий парень прекратил бормотать. — Если я почувствую себя некомфортно, я дам тебе знать, поверь! — он смутился и улыбнулся, отдернув руку, осознавая, что она до сих пор была на ноге Чанеля. — На самом деле, я рад, что ты оставил меня, я чувствую себя в безопасности. Это признание заставило парней порозоветь, Чанель проклинал Бэкхена за то, что его можно было так легко смутить. Он чувствовал себя посмешищем! — Это круто, — он улыбался даже в таком состоянии, подвинувшись так, чтобы он мог сесть на свои руки в попытке прекратить интересоваться беспорядочными волосами Бэкхена и трепать их. Его руки реально стали жить своей собственной жизнью. — Я знаю, что уже поздно, но мы долго спали, я уже совсем не уставший. — Бэкхен притянул колени к груди и обернул руки вокруг икр ног, его руки были совершенно незаметны под длинный рукавами худи Чанеля. — Может останемся и поговорим, пока я человек?  Будучи неспособным и нежелающим сказать «нет» милому выражению лица парня, Чанель засиял. — Конечно! Мы можем просидеть до полуночи, если ты хочешь, и ты сможешь как раз вовремя поздравить меня с днем рождения! — Отличная идея! — Бэкхен улыбнулся в ответ. - Часами они говорили обо всем и ни о чем. Чанель узнал целую историю о том, как Бэкхен выживал все эти годы, о том, что его мама умерла, когда ему было шестнадцать, оставив его на произвол судьбы с мизерной суммой денег, о том, как было тяжело зарабатывать, когда ты можешь работать только в ночное время. Он узнал, что у Бэкхена не было друзей, только знакомые, которых он встречал в различных приютах для бездомных, где мог оставаться на ночь, чтобы получать еду и одежду.  В какой-то момент, пока Бэкхен рассказывал свою историю, Чанель обнаружил, что он подвинулся к парню и обнял его за плечи, позволив Бэкхену говорить, уткнувшись в его рубашку. Невозможно было не утешить его, узнав про его детство. — Очевидно, что я не ходил в школу, поэтому моя мама учила меня читать и писать на дому. — Бэкхен начал вычерчивать буквы на бедре Чанеля, казалось, затянув с историей, как Чанель крепче сжал руки вокруг плеч друга. — Это было все, чему она могла меня научить, потому что не училась в школе по той же причине, что и я. Покончив с историей, он потребовал от Чанеля услышать, почему тот позволяет себе оставаться с ним дома, а не работать. — Немногие это знают, но моя семья действительно богатая. — Бэкхен недоверчиво посмотрел на Чанеля, расширив глаза. Неудивительно, что Бэкхен не верил ему, как и многие, потому что Чанель любил все упрощать. — После того, как я закончил школу, мои родители предлагали мне купить большой дом, чтобы создать семью, но мне это не интересно. Я попросил купить эту квартиру, место, где я мог бы побыть наедине с собой и жить по себе…конечно, я пробовал работать, чтобы прожить, а не выживать на деньги отца, но это не для меня. Чанель поморщился, вспоминая прежние места работы, а Бэкхен дразнил его, пока тот не начал рассказывать о работе в кафе, переходах, в сфере обслуживания;  — Я был самым худшим официантом из всех. Все начиналось прекрасно, потому что я всегда встречал клиентов с улыбкой.  — Чанель улыбнулся, чтобы подтвердить свои слова. — Но последний случай был катастрофическим. Я пролил кое-что и сломал кое-какие вещи, надолго оставил десерты в духовке, неверно написал на счете… Однажды в ресторане я вытирал бокалы не той тряпкой, они стали такими грязными, что мне пришлось делать все заново. Бэкхен засмеялся, но звук заглушила футболка Чанеля. — Поэтому я не работаю, потому что плох в этом. Я просто живу отдельно от родителей, они не против, пока я питаюсь и слежу за здоровьем. — Ну ты определенно оздоровишься, раз купил себе двадцать семь персиков! — Нет, четырнадцать,  — Чанель щелкнул парня по лбу, отчего тот отодвинулся и показал язык, — Перестань быть таким милым. — Ничего не могу с этим поделать. — с глубоким вздохом Бэкхен посмотрел на Чанеля. — Моя милашность это настоящее проклятье. — Ах да, а превращение в кота это просто побочный эффект, — фыркнул Чанель. — Ну, заодно превращаюсь в кота, это типа комби- ОЙ! — глаза Чанеля стали шире, как только Бэкхен неожиданно подскочил, его глаза отвлеклись на что-то. — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ЧАНЕЛЬ! Чанель повернулся, чтобы взглянуть на часы, стоявшие на журнальном столике, на которых читалось 00:02. — Ты опоздал на две минуты, Бэк. Проигнорировав его, Бэкхен захлопал и начал петь. — Saengil chukka hamnida! Saengil chukka hamnida! Sa rang ha nuen Chanyeol! Saengil chukka hamnida!  — он громко закричал и поклонился, когда Чанель зааплодировал ему. — Ты поешь, как ангел. — О, замолчи! — Это правда! — Чанель засмеялся, а Бэкхен сел обратно на диван и нервно почесал за ухом. — Чанель… — высокий парень напевал себе под нос в ответ, не зная, почему Бэкхен вдруг застеснялся. — Насчет того, что было раньше…я спал…не совсем крепко… Бэкхен состроил гримасу и посмотрел на колено, пытаясь избежать ошеломленного взгляда Чанеля. — Когда? — высокий парень наклонил голову, чтобы попробовать поймать глаза Бэкхена и осознать, что имел в виду парень. — Ох… — Извини! — А когда ты проснулся? — чувствуя, что его лицо теплеет с рекордной скоростью, Чанель перекинул внимание на телевизор, пытаясь сохранять выражение полного умиротворения. Он мог только предполагать, что Бэкхен говорил об их сне, в котором Чанель обнаружил, что обнаженный парень лежал на нем. — Когда ты коснулся меня… ранее беззаботная атмосфера исчезла, заменившись жутко неловкой аурой, исходящей от парней. Бэкхен нервно прикусил губу. — Я- — Извини… Я собирался сдвинуть тебя, чтобы встать и не разбудить тебя, но… Я не… Я не уверен в том, что это было. — зная, что он бормотал, Чанель сделал глубокий вдох и продолжил, убедившись, что он смотрит прямо вперед, а не на лицо Бэкхена. — Мне очень жаль, если это было странно для тебя. В эту минуту молчания Чанель слегка чувствовал, что готов самоубиться, но Бэкхен положил конец его страданиям. — Не странно. — Что? — отхватив наконец крошечное количество смелости, Чанель повернулся к Бэкхену. Коротышка смотрел в его большие, темные глаза, его идеальные щеки окрасились розовым румянцем. Казалось, Бэкхен морально подготавливал себя, чтобы продолжить. — Это не странно. Мне…мне понравилось. Ты мне нравишься. — О… — ответив не так, как тот ожидал, Чанель глупо моргнул Бэкхену, который поднял взгляд с друга. — Это…хорошо. — Хорошо? — Бэкхен выглядел окаменевшим, но с милым выражением лица, что Чанель быстро тряхнул головой, очнувшись от оцепенения, и успокаивающе улыбнулся. — Ты тоже мне нравишься, Бэк. Очень сильно. — он ухмыльнулся и взял смутившегося парня за руку. — Идем в кровать. Прежде широкие глаза Бэкхена раскрылись еще больше, он пропищал: — Что? Кровать? Мы ведь еще даже не целовались! Чанель засмеялся и встал, потянув за собой Бэкхена. — Я имел в виду спать, извращенец. Хватит разговаривать с Чонином. — О, верно, я знал, — Бэк убрал свою руку с руки Чанеля и пошел в комнату парня, пока он шел следом, широко улыбаясь. Он никогда не знал, какое это облегчение, быть уверенным, что кто-то, кого ты любишь, отвечает на твои чувства. Улыбка не покидала его лицо, пока Бэкхен забирался в кровать, двигаясь, чтоб Чанелю было достаточно места. — Пожалуйста, перестань ухмыляться, прежде чем поймешь, я чувствовал, что приставал к тебе, — это отрезвило Чанеля, поэтому он сменил ухмылку более нейтральной улыбкой, потому что он не мог показать свое волнение в полной мере, он вообще не мог его показать, проскользнув между простынями и повернувшись на бок лицом к Бэкхену. — Итак, что же сейчас произойдет? — Бэкхен нервничал, что было неудивительно, рассуждал Чанель, так как у парня раньше не было друзей, не говоря уже об отношениях. Если таковые вообще были. — Ну, — начал Чанель, не отрывая взгляда от Бэкхена, — Сейчас мы будем спать, потом утром ты будешь котенком, я буду готовиться к вечеринке по случаю дня рождения и не веселиться до девяти вечера, пока ты не превратишься в человека. Затем будет отличное время, танцы всю ночь, попытки не напиться слишком сильно, потому что моя семья, вероятно, будет здесь, а потом мы вернемся домой! — он ухмыльнулся, надеясь, что Бэкхен ухмыльнется в ответ, но он оставался равнодушным. — Разве не так? — Да. Да, не так, потому что я не буду с тобой на твой день рождения из-за того, что я буду глупым котом. Выражение Бэкхена сменилось с нейтрального на расстроенное, и Чанель не мог ничего сделать, кроме как обернуть руку вокруг него, прижимая небольшого парня к груди и обнимая.  — Я хочу иметь возможность говорить с тобой весь день и всю ночь, а не просто ходить за тобой на лапах, пока люди будут ворковать надо мной, мол, какой милый маленький котенок. Удивляясь внезапному огорчению Бэкхена, Чанель поцеловал парня в лоб. — Ты будешь там. Просто потому что ты не трансформировался в человека, не значит, что ты не будешь со мной, — он быстро добавил, — И если кто-то будет ворковать над тобой, я им врежу. Бэкхен простонал. — Но это не одно и то же! — Для меня достаточно, — Чанель уперся подбородком в макушку Бэкхена и усилил объятия, надеясь, что он сможет достаточно успокоить парня, чтобы он уснул. Как он не хотел признавать, Бэкхен был прав. Это не одно и то же.