Приказ превыше всего.

— Соси, — нежно произносит Бьякуран, ласково проводя руками по собственным бедрам и раздвигая ноги. Он сидит на кровати, Генкиши же стоит перед ним абсолютно голый и беззащитный, стараясь не дрожать от холода. Не заставляя себя ждать, он наклоняется и нежно прикасается к члену Бьякурана губами. Целует, обводит языком головку, обжигая горячим дыханием. Но он знает, что затягивать с прелюдией не стоит, поэтому, почти сразу же берет член Бьякурана в рот. Полностью. До основания. Дыхание перехватывает. Ширинка царапает щеку. Бьякуран, как и всегда, полностью одет, демонстрируя свое превосходство. Генкиши сосет глубоко и размеренно, вовремя ускоряя и замедляя темп, когда нужно, помогая руками, почти профессионально. Генкиши сосет, отдавая всего себя. Бьякуран смотрит на него сверху вниз. Губы застыли в слабой усмешке, глаза слегка прищурены. Бьякуран не впечатлен. Генкиши понимает это. Он знает, чего тот хочет на самом деле, но не может ему этого дать. Не может не подчиниться прикажу, сопротивляться, пойти против его воли. Исполнительность совершенна. — Скука, — холодный голос Бьякурана режет больнее самого острого меча, и Генкиши слегка вздрагивает, — Мне скучно, — тянет теперь уже слегка раздраженный голос. Генкиши не знает, что ему делать: продолжать или остановиться. Точных указаний не поступило. Но долго выбирать не приходится, потому что Бьякуран резко оттаскивает его за волосы и затягивает на кровать. — Развесели меня, — Бьякуран щурится, снова довольно, — есть одна идейка. Бьякуран почти с нежностью переворачивает его на спину, берет за руки, и тянет их куда-то вверх. Раздается щелчок, и Генкиши чувствует холод плотно сжатых наручников на своих запястьях. Руки непроизвольно дергаются, и кожу царапает прочным металлом. Генкиши знает, что при должном желании, скорее сего, мог бы их сломать. Но не будет. Бьякуран улыбается, легко, словно промахнувшись, целует его в уголок губ и спускается между его ног. Генкиши перехватывает дух, когда он чувствует горячий рот Бьякурана на своем члене и выгибается, непроизвольно толкаясь вперед. — Оя-оя, — горячо шепчет Бьякуран почти не отрываясь, — такие реакции уже интереснее. Генкиши сходит с ума, сознание уплывает, тело наполняется жаром настолько, что он даже не сразу замечает влажные пальцы внутри себя. Бьякуран готовит старательно и явно профессионально, не скупясь на смазку. Когда Генкиши уже готов кончить, Бьякуран отстраняется. — Так-так-так, пока нельзя, — судя по голосу, Бьякуран в восторге, — А теперь наш главный ингредиент. Генкиши не успевает разлепить затуманенные глаза, прежде, чем чувствует, что в него что-то входит. Что-то явно больше и длиннее пальцев Бьякурана. Но только Генкиши с благоговением думает, что это сам Бьякуран, как внутри начинает вибрировать. Крупно и часто, задевая простату и заставляя стенки непроизвольно сжиматься вокруг, усиливая ощущения. С губ Генкиши слетает стон. Он никогда не испытывал подобных ощущений. — Вот, — словно подводя итоги провозглашает Бьякуран, — так и оставим. А теперь мне нужно ненадолго заняться делами. Бьякуран обводит Генкиши взглядом. Такой беззащитный, перевозбужденный, жалкий. Даже красиво. Тело извивается от напора новых ощущений, на лице, вместо обычного, выражение, напоминающее мольбу. Бьякуран довольно улыбается и отходит к столу. Почему бы не совместить приятное с полезным. Он садится и начинает перебирать бумаги, изредка поглядывая на Генкиши. Тот старается сдерживаться и не быть жалким. Но уже примерно через два часа он бьется в агонии. Извивается, чуть ли ни катаясь по простыням, на уголках глаз выступили слезы, член сочится смазкой. Кажется, несколько раз он уже кончил. Голос высох и охрип, уже неспособный молить Бьякурана-сама о пощаде и повторять его имя. С изодранных запястий капает кровь. — Слезы, сперма и кровь, — задумчиво, себе под нос произносит Бьякуран, словно констатируя их сочетаемость, Важность собрать их вместе. Он встает из-за стола и подходит к кровати. Генкиши смотрит на него умоляюще. — Вот это уже не так скучно, верно? Тебе ведь тоже весело, Ген-чан? — голос Бьякурана звучит бодро и непринужденно, — Я тоже повеселюсь, не против? — он выключает и вынимает вибратор. Генкиши на секунду мерещится, что он может расслабиться, но снова вставший член дает о себе знать, и Генкиши жалобно выгибает спину. Его глаза расширяются от удивления, когда Бьякуран неторопливо начинает раздеваться. Вещи одна за одной падают на пол, открывая все больше вытянутого, изящного тела. Закончив, Бьякуран отходит вниз кровати. Генкиши, почти ослепший от слез, не может разобрать его движений, как ни пытается, поэтому просто терпеливо ждет. Вернувшись к Генкиши, Бьякуран проводит кончиками пальцев по его влажной груди, игриво задевая сначала один, потом второй сосок, гладит по животу и бедрам, наклонившись, легонько касается губами, на этот раз, уголка его глаза, собирая слезы, и, перекинув ногу, садится на него сверху. Генкиши удивленно смаргивает. Он ожидал всего, чего угодно, но не этого. Придерживая своей рукой его член, Бьякуран аккуратно, не торопясь, насаживается на него. Немного ёрзает, подстраивая более комфортный угол, и начинает двигаться, упираясь ладонями ему в грудь, выгибается, наращивая темп, сжимает бедрами, и сжимается изнутри, доводя до исступления. С первой же секунды сознание Генкиши разбивается на бесчисленное количество осколков и разлетается по всем возможным мирам. Но ни в одном из них не находит большего удовольствия, чем это. Бьякуран. Горячий. Быть внутри. Тесно. Бьякуран. Бог. Совершенство. Не заслужил. Бьякуран. Бькуран. бьякуран. бьякуран бьякуранбьякуранбьякуран Мысли смешиваются в единый поток чувств к Своему Богу. — Оя-оя, не слишком быстро, я только начал, — насмешливый голос немного выдергивает Генкиши в реальность, — кончишь только тогда, когда я разрешу. Бьякуран улыбается, слегка прикусив губу, его собственное дыхание уже начало сбиваться. Прямо сейчас, такого развратного и жалкого Генкиши, он почему-то находит совершенством. Такого его Генкиши. Но это только сейчас. Бьякуран движется в бешеном темпе, и Генкиши стискивает зубы. Держаться невероятно трудно, но приказ превыше всего. Превыше его собственного тела. Превыше его желаний. Сознание снова мутнеет. — Можно, — слышит Генкиши немного сбитый голос, и не заставляет ждать себя и секунды. Бьякуран кончает несколькими секундами позже, забрызгивая ему живот. Небрежно-игриво размазывает сперму коником пальца. — Вот так весело, — шепчет Бьякуран ему в самое ухо, — а теперь мне пора. Он встает, Генкиши отмечает, что ноги Бьякурана словно на секунду подкашиваются, вытирает попавшую на него сперму влажной салфеткой, и спешно одевается. — А, кстати, — улыбка еле заметно перетекает в недобрую, — мне некогда с тобой возиться, поэтому, оставлю тебя так, — Бьякуран подходит к дери, — Я кого-нибудь пришлю за тобой. Он выходит, и из-за двери слышится смех. Нет. Нельзя. Генкиши резким движением рук, собрав последние остатки сил, дергает наручники. От боли он не сразу понимает металл это ломается или его собственные кости. Но это не важно, он никому не позволит увидеть себя таким. Ни за что. Это ведь не было приказом, верно, Бьякуран-сама?