Перчатки

      Прятать руки в перчатки — это уже не привычка. Это уже самая настоящая нужда. На руках Майкрофта Холмса почти не осталось живых мест. Этот месяц выдался по-настоящему напряженным: отметины проявлялись почти что каждый день, а старые раны даже не успевали сходить, когда поверх них образовывались новые. Майкрофт уже подсел на обезболивающие — каждая рана приносила с собой боль. Не такую страшную, как если бы резали его руки, а не соулмейта, но даже этого порой хватало, чтобы успешно отвлечь Холмса от работы.       Раны появлялись сразу же зарубцованными, это спасло не один документ от пятен крови. Ножевые ранения, просто царапины, укусы, несильные ожоги, ушибы, мозоли, ссадины, отметины ручкой или карандашом, пятна от еды или напитков. Майкрофт очень многое мог сказать о своем суетливом соулмейте — тот определенно точно был мужчиной, правшой, с довольно опасной работой: охранник или полицейский. На завтрак предпочитал крепкий кофе натощак, которым обжигался как минимум раз в неделю, на обед — быстрый перекус. Долгое время носил на руке обручальное кольцо, но в какой-то момент оно исчезло — развелся, как весьма очевидный вывод. Майкрофт предпочитал не замечать, с каким беспокойством он осматривает каждую новую отметину.       Искать свою родственную душу Холмс и не собирался. Уж лучше этот человек останется без пары, чем без жизни. Особенно, если у него достаточно опасная работа. Зачем удваивать риск? Холмс прекрасно обойдется без соулмейта, да тот его особо и не ждет — даже женат был.       В это же время инспектор Лестрейд уже который год недоумевал. Его руки исполосаны, изгвазданны постоянно, но все это — только его вина. Длинный шрам между большим и указательным пальцем — это нападение неадекватного наркомана с ножом, зазубрины на костяшках левой руки — отметины, которые ему оставил убийца, в попытке сбежать при аресте. На руках у Лестрейда — куча отметин, это факт. Но ни одной — от соулмейта. Какое-то время Грег сомневался в том, что у него вообще есть соулмейт, но его страхи были развеяны: лишь однажды на ладони появилась неглубокая царапина. Больше — ничего. Иногда Грегу казалось, что на безымянном пальце правой руки появляется ободок кольца, но чаще всего он списывал это на богатое воображение.       Так продолжалось ровно до того момента, пока брат Шерлока не выдал ему задание. Лично.       Майкрофта Лестрейд видел в первый раз, но остался под впечатлением еще очень надолго. Как минимум — Грег ожидал увидеть непробиваемую машину, настоящего робота, а не человека. С такими же черными кудрями и острыми скулами. Как вариант — второго Шерлока, только чуть-чуть посерьезнее.       А увидел человека, смертельно уставшего, натерпевшегося за последние часы настоящего ужаса, переживающего и любящего брата. У Майкрофта на руках — тонкие кожаные перчатки, и Грег невольно думает, что такой человек, постоянно оберегающий ладони, мог бы быть его соулмейтом. Идея быстро исчезает сама, как очень и очень недостоверная. У Лестрейда самого теплые меховые перчатки, зима, в конце-концов.       На задании Лестрейд чуть не лишается указательного пальца правой руки и это чертовски больно. Несколько швов, куча потерянной крови, но инспектор готов пожертвовать хоть всей рукой, лишь бы только спасти этого гиперактивного и совершенно безрассудного детектива. Шерлок его друг, а друзей Грег не бросает.       Именно поэтому он видит Майкрофта еще раз: тот лично передает благодарности за спасение брата. И постоянно морщится, пишет почему-то левой рукой. Улыбается через силу, но с настоящим признанием. За годы службы Лестрейд удивительно точно научился отличать, когда человек врет, а когда — нет.       — Что у вас с рукой? — интересуется Грег, надеясь, что не переходит черту, задавая личные вопросы.       — О, не беспокойтесь, — обворожительно улыбается политик, — Просто обжегся.       Но даже обладая всей информацией ни самый влиятельный человек страны, ни детектив-инспектор так и не могли осознать очевидного.

***

      А весь пазл целиком в итоге сложил Шерлок. Прямо в присутствии обоих. И сделал это очень просто — заставил Майкрофта снять перчатки. Как будто бы невзначай вылил брату на руки целую кружку крепчайшего горячего кофе, испортив при этом и его новый костюм, и небольшую папку с делом. Но это было не важно.       Они зашипели синхронно. Майкрофт как можно быстрее попытался стащить мокрые липкие перчатки, Грег практически инстинктивно шагнул по направлению к раковине.       Повисла пауза.       Майкрофт пришел в себя первым — все-таки стащил жгущую ткань, бросил на брата уничтожающий взгляд, снял испорченный пиджак и быстро подошел к раковине. Включил теплую воду, и на пятнадцать секунд опустил ладони под поток. После чего так же элегантно отряхнул руки.       — Шерлок! — возмущенно прошипел Грэг, стараясь не смотреть на Майкрофта. — Ты зачем это сделал?!       — Потому что вы — два идиота, Лестрейд! — пожал плечами младший Холмс. — И если уж к твоей тупости я привык, то терпеть тупость брата я не готов. Он страной управляет, ему нельзя отвлекаться.       Грег резко обернулся на скривившегося Майкрофта, пытающегося сделать хотя бы что-нибудь с мерзко липнущей к коже мокрой тканью рубашки. Осознав, что это бесполезно, он просто фыркнул и подхватил пиджак. Лестрейд потряс руками и уже собирался сказать что-то, но Майкрофт презрительно хмыкнул.       — В твоих своднических услугах я не нуждаюсь, Шерлок, — жестко сказал он и пошел к выходу.       — Э-э?! — заметив, что старший Холмс направился к двери, инспектор весь подобрался. — Вы что, уходите?!       — Это похоже на что-то другое? — приподнял бровь Холмс, всем своим видом показывая, что не заинтересован в разговоре.       — Но вы же!.. И я!.. Да что же!       — Советую вам успокоиться и забыть все, что происходило в этой гостиной в последние пятнадцать минут. И, пожалуй, пополнить словарный запас.       С этими словами Майкрофт стремительно покинул квартиру на Бейкер Стрит.       — О, не беспокойся, Лестрейд, он еще образумится, — попытался успокоить его младший Холмс.       Инспектор только зыркнул на беспечного детектива и вылетел за дверь, оставив свое пальто висеть на спинке кресла.       Но когда Грег выбежал на улицу, он успел заметить только заворачивающую за угол черную машину.

***

      Это была одна из самых плохих его идей, совершенно и определенно точно. Но что еще делать, если соулмейт упрямый и гордый?       Грег взял в руки ручку. За окном уже потемнело, на часах было без пятнадцати девять. Майкрофт должен был уже закончить свою работу, а значит, Лестрейд никак ему не помешает, но и привлечет внимание.       «Почему вы отказываетесь со мной говорить?»       Последнее слово было почти нечитаемым, потому что Грегори плохо рассчитал расстояние. Поэтому он его стер и написал снова. Вообще-то говоря, на руках редко кто писал: если попытаться сообщить соулмейту свои данные, хотя бы какие-нибудь, руки онемеют у обоих на несколько часов. Но сейчас Грег не писал что-либо про себя, поэтому и не беспокоился.       Ответ пришел через каких-то семь минут. По руке будто бы провели перышком.       «Лестрейд, вы в своем уме?»       Небрежный острый почерк Холмса появился на тыльной стороне ладони правой руки и инспектор поспешил стереть свою надпись. Только он хотел ответить, как сразу же на освободившемся месте появились еще слова.       «Вы срываете заседание, инспектор.»       «Извиняюсь.» — с некоторым злорадством ответил Лестрейд.       Не дождавшись ответа, он смыл с рук все свои надписи и имел удовольствие наблюдать, как постепенно исчезают и предложения Майкрофта.       В общем-то, с этого все и началось. Грег взял за привычку перед сном детским фломастером писать «Доброй ночи». Утром Грег не рисковал — в конце-концов разбудить Холмса не хотелось, он, судя по всему, не так уж и много спит.       Сначала на телефон сыпались сообщения от Майкрофта с просьбой перестать писать на руках специально. Потом Холмс даже позвонил, но это не дало вообще никаких результатов. Возможно, дело в том, что Грег слишком жестко поставил ультиматум — или мы поговорим, или я продолжу разрисовывать ладони. Возможно — в том, что Грегори просто слишком упрям, а Майкрофт совершенно неубедителен в своих доводах.       «Я не желаю втягивать в опасную политическую игру кого бы то ни было со стороны.» — писал Холмс.       А Грег прямо на ладонях и отвечал — «Какая к черту опасность? Я полицейский!»       На этом переписка заканчивалась, а Грег тем же вечером желал Спокойной ночи снова. И доброго утра на следующий день в отместку. Так повторялось в среднем раз или два в неделю.       Пока в один из дней Грег не проснулся от тянущей боли. На тыльной стороне ладони кто-то будто гвоздем выцарапывал слова. Лестрейд едва успел найти выключатель у лампочки над кроватью.       «На помощь.» — тонкими шрамами значилось на руке.       Грег схватил маркер с тумбочки и быстро написал:       «Где вы?»       «Западный район.» — на этот раз нажим был легче, и шрамики, едва появившись, тут же исчезли. Поверх прошлой надписи появилась еще одна: «Около Ноттинг-Хилл».       «Скоро буду!» — едва разборчиво написал Грег, подорвавшись с места.       Инспектор оделся, собрался и выбежал из квартиры за рекордные три минуты. Поймал такси, предъявил значок полицейского и попросил довезти его к возможному месту. На это ушло еще восемь минут.       У Ноттинг-Хилл не было никаких заброшенных домов, что усложняло задачу. Зато, свернув в ближайший переулок, Грег заметил очень подозрительный фургон: совершенно заляпанный, — дождь прошел всего полчаса назад, — он точно совсем недавно передвигался. Черный, блестящий. И видно что очень дорогой, немецкая марка. Но на капоте видна царапина, как от ножа, а под ней вмятина. Лестрейд подошел ближе и осмотрелся.       Замок на двери ближайшего дома был выбит.       Больше не колеблясь, инспектор достал пистолет и тихо проскользнул внутрь. Стоило бы, наверное, кому-нибудь сказать, — хотя бы Салли, — но Грег не решился в темноте холла доставать телефон.       Впрочем, это и не понадобилось.       Холмс обнаружился в первой же комнате. Он сидел, развалившись в кресле спиной к входу, покачивая стаканом с янтарной жидкостью. Виски, скорее всего.       — Мистер Холмс? — с сомнением подал голос Лестрейд.       — Вы быстро, инспектор, — одобрил — кажется, это было одобрение? — Майкрофт, вставая.       Его рука была заклеена пластырем — ровно в том месте, где и у Грега тонкой сетью шрамиков все еще выделялось сообщение с просьбой о помощи.        — Вы сказали, что вы в опасности, — Грег недовольно убрал пистолет. — Но, кажется, это была ложная информация.       — Это была, — Холмс на секунду замялся, — проверка.       — Проверка?! — с трудом сдержав крик, прошипел Грег. — Я испугался за вас! Вы всех так проверяете?!       Майкрофт отпил еще один глоток и поставил напиток на стол у стены.       — Нет, — покачал он головой. — Только потенциального спутника жизни.       Грег крупно вздрогнул, неверяще глядя на Майкрофта. Затем ухмыльнулся и за три больших шага подошел вплотную к Холмсу. Обхватил его лицо руками и поцеловал — крепко и отчаянно. Майкрофт опустил руки на плечи инспектора и осторожно ответил, вновь открывая для себя давно забытые ощущения.       — Я же прошел? — усмехнувшись, спросил Грег, отстраняясь.       — Определенно точно, — потянувшись обратно, проговорил Холмс.       Грег передвинул ладони на спину и снова коснулся губ Майкрофта своими.       — Больше никогда так не делайте, — сказал, Грег, — Вы… ты перепугал меня до полусмерти.       — Обещаю, Грегори, это было в первый и в последний раз.       Майкрофт необычайно тепло улыбнулся. Теперь идея Шерлока «проверить» Лестрейда не казалась такой абсурдной.