Собирая маленького сына в садик, старший матерится. Про себя конечно, при ребенке он не смел говорить грубого слова. Расчесав светло-русые волосы, обматывает шарф вокруг шеи и идет в машину, ведя Туана за руку.
— Ты помнишь стих, который тебе задавали выучить? — пристегивая сына, Хуан зевает и после смотрит на него. Уверенный кивок и он целует его в лоб, закрывает дверь и садится на переднее сиденье. — умничка мой.
Дорога была немного сложной, сначала их пару раз остановил наряд полиции, потом встряли в огромную пробку и опоздали на занятие. Разделся он вместе с сыном, надо было забежать к директору садика и врачу. Стучит в дверь, за которой носятся дети, проходит внутрь.
— Это точно наша группа, Тунни? — в непонятках спрашивает отец и смотрит на мальчика.
— Да, ребята наши. Я пошел, пока. — обнимая папу и убегая играть, он оставляет Тао в сложной ситуации.
— Извините, вы не знаете, где воспитатель? — аккуратно спрашивает у сидящего к нему спиной омежку и трогает за плечо.
— Я новый воспитатель. — Холодный, сонный ответ и он поворачивается, внимательно вглядываясь в карие глаза. Губа сама по себе закусывается. — О Сехун.
— Тао, просто Тао. — воздух в легких чуть сжимается и заставляет его чуть сдавленно ответить. Омежка слишком красивый. — А где старая воспитательница?
— Перевели в другую группу, — коротко отвечает юноша и вдыхает прекрасный аромат грейпфрутов с мятой. — Итак, почему же вы не ходили в садик два дня?
— Обсудим за чашечкой кофе после работы? — начиная подбивать клинья, он незаметно снимает кольцо с безымянного пальца. — Заодно и познакомимся?
— Можешь надеть кольцо обратно, с обрученными не заигрываю. Объяснительную принесете завтра, Тао. — фыркает парень и отворачивается к бумагам.
« Какая же ты недавалочка, Сехун.» — ухмыляясь на такую реакцию, он прощается и уходит по своим делам. День проходит рассеянно — мысли о той омежке никак не давали покоя. В конце дня, ближе к пяти, он едет за сыном в садик.
— Сходи к воспитателю и отдай шоколадку, хорошо? — шепча на ухо, он отдает в руки шоколадку и улыбается — маленькая записочка и бантик должны были растопить его сердце хоть немного.
— А как же я? Я тоже хочу шоколадку… — обиженно произносит мальчик и скрещивает руки, надувая пухлые губки.
— Сейчас поедем домой и купим. Не вредничай. — подмечает мужчина улыбаясь. — Только не говори, что от меня.
Счастливый кивок и младший идет в группу, ища глазками воспитателя. Найдя, он почти бежит к нему и потянув за руку, отдает шоколадку.
— Это от папы! Ой…ну, я не говорил, я обещал, что не скажу. — смущаясь и потирая глаз ручонкой, Туан улыбается и обнимает его, а потом бежит обратно к отцу. — Я отдал.
— Не сказал ему? Точно-точно? — старший ерошит ему волосы и берет за руку, уходя из раздевалки. Заглядывает в группу напоследок. — До свидания, Сехун.
Младший взглядом показывает сначала «спасибо» за шоколадку, а потом недовольно закатывает глаза за его игривую интонацию. — До свидания.
Хуан усмехается и уходит из садика, так же усаживая сына в кресло и пристегивая. Едут и смеются, сын то и дело рассказывал истории про нового воспитателя и новые игры.
— Сехунни понравился тебе? — аккуратно спрашивает отец и чуть закусывает губу.
— Да, он очень хороший. — выглядывая в окошко, он видит кошку и прилипает к стеклу. — смотри, кот похож на него.
— Хаха, ты прав. — улыбаясь и понимая, что сын если что будет не против их отношений. Осталось уломать самого Сехуна.
Вечер проходит за творческим заданием, где они рисуют портрет семьи. Все время, вплоть до крепкого сна, с его лица не сходит улыбка. Спит крепко, во сне — счастливая семья с Хуном. Утром он опять же отвозит сына в садик и все-таки приносит объяснительную. Заходит вместе с сыном в группу, прощается с ним и идет к столу юноши.
— Кхм…- отвлекая от бумаг, он сам того не замечая улыбается. — Вот записка, больше ничего не должен?
Интонация все такая же игривая, сознание делало это само.
— Доброе утро, — потягиваясь, Хун зевает, но прикрывает рот рукой. — Больше ничего.
— Ты так и не согласишься на кофе после работы? — делая жалобные глаза спрашивает мужчина.
— Я уже сказал, что с женатиками ни-ни. — цокает парень и, призадумавшись, продолжает. — Спасибо за шоколадку, но я люблю горький шоколад, так, на всякий случай.
Тон — игривый и кокетливый, взгляд такой же. Хуан кивает головой и уходит, довольно улыбаясь. Вечером вновь забирает сына и уже просто оставляет шоколадку на столе. Уходит быстро, не желая сталкиваться взглядами — от одной мысли каменно стоял. Вечер проходит весело — играет с сыном в приставку и чуть выпивает. Телефонный звонок отрезвляет его.
— Алло?
— Это Сехун. Воспитатель детской группы. — голос на другом конце даже счастливый.
— Ты все-таки с женатиками да-да? — смеясь, он прокашливается и продолжает слушать.
— После завтра утренник, вы убежали и я забыл сказать. — неловкое молчание. — Спасибо за шоколад.
— Да не за что, — голос был уже возбужденный. Интонация Сехуна слишком заводила его. — Мы завтра опоздаем, справку у врача возьму. До завтра?
— Конечно, надеюсь ненадолго опоздаете. — вежливо прощаясь, он скидывает звонок и заставляет Цзы улыбнуться.
Новый воспитатель был просто плюшкой. Настроение старшего заметно улучшалось, многие даже стали это замечать. Даже сын, который видел только доброту и счастье, заметил. Утренники он не любил, но всё-таки ходил. Однако все внимание было теперь наделено не только сыну, но и самому Сехуну. Его зад в этих безумно обтягивающих джинсах смотрелся слишком красиво. Многие омежки цокали, альфам же было все равно, они любовались. Встретившись взглядами с омегой, Тао улыбнулся и перестал смотреть, дабы не смущать. Досидев до конца, мужчина вместе со всеми встал и пошёл забирать сына из группы.
— Хуан… можно вас на минутку? — аккуратно спросил Парень, пытаясь не привлекать внимание других.
— Конечно. Тунни, я сейчас приду. — чмокая сына в лоб, он идет за омегой в пустую группу и подходит к столу. — Ты что-то хотел?
— А? Да… Хуан, не надо больше заигрывать со мной, ладно? Хотя бы на этой неделе. — умоляюще и как-то сдавленно просит воспитатель, еле стоя на ногах. Тао пытался уловить связь и даже запах, но не мог. Будто он стал невидим для его носа. Слышать такое было даже обидно.
— М…хорошо. Тебя может до дома докинуть? — Видя, что Сехуну становится хуже, он начинает переживать. — Хотя, чего я спрашиваю, одевайся и поехали. Отговорки не принимаю.
Хён уходит обратно в раздевалку к сыну и ждет там Хуна, который все-таки выходит одетый. Он счастлив — узнает, куда подкидывать цветы и конфеты. « Конфетно-букетный период с одним ведущим влюбленным.» — разочарованно думает Тао и идет к машине. Тунни в дороге играл с воспитателем и смеялся, заставляя отца неосознанно думать, что в машине сидит его семья. Едет слишком медленно, пытаясь растянуть счастье на подольше.
— Пожалуйста, едь быстрее, умоляю.
Шепот над ухом все-таки пробуждает Цзы из транса. Он повинуется и уже через несколько минут они оказываются около подъезда юноши. Прощаются быстро, Сехун даже успевает чмокнуть его в щечку, а Тунни даже оставляет небольшой рисунок, который нарисовал в дороге. Только дома до мужчины доходит, что было с Хуном.
— Ах ты ж течная омега… — закусывая губу и улыбаясь, он придумывает коварный план, но из раздумий его выводит сын. — Туан, почему не спишь?
— Почитай мне сказку. — протянув в руку книжку, он прыгает в кровать и укрывается.
— Ты решил спать в моей кровати? Учти, мой рост не позволит спать в твоей кроватке. — усмехаясь, он поправляет выпавшие пряди русых волос и садится рядом с сыном. В какой-то мере он даже был похож на Сехунни. Дочитав книжку, он видит полусонного сыночка и гладит его по голове. — Засыпай уже, мелкий.
— Пап, а тебе нравится мой воспитатель? — открыто спросил Тунни, смущая отца.
— А тебе зачем такая информация? Ты еще маленький для такого.
— Я обещал не говорить, но тебе скажу по секрету. Ты точно никому не скажешь? — будто передавая особую тайну, он шепчет и серьезно смотрит на него. — Сехун сам спросил это у меня, ты вот ему нравишься.
— Неужели он сам это сказал? — так-же шепчет Тао, зная как сын любит военную тему и тайны. В ответ на его вопрос кивок, приятно удивляющий его. — Скажи, чтобы сам спросил. Ты же помнишь, как я отмазываюсь, когда не хочу отвечать?
— Конечно! — счастливо вскрикивает сын и улыбается. — Ух, заживем!
— Ты откуда фраз таких набрался? — смеясь спрашивает Хуан и взъерошивает волосы. — Спать бы так шустро ложился.
Сын кивает и засыпает почти мгновенно, когда чувствует отцовское тепло. Сквозь сон чувствуют, как его кладут в кровать и укрывают.
— Папа…
— Тс-с, засыпай. — перебивая на полуслове, он целует его в лобик и, когда тот засыпает, идёт сам спать.
После крепкого сна не очень хотелось просыпаться, хоть и пришлось. В группе воспитателя не было, что насторожило Тао. Он прошёл в кабинет и уловил еле заметный запах вишни с мятой. « Господи, блять» — ощущая напряжение в джинсах проругался сам про себя хён.
— Сехун? — видя около зеркала напряжённого и мокрого от воды юношу, аккуратно начинает Хуан. Запах был настолько восхитителен, что его самого пробирала дрожь и он сам запинался.
— Ммм, — вопросительное и возбужденное дыхание и он сталкивается с его взглядом в отражении, чуть подкашиваясь. — Я сейчас выйду в группу.
Тао молча кивает и выходит, не желая срываться. Пока он отходит на улице за курением, О трезвеет и выходит в зал, играя с детьми. Хён решает не действовать на нервы и уезжает на работу. Работать толком не получалось — он был рассеян и даже зол, все валилось из рук. По пути за сыном купил продукты для дня рождения и горький шоколад для Сехуна.
— Пап, а к нам придёт Сехун? — вопрос поставил отца в ступор, отказать не мог — желание сына, особенно на день рождения, было законом для него.
— Ну… хорошо, ладно. Уговорю его, раз уж ты хочешь. Тогда одевайся, а я скоро приду. — Представляя, что его ожидает, он заходит в пустой зал и видит блондина, который удобно развалился на диване. — Сехун, приглашаю тебя на день рождения Туана. Он попросил пригласить тебя.
— Тао, я бы с радостью, да вот… — надеясь, что старший поймёт, омежка даже не смотрит на него — тот сжирает его взглядом. — Если обещаешь, что не притронешься, то я согласен.
— Ни миллиметром кожи, пока ты сам не захочешь. — ликуя победой, оба выходят к заждавшемуся мальчику и идут в машину. — Так всё-таки, у тебя нет альфы?
Отрицательный кивок и макнэ чуть краснеет. Едут почти молча — лишь на кочках парень сдавленно мычит. Руки заняты рисунком для Тунни, у него был талант рисовать. У хёна каменно стоит — ещё немного и он, кажется, сорвётся сам. Дом встречает их свежей выпечкой и дедушками, которые приехали так же справлять день рождения с внуком. Сехуна они оценили положительно, вечер в принципе прошёл хорошо. Под конец, когда родители уехали, а Туан уснул, Хун помогал отцу убирать стол. Зад сам выпячивался, а губы то и закусывались. Тао не мог не обратить внимания — запах был настолько сильным, что, кажется, весь дом пропах.
— Хунни, проверь Туана, пожалуйста. — Обвивая руками талию, он чуть приулыбается, когда не ощущает сопротивления. — У него бессонница, вдруг опять не спит.
Младший кивает и идёт в комнату, замечая, что сын всё-таки уснул. Проходя мимо комнаты самого хозяина, подмечает огромную кровать.
— Тао, я могу попросить тебя о кое-чем? — начиная из далека спрашивает он и обнимает старшего со спины, подбородок укладывая на плечо. На кивок он продолжает: — Одолжи мне таблетки от течки, пожалуйста. У твоего мужа они должны быть.
— Интересно, откуда же ты знаешь, что они есть? — поворачивая голову к парню и почти соприкасаясь губами, он улыбается и поворачивается обратно. — Я, конечно, посмотрю, но ничего не обещаю.
И Хуан действительно ищет. К сожалению, находит. Протягивая пару таблеток и стакан воды омеге, Цзытао внимательно наблюдает за его тонкими пальчиками. На самом деле, в его голове сейчас картина, как он сам себя растягивает и громко стонет. Откинув такие мысли в сторону, альфа начинает мыть посуду и изредка зевает, показывая, что действительно хочет спать. Вдруг появилась незадача — Сехун начал проситься домой, а отказать он ему не мог. Убрав стол, все же Цзытао усадил парня на заднее сиденье и повёз обратно. «Ну, главное Туан увидел его у нас дома.» — грустно думает мужчина, останавливаясь у подъезда.
— До завтра? — смущённо спрашивает О, ерзая на сиденьях.
— Конечно. Завтра постараюсь не опоздать.
И на прощание Сехун его целует. Жадно, с языком, хозяйничая внутри и укладывая руку на его бедро. Ну, а что? Он ещё с первого дня хотел его поцеловать, а тут предоставилась возможность. Оторвавшись, омега уходит и даже не оборачивается: ему стыдно. Цзытао же, как завалился домой, так сразу и уснул на диване в зале. Спал крепко, ему даже не мешала одежда.
Утри мужчину будит сын: он всегда вставал раньше и только так Цзытао мог проснуться в семь утра. Сначала они вместе умылись, а после, пока Туан повторял стих, Хуан приготовил им завтрак. Позавтракали они быстро, чтобы не опоздать в садик. Как ни странно, но омега был в группе и даже без доли смущения смотрел на Цзытао.
— Доброе утро, Хунни. — Ласково улыбаясь, альфа кладёт шоколад на стол и смотрит в серые глазки. Линзы так красиво смотрятся на нем…
— Здравствуйте. — Холодно отвечает воспитатель, будто ночью не целовал его с языком и не выпячивал задницу.
А вот альфе игра нравится: такой холодный, такой похуистичный… когда-то у него был точно такой же муж. Но вот незадача: ему было мало одного члена, так что он лишился и друга, и мужа. Весёлая история, которая даже ничуть не расстраивала его: все равно он нашёл новую пассию. Но, к сожалению, Венди не нравилась Туану и он даже дрался с ней. По детски, но дрался. Уехав на работу, Хуан вызвонил девушку к себе и стал ждать ее.
— Я уж думала, ты не позвонишь мне, — накидываясь на парня с объятиями, пищит девушка. — эй, ты чего?
— Надо расстаться. Срочно и без истерик. — Твёрдо говорит альфа, даже не отрываясь от бумаг. — Можешь идти.
— Хуан, объясни немедленно, что случилось! — просит Венди, убирая бумаги в сторону. — Кто эта сучка?
— Венди, я сказал же тебе не истерить. Ты ее не знаешь и знать не можешь, все, иди уже. — убирая тонкие ручки в сторону, просит мужчина.
И она уходит, громко матерясь и проклиная парня, что тот матросит и бросает. А Цзытао лишь радуется: избавился от пустотратки и нашёл Того, кого искал. Осталось добиться его окончательно.
И, погрузившись в работу, парень не замечает двух звонков от воспитателя. Посмотрев на время, мужчина ужаснулся: пол первого ночи, где же Туан? Зато есть один плюс: он выполнил работу, которую не мог сделать уже три недели. Садик уже был закрыт — оно и логично, уже, все-таки, ночь. В голове разные картинки, что случилось с Туаном, где он вообще и с кем. Один выход: идти и бить Сехуна, что тот отдал сына в чужие руки. Уже стоя у подъезда, он наугад набирает «27» и угадывает.
— Открывай, немедленно. — злится альфа, крепко сжимая ручку железной двери.
И, дождавшись, пока дверь откроется, он пулей заходит в подъезд и идёт на второй этаж. Красивая дверь, серая и тоже железная. Дёрнув ручку, он сразу открыл дверь и увидел полуголого Сехуна. И его губы накрылись поцелуем сразу же, вводя в ступор. Крик ушел и появилась лишь улыбка, а руки легли на талию, спускаясь ниже.
— Не думай, что я согласен. Я тебя поцеловал, чтобы ты не орал и не разбудил сына. — убирая руки с тела, говорит омега, скрещивая свои. — Хороший папаша, бросил сына на меня и смотался.
— Да я на работе засиделся, Сехунни. Чего ты такой злой? И звонки я не слышал, если что. И раз уж я у тебя, может накормишь?
— Я бы с радостью, да ко мне должны при… черт с ними, иди на кухню. — закрывая дверь на ключ, тараторит омежка и ведёт его на кухню, по пути закрыв дверь в комнату младшего.
Они едят молча: Тао просто хочется есть, а вот Сехун переживает, что сейчас придёт его альфа и наставляет пиздюлей за чужого парня дома. Однако, они же не целуются, да? Это ведь не измена? У Цзытао такие манящие губы.
— Они такие пухлые, а какие они на вкус? — Спрашивает омега, а после только по вопросительному лицу понимает, что сказал это вслух. — То есть, э… не важно.
Цзытао отмалчивается, а после доедает и отпивает сок. Сехун жуёт горький шоколад, запивая чаем. Они молчат:
Будто чужие друг другу. И вдруг, заметив картину на стене, заговор завязался сам собой. За разговором Хуан и не заметил, как оказался между ног Сехуна и навис сверху. У Сехунни губы не менее манящие, ведь Цзытао так жадно целует парня. Больше всего внимания уделяется нижней губе, ведь он ее и кусает, и засасывает, и облизывает. А ещё его безумно заводит привкус горького шоколада во рту младшего. За поцелуем Хуан ничего не замечает. А пока Сехун млеет под руками и горячими поцелуями, в квартиру заходит его уже бывший. К счастью, Кай не мстительный и просто забирает свою последнюю куртку, которую ещё не перевёз к любовнице.
— Тао, подожди, как же жена? — Резко вспоминает омега, когда с хёна пропадает одежда.
— Я разведён два года, не отвлекайся. — вновь целуя живот и зацеловывая грудь, полу-шепчет альфа.
И правда они больше не отвлекаются: ни на то, что разбили вазу, ни на то, что у Цзытао в соседней комнате спит сын. Сехун широко раздвигает ноги и наконец-то ощущает в себе член. Большой, длинный член Цзытао. «Что не нравилось его жене?» — задается вопросом Сехун, пока альфа скидывает ненужные подушки на пол.
— А может, будем в комнате? — смущённо спрашивает омега, вздрагивая от нового толчка и вжимаясь ногтями в кожу на спине.
— Комната, так комната.
И подхватив младшего на руки, Цзытао идёт по коридору. По обстановке довольно не плохо: даже богато. Вопросы на потом, сейчас лишь хочется вбивать эту омежку в матрас и слушать сладкие стоны. Хуан медленно входил, выходил немного быстрее и вновь медлил. Ему хотелось быть резким, как обычно, но он ворвался в его квартиру ночью и трахает на кровати, где он спал со своей парой. Ну, видимо так усмотрела судьба, раз уж сейчас они вместе и целуют друг другу шеи, оставляя ярко-красные засосы и царапины. Сехун громко стонет, извивается и не смеет прикосаться к себе, банально потому,
что не смеет. Руки Хуана прижимают их к железным прутьям у основания кровати и сдавливают так сильно, что они даже чуть посинели. На сколько может, настолько и сдерживается Хун, а потом не сдерживается и громко стонет в руку альфы, которой он закрыл ему рот.
— Будь умничкой, не кусайся, — улыбается Цзы, продолжая толкаться в податливое и чувствуя, что скоро будет либо сцепка, либо он успеет вытащить.
***
— Знаешь как сложно замазывать пятна тоналкой?
— Не приходилось как-то… — сонно тянет альфа, громко зевая и обнимая подушку, что пропахла запахом Сехуна. — А с чего ты делишься этим секретом?
И, когда омега повернулся к нему лицом, стало довольно ясно: на самых видных местах бордовые пятна. Старший, конечно, посмеялся и был горд такой работой, но вот у Цзытао все было похуже: у него болит спина от царапин и засосы тоже видны. Теперь уже посмеялся младший. Так они и пришли в садик, а после Тао уехал на работу.
***
— Я думал, что вытащу. — оправдывается Цзытао, пока нагло врет в лицо любовника.
— Я залетел, Тао! Ты хоть понимаешь, что это значит? — замахивается рукой для удара Сех, а после просто по злому смотрит на альфу.
— Значит то, что у моего сына будет братик и отец, что тебе не нравится?
— Да ничего, но… ох, ладно.
— У меня есть вопрос: откуда у тебя такая квартира и столько денег?
— Расскажу в другой раз, обещаю.
И, целуясь перед уходом, говорит парень, виляя попкой. «пусть вертит, пока я шею не оторвал.» — улыбается хён, провожая омегу взглядом.
