Call your name

Я всегда думал, что если Его не будет — она посмотрит на меня. Даст мне долю своего внимания, позволит быть рядом с ней… Да… Она бы сама хотела этого, верно? Она же мне нужна, но лично ей нужен лишь Он! Она счастлива с ним. Безусловно, я хочу желать этой прекрасной девушке только счастья, но… Почему от этого так горько? Он ведь не сможет до конца осчастливить ее. А я смог, смог бы! Я бы ее на руках носил! Если бы Его не было — она бы поняла, как сильно я люблю ее. Если бы Его не было… Она… Она потеряла брата месяц назад. То событие, та дата были роковыми. Это произошло в марте. Двадцать девятое число… Почти в день Его рождения. Через минуту настанет двадцать девятое апреля и будет ровно месяц. Я устало смотрю на часы, не прикрывая глаза. За стеной сидит Микаса и обстригает свои отросшие волосы. Я даже слышу это, ведь рядом со мной тишина была бы абсолютной. Я не буду отрицать, что думал, что если Его вдруг не станет — она снова отрастит волосы до лопаток. Сейчас так стыдно признавать все это. Но нет, ведь именно Он посоветовал ей их обстричь. Что теперь она и делает. Микаса вновь умеет останавливать слезы. Но всего лишь останавливать. Она говорит мне, что не плачет. Но каждый раз, когда она приходит ночью в мужскую казарму, к Армину, — она тихо плачет в его плечо. Только перед ним она готова выплакаться, только перед своим другом детства. А я смел думать, что если бы не Эрен — она бы смогла мне доверить свои слезы. Снова стыдно. Ночью мне снится, как она мне делает кофе и подносит чашку с горячим напитком, даря свою искреннюю улыбку. А на стене висит картина Эрена. Он там такой идеальный… Как живой. Когда я просыпаюсь, то думаю: «Неужели правда бывают такие художники?» Сейчас, я осторожно поднимаюсь с деревянного стула и приоткрываю дверь к Микасе. Черноволосая девушка сидит около окна и откидывает на пол ножницы. Там же, на полу, валяются обрезанные локоны… Я отвожу взгляд от любимой на них. В это время, девушка поднимается и убирает с себя большое покрывало, откладывая на кровать. С него тоже осыпались пряди волос… Микаса, почувствовав мое присутствие, поворачивается. — Месяц? — хрипло шепчет она, отводя свои серые глаза. Я не думал, что мне будет так больно видеть ее такой. — Уже несколько минут, — так же тихо говорю я. Микаса медленно кивает и садится на подоконник. Ей печально. Сегодня она не сможет поплакать рядом со своим другом. Армин — хороший стратег. Командор Эрвин и майор Ханджи собиралась обсудить некоторые планы, возможно, будущих вылазок. Арлерт бы смог хорошо помочь, он понимает почти все действия командора. Хотя, какие вылазки, когда тут такое? «Нет вашей надежды человечества…» — только и думаю я. Микаса прикрывает лицо руками. Я подношу к девушке ее шарф и медленно повязываю на шею. Устраиваюсь рядом с ней и ловлю очередной грустный взгляд. Я неправильно мыслил. Вообще неправильно. Я думал, что если Его не станет… Нет, не так. Если бы Его вообще не было — была ли бы такая Микаса, которую я полюбил? Я осторожно пододвигаюсь к девушке и обнимаю ее за плечи. Я шепчу ей, что сейчас она может мне поплакать в плечо, шепчу утешающие слова… А она молчит. Ни всхлипывает, ни шмыгает. Но плачет. Со смерти Эрена — Микаса становится другой. Совершенно не той, которую я полюбил. Вроде бы… почти все так же. А что изменилось я не пойму. От этого больнее. Я вижу, что Микаса начинает теряться. А в некоторых снах я кричу ее имя. Будто предстоит катастрофа. Но я ни за что не дам ее в обиду… Даже если Микаса уже не та, я не брошу ее. Я думал, что если Его вдруг не станет — мы с ней сможем быть счастливы. Если бы Его не было — мы были бы счастливы. Просто счастливы. Как же я ошибался. И не потому, что Мир забыл это слово. Я думал… Неважно. Микаса потеряла Эрена месяц назад. Микаса теряет саму себя. Но я не хочу терять прежнюю любовь.