***
Пробуждение было неожиданно быстрым, как от толчка. Сразу возникло ощущение долгого ожидания в засаде. Сюда ехала машина. Он не мог уловить, почему из какофонии звуков ноябрьского Сан-Франциско ухо выделило шуршание шин не первой молодости авто. «Мэг! Уже донесла…» За десять секунд, пока чужак подъехал к дому и притормозил у калитки, Шерлок подхватился с кровати, почти сразу попал ногами в туфли и, рванув на себя пальто, замер в спасительном полумраке лестницы. «Зачем мне пальто, я же хозяина изображаю? Хотя… явно предстоит очередной забег, если не заезд. И хорошо бы, не заплыв!» Не выпуская из рук любимый предмет гардероба, он надел туфли полностью и прислушался. Хлопнула дверца — кто-то вплотную приблизился к входной двери, нарочито топая и скребя по крыльцу подошвами. — Мистер Нортон, вам повестка! — и, чуть тише: — Из Лондона… На лицо Шерлока осел легкий утренний туман. Слегка растрёпанный мужик, неуловимо похожий на Лестрейда тоскливым выражением невысыпающегося лица. Но песочно-рыжий, тощий, с длинными висячими усами подковой. (Детство. Папины вестерны. Горец в килте с выглядывающими ковбойскими сапогами.) — Моё имя Кэл Шеридан, сэр. Полиция Сан-Франциско. Вот и её человек. Американский шотландец, сапоги и килт. Ах, Ирэн, ты знаешь всё о пристрастиях знакомых детективов. Что ж ему нравится? Удушение ремнём или пошлёпывание по мягким местам? Разнузданные игры в наручниках и фуражках? В динамике чувственный вдох, интригующий выдох: «Его жена, зайка-Энни. Наш плодовитый кролик и акула-молот в одном лице…»***
Мэри пила капучино в кофейне на углу по диагонали к своему дому. Частенько она не доходила до квартиры, заглядывая сюда. Не то чтобы она не могла сварить себе кофе, но ей нравился ритуал: выбрать сорт, зависнуть носом над открытой банкой, утопая в аромате, слушать шум кофемолки, разглядывать пирожные на полочках крутящегося стеклянного цилиндра справа от кассы и одновременно — Мэри в зеркальной стене напротив, ритуально морщить нос, отказывая себе во взбитых сливках. Там же, в зеркале, отловить взглядом силуэты двух слоняющихся агентов Майкрофта. Наконец, усевшись перед полукруглым окном, из которого отлично просматривается входная дверь её дома, можно насмешливо разглядывать неумелого мойщика окон и нерешительного клиента булочной, полчаса выбирающего булочку для бургера за двадцать пенни. Господи, где МИ5 набирает таких идиотов? Это не МИ6 точно. Или это вообще не разведка? Но как совпало с появлением в её жизни Майкрофта Холмса. Редкое, редкое совпадение…. На стол по правую и левую сторону от блюдца легли два одинаковых телефонных аппарата. На правом светилась наклейка из стразов. На левом — совершенно идентичная, но по центру не хватало одного камешка. Сейчас Мэри проверила контакты на правом аппарате: новые номера Майкрофта, Ирэн, побаловалась с рингтонами. В результате, за первым закрепилась мелодия «Правь, Британия!», а за второй — «Lа Bellе Dame Sans Regrets». Когда показалось дно чашки, а от легкой шарлотки остались лишь крошки, внезапно зазвонил первый телефон. Мэри вздрогнула: тому факту, что аппарат-близнец вообще появился на столе, он был обязан лишь многолетней привычке. Никаких звонков на этот номер она не получала почти два года. Она пополняла счет на минимальную сумму, регулярно заряжала батарею, раз в месяц звонила в какое-нибудь малозначимое место — в химчистку, службу доставки пиццы, в Бартс. Сейчас она смотрела на неброский аппарат как на гонца, несущего заведомо дурную весть. — Алло, — её голос насторожен, но твёрд. — Доктор Мэри Морстен? Вас беспокоит оргкомитет Эдинбургской научной конференции «Дух и здоровье». Приглашаем вас на ежегодную встречу. Конференция пройдет с десятого по пятнадцатое августа. То есть, простите, января, — нервный смешок. — Приносим извинения за срочность, но посыльный перепутал адрес, и официальное приглашение вернулось в университет. Так что вынуждены пригласить вас устно. — Благодарю за приглашение, буду обязательно. — Тема доклада остаётся прежней, не так ли? — вежливо поинтересовалась трубка без стразика. — Да, как мы и договаривались. Без изменений, — Мэри машинально поднесла ко рту пустую чашку. Она посидела пять секунд, глядя на темнеющий дисплей, перевела взгляд на такой же темный прямоугольник входной двери в свой дом и быстро набрала сообщение на правом телефоне: «В понедельник я буду у вас в 10:30, как договорились». Мэри хмыкнула: «Тема доклада…» Она убрала оба телефона, встала и выпрямила спину. На неё через удвоенное пространство комнаты смотрела блондинка с упрямым и немного озадаченным выражением расходящихся бровей. Мэри заставила себя улыбнуться и вышла на улицу.***
— Вы уж извините, мистер Холмс, я поспешил вас вытащить, потому что с такими женщинами, как Энни и Рен, лучше не спорить. Да, конечно, я знаю, кто вы. У нас многие читают ваш блог. — Шерлок заинтересованно скосил взгляд на говорливого копа. — Вернее, не ваш, а вашего друга Ватсона. Из непродолжительной беседы выяснилось, что жена Шеридана по имени Энни знала Ирэн задолго до момента превращения калифорнийской школьницы, а потом и студентки в доминантку. — Рен была у нас вместе с Харри, когда сообщили об убийствах бывших приятелей Дрейдена и Тэйлора. Первое произошло раньше, и я о нём слышал мельком, но вот о втором сообщали как о сенсации и показали фото подозреваемой и информацию о розыске. Фото было с какого-то светского раута или с обложки журнала. Рен девочка симпатичная, но та красотка с экрана была ух!.. Я бы и не узнал её, если бы Энни не взвизгнула, а сама Рен подскочила на стуле, белая вся. У неё был такой вид... Ну понятно, что если на тебя убийство вешают, вряд ли обрадуешься, но она как бы… нетипично реагировала. — Кэл рассказывал, не отрываясь от дороги, но тут посмотрел прямо на собеседника. — Она вцепилась в сына и вдруг говорит: «Значит, он жив и всё-таки меня нашёл». Так… обречённо как-то. Я, грешным делом, подумал на вас, в смысле, на папашу сынишки её. Что он не умер, а отыскал, сталбыть, и чем-то, видимо, угрожает. Но как это связано с убийствами? — У меня есть несколько версий, — прервал его Холмс. — Дальше вы под напором вашей деятельной супруги помогли Ирэн быстро добраться до дома и, захватив уже приготовленный чемодан с самым необходимым... Стоп! Харри ночевал в доме, его забирали из кроватки. — Самолет-то улетал утром, я их не провожал — на дежурстве был. Рен заверила, что раз я её не сразу опознал, то она так оденется, что мать родная не признает. Я к тому моменту уже сложил два и два и вспомнил публикацию в блоге вашего друга. Про государственную тайну и программу защиты свидетелей. Через день она Энни эсэмэску скинула, мол, всё в порядке. Это так? — он ещё раз испытующе глянул на Шерлока. «Да что этот вислоусый волнуется, — раздраженно подумал Шерлок. — У неё всегда всё в порядке, если только скальп не снимают или голову не отрубают». И загадочно промолчал. Или мстительно. Это мелко, но чёрт с ней, хватит уже. — Мы едем к?.. — К Энни, она вам всё расскажет и покажет. А пока вы можете зарядить свой сотовый. Энни, зайка-акула, новый персонаж. Может, она мне и миссис Нортон продемонстрирует?***
Лондон, утро воскресенья. Ровно в восемь утра бар «Эдинбург» был практически пуст. Открытый почти круглосуточно, он стоял между тихим спальным районом и окружным шоссе, так что в разное время его наполняла совершенно настолько же разная публика. Запоздалые местные пьяницы к этому часу уже давно спали дома, им на смену приходили байкеры и дальнобойщики. По будням забегали клерки и студенты. Сейчас двое мусорщиков закусывали яичницей. Пару раз хлопала дверь: курьер и постовой полицейский — эти покупали самый крепкий и дешевый кофе навынос. Выходной. Люди семейные спят, заглядывают только загруженные работой или бессонницей. Во втором зале Мэри была в полном одиночестве — серые джинсы, кеды, толстовка и полное отсутствие вещей выдавали в ней любительницу утренней трусцы, недалеко отбежавшую от родимого сонного коттеджа. Отработанным жестом она расстегнула молнию на левом кармане и выложила телефон без страза, посмотрела на экран. Январь - первый. Первый день недели. Август с десятого по пятнадцатое. 08:10-15. Сейчас восемь ноль пять. Ещё минут семь — и она уточнит «тему доклада». В десять минут девятого послышался сдержанный рык подъезжающего мотоцикла. Громкий жизнерадостный баритон потребовал кружку кофе покрепче да побольше. Далее носитель богатого на модуляции голоса пожурил бармена за жмотсво в отношении сладкого, командным тоном потребовал металлическую ложку вместо вот этой пластиковой фигни и погремел в сторону Мэри. Топоча тяжеленными ботинками сорок пятого размера, в зальчик шагнул бравый молодец двухметрового роста, задел мотоциклетным шлемом забытую вешалку, с грохотом отодвинул массивный деревенский стул и сел напротив. Широко раздвинутые колени — ему было явно неудобно даже на стуле, сколоченном из толстенного бруса, — краги и шлем, отложенные на подоконник, красная кружка и пакет убогих сухариков, нахальное и немного восторженное выражение зеленовато-серых глаз, а главное, внезапная улыбка до ушей — всё вопило об открытости, дружелюбии и незамысловатости этого парня. Он провел ладонью против роста волос, растопырив военный «ёжик», и поздоровался с вопросительной интонацией: — Доброе утро э-э, доктор?.. — Я Мэри. — А! Здорово, Мэри. Кофе у них кислый, как козлиная моча. А я вот посоветоваться пришёл. Свиданка вечером намечается, но никак выбрать не могу, с кем. Одна такая маленькая китаяночка тебе по плечо, хоть ты явно не каланча, а вторая — здоровенная индианка с выдающимися формами… глаз, да. Миниатюризация против символов плодородия. Древние традиции или природная страсть, а? Этот идиот всегда нёс пургу, прежде чем приступить к делу, чем часто сбивал с толку собеседников. Мэри терпеливо ждала секунд тридцать, когда он, не меняя интонации, произнёс: — ...Или их познакомить? Ну вот как я вас с покойным нашим профессором математики. Славный был мужик, светлая голова, хоть и брюнет, и вечно о тебе заботился. Как там наша Мэри, всё спрашивал, вот и перед смертью тоже, помнится... А ведь он тебе отвалил такое наследство богатое, если по теме работать продолжишь. По его теме... Ты ведь смогла и всех психов своих малолетних полечить, и сама диссертацию накатала, наслышан, наслышан, да-а... — Себастьян, я в курсе возвращения к теме. И в курсе остальных возвращений тоже... — Поэтому, — бравый собеседник перестал изображать рекламу зубной пасты и мгновенно растерял свою молодцеватость, стали видны морщинки в углах рта и седина среди выгоревших прядей, — поэтому возвращаемся к плану «бэ» и ищем встречи с доктором. Не с тобой, а с тем докторишкой. Количество докторов во Вселенной должно быть постоянным. У меня же другие цели... и задачи. Мэри не пошевелилась. Она продолжала неторопливо рассматривать сидящего напротив Себастьяна, его довольно ровные брови, лоб всё ещё без единой морщины, улыбку, открывавшую крупные ровные зубы. Он был красив и беспечен. Говорили, что больше всего людей он положил именно с улыбкой, ласково отправляя на тот свет десятками. — Я понимаю, темы докладов не обсуждаются, но всё же — почему именно сейчас? Полно времени было, даже месяц назад. — Были другие идеи, — строго сказал Себастьян, и Мэри ощутила — это были не его идеи. О них обоих вспомнили только потому, что у кого-то — не у Себастьяна и тем более не у покойного «профессора» — что-то поменялось в планах. Ей должно было быть всё равно — тема есть тема, приказ есть приказ. Но так уж случилось, что некий доктор, топчущий одну с ней Вселенную, был её темой слишком долго. — А мне кажется, что докторов должно быть как можно больше, — её спокойный взгляд охлаждал энтузиазм коллеги. — И уж точно больше, чем наркоманов, сующих нос куда ни попадя. Так что, почему бы именно тебе не заняться своей темой вплотную, м-м? — Втюрилась в бедолагу? Это бывает, смотришь на него, смотришь, час, день, месяц — а он как на ладони, оптика всё стерпит. И привыкаешь так, что не расстаться. — Он — наш человек, Себ, и прошёл то же, что и мы, и в тех же краях. А вот прикинь, если бы твой напарник Аддерли сейчас вошел в эту дверь и радостно заявил, что он просто пошутил, а пуля в правом глазу тебе почудилась. Ты бы, конечно, порадовался, но сразу вспомнил, как пёр его труп по пустыне, да? И как на кладбище ходил? Себастьян заметно напрягся, и улыбка опять выключилась, как по щелчку. Мэри сделала вид, что ничего не изменилось, и продолжила: — Так вот он сейчас именно в такой луже дерьма, поскольку его закадычный друг ни словом не обмолвился, где и зачем пропадал, а главное — по какой причине этого не знал сам Джон... то есть доктор. — Однако он скачет по-прежнему на его стороне. — А вот и нет. Твоя тема исчезла с горизонта ещё вчера. Опять бросив ассистента, заметь. Научился жить без него — и наслаждается новыми расследованиями. — Так он смылся! Чёрт, я не успел заметить, мои люди лопухнулись. Что он, ночью через окно сбежал, что ли? — У меня есть вариант плана бэ, при котором моя тема помогает нам с твоей темой. Доктор сам нам поможет, и будет чувствовать себя вправе делать, как ему вздумается. Точнее, как нам вздумается. — Что-то ты крутишь... Хотя я понимаю, что моя цель, так сказать, перспективней. Это главная, основная, бессмертная (временно) тема, красной нитью проходящая через всё творчество математического гения нашей эпохи... Красивая фраза для начала статьи, дарю. У нас с тобой дней десять максимум, чтобы подготовить, исполнить и удалиться в туман истории. — Именно удалиться? — Ну, это касается, скорее, меня. С декабря светит новый контракт. Буду катать Санту на боевом олене. Ты-то можешь и дальше психов лечить, очень почётная профессия, главное — не перестрелять всех в порыве недоумения. Чао! Пойду думу думать, выбирать пассию на вечер. Склоняюсь к китаянке, что посоветуешь? Она компактней и легче в руке. Мэри молча хлопнула его по плечу, и они оба с тихим смехом покачали головами. Через мгновение Себастьян поднялся, сгрёб шлем и прочие атрибуты лихости. — Береги себя, врачиха! — Не подцепи ИППП, полководец! — Я — Сантавозец.***
Сан-Франциско, Портола, воскресенье утром Шерлок с сомнением оглядел неярко освещённую прихожую и начинающуюся вверх лестницу с когда-то роскошными, но ныне потёртыми светло-зелёными обоями. Дом Шеридана, но ремонтировался на деньги Энни. Когда они у неё водились. Приданое?.. Трое…неужели четверо? несовершеннолетних бандитов, судя по царапинам от игрового оружия и страшным рожам под ступеньками. Не старше десяти, судя по следам от плеч и локтей. Но родители женаты давно, может, крольчат было пятеро? Старший не дожил до десяти. А кто-то совсем мелкий любит вытирать руки об стены после мороженого? Блинчиков? Разумеется, «плодовитый кролик» внизу, на кухне готовит прокорм всего этого крольчатника… — Кэл, привёз его?! — раздался звонкий голос справа, с первого этажа. — Давайте пока сюда, накормлю вас оладушками. — Я не ем, когда работаю, — авторитетно произнес Шерлок и сморщился от предательского чревовещания. Космическая кашка страдала от одиночества. — Да чего есть-то там? Перехватим, чаем запьём и бегом дальше. Кэл не любил рассиживать, слава богу, о чём свидетельствовал впалый живот и тонкие, но жилистые руки и ноги. Хоть кто-то понимает, в чём смысл жизни. — Мойте руки и за стол!— С кухни высунулась кроличья мордочка с висящими ушами. Чёрт, начались голодные галлюцинации. У Энни Шеридан были пухлые щёчки, круглые глазки, слегка выступающие верхние зубы и свернутые улитками косички по бокам лица. Когда-то в детстве ей сказали, что она вылитая принцесса Лея, и Энни свято верила в свое сходство до сих пор. Шерлок узнал, кто такая Лея, два с половиной года назад и не стёр из памяти только потому, что преступник — фанат «Звёздных войн» — рядил свои жертвы в костюмы героев, чтобы составить собственный «галактический флот» и оживить всех в космосе. Сейчас Лея-Кролик указывала на что-то пластиковой лопаткой. Ах да, гигиена. Поворачиваясь к ванной, Шерлок взглянул на лестничную стену под другим углом и кое-что заметил на развешанных там-сям картинках в разных багетах и рамках. Это были обычные семейные фото разных лет и пара детских рисунков, оформленные без единого стиля. Детектив поднялся на пять ступенек, и его глаза оказались на одном уровне со старой, слегка выгоревшей цветной фотографией. Пять девушек-подростков в одинаковых ярко-зелёных с золотыми полосками купальных костюмах стояли вдоль белых перил на фоне контрастного голубого бассейна. С обеих сторон группу окружали какие-то драцены, юкки и маленькие сосны в кадках, а над ними растянулся баннер с яркой надписью: «Синхронное плавание — 1999», и ниже помельче: «Бёркские русалочки». Шерлок ненадолго завис над названием: — Бёркские? Команда в честь убийцы названа? — Наша школа — Кэтрин Делмар Бёрк Скул, очень известное заведение для девочек. — Энни подошла к лестнице, вытирая руки полотенцем. Судя по гордо поджатой нижней губе, она явно ничего не слыхала об Уэст-портских убийствах. — Неинтересно, — разочарованно пробормотал великий детектив и впился взглядом в мордашки на коллективном портрете. Три девочки стояли на ступеньке у перил и ещё две на мраморном полу. Верхний ряд оживляла неунывающая Энни, демонстрирующая возможности кроликов улыбаться. Высветленные волосы были собраны в два пышных хвоста по обеим сторонам головы. Справа и слева от нее стояли две хрупкие брюнетки, которых Шерлок сперва принял за двойняшек, но сразу отметил, что у правой глаза намного темнее. Девочки снимались в форменных купальниках, но без шапочек, поэтому было легко узнать каждую. Слева от Энни, улыбаясь одними губами, на него смотрела четырнадцатилетняя Рен О'Нил, она же Ирэн Адлер. Девочка-девушка, которой было ох как далеко до Той Женщины, — едва оформившееся создание с тонкими ножками и ручками и совершенно осиной талией. Девочка справа была её точной копией. Или это Ирэн была копией этой девушки? Нет. Положение рук, лиц, некоторая отстранённость одной и разворот другой, ухмылка Рен и напряжённость позы темноглазой близняшки — он видел, кто ведомый, а кто ведущий. — Вы все м-м… дружили? – Шерлок силился представить себе женскую дружбу в частной школе, но получалось с трудом. — Поначалу да, но это же выпускной класс. Берите фото и пойдёмте на кухню. — Кэл подхватил багетную рамку и поспешил к манящим запахам корицы и ванили. — В Бёрке только восемь классов, так что команда распалась. Вики и Мишель, они сёстры, вообще уехали в Лос-Анджелес, — Энни показала на стоящих в нижнем ряду смуглянок. — У меня были проблемы в семье, и мы переехали на другой конец города, хотя я продолжала общаться с Рен. А что касается синхронного плавания, то Рен и Беатрис образовали дуэт и продолжали тренироваться в Средней школе Калифорнийского Университета оставшиеся четыре года. Потом Рен поступила в Университет, а про Беатрис я не знаю. Шерлок смотрел на юную Беатрис с глазами цвета черного грозового неба и всем своим великолепным интеллектом понимал, что это совсем не та Беатрис, в чьей спальне он провел ночь (звучит!). Но в душе (ау! душа!) поднималось что-то мутное и не до конца улегшееся после вчерашних открытий. — Её фамилия... Нортон? — Ну что вы! Эта Нортон соседка Рен, помогает ей, как я поняла, — в этом месте Кэл бросил выразительный взгляд в сторону Шерлока, и детектив только вопросительно поднял бровь. — А та Беатрис Лоутон. Она уехала потом на Средний Запад, вроде в Огайо. Но я не отслеживала её судьбу. — Вы её не очень любили. — Она всё время пыталась рассорить меня с Рен и стать её полной копией, тенью, двойником... Они и так похожи. — Очевидно. Их за сестёр принимали? — Конечно, особенно мальчишки на дискотеках. Но у меня-то был кавалер, — и тут Энни тряхнула бараньими своими рожками (или ушками) и подложила Кэлу особо аппетитный оладушек. — Да, я понял, вы знакомы с детства, ваши родители... какое-то несчастье (автокатастрофа, но он проявит тактичность — внутренний Джон поаплодирует)… вы очень рано вышли замуж и снова (чёрт, у неё лицо вытягивается!)... что-то случилось с вашим первенцем, вы так и не получили образования, но постепенно всё наладилось, у вас большая семья, четверо детей, двое футболистов и один... одна юная балерина, а у младшего заболели зубы, и вы собираетесь к дантисту, но он ужасно трусит, и вы... — Шерлок перевёл дух и удовлетворился обалделым выражением на лицах четы Шеридан, — вы записались на полпятого, и записка об этом висит на холодильнике, но слишком высоко, чтобы он увидел. — Это Шерлок Холмс, — прошептал Кэл. — Это Беатрис, — прошептал Шерлок Холмс.