Молчание в темноте

      Мы познакомились уже довольно давно. Меня перевели в старших классах, и учительница по просьбе родителей нашла ученика, который мог бы провожать меня до дома. Они знали, что их сын может сделать это сам, но мы же приехали в незнакомый мне район! Здесь же опасно! Какого было мое удивление, когда после уроков я решил познакомиться с проводником. Знаете, что я услышал в ответ – ничего! Сначала подумал, что он куда-то отвернулся, но этот парень тронул меня за плечо, когда я позвал его снова. Немой собеседник по имени Александр. Это казалось мне шуткой, но вскоре оказалось, что так всегда. С учителями, по словам учеников, он разговаривал либо жестами, либо писал в блокноте. Школа была ориентирована на самые неожиданные случаи. На лестницах были специальные дорожки для не ходящих учеников, многие учителя знали язык жестов и алфавит Брайля. Самый дружный круг людей. Круг связанный общей проблемой – своими недостатками.       Сперва наше общение поддерживалось только мной, Саша лишь слушал и слегка сжимал мой локоть, предупреждая о бордюрах и ступеньках. Он вел меня до дома, держа под руку, и я никогда не пытался увеличить дистанцию, боясь, что в меня кто-то врежется. В школе мы продолжали держаться друг друга. Мне нравилось его чем-нибудь радовать и смешить, хотя он даже смеялся беззвучно, но я слышал, как учащается его дыхание, или чувствовал подрагивание его плеч. Даже не видя его реакцию, я каждый раз хотел почувствовать все эти изменения в привычной тишине. Мы стали лучшими друзьями, и мои родители радовались. Он не мог мне ничего сказать, а я не мог его увидеть, увидеть его жесты, с помощью которых он обычно общался. Любой коллектив, даже самый дружный, имеет в себе немного гнили. Всегда есть люди, которые смеются над другими, чтобы казаться выше них. Над моим безголосым другом посмеивались за его нелюдимость, а когда он начал постоянно проводить время в моей компании, то добавили ко всему прочему откровенные гейские шутки. Остальные одноклассники считали нашу дружбу невероятной, в хорошем смысле этого слова.       В старших классах он завел себе мобильный телефон – для учебы. Он установил какую-то программу и мог написать текст, которым потом озвучивался. Общение наше облегчилось, а я чувствовал радость и непонятный трепет. Такое простое действие, но оно только для меня!       В классе над нами иногда подшучивали, мол ходим, словно неразлучники. Действительно, блин. Не ищем себе подружек, как воду в пустыне. До сих пор не могу понять, почему нам было достаточно нашего общества, привыкли, видимо.       Помню классе в десятом я шел домой после школы. Саша тогда уехал в Питер на новый год с родителями. Хотел остаться, но не вышло отпроситься. В общем, в это время я ходил домой один, привычной мне дорогой через парк. Никогда не любил зиму, потому что в России она всегда какая-то кретинская, то все тает, то гребаный гололед. Вечер, никого поблизости, собачий холод и этот сраный лед под ногами. Бордюр смотрит на мой затылок, мой затылок смотрит на бордюр – искра, буря, жмурик. Не знаю, сколько я так лежал на покрывшемся льдом асфальте, но замерз основательно и не мог подняться – вывихнул лодыжку, и кружилась голова, а после кратковременной потери сознания я потерял ориентацию в пространстве и не знал где нахожусь. Продрог до костей, но смог дозвониться до родителей. Они тогда чуть с ума не сошли. В итоге я болел все каникулы и мучился с высокой температурой, но Саша вернулся до начала учебной недели и сразу же пришел ко мне домой. Долго сидел на краю кровати и ничего не писал, словно о чем-то сильно задумался. Я даже испугался, когда он подался вперед и крепко меня обнял, утыкаясь носом в мое плечо. Честно признаюсь, этот жест я сразу не понял, но парень быстро начал печатать: «Прости, что впервые за эти годы я тебя подвел. Всегда хотел провожать тебя, убеждаться, что все в порядке. Ты самое лучшее, что происходило со мной. С немым трудно общаться, но ты был рядом, лучше всех меня понимал. Спасибо за это. Очень многое хотелось бы сказать, показать, но я не могу, и ты не увидишь. Мы оба дефектные, но мне кажется, что это то, что делало нашу дружбу крепкой. А сейчас меня не было рядом. Для любого пустяк, но для меня – непозволительно.»       Голос программы был сухой, но я чувствовал, как Саша сжимает мою руку, пока голос озвучивал текст. Я, право, был тронут такой искренностью. Казалось бы, я просто попал в глупую ситуацию и отхватывал последствия, но он так серьезно воспринял это на свой счет. Наверное, тогда я улыбался, как счастливый идиот. Парень же отложил телефон и ненавязчиво коснулся моих губ своими. Легкий испуг и любопытство – единственное, что я тогда чувствовал, но не мог и не хотел отталкивать. Потом он мне написал извинения, торопливо печатал, что сглупил, но я чувствовал, что он нервничает, и просто попытался забрать телефон. Когда у меня получилось перехватить его руки, я поцеловал его уже сам, но это было до жути неловко. У меня не было опыта, да и промазал я немного, в щеку, но это было достаточно понятным знаком. Мы молчали, но обоим стало легче, что все встало на свои места. Прервали нас родители, и Саша собрался домой, но через пару дней он опоздал в школу, в первый же день после каникул. На перемене парень утащил меня в туалет, где взял меня за руку и включил программу, текст для которой написал еще заранее. «Говорил», что хочет шагнуть дальше нашей привычной дружбы, и я не возражал. Он мой лучший друг, единственный друг. Не приятель, а именно друг. Тот, кому я всегда мог открыть душу.       С того момента не сильно многое поменялось, но мы позволили дуг другу более чувственные прикосновения, объятия, иногда поцелуи. Общий секрет. Но тайное становится явным, и кто-то из класса нас увидел, а новости по классу разлетаются в мгновение ока, и уже на следующий день нас начали донимать расспросами. Кто-то спокойно отреагировал, кто-то негативно, но многие решили, что нас волнует их мнение. «Вы запутались», «дружба зашла слишком далеко, и вы просто заигрались, а это пройдет», «дураки! Потом встретите тех, в кого влюбитесь, и все поймете!», но мы не поняли ни через месяц, ни через полгода. Родители ничего не знали, но спокойно могли оставить меня одного на выходные или каникулы, при условии, что Саша останется с ночевкой, да и я уже «достаточно взрослый, чтобы мог потусоваться с лучшим другом на выходных». Мы выбирались из дома и гуляли до ночи. Как-то раз мой уже парень приехал на велосипеде и катал меня на багажнике. Самые необычные ощущения в моей жизни! Я вроде бы не двигаюсь, но еду куда-то вперед, и ветер приятно дует в лицо. Я умолял его научить меня. Саша подумал и сам пересел на багажник, а меня посадил за руль и «рассказал», как нужно ехать, после чего просто направлял меня в нужную сторону, слегка сжимая мои плечи и начиная тянуть назад, чтобы я остановился. Я сделал то, что никогда не мог сделать. Слепота сильно ограничивала меня в действиях, ведь практически для всего нужно иметь зрение, которого я был лишен с рождения. От этого порой становилось грустно, но есть то, что нельзя изменить. После того случая Саша решил сводить меня туда, куда сам бы я не пошел. Он направлял мою руку в боулинге, придерживал под локоть на катке или на роликах, сводил меня на американские горки. Для друзей это выглядело бы странно со стороны, подобная близость, но эту черту мы перешагнули.       После экзаменов мы поступили в один университет, но на разные факультеты, благо учебное заведение рассчитывало на возможных инвалидов. На втором курсе, когда парни и девушки активно начинали встречаться, кто-то планировал дальнейшую свадьбу и семейную жизнь, кто-то диву давался, что ни я, ни Саша не проявляли никакого интереса к противоположному полу, но в открытую ничего не заявлял. Из-за пар мы виделись только ближе к вечеру, но я никогда не ревновал. Знал, что мой парень может отказать девушке, да и остальные чувства, за неимением зрения, у меня обострены. Я чувствовал бы, если бы запах с чем-то смешался или одеколон усилился.       Я улыбнулся и открыл глаза. Привычная мне темнота окутывала с ног до головы. Я сидел на одноместной кровати в нашей комнате в общежитии и уже дремал. Саша мне писал, что задержится. Дотронувшись до кнопки на часах, я услышал в ответ «двадцать один час, тридцать четыре минуты», что-то поздно он, хотя общежитие совсем рядом с основным корпусом.       Вскоре мне надоело просто сидеть на одном месте, и я подошел к подоконнику, открывая окно и подставляя лицо под приятное дуновение ветра с улицы. Сейчас середина осени и с улицы приятно тянет влагой и запахом мокрых листьев. Вот как бы я сейчас жил, не встретив Алекса? Кто знает, как легли бы карты? Но они легли удачно, и я чувствовал, что это самое лучшее, что со мной могло бы только случиться.       От этих раздумий меня оторвал щелчок замка и знакомые шаги. Я обернулся на звук: -Ты сегодня поздно. -«Прости, нужен был компьютер для написания доклада, так что засиделся в библиотеке», - ответил мне искусственный голос спустя несколько секунд. –«Соскучился?» -Ага, прямо истосковался, - усмехнулся я, Саша тихо хмыкнул в ответ и подошел ближе. Я каким-то шестым чувством ощущал его близость, это как когда ты непонятно как можешь определить, что кто-то стоит позади тебя или чувствуешь чужой взгляд. Я протянул руку, пытаясь его найти, но пальцы ощущали только воздух. Я хотел шагнуть вперед, но сразу же нащупал его плечо. За эти годы мы почти сровнялись в росте, но Саша все равно был крепче и сильнее. Он замер, как и я. За окном слышались далекие голоса студентов, в сторону которых я вскоре обернулся. Они громко что-то обсуждали, смеялись, отчего внутри все неприятно сжималось. Они видели друг друга, общались одними взглядами, если хотели. Я слышал, что глаза могут передавать эмоции, но действия и касания для меня делали больше.       Руки Саши ненавязчиво обняли меня за талию, а подбородок лег на плечо. Дыхание приятно щекотало ухо. Наша любовь была очень тихая и не выходила дальше позволенного. Была своя граница, поэтому никто ее не замечал, мы помнили, как нас раскрыли в школе. Я развернулся в кругу рук и осторожно коснулся пальцами лица парня, медленно обводя контур лица, впадинки глаз, нос, губы. Чужие пальцы перехватили мою ладонь, а губы прижались к основанию шеи. Копчиком я ощущал позади себя подоконник, к которому Саша меня прижал. С улицы нас не видно, и он это знал, как и то, что завтра мы как ни в чем не бывало пойдем вместе универ.       Я обнял его за шею, и вплел пальцы руки в его волосы, медленно отстраняя от своей шеи и целуя уже в губы. Мягко. Приятно замирает что-то в груди. Он обнимает в ответ. Мы любим эту тишину, эту темноту. В ней зарождаются самые нежные моменты. Моменты, которые днем - на свету - не заметит никто.