Революция

      Я трясусь в каком-то старом кузове, лишенный всякого желания жить вот уже дней десять.        Вы когда-нибудь задумывались, каково это — жить без глаз? Не видеть ни собственных рук, ни яркого солнца, ни огромных полей и сизых небес… Не иметь возможности прочесть книгу, насладится красотой картин великих художников…       В моё время такую жизнь проживает около девяноста процентов всех людей. Ужасные числа, ужасное время.       Тот день, тот хмурый ноябрьский день я помню от и до. Вспоминать это довольно неприятно.       В то чертово утро я как обычно сидел на излюбленной мною лавке, находившейся на главной площади города. Я держал в руках старую, изрядно потрепанную книгу. Белые облака лениво тянулись по сонному небу, ветер кружил в танце осенние листья клена. Повседневность и обыденность, казалось, была нерушима. Но произошедшее в следующую минуту нарушило всю эту привычную обстановку.       Раздался резкий и хриплый голос. Он был настолько противен, что мне хотелось зарыться в землю с головой. «Граждане нашего города, просим вас незамедлительно прийти в здание главного совета! Бросьте все дела, явка обязательна для каждого!»-вещал этот мерзкий человек.       Люди подорвались и ринулись толпой в назначенное место. Ну не идиоты ли? Меня крайне раздражало все это толпище баранов, которые шли на поводу у этих противных властей. Мне совершенно не хотелось идти куда-либо. Я решил, что не встану с лавки.       Но не тут то было! По улицам стали рыскать солдаты-муравьи, выполняющие мелкие поручения Объединённых. Они толкали бедных зевак, которые явно просто не слышали уведомления, в сторону здания главного совета. Я понял, что меня ждёт та же участь. Посему я встал с лавки и с недовольной миной гордо зашагал вместе с остальными людьми.       Всё помещение было переполнено. Духота, едкий неприятный запах, грязные стены, противного желтого цвета стулья, ржавые жалюзи- всё это еще можно было бы стерпеть, если бы не толпа этих ужасных людей. Мерзкие люди! Я ненавижу, ненавижу людей! А эти глупые дети? Водят своими огромными глазами туда-сюда. Кто-то орёт, кто-то спорит, а кому-то уже явно плохо. И весь этот гул мешает все мысли.        Я бы уже потерял сознание, но вот вошёл высокий мужчина в зеленой форме. Повисла гробовая тишина.        –Мы рады, что вы собрались здесь, – тут я понял, что противный резкий голос принадлежал именно ему, –просим по четверо выходить на двор через чёрный ход, – с этими словами он вышел через тот самый путь.       Люди суетились. И вот первая четвёрка скрылась за дверьми.       Вновь тишина. Я слышал биение собственного сердца. Признаться, я был взволнован. Не сказать, что я человек трусливый, но вся эта ситуация как-то давила на меня.       Звук выстрела. Женские крики. Я невольно сглотнул. По моему телу пробежала легкая дрожь. Воображение рисовало ужасные картины.       Дети заревели. Крики теперь были и в «зале ожидания». Паника. Людей объял страх.        Но это было только начало. Через некоторое время отворилась эта чёртова дверь. Четыре женщины. Их головы были перевязаны бинтами, виднелись красные подтёки. Я пошатнулся. Мое сердце билось все сильнее. Страх, безумный страх. Я ходил глазами по людям. Гримасы ужаса застыли на их лицах. Этот безмолвный крик я буду помнить всю свою жизнь.       Мы кинулись к входной двери. Я слышал, как кого-то силой тащили на этот двор. Я толкал дверь, я не хотел этой участи. Я бился и толкал всех, как последняя свинья.       –Как крысы, – возник вдруг чей-то слащавый голос, – бойтесь! Бойтесь этой страшной кары!       Мне стало плохо. Я бился в истерике.       –Вам не удастся сбежать, вы все будете повиноваться вашим Господинам. Вы все примите Веру.       Голос долго толкал какие-то речи, напоминающие сектантские призывы, но я ничего не соображал. Мы были там часов десять, и все это время я был в полуобмороке. Последнее, что я помню о том дне-это холодные руки, которые тащили меня по сырой земле…       Очнувшись, я долго водил головой. Глаза привыкли к полумраку, и я смог разглядеть, где нахожусь.       Это был кузов машины, рядом валялись мешками люди, сам я был грязный и потрёпанный. Я восстановил в памяти события минувшего дня.       Ужасно болела голова. Хотелось пить, но больше хотелось просто сдохнуть.        –О, ты очнулся? – приятный женский голос нарушил мой внутренний монолог.        –Лучше бы я помер.       –Хочешь пить? – девушка протянула флягу с водой.        Я безмолвно кивнул и сделал несколько жадных глотков.        –Как я здесь оказался? Помню только смятение в здании.        –Мы выбили дверь, тащили тех, кого еще можно было спасти. Наш город неделю назад испытал на себе новую «придумку» Объединённых. Мы решили объехать другие города, в надежде предупредить или помочь… В вашем городе много «непомеченных». Но кто-то умер от нервного напряжения.       Повисла небольшая пауза.        –У нас больше нет сил, нас слишком мало. Ты можешь остаться, а можешь уйти.        –А кто-то уже уходил?       –Конечно! Люди боятся и присягают Объединённым.       –Слабаки!        –Это их выбор. Ну, так ты остаёшься?        –А что мне осталось…        Девушка вздохнула и легла на доски. Я только сейчас заметил, что на её лице были бинты.       –А как… Как вас лишали глаз? Я слышал выстрел…       –Я потеряла сознание от выстрела. Стреляли в воздух. Видимо, так они усмиряли буйных. Нам просто сожгли чем-то глаза и кожу…        Девушка замолчала.       И вот, я еду уже десятые сутки. Куда? Неизвестно. Зачем? И этого я не знаю.        Я просто смотрю в одну точку, вспоминая этот ужасный день. Крики, страх в глазах людей…       А ведь многие из них там и остались. И многие умерли с этим страхом. Жаль ли мне их? Нет. Никто не виновен в их слабости. Я же выбрался, черт побери!