Жить

.

С первого же мгновения всё пошло не по плану. Ему чуть не снесло голову древней ловушкой. Потом бледно-зелёный павлин выпорхнул из полуразрушенной кладки и едва не развоплотил всё живое к ехидным ракшасам. Тут же из заплесневелых стен стали прорастать подозрительные сизые хваталки, да ещё и пол дрогнул под ногами от глухого звука где-то в глубине тоннеля. Крис отгонял настойчивое "А я тебе говорил!", крутившееся в мыслях, и пытался понять, что вообще происходит в тоннеле под заброшенным склепом. Но скоро пришлось отложить мыслительную работу, потому что в пределах видимости замаячило нечто, любовно собранное каким-то полоумным танатом из человеческих и звериных костей. Это нечто бодро двигало к Крису поближе, светя во мраке яркими зелёными глазищами. Голодными такими глазищами. Крис поступился гордостью и принялся торопливо выбираться обратно — под сонно-утреннюю пелену безлюдного парка. Потому что гордость без надобности покойникам. Он раздражённо сжал в руке снятые перчатки и стряхнул с брюк мелкий мусор. Оглянувшись, приметил у прикрытого зарослями входа в склеп слабое шевеление, но свет — даже утренний — отпугивал потусторонних тварей. Хотя свет и Криса вполне успешно отпугивал, но пока Крис был сытым, солнце оставалось лишь слегка неприятной помехой и не обращалось погибелью. Он замер от неожиданности, потому что из рощи у склепа вынесся крупный дог и яростно залаял на него. — Пилот! К ноге, Пилот! — Следом за догом из-за деревьев выбежал человек в лёгком плаще. На вид ему было под сорок, а если судить по выправке — бывший военный, не иначе. — Прошу прощения, сэр. Наверное, вы из коттеджа "Золотой холм"? Недавно прибыли? Уордсвик. Крис изысканно наклонил голову и представился в ответ: — Лонг. Очень хотелось поморщиться с досадой, потому что Крис так и не привык использовать вместо несуществующей фамилии имя исчезнувшего ныне клана кровных братьев. Чувствовал весь груз ответственности, что невидимой тяжестью давил ему на плечи. Крис остался последним из Лонг и лишился почти всей силы клана. В его жилах лишь древняя кровь драконов и сохранилась. Ничего кроме. Отвести глаза Уордсвику он мог без труда. Точно так же мог подкрепиться кровью смертного, если бы не чёртов дог, что продолжал рычать, но не осмеливался подойти ближе. Зверь чуял исходившую от Криса опасность, угрозу для хозяина, но его сбивали с толку спокойное поведение и нарочито ленивые движения. — Тоже пёсика выгуливаете? — с живым любопытством осведомился новоиспечённый сосед, упомянувший, что живёт в соседней усадьбе в паре миль к западу. — Я бы сказал, что это пёсик меня выгуливает, — тонко улыбнулся Крис под немного презрительным взглядом Уордсвика. Тот оглядел дорогую одежду Криса и оценил внешний лоск — результат привычных мелких чар, набрасывающих толику шарма в глазах смертных, заодно Уордсвик сразу же решил, что Крис выгуливает болонку или таксу. Крис по лицу соседа читал без труда всё, что сосед о нём думал: столичный франт, при деньгах, манерный и утончённый, пропахший аристократичностью и надменностью, благоухающий духами — мало что не припудренный и без парика. Под тонким покровом привычных чар Крис всегда производил именно такое впечатление, вызывающее у смертных интерес к его персоне, некоторое восхищение, жажду любования и толику снисходительности. Остатки магии лонгов — тех, кто привык управлять и манипулировать людьми. — Откуда вы прибыли, если не секрет? — Уордсвик жестом предложил пройтись по парковой дорожке, и Крис не стал противиться — ему самому хотелось оказаться подальше от растревоженного склепа, набитого под завязку тёмной магией танатов. С кланом Танат ни один из братьев в здравом уме и твёрдой памяти не стал бы связываться. Крис вот тоже не стал бы, если бы не обстоятельства. — Из Индии, — любезно ответил на вопрос Уордсвика Крис и переключил внимание на персону соседа. Умение управлять смертными всё ещё жило в его крови, пусть он и потерял магию клана. Знания остались при Крисе, и он мог манипулировать людьми не хуже, чем в былые времена, просто ограничивался простейшими способами. Иногда его раздражало потраченное на воздействие время, и он сожалел, что уже не в силах всего лишь парой слов с щепоткой чар добиваться нужного результата немедленно, но позднее Крис нашёл в этом свою прелесть — тонкая работа тоже могла быть интересной и увлекательной, а частое общение со смертными воскрешало чувства и позволяло Крису ощущать себя человеком. Он и так был человеком, просто другим, но бессмертие меняло любую сущность и первым делом пожирало всё человеческое, разрушало эмоции и приносило с собой ледяное равнодушие. Уордсвик охотно трепал языком, рассказывая в изысканных выражениях о нелюбви к городу и любви к пригороду и деревенской жизни, потом вываливал на Криса ворох сплетен о ближайших соседях, хвастал удобным расположением парка, где так чудно выгуливать пёсиков — даже таксу или болонку Криса. Крис сдерживал улыбку и молчал, добродушно кивая в ответ на слова соседа. Хотя так и подмывало пройтись по поводу "удобного расположения" парка и поведать Уордсвику, что под этим самым парком спит огромное кладбище, потому частые прогулки по парку способны плачевно сказаться на сроке жизни и Уордсвика, и дога Пилота. Госпожа Смерть такая — чем чаще попадаешься ей на глаза, тем лучше она тебя запоминает и тем чаще она тебя выбирает. Из высоких кустов у тропки бесшумно выметнулось огромное и чёрное. Уордсвик побелел, как полотно, раскрыл рот, но чудом сдержал вопль ужаса или же просто онемел. Крупный дог внезапно стал крошечным: спрятался за хозяина, прижался к ногам и скукожился, жалобно заскулил. — А вот и мой пёсик, — приторно сладким голосом подытожил Крис, между делом оглядывая здоровенный ком чёрного меха. «Такса или болонка». Слабо улыбнулся в ответ на презрительное фырканье «пёсика». — Это... собака? — заикаясь, уточнил Уордсвик. Едва зубами не клацал, всё ещё пребывая в почтительном страхе. — Конечно, — соврал Крис, не моргнув и глазом. — Четыре лапы, хвост, уши, мех. Он милый, правда? Уордсвик покосился на Криса. Как на сумасшедшего. Тем временем огромный пёс степенно уселся на траву рядом с Крисом, подставил лобастую голову под ладонь и вывалил из клыкастой пасти длинный розовый язык. Решил произвести приятное впечатление. Произвёл – неизгладимое. Ещё и в кошмарах не раз бы являлся. Уордсвик громко сглотнул, оценив зубки «пёсика». В круглых глазах перепуганного до смерти дога застыл откровенный животный ужас. Крис с наслаждением запустил пальцы в густой чёрный мех между поставленными торчком ушами, почесал за ухом, чтобы его личный Страж зажмурился с удовольствием. — Это же... он же как телёнок... Что за порода? Какая... собака... Охотничья? — Уордсвик сдерживался изо всех сил, но Крис без труда догадывался, какое именно слово крутилось у Уордсвика на языке. Совершенно правильно крутилось, пусть Страж и был слишком крупным даже для волка. Клан Вилктак без особых сложностей ладил со смертными. Как бы жутко эти твари ни выглядели, они всё равно умели нравиться людям со временем и втираться в доверие, и плевать, что эти «пёсики» вечно не попадали в приемлемые собачьи габариты. — Вилктак, — так прямо и сказал Крис. — Они охотничьи и гончие, очень игривые. Уордсвик снова поглядел на клыки огромного пса и сглотнул. Видимо, попытался представить игривость мехового слонёнка с клыками и когтями, но быстро отказался от этой затеи. Зато тут же нашёл повод попрощаться с Крисом и спешно удалиться по якобы неотложным делам. Пёс без особого интереса проводил соседа взглядом и посмотрел на Криса. — Вот не надо, а? Нет, не смог. Да, ты был прав. Доволен? — Крис устало закатил глаза, развернулся и зашагал по тропе к коттеджу. Страж довольно носился по траве, забегал вперёд и всем видом демонстрировал, какой он умный и вообще молодец, а Крис – дурак дураком. — Мешок блох, — мрачно буркнул Крис уже у крыльца коттеджа. — Куда?! А ну быстро лапы мыть! Или сам будешь всю грязь за собой вылизывать! Кай! Заешь тебя ракшас, овечья смерть... Крис перехватил волка у лестницы, запустил пальцы в густой мех, но сделать ничего не успел. Розовый язык прошёлся по его лицу, мощные лапы толкнули в грудь и свалили Криса на ковёр. Спустя миг Крис глупо смотрел в потолок, пока волк вылизывал ему скулу. — Угомонись уже, а? Волк улёгся удобнее и лизнул Криса в подбородок. В глазах плясали едва уловимые зелёные искорки. — Ты был прав. Заклятья там жутко древние, а ещё я видел странную штуку. Надо в твоих записях посмотреть, что это было. Кай? Волк и не подумал слезть с Криса и подняться на четыре лапы. — Твоя безответственность вгоняет меня в тоску. Кай! Волк недовольно фыркнул, всё-таки поднялся, наступил на Криса лапой и унёсся вверх по лестнице, цокая твёрдыми когтями по тяжёлым доскам. Добравшись до кабинета, Крис отряхнулся, бросил перчатки на чайный столик и оглядел развалившегося в большом кресле волка. Обречённо вздохнул, обошёл старинный стол-бюро и опустился на массивный стул. Записи Кая Крис увидел на самом верху стопки, подтянул к себе и принялся листать пожелтевшие от времени страницы. Иногда меж ровных строк попадались рисунки, и Крис тогда облизывал губы. Тешил себя надеждой, что никогда не встретит этих тварей по-настоящему. Ему и картинок хватало. Каждая страница в записях Кая была помечена вверху символом клана Танат, к которому ныне Кай и принадлежал. Ещё одна загадка в долгой жизни Криса. Кай родился как кровный брат в клане Ульфхеднар, который позднее стал называться Вилктак. Природа, жизнь и звериная мощь — вот суть вилктаков и их потомков. Из всех ныне существующих кровных братьев только вилктаки умели менять облик: превращались в волков по желанию и могли превратиться обратно в людей. Прочие кровные братья утратили сходные способности. Даже Крис из клана Лонг вот уже тысячелетие как не мог принять облик дракона — магия иссякла, выдохлась с веками, если верить словам Старейших. Но загадка заключалась в ином. В том, что вилктаки и танаты были враждебны друг другу. Суть их магии и веры противоположна. Клан Танат — клан Смерти. Вилктаки всегда называли танатов падальщиками и мертвецами, ненавидели и опасались. Поэтому Крис вообще не представлял, как один из вилктаков угодил к танатам и исхитрился стать одним из них. Старейшие рассматривали преступление Кая одновременно с преступлением Криса, но Крис никогда не расспрашивал Кая о деталях. Взаимно. Кай не лез в его жизнь, а он не лез в жизнь Кая. Они оба всего лишь оказались преступниками с точки зрения Старейших, а лучшее обеспечение приговора — поставить двух преступников присматривать друг за другом. Ранняя неприязнь со временем умерла. Глупо ненавидеть брата, если вы оба изгнанники и одинаково прокляты. Крис лет десять старался избегать Кая, да и то — по мелочи. Понимал же, что они оба связаны друг с другом. Как бы они оба ни мечтали отделаться друг от друга, всё равно не могли. Проклятие сковало их надёжнее любых цепей. Дружить им было выгоднее. Кая обрекли шататься в волчьей шкуре постоянно, принимать другой облик ему дозволялось только раз в сутки. На час. Всего один час. В облике человека Кай был танатом, сильнейшим колдуном, за помощь которого кто угодно заплатил бы любую цену. Но в облике волка он терял все способности некроманта. Танаты чуяли в нём своего, чуяли сущность, но и только. Творить чары танатов волк не мог. Волк обладал только магией вилктаков. Хотя и это было больше того, что мог Крис. Клан Лонг давно умер. Крис считался последним драконом среди ныне живущих кровных братьев. Драконом, который не только не мог сменить облик, но и остатки магии растерял. У Криса оставались лишь магия разума и снов, но и их по приговору Старейших запечатали. У Криса отобрали вообще всё, и в сравнении с Каем он был никем. Уж точно не противник Каю в магическом поединке. У Криса только кровь отнять не могли, и все его силы нынешние шли именно из древней крови. Тень былого величия лонгов. Именно по этой причине Крис собирал артефакты и готовил зелья и эликсиры. Собственными силами в игре против ведьм ему не победить. А победа могла отменить проклятие и изгнание. Если бы Крис победил в вековой игре и добыл свиток, исполняющий желания, он мог бы попытаться вернуть магию своего клана. А ещё — помочь Каю и снять ограничение, чтобы Кай мог менять облик по собственной воле. Именно поэтому Криса и понесло в заброшенный склеп на рассвете, но без помощи Кая Таната Крис там пройти не смог бы никогда. — Вот! — Крис тронул кончиком пальца рисунок, изображавший тварь, сплетённую из костей. Чудовище походило на жука с лапами-клешнями и чуть изогнутым хвостом. В склепе торчало другое, но созданное по тому же принципу. — Легионер, — прозвучал над ухом низкий и чуть хриплый голос. Крис повернул голову, чтобы смерить мрачным взглядом рослого смуглого Кая в кожаных штанах и льняной рубахе. Натуральные материалы позволяли Каю менять облики, не теряя одежды. Отросшие до пояса тёмные волосы ярко пахли хвоей и земляникой. Кай грациозно присел на край стола и небрежно развернул книгу с записями. Узловатый палец скользнул по странице, задержался на нижних строках. — Ты не сможешь противостоять ему. Легионера можно разбить только Тёмным Другом или с помощью высшей магии Танат. Хотя... — Кай на миг задумался и коснулся подушечкой указательного пальца чётко очерченной нижней губы. Под опущенными ресницами дрожали тени, и Крис открыто любовался собственным Стражем. Как в первый раз, когда Крис ощутил силу эмоций так, как никогда прежде не ощущал. С Каем он встретился в тот самый день, когда Старейшие собирались вынести приговор. Они увидели друг друга — и мир сошёл с ума. Это ошеломляло. Крис привык ничего не чувствовать, привык, что эмоции нужно лишь играть. Он вообще забыл, что значит чувствовать и ощущать. Он привык быть живым мертвецом. А Кай всё испортил. Случайно и без злого умысла. Просто попался на пути Криса и свёл с ума без малейшего усилия. Их обоих швырнуло друг к другу. Крис тонул в запахах хвои и земляники, в свежести озона и резкости ацетона, цеплялся пальцами за тёмные волосы и безудержно целовал твёрдые полные губы. Кай вжимался в него и отвечал на поцелуи с той же безумной страстью, разогревал кровь в жилах Криса до состояния раскалённого пара. Крис и удивиться не успел собственной податливости. Никогда прежде он не оказывался в подобном положении. Он был Лонгом, повелителем клана, не понимал, с кем столкнулся, но позволял вести себя, следовал за странным смуглым кровным братом, который источал неправильный запах и уж точно был куда младше Криса. Но этот юный кровный брат осмеливался прижимать Криса спиной к холодному зеркалу, трогать везде горячими ладонями, целовать, посягать на тело Криса, владеть им и вонзать зубы в шею, чтобы пить его кровь. Крис поддавался резким толчкам, путался пальцами в пахнущих земляникой волосах, забывался в волнах удовольствия, которое ему дарили, и тоже впивался зубами в смуглую шею. Жадно глотал необычную по вкусу кровь, где дух леса мешался с тленом смерти. Крис чувствовал, как внутри него без остановки двигался жёсткий толстый член, и терялся в иллюзиях. Ему казалось, что магия к нему вернулась. Казалось до тех пор, пока оргазм не выпустил его из своих когтей. До ошеломлённых взглядов, что отражались в зеркалах. До взаимного побега. До того самого мгновения, когда Крис вновь увидел случайного любовника в зале с мраморными колоннами, а потом... Потом их соединили навеки проклятием и изгнали. Сейчас Крис готов был признать, что десять лет пытался отделаться от Кая именно по этой причине. Потому что Кай действовал на него необъяснимо и непонятно. Клан Лонг всегда хранил знания, но сколько Крис ни рылся в собственной памяти, он не мог найти объяснение всему, что было между ним и Каем. Крис как не понимал тогда, так не понимал и сейчас. Просто знал, что их с Каем тянуло друг к другу. Стоило на миг ослабить контроль, и они сталкивались, стремясь к полной близости. Их обоих сдерживало лишь проклятие. Кай приходил всего на час. Далеко не всегда они могли себе позволить потратить весь этот час на близость. Как сейчас. — Хотя? — Крис ненавязчиво огладил ладонью сильное бедро, обтянутое выделанной кожей штанов. — Многое зависит от того, кто создал Легионера. Если это было давно, а колдун был не так уж и силён, то потоки силы истончились. — Кай провёл пальцем по рисунку. — Видишь? Кости настоящие. Человеческие и не только. Но чтобы Легионер мог двигаться, эти кости скрепляют энергией. — А ты тоже можешь? — помедлив, спросил Крис. — Вот такую тварь сделать? — Это не высшая магия Таната, — скупо усмехнулся Кай. — Это простейший навык. Любой танат может. Просто у кого-то Легионер обрушится грудой костей вскоре после создания, а у кого-то будет шастать до скончания времён. Диапазон широкий, сам понимаешь. Чем мощнее связующая энергия, тем труднее от Легионера избавиться. Крис откинулся на спинку стула и вздохнул. — Нам не так и нужно от Легионера избавляться. Всего лишь достать осколок Снежного Зеркала. Легионера можно отвлечь? — Суть Танат в том, чтобы делать живое мёртвым, а в мёртвое вдыхать подобие жизни. Как ты думаешь, чем можно отвлечь мёртвое существо, лишённое желаний? — В глубине тёмных глаз Кая плясали зелёные искорки, выдавая силу некроманта. — Это Страж, который должен охранять осколок. Я ничего не знаю об этой истории. Не знаю, кто здесь жил и мог создать Стража. Но я знаю танатов. Если ты расскажешь, кто оставил тут осколок, я могу рассчитать предположительную силу Стража или поискать лазейки. А ещё могу тебе напомнить, что у таната больше шансов пройти мимо Стража. — Зато я тебе могу напомнить, что к осколку ты не в силах прикоснуться, — ядовито протянул Крис. — Снежное Зеркало создали лонги. Оно заключает в себе стихию. Ты даже найти его не сможешь, а если коснёшься ненароком, превратишься в горсть праха. Будь это не так, я бы сразу попросил тебя сходить туда и забрать его. Но это невозможно. Туда должен идти я. Или мы можем пойти вместе, но это мало что даст. В легендах лонгов сказано, что уцелевший осколок Снежного Зеркала забрали ашвары и спрятали на этой земле. Они попросили танатов и валхов создать защиту. Поскольку тогда танаты и валхи были их союзниками, они согласились. Ашвары положили осколок в подземной камере под склепами и запечатали её. Склепы построили уже танаты. И танаты поставили защиту вместе с валхами. Это было примерно полторы тысячи лет назад. Я просто надеялся, что защита выдохлась. По опыту знаю, что столько времени держать защиту почти невозможно. Тем более, у валхов защита вообще выдыхалась всегда за пару веков. — А я тебе говорил, что валхи и танаты — это не одно и то же. Смерть не выдыхается никогда. Ты знаешь, кто из колдунов тогда помогал ашварам? Крис прикрыл глаза и устало помассировал виски. Когда он копался в тех бесконечных знаниях, что хранились в его голове, у него начиналась мигрень. В ту пору, когда он обладал остатками магии лонгов, было легче, но сейчас... — В легендах упоминают Сапфиса, Корнона и Ульрика, но единого мнения нет. Тогда каждый из них жил неподалёку и мог согласиться. — А ещё каждый из них по статусу был как Старейшие, — с нескрываемым скепсисом добавил Кай. — Это значит, что Легионер — цветочки. Почему ты сразу мне не сказал? Потому что Крису было стыдно признавать собственную беспомощность перед юным танатом. Будь он прежним, как две тысячи лет назад, он обошёлся бы собственными силами. Никакие хитрости и уловки даже таких выдающихся некромантов не остановили бы его, главу клана Лонг, Дракона Драконов. Но сейчас у Криса остались лишь мощный разум и древняя кровь. Ничего кроме. Его магия превратилась в историю. Говорить эту горькую правду Каю не хотелось, ведь в глазах мудрого Криса Кай был не более чем младенцем несмышлёным. Крис пробовал его кровь — там от силы веков пять. А пять веков — это ничто в сравнении с долгой-долгой жизнью Дракона Драконов. Кай всё понял верно и повторять вопрос не стал. Уселся на столе удобнее, забрался с ногами и скрестил их по-турецки, задумался. — Кто бы из них ни сделал Легионера, силы там хватит на долгие века. Пройти мимо Стража можно попытаться, если приготовить Сеть Тлена. Много времени выиграть не выйдет, но Сеть Тлена свяжет Стража. Если действовать быстро... — Ты не успеешь сделать Сеть Тлена, — покачал головой Крис. — Я слышал об этом. Сеть Тлена готовят с месяц и строго по плану. И там куча ингредиентов. Кай невозмутимо взял собственные записи, полистал и положил перед Крисом. Заголовок на странице гласил: «Сеть Тлена». — Поэтому готовить Сеть будешь ты. К полуночи я доставлю тебе всё необходимое, перед рассветом мы подкрепимся, а в полдень пойдём туда вместе. — Но у меня больше нет магии. — У тебя есть знания и древняя кровь. Этого достаточно. — Но почему в полдень? Кай изящно соскользнул со стола и перебрался на колени к Крису, огладил пальцами затылок и шею и слабо улыбнулся. — Потому что магия Танат слабее всего в полдень. Губы у него были горячие-горячие. Крис грелся каждым прикосновением и трогал длинные тёмные волосы, что пахли хвоей и земляникой. Пахли жизнью. — Я пойду один. Осколок опасен для тебя. Терять время не хотелось, потому что у Кая осталось меньше часа. Пришлось дойти до кушетки в кабинете и позволить впиться зубами в шею. Каю нужна была кровь, чтобы бегать при свете солнца, найти всё необходимое и принести к полуночи. Крис уже привык кормить Кая, потому что в облике волка Кай не мог управлять сознанием смертных, отводить им глаза и морочить головы. Смертные непременно запомнили бы нападение волка, да и трупы остались бы, потому что волки не умели пить ровно столько, сколько нужно. Они осушали людей, выпивали всю кровь одним глотком за мгновение. Пить немного крови Кай умел только в облике человека, когда довольно провести ладонью перед глазами у смертного, глотнуть крови, а после ранки затянулись бы тут же, дурман постепенно сошёл бы, и человек даже не вспомнил бы, что кто-то его укусил и отпил. — На вкус как влажный воздух после грозы, — шепнул Кай и лизнул затягивающиеся ранки на шее Криса. Их одежда осталась на полу у кушетки. В углу мерно тикали часы. У зашторенного окна в аквариуме метались пленённые сущности, пытавшиеся отыскать лазейку и выбраться на свободу. Крис жмурился, когда по его коже шёлком скользили тяжёлые длинные волосы Кая. Пальцами ловил пряди и легонько тянул Кая к себе, на себя. Кай был игривым, как волчонок, страстным, горячим и неудержимым. В шутку хватал за запястье зубами, тихо рычал и тёрся щекой о грудь или плечо Криса. Потягивался, когда Крис вёл ладонями по жёстким бокам, обнимал за тонкий пояс или оглаживал узкие бёдра. Потом Кай ловил губами каждый стон Криса, пока растягивал его плоть крепким членом и познавал его тело. Толкался глубже, яростно и жарко, с пылом. Позволял гладить по напряжённой спине, ласкать поясницу и накрывать ягодицы ладонями. Целовал, и Крис чуял, как земляничный запах тает, чтобы ощущаться на кончике языка душистым вкусом мёда. Кай упирался выпрямленными руками в кушетку и с неистовой силой вжимался в Криса на каждом толчке. Длинные волосы щекотали лицо и шею Криса, затеняли глаза Кая. Кай останавливался, чтобы согреть прикосновением губ то плечо Криса, то правое колено, которым Крис время от времени тёрся о жёсткий бок Кая. Крис ловил руками гибкую сильную шею, притягивал Кая ближе и касался полных губ собственными. Чтобы чувствовать сполна оживающее сердце, упиваться быстрым стуком в груди и слышать отголоски сердцебиения даже в кончиках пальцев на руках и ногах. Краткие мгновения счастья, которые позволяли вспомнить, что каждый кровный брат был прежде человеком. Мгновения, когда Крис терял власть над собой и позволял телу жить самому, тонуть в удовольствии и страсти. Потом по его лицу проходился длинный язык, а кожу ласкал густой тёмный мех волка. Поджарое тело было наполнено жаром, и Крису становилось ещё жарче при мысли, что в этот раз Кай не успел одеться. А ещё становилось горько, потому что увидеть Кая он мог только спустя сутки и только для того, чтобы пойти в ад за осколком Снежного Зеркала. Но даже если бы они никуда не собирались, одного часа им всё равно никогда не хватало. Их близость даже длиной в час оставалась торопливой и несдержанной, когда оба боялись не успеть. Даже просто полежать рядом, обнявшись... недостижимо. Волк ещё раз лизнул Криса в подбородок, заскулил на грани слышимости, бесшумно спрыгнул с кушетки и умчался за всем необходимым для Сети Тлена. Крис остался лежать и смотреть в потолок, переживая отголоски жизни и пламени, что всё ещё блуждали внутри него. Вспоминал собственное безразличие, с которым ждал приговора Старейших почти сто лет назад. Вспоминал, как подспудно надеялся, что его продержат взаперти до истощения, а потом выведут на солнце. Достойная смерть для последнего лонга. Но Кай всё испортил. Появился и свёл с ума, разбудив дикую жажду жизни. Разбудил страх и нежелание умирать, потому что вновь научил чувствовать, сделал живым. Крис всё равно чувствовал себя калекой без магии клана, но неудержимо хотел жить и трясся в ожидании приговора. Миг облегчения и жгучий стыд. Жаждой жизни Крис был обязан Каю, но по воле Старейших оказался скован навеки именно с Каем. То ли проклятие, то ли благословение. Но все те чувства, живые чувства в крови Криса, — вина Кая. Тогда и сейчас. Крис обречённо закрыл лицо руками. Его клан всегда отличала непомерная гордыня. Будь живы другие лонги, они с презрением бы смотрели на него. На того, кто кормил своей кровью вилктака и таната и позволял мальчишке владеть своим телом, будить в себе страсти и желания, идти на поводу у низменных чувств. Крис никогда не нашёл бы слов, чтобы оправдаться в глазах братьев по клану. Зато он мог сказать, что становился рядом с Каем живым. Его бы никто не понял, но разве это важно? Важна лишь победа в извечной игре. После победы Крис мог вернуть магию клана и попросить, чтобы Кай навсегда остался рядом с ним — не только в шкуре волка. Да и плевать, танат Кай или вилктак, или то и другое вместе, пусть даже это невозможно. Крис просто хотел жить и снова чувствовать. Как живой человек.