Закончить...

Грей взмахивает руками, и смотрит прямо на Зерефа. У того зрачки сужены, глаза - расширены, и в них читается ясное удивление и, возможно, неверие. Грей этим почти удовлетворен - Зереф теперь знает, что он более не сделает ничего, что Грей - не побежденный, а победивший. Какой ценой - не важно, совсем не важно. Грей не различает запахи так же четко и ясно, как Убийцы Драконов, но он чувствует, что от Зерефа пахнет смертью, тьмой и отчаянием, смешанным с глухой надеждой. Грей хочет заморозить все, даже этот запах, чтобы от величайшего темного мага не осталось ничего, кроме ледяной статуи. И Грей сделает это, даже если его самого потом будет преследовать призрачный аромат смерти и след темного волшебства. Лед скользит по рукам, и Грей впервые чувствует холод, исходящий от его магии. Этот холод, вопреки всему, приятный, и он ползет, ползет выше, касаясь ледяным дыханием кожи, мышц, костей, волос. Грей впервые чувствует свой лед, и он теперь примерно понимает, какого было Ур - становиться частью своей магии, становиться частью собственного льда. Слишком поэтично для Грея, но все так, именно так. - Победа за Хвостом Феи. Курок спущен, и лед, словно почувствовав свою власть над чужим телом, пробирает до самых костей, замораживая внутренности. Кровь под бледной кожей больше не кипит, она застывает прямо в венах, чуть покалывая своим холодом все существо. Грей становится частью своего созидания - он становится частью величайшего, и, возможно, сильнейшего запечатывающего заклинания; сильнейшей техники магии льда. Грей помнит каждый раз, когда он почти использовал Ледяную Гробницу. Он помнит и бой с Леоном, помнит и сражение с отцом. Он помнит, и сейчас он как никогда благодарен миру за то, что каждый раз его что-то, да останавливало. Потому что сейчас, именно сейчас, тот самый момент, когда эта магия, эта техника, правда нужны. Потому что сейчас Грей может спасти гораздо, гораздо больше жизней, чем если бы он использовал Ледяную Гробницу раньше. Все помещение гильдии обдает холодным дыханием страшнейшей техники созидателя - стынет все, а по стенам ползет морозный узор. В стенах гильдии летают снежинки, крупные и заметные, которые танцуют дикие и неудержимые танцы под порывами, кажется, зимнего ветра. Холод идет далеко, далеко за пределы гильдии, и Грей думает, его магия распространяется слишком быстро, слишком далеко. «Лишь бы не задеть Магнолию,» - мелькает коротко мысль, хотя сам Грей ветра не ощущает. Грею уже даже не холодно. Он ничего не чувствует. По телу - через, кажется, ключицу, по плечам и до самой груди, где все еще заметен герб его гильдии - идет трещина. Тело Грея идет трещинами, откалывается по кусочку, превращаясь в самый твердый за всю историю лед, окутывая Зерефа и не давая ему двигаться. Грей, как у Ур, становится живой гробницей, которая защитит все то, что дорого ее создателю; что Грей всем сердцем любит и хочет защищать. Магию уже не остановить. Грей краем глаза видит, как в гильдию вбегает Нацу. Грей видит, как тот кричит, но уже ничего не может разобрать. Грей улыбается, потому что он защитил. Он улыбается, потому что Хвост Феи победил, и все остались живы, потому что все хорошо. «Все, определенно, будет хорошо» - думает Грей, и рассыпается в морозную, ледяную пыль, которая завершает его Технику, которая оседает на Ледяной Гробнице и витает ненавязчиво в воздухе, прямо как начинающие исчезать снежинки. Заклинание завершено, война закончена. И лить слезы никто точно не будет - Грей об этом позаботился.