***
Но, несмотря на то, что он сказал, этим вечером отец так и не пришел в комнату Бьякуи. Он вообще не вернулся домой. Никто ничего не говорил, но Бьякуя знал, что что-то не так. В доме было тихо, как в ту ночь, когда мама должна была родить братика или сестричку Бьякуи, но вместо этого ушла… и забрала сестренку с собой. Навсегда. Именно в ту ночь папа начал рассказывать сказки. Чтобы прекратить кошмары Бьякуи, отец забирался к нему под одеяло и крепко обнимал. Поначалу даже плакал вместе с ним. Но потом, чтобы развеселить их обоих, он выдумал самое удивительное, пупырчатое, по-дурацки выглядящее создание, которое было самым отважным моряком в море. Теперь и папа ушел, как мама, и забрал Адмирала Вакамэ с собой. Дверь в комнату Бьякуи открылась. Слуга стоял на коленях у порога. Бьякуя в темноте с трудом мог разглядеть, кто это был. — Молодой господин… — начал знакомый голос Эйсиро. Но вместо обычного ровного, успокаивающего тона, он вдруг услышал, как тот разрыдался навзрыд. — Он умер, — заявил Бьякуя всхлипывающему слуге. — Папа умер. Эйсиро посмотрел на него. Его глаза мерцали в темноте. — Потому что он так сказал, — собственный голос Бьякуи звучал странно даже для него самого: слишком спокойный, слишком… пустой. — Папа сказал, что единственное, что может помешать ему рассказать мне историю об Адмирале Вакамэ, — это его смерть. Кучики всегда держат слово.***
Несколько недель Бьякуя вообще ничего не чувствовал. Люди хвалили за то, какой он «стойкий», но Бьякуя не чувствовал себя храбрым, скорее — потерянным. Словно корабль во время шторма, кидаемый из стороны в сторону ветром и волнами, он чувствовал, как медленно уходит на дно холодного темного моря. Никто не приходил поддержать его в ночь, когда он рыдал. Никто не прилег рядом и не обнял или попытался заставить его улыбнуться. Эйсиро, иногда, приносил чая и сидел рядом с постелью, пока Бьякуя не уснет опять. Так проходил каждый его день, Бьякуя совсем перестал разговаривать. Позже он понял, что у него нет сил, чтобы даже поесть. Он просто хотел оставаться в своей кровати… и ждать. Может быть, если он закроет глаза, отец вернется и закончит свою историю. Одним утром он проснулся и обнаружил женщину, сидящую рядом с его постелью. Ну, по правде говоря, сидящую на корточках, как кошка, готовая к прыжку. — Ты меня не помнишь, да, малыш Бьякуя? — спросила она. Он сморгнул остатки сна с глаз и попытался вспомнить. Она его тетя? Но эта дама не выглядела как одна из его тетушек, она была одета в военную униформу синигами; ее волосы были весьма необычного цвета — темно-фиолетовые — и забавно торчали по бокам головы, как будто у нее были кошачьи ушки. Кошачьи ушки… — О! — неожиданно воскликнул Бьякуя. — Йоруичи! — он залился краской в тот момент, когда его губы произнесли ее имя. Не так следует приветствовать кого-то, подобных ей. Дедушка будет так зол! Сев как следует, он склонил голову. — Эм, я хотел сказать: доброе утро, Шихоин-сама! — Ой, только посмотрите на это, какой ты миленький в этой пижамке, пытающийся выглядеть, как настоящий маленький аристократ! Бьякуя почувствовал накатившую волну гнева. Он и есть настоящий маленький аристократ! И он бы обязательно это сказал, если бы Йоруичи не вручила ему подарок. Это была огромная коробка, обернутая блестящей золотой бумагой с рисунком розовых и белых лепестков вишни. Он принял ее в недоумении. — Что это? Сегодня не мой день рождения. Она потрепала его по волосам, напоминая папу. Он почувствовал тяжесть в груди, особенно, когда она посмеялась над ним. — Я знаю, дурачок. Это не подарок на день рождение, а что-то вроде… — она замялась, и на долю секунды выражение ее лица стало серьезным. А потом снова заулыбалась: — … наше вам приветствие. Ты будешь жить у меня месяц-другой, правда здорово? Бьякуя сжал свой подарок так сильно, что бумага смялась. — Дедушка тоже умер? Она удивилась: — Что? Нет! Он просто очень-очень занят сейчас, — Йоруичи еще долго улыбалась, но спустя время вздохнула и нахмурилась. Она взяла его руку в свою. — Я не знаю, как это объяснить, но когда твой отец умер, он забрал свой титул наследника клана с собой, и твой дедушка воюет среди фракции в клане Кучики, чтобы убедиться, что ты займешь его место, когда повзрослеешь. Он пытается получить регентство, но людям такое положение дел не нравится, потому что они думают, что он собирается захватить власть. В любом случае, правда такова: есть те, кто точно мечтают тебя убить, чтобы их дочь или сын возглавили семью. Твой дедушка считает, что ты здесь в опасности, и хочет, чтобы тебя защищал кто-то неподкупный, кто не вовлечен в междоусобицу Кучики; тот, кто был бы одним из благородных, и тот, кто может противостоять убийцам и армии, если потребуется. И это я! Так что пакуй чемоданы, мальчик. Я заберу тебя вечером, и ты будешь жить в моем доме, пока все не уладится. Он кивнул опущенной головой, смирившись со своей новой участью. Йоруичи подняла его подбородок, дотронувшись пальцем до его носа. — Не надо так. У меня не так уж плохо. Твой отец и я были очень хорошими друзьями: мы играли вместе все время, когда были маленькими. Он был одним из моих лучших друзей. И он мне много чего о тебе рассказывал. Я думаю, мы с тобой подружимся, — а потом, немного неуверенно, добавила: — Или все закончится через пару месяцев, и это не будет так уж важно. Бьякуя не знал, что ответить, и уповал на этикет. — Спасибо вам большое, Шихоин-сама. Поднявшись на ноги, она забавно сгримасничала, посмотрев на Бьякую. — Никаких «-сама» в моем присутствии, малыш Бьякуя, — она ткнула себя большим пальцем в грудь и заявила: — Для тебя — просто Йоруичи, — она встала рядом с кроватью, положив руки на бедра, глядя на него сверху вниз своими ярко-янтарными глазами. В конце концов, она, тряхнув головой, — еще один жест напомнивший Бьякуе отца, — спросила: — Ты собираешься его открывать? Ты что за ребенок такой? Я-то думала, ты его сразу распотрошишь! Он заморгал и, с испугом посмотрев на нее, ответил: — Но… это невежливо открывать подарок в присутствии дарящего! Йоруичи высунула кончик языка. — Да, ну, я обязана сказать: «ничего особенного, просто знак моей благосклонности» или типа того, но я очень постаралась для тебя! Я не швея и затыкала свои пальцы до крови! Бьякуя опешил от такого натиска. — Открывай! — скомандовала она. И, хотя мальчик чувствовал себя из-за этого немного неуютно, он подчинился. Медленно разворачивая края, где была скреплена бумага, он аккуратно убрал обертку в сторону. Ему почему-то очень нравился узор с лепестками вишни, и он подумал, что сможет позже сделать закладки или обложки из этой бумаги. Он убрал с коробки крышку. Открыв, он с интересом посмотрел внутрь. Там был зеленый моток ткани. Он посмотрел на Йоруичи, которая счастливо улыбалась. — Вынимай! Бьякуя вытащил моток зеленой ткани и обнаружил пришитые к нему руки и ноги. Лицо было неаккуратно нарисовано на одной из сторон. У него не было ни единого предположения, на что такое он смотрит, но потом… он неожиданно узнал это создание. — Адмирал Вакамэ! Йоруичи заключила Бьякую в объятия. — Да, Бьякуя! Твой папа рассказал мне все о твоих историях, и я подумала, что ты будешь по нему скучать. Слезы скатились вниз по лицу Бьякуи, несмотря на то, что он знал, что дедушка будет этому не рад. — Спасибо, Йоруичи. Мне нравится. Он мне очень сильно нравится. Бьякуя прижал Адмирала Вакамэ к груди. Пока Адмирал с ним, он никогда больше не будет один.